Конституция РФ: понятие, сущность, юридические свойства

Разумеется, абсолютного соответствия при этом нет и не может быть. Но стремление к наиболее полному соответствию конституционного законодательства условиям жизни и уровню развития общества, к наиболее адекватному отражению в нем происходящих в обществе процессов у законодателя всегда имеется.

В особенности  это касается отражения в конституции  соотношения противодействующих друг другу и одновременно взаимодействующих  друг с другом социально-классовых  и иных общественных сил.

Любая конституция, доказывал еще  в прошлом веке один из ранних немецких социалистов Ф. Лассаль (1825-1864), есть не что иное, как «действительное соотношение сил страны»

Существует  ли в стране, задавался вопросом автор, какая-нибудь регулирующая, постоянно  действующая сила, которая оказывала  бы влияние на все издаваемые в  стране законы, «влияла бы так, чтобы  законы эти в известных границах всегда были таковы, как они есть, и не могли бы быть иными?» И тут же отвечал: «На этот вопрос мы должны ответить утвердительно». Такая сила существует. И сила эта есть «то фактическое соотношение сил, которое существует в данном общстве.

Государство и право переходного типа

 Эти действующие  соотношения сил присущи всякому  обществу. Они составляют постоянно  действующую силу, определяющую  все законы и все правовые  учреждения данного общества  и делающую их такими, как они  есть, и никакими другими»

Понятно, что  речь при этом шла не о формальных конституционных законах, а о  реальных конституционных актах. Ф. Лассаль, а вслед за ним и многие другие исследователи вполне оправданно различали два вида конституций: а) конституции действительные, отражающие «реально существующее соотношение общественных сил страны», и б) конституции писаные, которые, в отличие от первых, нередко представляли собой «лист бумаги»

Конституции действительные, реальные представляли собой, по мнению автора, не что иное, как «действительный общественный уклад». Они существовали во все  времена и во всех странах.

Каждая страна, убеждал Ф. Лассаль, «Не может не иметь какую-нибудь реальную конституцию, какой-нибудь общественный уклад, хороший или дурной, все равно. И это так же верно, как верно то, что всякий организм, всякое тело имеет свое строение, свою, говоря иначе, конституцию. Это так понятно: ведь должны же в каждой стране существовать какие-либо реальные отношения между общественными силами»

Что же касается новейшего времени, продолжал автор, то для него характерной является не эта действительная, а только писаная конституция. Или, иначе  говоря, «лист или листы бумаги». В новейшее время «повсеместно наблюдается  стремление установить писаную конституцию, собрать на одном листе бумаги, в одном акте основания учреждений и правительственной власти всей данной страны»

По мере развития общества и изменения в нем  соотношения сил меняется и соотношение  между этими видами конституций.

Писаная конституция, справедливо отмечал Ф. Лассаль, только тогда будет «хорошей и долговечной», когда она будет находиться «в полном соответствии с конституцией действительной», иными словами, если она будет адекватно отражать «фактически существующее в стране соотношение общественных сил»

Если же она  не будет соответствовать конституции  фактической, действительной, то между  ними «неизбежно рано или поздно произой-

  Особенности развития конституционного законодательства      

 В результате  писаная конституция, «этот лист  бумаги, этот акт, неизбежно побеждается  конституцией естественной, действительными  соотношениями между общественными  силами страны»

Рассуждения Ф. Лассаля о видах конституций и об их соотношении друг с другом, несомненно, распространяются на все конституционное законодательство и имеют значительное рациональное начало. Эти суждения, например о понятии и содержании действительной конституции, о ее вечности и принадлежности всем странам, обусловленности ее только соотношением общественных сил, о сведении любой писаной конституции a priori к «клочку бумаги» и др., с определенными оговорками можно применить к анализу конституционного законодательства не только «традиционного» типа, но и переходного периода.

