Аншлюс Австрии

29 ноября 1937 г. в Лондоне состоялась  конференция руководителей английского  и французского правительств, рассматривавшая  важнейшие международные проблемы в свете итогов визита Галифакса в Берлин и наметившая программу действий на будущее.

Чемберлен в очередной раз заявил, что  проблемы Центральной и Восточной  Европы не могут стать препятствием на пути заключения "пакта четырех". Идеи заявил французам: "Вопрос об Австрии  имеет больший интерес для  Италии, чем для Англии. Более  того, в Англии понимают, что в  определенное время должна установиться более тесная связь между Германией  и Австрией. Хотят, однако, чтобы  решение силой было предотвращено" [2, c. 306].

В британском парламенте считали, что любые действия Германии в Центральной Европе не должны ни в коей мере стать поводом  для войны (casus belli) между Германией и Великобританией. Выступая в палате лордов, один из деятелей консервативной партии лорд Арнольд заявлял, что население Германии составляет 70 млн. чел., и если немцы в Австрии и Чехословакии объединятся с Германией, население последней будет 80 млн. Далее лорд вопрошал: "Стоит ли Британии воевать во имя предотвращения этого, даже если подобное и возможно?" Другой член палаты лордов отмечал, что постоянный мир в Европе невозможен без более близкого взаимопонимания Берлина и Лондона, даже если ради этого потребуется пожертвовать чем-либо в Центральной Европе.

Точка зрения руководителей Франции, которая  уже находилась в фарватере британской внешней политики, совпадала с  позицией Англии, несмотря на то, что  нарушение независимости Австрии  противоречило интересам Франции  в Европе более глубоко, чем интересам  Великобритании. Осенью 1937 г. германский посол в Вене Ф. Папен посетил Париж. В беседе с французским вице-премьером Л. Блюмом он поставил условием достижения франко-германского "согласия" предоставление "свободы рук в Австрии" [3, c. 120].

Конец 1937 г. ознаменовал существенный крен в  политике западных демократий в сторону  умиротворения агрессоров. В декабре 1937 г. член американской дипломатической  миссии в Вене У. Карр докладывал госсекретарю К. Хэллу о своей встрече с директором европейского отдела "Тайме" Ф. Берчалом. В отношении австрийского вопроса, последний сообщил своему собеседнику, что, насколько ему известно из информированных источников, Германия собирается захватить Австрию в марте 1938 г.

ГЛАВА 3. АНШЛЮС АВСТРИИ

Действительно, в то время как западные державы  шли на уступки фашистским странам, последние набирали мощь и готовились перехватить инициативу в международной  политике. В 1938 г. Германия перешла к  более активным действиям в австрийском  вопросе. В январе 1938 г. Геринг сообщил  австрийскому статс-секретарю Шмидту, что аншлюс неизбежен. Когда же последний  предложил урегулировать австро-германские отношения на разумной основе, Геринг заявил, что если австрийцам не нравится слово "аннексия", они могут  называть это "партнерством" [12, c. 42].

Тем временем в Вене полицией были арестованы нацистские заговорщики. Стражи порядка изъяли документы, которые получили название "бумаги Тафса". В них содержались инструкции заместителя Гитлера по партии Р. Гесса лидерам австрийских нацистов Леопольду и Тафсу:

"Общая  ситуация в Германии показывает, что пришло время для действий  в Австрии. Англия занята конфликтом  на Ближнем Востоке; более того, она до сих пор втянута в  абиссинский кризис и испанский  конфликт, который создает угрозу  Гибралтару. Франция неспособна  к решительным действиям ввиду  внутренних социальных проблем,  тяжелого экономического положения  и неясностью испанской ситуации. Чехословакия находится в тяжелом  положении из-за резкого роста  активности генлейновской партии, словацкого и венгерского меньшинств, а также ослабления положения Франции в Европе. Югославия опасается восстановления Габсбургской монархии, которое возродит старый конфликт между сербами, хорватами и словенцами; она приветствует любое действие, которое раз и навсегда снимет вопрос о реставрации Габсбургов в Австрии. Наконец, позиции Италии оказались ослаблены в результате войны в Эфиопии и испанского конфликта до такой степени, что она теперь зависит от германской дружбы и не станет активно противодействовать любым акциям, которые не затрагивают ее непосредственных жизненных интересов. Предполагается, что новые гарантии в отношении границы по Бреннеру обеспечат нейтралитет Муссолини" [13, c. 37].

