Гиляровский В.А. – журналист-расследователь

Введение

Мыслям и  делам великих русских писателей  и журналистов, заложивших основы отечественной  расследовательской журналистики, созвучны дела и мысли лучших современных представителей этого вида деятельности. Самим фактом своего существования российская расследовательская журналистика свидетельствует: предназначение средств массовой информации состоит в том, чтобы не только информировать аудиторию о новостях, но и своими силами, собственными и обязательно честными средствами отстаивать принципы справедливости и равенства перед законом, ставить барьер на пути коррупции, лжи, бессовестных махинаций.

   Год 300-летия отечественной печати совпал со 150-летием со дня рождения одного из замечательных русских журналистов — В.А. Гиляровского. Он родился в декабре 1853 г. С 1880 г. до конца жизни работал в московских газетах и ряде других изданий. В.А. Гиляровский очень рано сделался лучшим репортером своего времени, но особенно его популярность возросла после издания им ряда книг о старой Москве и о своей работе в газетах.

В конце XIX – начале XX веков трудно было в Москве найти человека, не знавшего дядю Гиляя – известного публициста и бытописателя Владимира Алексеевича Гиляровского. Громадный, похожий на циркового борца, Гиляровкий совершенно не укладывался в привычный образ вечно спешащего репортера, стремящегося раскопать что-то сенсационное. Создавалось впечатление, что к этому внешне неторопливому человеку все сенсации стекаются сами, не даром же он знал все, что происходит в Москве – от ночной поножовщины на Сухаревке, о которой и духом не ведала полиция, до предполагаемого приема у генерал-губернатора, организацию которого тот только что успел обсудить с приближенными.

Дядя Гиляй был не просто популярен, он был любим москвичами. Ему везде были рады, будь то светский прием, актерская вечеринка или воровской кутеж в притонах Тишинки. Его появление в «ночлежках» не вызывало переполоха, беглые каторжники не бросались с нар наутек. Его знали, приходили в Столешники по разным делам и причинам. Чтоб сообщить об очередном происшествии, иногда в надежде просто получить двугривенный, поесть, иногда пожаловаться – «Пропишите их, моих обидчиков», попросить помощи. Информация обитателей трущоб была исключительно правдивой, очень важной для репортерской работы, особенно пока не появились телефоны. Дядя Гиляй называл нищих хитровцев «мои корреспонденты».

Многим казалось, что дядя Гиляй – неизменный атрибут Москвы, как Кремль или собор Василия Блаженного. Но эта незыблемость положения и искренняя признательность москвичей появились не сразу, они были завоеваны повседневным трудом, талантом и любовью к первопрестольной и её жителям.

Гиляровский был непревзойденным  репортером своего времени. Его отличали такие качества, как оперативность, достоверность, искреннее горячее  сочувствие обездоленным людям.

Он прошел суровую школу репортера  в "Московском листке" Пастухова, который требовал от сотрудников  точности сообщений, учил находить верные источники и больше всего боялся опровержений, не допускал их в своей  практике. Кроме того, Гиляровский  осваивал профессию журналиста в  конце XIX в., в то время, когда многие одаренные авторитетные писатели, журналисты еще активно сотрудничали в газетах  и вносили в работу прессы высокие  принципы добропорядочности, честности, не допускающие недостойного поведения  журналиста, работы по заказу, "за бутерброды", на потребу невзыскательным издателям  и читателям. Это относится к  Салтыкову-Щедрину, А.П. Чехову, В.М.Дорошевичу, Г.И. Успенскому, ВТ. Короленко и многим другим. Многие в это время еще помнили суровые оценки Салтыкова-Щедрина журналистов-поденщиков, не заботящихся о своей репутации. Ареной борьбы за правду и добро называл молодой М. Горький журналистику. Тем не менее в практике работы в редакциях массовых городских газет, юмористических журналов Гиляровскому приходилось сталкиваться с непорядочностью журналистов, искажением правды ради красного словца, ради сенсации. Он осуждал подобные случаи, считая их недопустимыми в работе журналиста, особенно репортера-хроникера.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Трем московским изданиям посчастливилось  иметь Гиляровского своим постоянным репортером — «Московскому листку», «Русским ведомостям» и «Русскому  слову». Умением разыскать важный, интересный материал, быть в гуще событий  московской жизни, открытым сочувствием  обездоленным и угнетенным журналист  приносил существенную пользу как периодическим  изданиям, в которых он сотрудничал, так и людям, о которых писал.

      Репортажи и другие  материалы Гиляровского способствовали  популярности изданий, на страницах  которых они публиковались. Достаточно  вспомнить его репортаж о Ходынской  катастрофе 1896 г., напечатанный в  «Русских ведомостях», — единственный  во всей русской и мировой  прессе, в котором была рассказана  правда о трагедии, случившейся  в дни коронации последнего  русского царя — Николая II. Однако свою литературную деятельность, в том числе репортерскую, Гиляровский  начал значительно раньше и  значительно скромнее в газете  «Московский листок».