В переходный период, в силу его динамичности и относительной быстротечности, особенно ярко проявляется как реальный, так и формальный характер конституции  и других конституционных актов; обнаруживается совпадение или, наоборот, несовпадение формальной, писаной конституции  с реальной, жизненной «конституцией» – самой жизнью со всеми ее сложностями и противоречиями; выявляется адекватность или же неадекватность отражения в конституции реальных экономических и социально-политических процессов, происходящих в обществе, а следовательно, ее жизненность или же искусственность.

В том случае, если конституция адекватно отражает и соответственно закрепляет сложившиеся  и складывающиеся в обществе и  государстве переходного типа отношения, она, несомненно, способствует развитию этих отношений и даже ускоряет их, а вместе с ними – развитие общества, государства и права. В противном  случае она искусственно тормозит их эволюцию.

В связи с  особенностями переходного периода, и в первую очередь с его  быстротечностью и динамизмом, в  отечественной и зарубежной литературе неоднократно вставал даже вопрос о  реальной возможности и целесообразности принятия конституций на этом этапе.

Вполне логично и закономерно  при этом ставился вопрос о том, можно  ли вообще в условиях резко и весьма радикально изменяющейся экономической, социально-политической и иной среды создать фундаментальный, долго работающий, а не сиюминутный нормативно-правовой акт в виде конституции, который бы адекватно отражал и

  Государство и право  переходного типа

  Эффективно закреплял подобного рода быстротекущие общественные отношения.Ответ на этот вопрос применительно к переходному состоянию общества и государства дается далеко не однозначный.

Противники  безоговорочного принятия конституции  переходного этапа исходят из того, что в таком акте есть теоретический  и практический смысл лишь тогда, когда в стране профессионально  отлажен механизм принятия поправок, внесения изменений и дополнений в конституцию, а также механизм толкования различных положений  конституции. Такая ситуация складывалась, например, в США, где Верховный Суд имеет поистине непревзойденный опыт смысловой интерпретации конституции страны, а также в других странах, где толкованием конституции традиционно, на высокопрофессиональной основе занимаются конституционные суды.

В противном  случае, утверждают противники принятия конституции в переходный период, быстрое и вместе с тем весьма радикальное изменение закрепленных в конституции «переходных» отношений  вызовет ее немедленное старение, отставание от реальной жизни и вновь  возникающих в обществе отношений  и как результат этого –  ускоренное выхолащивание и превращение  ее из реальной конституции в формальную.

Вместо принятия конституции переходного периода  предлагается создать иной, более  гибкий и динамичный, но временный  конституционный акт. По мере завершения стадии перехода от социалистической, плановой экономики к капиталистической, рыночной экономике и установления в обществе на этой основе новых  экономических и социально-политических отношений предполагается замена временного конституционного акта постоянно действующим, фундаментальным, рассчитанным на многие десятилетия своего существования  и функционирования конституционным  актом.

Сторонники  же принятия конституции в переходный период в качестве аргумента приводят, и не без оснований, мысль о  том, что конституция как фундаментальный  юридический, экономический и социально-политический акт – это документ не только настоящего, но и будущего времени. В силу этого она не может ограничиваться лишь закреплением отношений, сложившихся  на переходном этапе, в настоящем. Не менее важное ее предназначение –  создавать условия для возникновения  и развития новых общественных отношений, отношений будущего.

Уже только этим, по мнению ряда ученых, оправдывается  необходимость и возможность  принятия конституции в переходный период.

Особенности развития конституционного законодательства      

Уже только поэтому, согласно их логике, можно не придавать принципиального  значения тем ее изъянам, которые  являются следствием расхождения данной, формально-юридической по своему характеру  конституции как «переходного»  документа с реалиями жизни в  переходный период и конституции  фактической.

Представляется, что это глубокое заблуждение, чреватое не только негативными теоретическими, но и аналогичными им практическими  последствиями, а именно полным выхолащиванием конституции, отрывом ее от реальной действительности, утратой доверия  к ней со стороны основных слоев  населения и как следствие  этого падением ее эффективности. примерами такого рода служат последствия принятия конституций России и ряда других бывших социалистических государств за последние «перестроенные» или постперестроечные переходные годы. Поспешив объявить себя в конституциях социальными, демократическими, правовыми без достаточных для того условий и оснований, эти государства тем самым не только выхолостили данные теоретически и практически важные положения, превратили их в ничего не значащий пропагандистский лозунг, но и в значительной степени подорвали доверие к самим конституциям как фундаментальным актам, адекватно отражающим происходящие в реальной жизни процессы.