В конце  января, в надежде урегулировать  австро-германские отношения, австрийский  канцлер К. фон Шушниг, сменивший убитого нацистами в 1934 г. Дольфуса, проинформировал Папена о своем намерении встретиться с Гитлером. Шушниг был согласен на встречу при соблюдении ряда условий:

"1. Он  должен быть приглашен Гитлером;

2. Он  должен быть заранее проинформирован  о вопросах, вынесенных на обсуждение, и получить подтверждение, что  соглашение от 11 июля 1936 года останется  в силе;

3. Гитлер  должен скоординировать со мной (Шушнигом - А.Н.) коммюнике по итогам встречи, в котором будет подтверждено соглашение от 11 июля" [3, c. 56].

Папен одобрил инициативу Шушнига, но, прибыв в Берлин в разгар перестановок в нацистских верхах, он не нашел у Гитлера поддержку своему начинанию.

Вскоре  Папен был освобожден от своей должности посла в Вене, но внезапно Гитлер передумал и поручил ему организовать встречу с Шушнигом. Папен передал Шушнигу слова Гитлера: "Гитлер приглашает Вас на встречу в Берхтесгаден обсудить все разногласия, проявившиеся в результате соглашения от 11 июля 1936 года между двумя нациями... Данное соглашение между Австрией и Германией будет сохранено и подтверждено... Гитлер согласен принять ваши предложения и выступить с совместным коммюнике, в которое будет включено соглашение от 11 июля 1936 года" . Шушниг проинформировал австрийский кабинет министров о своем решении отправиться в Германию. Кроме того, о его планах были извещены Муссолини, британский и французский послы, а также папский нунций [7, c. 163].

12 февраля  1938 г. Папен, Шушниг и статс-секретарь министерства иностранных дел Австрии Шмидт прибыли в виллу Гитлера Бергхоф, вблизи Берхтесгадена. Уже первая беседа Гитлера с Шушнигом имела характер ультиматума. В течение двух часов Гитлер говорил австрийскому канцлеру о его неправильной - ненемецкой - политике и в заключении сообщил, что он принял решение так или иначе разрешить австрийский вопрос, даже если для этого понадобится применение военной силы. Он заверял Шушнига, что Австрия не может рассчитывать на поддержку какой-либо державы. "Не верьте тому, что кто-нибудь в мире может этому воспрепятствовать! Италия? О Муссолини я не беспокоюсь; с Италией меня связывает тесная дружба. Англия? Она не двинет пальцем ради Австрии... Франция? Два года назад мы вошли в Рейнскую зону горстью солдат, тогда я рисковал всем. Но теперь время Франции прошло. До сих пор я достигал всего, чего хотел!" [7, c. 138]

Через несколько  часов австрийская делегация  во главе с Шушнигом была принята министром иностранных дел рейха И. фон Риббентропом. В присутствии Папена ей был вручен проект соглашения - "предел уступок, сделанных фюрером", как заявил Риббентроп. Проект содержал следующие требования:

1. Назначить  лидера австрийских нацистов  А. Зейсс-Инкварта министром общественной безопасности с правами полного и неограниченного контроля над полицейскими силами Австрии;

2. Другого  национал-социалиста Г. Фишбека - членом правительства по вопросам австро-германских экономических отношений и смежных с ними областей;

3. Освободить  всех находящихся в заключении нацистов, прекратить судебные дела против них, в том числе и против участников убийства Дольфуса;

4. Восстановить  их в должностях и правах;

5. Принять  в австрийскую армию для несения  службы 100 германских офицеров и  послать столько же австрийских  офицеров в германскую армию; 

6. Предоставить  нацистам свободу пропаганды, принять  их в Отечественный фронт на  равных с другими его составными  частями; 

7. За  все это германское правительство  готово подтвердить соглашение  от 11 июля 1936 года - "снова заявить  о признании независимости Австрии  и невмешательства в ее внутренние  дела".