 

В редакциях массовых городских  газет, юмористических журналов Гиляровскому приходилось сталкиваться с непорядочностью  журналистов, искажением правды ради красного словца, ради сенсации. Он осуждал подобные случаи, считая их недопустимыми в  работе журналиста, особенно репортера-хроникера.

 

Репортажи Гиляровского неизменно  вызывали общественный резонанс, но все  не дотягивали до полноценных расследований  в силу самой специфику жанра  репортажа и того, что Чехов, говоря о Гиляровском, называл «трескучими  описаниями». Но несмотря на это, всего несколько лет потребовалось Гиляровскому, чтобы из обычного репортера превратиться в знатока московских нравов, которого сначала за глаза, а затем и в открытую стали уважительно называть дядей Гиляем.

В. А. Гиляровский одновременно работая в газетах, редактировал и собственное издание — «Журнал спорта».

В «Москве газетной» Гиляровский  писал: «...по осеням уезжал в южно-русские степи на Дон или Кавказ. Больше всего в этих местах я метался из зимовника в зимовник*[Зимовник – конный завод] задонских степей, ночуя иногда даже в грязных калмыцких кибитках.

Здесь я переживал далекое прошлое, объезжал как простой табунщик, неуков, диких лошадей, прямо у табуна охотился в угон за волком с одной  плетью»...

О жизни калмыков Гиляровский подробно рассказывает в очерке «В задонских  степях», а также в рассказе «Суслик».

Эти поездки давали много интересного  и полезного материала для  «Журнала спорта». В течение 1903 года на его страницах можно было прочитать  корреспонденции Гиляровского под  общим заголовком «Проездом», где  идет рассказ о его встречах с  коннозаводчиками, кавалеристами, спортсменами, устройстве ипподромов и организации  соревнований в других городах и  т. д. При этом надо отметить оперативность, с которой доходили до читателей  репортажи. Публикуются материалы  Гиляровского из Сербии, с Дальнего Востока, из Харькова, Киева.

 

 

Его выступления  в начале XX в. по поводу невысоких  нравов, недобросовестности журналистов  массовых газет не так многочисленны, но тем не менее весьма поучительны. Вопросы профессиональной работы репортеров он затронул не только в книгах воспоминаний, но и в статьях-репортажах: "По собственной неосторожности", "Три тысячи бритых старух", "А вы говорите..." В них автор высмеивает штампы в репортерской практике, издевается над хлестаковщиной, враньем, характерным для части журналистов того времени, вскрывает серьезные недостатки в работе репортеров по уголовным делам. Так, в статье "По собственной неосторожности", рассказывающей о гибели железнодорожного служащего на Казанской железной дороге, Гиляровский предупреждает коллег от штампованных заключений, мешающих верно представить факт или трагическое происшествие. Причем свою статью начинает с анекдотического случая. Он вспоминает московского квартального надзирателя (чина полиции), который о всяком пьяном дебошире, попавшем в участок, писал в донесении стандартной фразой: "Взят под стражу за пьянство, буйство и разбитие стекол". Когда какой-то смельчак, — рассказывает Гиляровский, — заявил, что это неверно: "он буянил, но стекол не бил", полицейский посмотрел на него с изумлением и закричал, что такова форма и что он из-за него форму менять не намерен. Вот против такой "формы", штампа в работе журналиста и протестует Гиляровский.

В журналистской  практике, отмечает он, теперь всюду  при всех заводских калечениях, железнодорожных, фабричных и прочих в протоколах пишут "по собственной неосторожности". И эта формула повторяется затем на газетных страницах без проверки. А ведь такая формула часто оставляла потерпевшего или его семью без помощи, без пенсии, а виновника увечья, гибели человека — без наказания. Гиляровский, расследуя конкретный случай увечья кондуктора на Московско-Казанской железной дороге, нашел и специально опросил ряд свидетелей происшествия, и все они в беседе опровергали предположения, что человек погиб "по собственной неосторожности". Его столкнул под колеса безбилетный пассажир, который сумел скрыться с места происшествия. В конце заметки он приводит слова жены кондуктора, которую встретил в больнице: "без ног теперь... столкнули под поезд... дети дома... один кормилец", и заканчивает от себя: «Господа репортеры, будьте осторожнее "по собственной неосторожности"».

Еще ярче его  статья-репортаж "Три тысячи бритых старух". Это была настоящая газетная "утка". Случайно за завтраком  в ресторане Гиляровский услышал, что новая газета "Русь" А.А. Суворина-сына опубликовала сенсационное сообщение о том, что в петербургской богадельне у Смольного было произведено поголовное бритье старух в целях дезинфекции. Коллеги-журналисты посмеялись, а Гиляровский взял извозчика и поехал к Смольному, нашел богадельню и стал расспрашивать встречных, как живут старики и старухи в богадельне и бреют ли там старух. "У нас, батюшка, не каторга, а богадельня", — ответила одна почтенная дама. Сторож отверг такой факт, и, наконец, смотритель богадельни провел его по комнатам и ничего подобного тому, что было напечатано в газете, он не обнаружил. Вранье! «Ивану Александровичу Хлестакову надо было поучиться такому вранью у репортера газеты "Русь"!» — заканчивает статью-репортаж Гиляровский.