В особенности  это касается конституций бывших прибалтийских социалистических республик  – Эстонии, Литвы и Латвии, –  ныне независимых государств, объявивших себя демократическими республиками, но вместе с тем грубо нарушающих права некоренных жителей («неграждан»), огромной части населения этих стран – неэстонцев, нелитовцев и нелатышей.

Что характеризует  в целом процесс развития конституционного законодательства в переходный период? Чем он отличается от аналогичных  процессов, происходящих в другие периоды? Что общего и особенного в «переходных» конституциях по сравнению с «непереходными»? Каковы основные цели принятия этих конституций  и на решение каких задач они направлены? Отвечая на эти и другие им подобные вопросы, обратимся к конституционному законодательству и к самим конституциям – сердцевине этого законодательства России и ряда других государств – членов СНГ.

Однако прежде всего отметим, что большинство из них, так же, как и большинство конституций бывших социалистических государств – стран Восточной и Центральной Европы, создавалось при материальном и ином содействии со стороны западных государств и поэтому несет на себе отпечаток их влияния.

       Государство и право переходного типа.

В попытках сочетания национальных моментов, сложившегося уклада жизни  внутри страны, обычаев и традиций с западным видением путей развития бывших социалистических стран, с его  влиянием на весь «переходный» процесс, включая процесс правотворчества, заключается, помимо всего ранее  сказанного, одна из особенностей формирования и развития    конституционного законодательства в переходный период.

Эта особенность  имеет общий, глобальный характер по сравнению с другими особенностями  процесса развития всего конституционного законодательства и самих конституций. Она заметно отражается и на всех остальных их, более частных особенностях. Например, на таких, которые связаны с созданием и функционированием в России, на Украине, в Грузии, Туркменистане и ряде других республик весьма сильной президентской власти. В значительной мере эта власть формировалась, так же, как и сам институт президентства, по образу и подобию президентской власти в США и Франции. В качестве примера можно сослаться также на положения конституций, принятых в период, переходный к рыночным отношениям, которые связаны с определением статуса и созданием конституционного суда. Этот весьма важный и нужный институт создавался под непосредственным влиянием теории и практики функционирования конституционных судов Австрии, Германии, Италии и других западных стран.

Определенный  отпечаток на процесс развития конституционного законодательства и на содержание самих  конституций в переходный период в России и других бывших соцстранах наложило то обстоятельство, что вместе с проводимыми в них реформами  это развитие было инициировано «сверху», со стороны правящих кругов, а не «снизу», со стороны широких слоев  общества.

Рассуждая по этому поводу, некоторые авторы вполне резонно замечают, что во многих странах мира радикальные реформы  также нередко инициировались «сверху». Однако «важное и принципиальное отличие, – справедливо отмечает А.Ю. Мельвиль, – заключается в том, что в этих случаях понуждение сверху выступает лишь в качестве первичного катализатора глубинных процессов, впоследствии развивающихся в самой толще общества. Затем функции самой власти в основном сводятся к обеспечению институциональной поддержки.

 Особенности развития конституционного законодательства     

Этих процессов в соответствии с общепринятыми демократическими процедурами»

Другое дело, резюмирует автор, – Россия. Здесь  «подход новой власти к реформам (прежде всего в силу ее генетической связи со старой номенклатурой) остается традиционным аппаратным администрированием на всем протяжении посткоммунистического  периода, что вызывает пагубное для  демократической ориентации растущее отчуждение общества от власти. Многочисленные социологические данные фиксируют  в российском общественном мнении рост политического разочарования и  безразличия, падение доверия к  властным институтам и политическим лидерам, уход от общественных в частные интересы»