В ходе переговоров  Шушниг добился только согласия на то, чтобы Фишбек был назначен не членом правительства, а федеральным комиссаром; количество офицеров, подлежащих обмену для несения службы в армиях обоих государств, должно составлять хотя и 100. по направляться в две очереди, по 50 человек. После этого Шушниг был снова доставлен к Гитлеру, и последний заявил, что документ больше обсуждать нечего, он должен быть принят без изменений, иначе он, Гитлер, в течение ночи решит, что делать. Когда Шушниг ответил, что амнистию может дать только президент В. Миклас и срок в три дня не может быть выдержан, Гитлер вспылил и покинул комнату. Через полчаса Гитлер снова принял австрийцев и сообщил им, что первый раз в своей жизни он изменил свое мнение. Шушнигу было предложено подписать документ и доложить его президенту. Гитлер дал на выполнение всех требований еще три дня, заявив: "В противном случае дела пойдут своим естественным путем". В тот же день, 12 февраля 1938 г. Шушниг подписал соглашение без дальнейшей дискуссии [7, c. 139].

Вернувшись  со встречи, австрийский канцлер  сказал: "Десять часов боролся  с сумасшедшим" [10, c. 407]. Шушниг называет остальные четыре недели после встречи в Берхтесгадене временем агонии Австрии. Соглашение от 12 февраля 1938 г., навязанное Гитлером Австрии и означавшее начало конца ее независимости, не встретило протеста со стороны западных демократий, хотя европейские дипломаты были прекрасно осведомлены о характере и итогах "беседы" Гитлера с Шушнигом. Так, французский посол в Берлине после беседы с Риббентропом доносил главе министерства иностранных дел Франции И. Дельбосу, что встреча двух канцлеров в Берхтесгадене является "лишь этапом на пути поглощения Германией Австрии" [10, c. 421]. Гитлер же продолжал убеждать Париж, что решение австрийского вопроса послужит толчком к улучшению франко-германских отношений. Посол Франции в Германии А. Франсуа-Понсэ подчеркивал в ответ большую заинтересованность Франции в данном вопросе. Он говорил Гитлеру, что "французское правительство будет радо всему тому, что укрепит существующий мир, всему, что будет содействовать обеспечению независимости и целостности Австрии" [10, c. 413].

Австрийское правительство само информировало  дружественные державы, что соглашение от 12 февраля 1938 г. не меняет сути соглашения 11 июля 1936 г. Опираясь на все это, Дельбос заявил, что нет никакого основания, чтобы Франция опротестовала Берхтесгаденское соглашение. Посол рейха во Франции И. фон Вельчек писал в Берлин, что похоже в Париже нет четкого плана действий в отношении австрийских событий. "Во Франции, - писал посол, - не видят моральной основы для активного противодействия германским планам. Австрийская независимость была гарантирована фронтом Стрезы и Лигой наций - оба института сейчас практически мертвы. Париж вряд ли решится на какие-либо действия, не имеющие под собой юридического базиса. Многие во Франции уже говорят "Fini Austriae" (конец Австрии - А.Н.)" [4, c. 86].

18 февраля  в Париж пришла новая телеграмма  из посольства в Берлине. Франсуа-Понсэ сообщил, что Риббентроп снова заявил ему, что австрийская проблема касается только Германии и Австрии, и что Берлин будет рассматривать "как недопустимое вмешательство всякую инициативу третьей стороны" [4, c. 46]. 18 февраля в Париж пришло и сообщение из США, в котором временный поверенный в делах отметил, что правительство США не вмешается в германо-австрийский конфликт на стороне Австрии.

