Оним как единца лексической системы языка

Обычно мы пользуемся географическими названиями не задумываясь. Они нам привычны. Об их происхождении не всегда знают даже местные жители.

Каждый человек постоянно встречается с географическими названиями. «Невозможно представить себе жизнь современного общества без географических названий. Они повсеместно и всегда сопровождают наше мышление с раннего детства. Всё на земле имеет свой адрес, и этот адрес начинается с места рождения человека. Родное село, улица, на которой он живёт, город, страна – всё имеет свои имена»［Мурзаев, 1974 : 52-78].

Каково место учения о географических названиях в системе наук? На этот вопрос ученые отвечают проти¬воречиво. Так, в последних классификациях географических наук, предложенных географами, находит место и топонимика.

Однако такая точка зрения вызывает протест неко¬торых лингвистов, которые считают, что любое географи¬ческое название – элемент лексики, слово в языке, вне языка оно не существует, а потому топонимика – наука исключительно лингвистическая. Географы же должны ограничиваться потребительской стороной, ис¬пользуя достижения топонимики для своих целей.

Между тем многие топонимисты не согласны с таким односторонним подходом. Кажется, подобная точка зре¬ния о месте топонимики страдает субъективностью, ко¬торая определяется главным образом научными инте-ресами и специальностью авторов. Правильнее считать топонимику самостоятельной наукой, которая использу¬ет методы и лингвистического, и исторического, и гео¬графического анализа. Таким образом, топонимика как стыковая наука может добиться больших успехов при учете достижений языкознания, истории и географии. Другими словами, и лингвист, и географ, и историк мо¬гут считать себя топонимистами, если они овладеют не¬обходимыми знаниями из указанных дисциплин и при¬менят их для конкретного топонимического анализа. Известно, что всякое явление или предмет могут быть изучены с каких-то определенных позиций; такое изуче¬ние будет односторонним. И только исследование с разных сторон и использование разных методов позволяют выяснить их сущность до конца.

Покажем правомочность такого утверждения. Ко¬нечно, географическое название прежде всего элемент лексики, категория лингвистическая и поэтому подчи¬няется законам языка. Топонимы активно или пассивно входят в состав языка, потому должны изучаться лин¬гвистами. В то же время в большинстве случаев геогра¬фические названия – особый, отличный от других язы¬ковых слоев элемент. Часто, почти всегда, мы употреб¬ляем в нашей речи топонимы только как имена собст¬венные, как будто не имеющие никакого смыслового значения и обладающие лишь номинативной (называ¬тельной) функцией. Нельзя поставить знака равенства между обычными словами, которыми мы пользуемся для передачи мысли, и топонимами, как правило не не¬сущими смысловой нагрузки и отвечающими только служебной задаче – обозначению данного географиче¬ского объекта, формированию его адреса. Профессор А. А. Реформатский видит отличие нарицатель¬ных слов от собственных имен в максимальной понятий ности первых и максимальной номинативное вторых.

Отмечу, что громадное большинство географических названий, живущих столетия, вовсе неизвестны населе¬нию даже в пределах небольшой одноязычной страны, как, например, в Дании, Норвегии, Австрии. Более то¬го, жители крупных городов вряд ли знают 3 – 5% наз¬ваний улиц, площадей, переулков, топонимия которых реально существует, но остается неизвестной. В Москве, например, насчитывается более 5000 названий проспек¬тов, улиц, переулков. А сколько из них известно каждому, от¬дельно взятому, москвичу? Сто двести и вряд ли больше, если только знание географии столицы не яв-ляется его профессиональной обязанностью. А за преде¬лами своего города или района процент освоения топо¬нимической лексики оказывается просто ничтожным.

Лингвистика – важнейший инструмент изучения географических названий. При исследовании современых топонимических ареалов невозможно обойтись без помощи сравнительной фонетики, которая помогает ос¬мыслить единые ряды топонимических образований, как, например, даг, таг, тау, тоо, туу для тюркских языков от Балкан до Таймыра в значении «гора, хребет». Без мето¬дов языкознания нельзя понять и роль суффиксов в фор-мировании географических названий, играющих перво¬степенную роль при выявлении закономерностей совре¬менной топонимии и существовав¬ших в далеком прошлом, как это хорошо показал Гр. Капанцян. Так, при чтении многих геогра¬фических названий Средней Азии и Ближнего Востока встречается громадное количество наименований мест, областей, стран, городов с формантом -ан. Приведем не¬которые из них: Иран, Туран, Хотан, Шугнан, Бадах- шан, Исфахан, Хорасан, Хамадан, Мугань, Ленкорань, Маргилан, Маргиана и т. д. Только историческое языко¬знание может рассказать о продуктивности суффикса -ан, употреблявшегося в прошлом при образовании геогра¬фических названий. Этимологические исследования то-понимов должны опираться на всю сумму накопленных лингвистических данных и достижений. Знание законов языковедения обязательно для топонимиста, если он только хочет выйти из стадии собирательства и люби-тельства.

Однако это не значит, что лингвистика обладает монополией на изучение топонимики. Ее нельзя считать лишь частью лингвистики, как это делают некоторые видные ее представители, стремясь оградить топоними¬ку от влияния других наук. В этом отношении показа¬тельна статья польского топонимиста В. Ташицкого «Место ономастики среди других гуманитарных наук». Ее автор стоит на позиции безраздельной при¬надлежности топонимики к лингвистике, отвергая воз¬можность какого-либо участия в изучении географиче¬ских названий со стороны исторических или географи¬ческих наук. В этом случае топонимика не имеет пер¬спектив стать самостоятельной научной дисциплиной. Тут кроется противоречие: ведь многие науки со вре¬менем делаются самостоятельными, первоначально буду¬чи дочерними.