В статье "А  вы говорите..." Гиляровский осуждает легкомысленных журналистов-репортеров, которые не утруждают себя изучением, исследованием фактов, о которых  пишут в разделе уголовных  происшествий. Конкретно речь идет о сообщениях репортеров газет о  драматическом случае на скачках. На окраине недалеко от ипподрома был  найден труп человека с вывернутыми  карманами пиджака, без копейки  денег, но с афишей конных соревнований. Репортеры сразу же построили  банальную схему происшествия: "выиграл, убили, ограбили". Налицо якобы все  признаки корыстного убийства, тем  более что подобные случаи не раз  описаны во французской прессе, мы не отстаем от Запада. Убийство на тотализаторе — нередкое явление, но это поверхностное  суждение. И Гиляровский рассказывает подлинную историю погибшего  человека — мелкого предпринимателя, "хозяйчика", который страстно увлекся тотализатором, но в конце концов в погоне за большим выигрышем разорился дотла и сам покончил с собой от безвыходности положения. Это не рядовое убийство, а тяжелая драма жизни. Желание без труда разбогатеть привело к разорению всей семьи и отчаянию, чего не смог пережить человек. «А вы, господа репортеры, "выиграл" да "убийство"! Неверно это!»

Эти замечания  Гиляровского об этике репортерской работы, сути профессии не потеряли значения и в наши дни.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Одной из наиболее выдающихся личностей в русской  журналистике конца XIX – начала XX века является Владимир Алексеевич Гиляровский. Он же –самый яркий журналист-расследователь этого периода. Гиляровский родился в 1853 году в Вологодской губернии, долго скитался по России в поисках лучшей доли. Был актером, табунщиком, бурлаком, спортсменом, бытописателем Москвы, лазутчиком на русско-турецкой войне, где получил за храбрость Георгиевский крест. Зимой 1881 года в составе труппы актеров приехал на заработки в Москву, где издатель «Московского листка» Н.И. Пастухов предложил ему написать для газеты несколько театральных анекдотов. А после этого пригласил на работу в отдел криминальной хроники и происшествий.

Работает  Гиляровский очень оперативно благодаря  широкой «агентурной сети». С  первых шагов журналистской деятельности он посвящает себя изучению быта города и главным образом его трущоб. Своим обаянием и знанием жизни простых людей, сочувствием к ним молодой тогда журналист сумел завести знакомых среди извозчиков, дворников, лакеев, бродяг Хитрова рынка, то есть всех тех, кому чаще всего и доводилось быть свидетелями происшествий, кто был в курсе предшествовавших событий и слухов, мог сообщить много дополнительных сведений. Таким образом, у него везде были «свои люди». В первые годы своей работы в газете Гиляровский исходил пешком всю Москву и некоторые пригороды, хорошо ориентировался в городе. И вскоре стал не только «королем репортеров», но и первоклассным фельетонистом, мастером очерка, автором множества выразительных рассказов о жизни низов русского общества.

В 1883 году он перешел из «Московского листка»  в «Русские ведомости». С 1901 по 1913 год  Гиляровский сотрудничал с газетой  «Русское слово» И.Д. Сытина. Но везде  продолжал писать о происшествиях, преступлениях и т.п. После революции  Владимир Алексеевич активно выступал в «Известиях», «Литературной газете», «Комсомольской правде», «Вечерней  Москве», «Огоньке», «Крокодиле», «Красной ниве», других изданиях.

Гиляровский бесконечно любил журналистику и  гордился тем, что никогда ни одно его сообщение не было опровергнуто, поскольку, по его словам, все было строгой, проверенной правдой. Это  относится и к бесчисленным расследовательским публикациям. А расследовал он множество событий и фактов самого разного плана. Там, где надо было раскрыть тайну, выяснить неявное, – туда и направлял свой острый взор Владимир Алексеевич.

Об оперативности  Гиляровского ходили легенды. Вот пример. Во время обеда в доме управляющего Московско-Курской железной дороги, куда был приглашен и журналист, курьер принес трагическое известие: возле деревни Кукуевка сошел с рельсов московский почтовый поезд. Управляющий тут же поспешил на вокзал, где уже собиралась комиссия для отбытия к месту катастрофы. Но еще раньше, чем чиновник, из дома выскочил Гиляровский, и знакомый извозчик в один миг домчал его на вокзал. Там в суматохе он залез в поезд для начальства и спрятался в туалете.