Во Франции  росла озабоченность в связи  с угрозой независимости Австрии. Под давлением этих настроений 18 февраля французское правительство  предложило Чемберлену выступить с  совместным демаршем в Берлине. В  нем должна была быть подчеркнута  важность суверенитета Австрии для  мира и равновесия сил в Европе и заявлено, что всякие попытки  со стороны Германии силой изменить статус-кво в Центральной Европе встретят решительное сопротивление  западных держав. Дельбос предлагал британскому правительству совместно с французским кабинетом до 20 февраля выступить в Берлине со специальным заявлением.

Тем временем 20 февраля 1938 года Гитлер выступил в  рейхстаге с речью, в которой, выразив удовлетворение по поводу подписания соглашения 12 февраля с Австрией и поблагодарив Шушнига за солидарность в вопросах политики обеих стран, снова угрожающе напомнил: "Только два прилегающих к нашим границам государства охватывают массу в десять миллионов немцев... Мировая держава, исполненная собственного достоинства, не может долго мириться с тем, что стоящие на ее стороне немцы подвергаются тяжелым страданиям из-за их симпатий или за их тесную приверженность к своему народу" [9, c. 105].

Французская "Тан" так отреагировала на речь Гитлера: “Фюрер говорил о «духе взаимопонимания». Шушниг заявил, что в Берхтесгадене все было сделано «ради мира». Но какой же мир может быть основан на безжалостно навязанном диктате?” [9, c. 105] Британская "Таймс" критиковала собственное правительство за то, что оно отказывается от интересов в Центральной и Восточной Европе.

23 февраля  в беседе с главой МИД Германии  К. фон Нейратом Фрасуа-Понсэ предупредил германского министра, что Франция не может согласиться с аннексией Австрии рейхом, чья независимость гарантирована международными договорами. В ответ Нейрат заявил, что не видит возможным вмешательство Франции в то, что он считает внутренним делом Германии. В ответ на замечание французского посла, что 80-ти миллионный рейх в центре Европы будет угрожать безопасности Франции и всему балансу сил в Европе, Нейрат заметил, что то же самое можно сказать и о мобилизации негров из французских колоний для создания военного превосходства в Европе. Когда же Франсуа-Понсэ заявил, что для восстановления баланса сил Франции придется снова сблизиться с Советским Союзом, Нейрат лишь пожелал ему удачи в этом начинании.

Тем временем Шушниг решил дать ответ на речь Гитлера. 24 февраля он выступил по радио с обращением к австрийскому народу. Анализируя соглашения 11 июля 1936 г. и 12 февраля 1938 г., он заявил, что никаких больше уступок быть не может.

Правящие  круги европейских государств поняли речь Шушнига как волю к сопротивлению, а речь Гитлера как угрозу не остановиться ни перед чем, даже перед войной с Австрией. Итальянский диктатор Б. Муссолини, получивший копию текста выступления австрийского канцлера еще до самого выступления, оценил ее положительно. Французский политический деятель Э. Эррио признавался, что речь Шушнига заставила его рыдать.

25 февраля  в Форин Оффис послу Франции Ш. Корбену вручили меморандум, содержавший ответ британского правительства на французский запрос. В нем французское правительство упрекали в том, что его предложения по австрийскому вопросу обличены лишь в словесные формулы, "не подкрепленные указаниями на конкретные действия". Британский кабинет со своей стороны указывал, что после достигнутого 12 февраля "соглашения" между Гитлером и Шушнигом события в Австрии могут принять характер "нормальной эволюции". Германский посол в Париже Вельчек писал Нейрату, что британский министр иностранных дел Идеи высказывался за принятие решительных мер в отношении ситуации в Центральной Европе, однако встретил жесткую оппозицию со стороны Чемберлена, для которого этот регион и Австрия были лишь частью англо-итальянских взаимоотношений [9, c. 155].