Опыт показывает, что и историки, и географы не¬редко давали интересные и содержательные трпонимические работы, может быть, недостаточно аргументиро¬

даже если они находятся далеко друг от друга, на тер¬риториях, связанных ныне или в прошлом какой-то ис¬торической или языковой общностью.

Существует весьма важный аспект изучения геогра¬фических названий, который до последнего времени не привлекал внимания исследователей в той мере, в ка¬кой изучались структура топонимов, их этимология. Географы давно подметили особенности наименования географических объектов в разных странах, – особен¬ности, позволяющие говорить о специфике топонимиче¬ских систем, их неповторяемости. Так, в славянских странах реки, как правило, от истоков до устья имеют одно и то же название: Днепр, Дунай, Висла, Морава. В областях с пестрым этническим населением, говоря¬щим на разных языках, может быть местная синоними¬ческая номенклатура: р. Волга в мордовском – Ра, в тюркском – Итиль, в марийском – Йул; р. Белая – Акитиль у татар и башкир (где ак– «белый») и т. д.

На громадных пространствах Переднего Востока, Средней и Центральной Азии гидронимика оказывается весьма усложненной: реки часто меняют свои названия после слияния с крупными притоками либо после резко-го изменения течения, выхода из гор на равнины и т. д. Таковы реки Раскем – Яркенддарья – Тарим; Вахд- жир – Пяндж – Амударья; Матча – Зеравшап – Кара- кульдарья и т. д.

В России города и селения часто получают имена рек, на берегу которых они расположены: Оскол, Воро¬неж, Уфа, Миас, Омск, Томск и новейшие образования типа Волжский, Волгоград, Днепропетровск, Нефтею¬ганск. Во многих областях 'Внутренней Азии видим об¬ратную зависимость: реки получают имена городов, ко¬торые орошают, – Амударья, Яркендда¬рья, Керия, Ния и т. д.

Интересные топонимические закономерности возни¬кают при изучении географической ориентировки, при¬нятой у разных народов. У тюркских народов передней стороной считается восток, у халха-монголов и китай¬цев–юг, у западных монголов– восток, а также юго- восток. При южной ориентировке происходит синони¬мичность понятий: южный и передний (овор у халха- монголов) ,северный и задний (ар)，восточный и левый (дзун), западный и правый (барун), что и получает от¬ражение в системе географических названий.

Может порою привести к совершенно превратным выво¬дам. Первое, с чем приходится сталкиваться, это не¬совершенство записи и передачи древнего названия средствами современной графики, что особенно заметно при передаче иноязычного имени. Громадное большин¬ство топонимов попадает на карты и в литературу в ис¬каженном виде. Причин тому несколько: невозможно передать фонетику средствами какого-либо одного на¬ционального алфавита; запись, производимая топогра¬фом, путешественником, лицами, не знающими местно¬го языка и не имеющими специальной подготовки в об¬ласти фонетики, всегда будет несовершенна; местные жители часто не знают смысла географического назва¬ния, унаследованные ими форма и звучание также бы¬вают далеки от исходного оригинала. К тому же наз¬вания поселений в отличие от гидронимов крайне под¬вижны: они часто меняются и зависят от социально-по¬литических условий [Бондалетов, 1983 : 224].

Не случайно в ряде топонимических исследований, выполненных лингвистами, нередко привлечены данные археологии и исторической географии, что можно толь¬ко приветствовать. Сошлюсь в качестве примера на ра¬боту Б. А. Серебренникова. Особенно же мне хо¬чется подчеркнуть значение исследований Гр. Капанцяна, где собран обильный топонимический мате¬риал по древней Малой Азии, объясняемый с позиций как исторических, так и лингвистических наук, при хо¬рошем знании географии. Вспомним также работы, где используется топонимика для выяснения темных вопро¬сов древней истории: по Малой Азии и Кавказу – тру¬ды В. В. Струвеи Л. М.  Меликсет-Бека, по Средней Азии  – С. Г. Кляшторного, по Си¬бири–А. П. Дульзона и по Поволжью – В. А. Никонова.

Географические названия – важнейший элемент кар¬ты. Они имеют пространственную привязку и неред¬ко отражают природу ландшафта, говорят о характере заселения человеком новой территории, о природных бо¬гатствах и других географических особенностях терри¬тории. Географическая номенклатура, большей частью определяющая объект и метко характеризующая его, изучается и географами, которые ввели в научный оби-ход немало местных народных топонимических терми¬нов. Именно географы лучше других специалистов мо¬гут разобраться в семантических нюансах местной гео¬графической терминологии и географических названий на широких пространствах. Часто название обусловлено сущностью самого географического объекта. И в этом утверждении нет ни «географического натурализма», ни противоречия тезису об историзме топонимики и топо¬нимов. Все яснее становится закономерность образова¬ния географических названий от слов нарицательных. Генетическая связь между топонимами (гидронимами， оронимами) и местными географическими терминами очевидна. Именно последние лежат в основе многих то¬понимов и определяют их смысл. Эта связь может быть названа позитивностью географических, названий. Боль¬шинство постоянно повторяющихся формантов совре¬менных топонимов, которые не имеют ощутимой смыс¬ловой нагрузки, в прошлом имели ее, представляя тот же простой географический термин (вода, холм, река, гора, родник, лес).

Лингвистический анализ одинокого топонима, вы¬рванного из всей совокупности географических названий того или иного района, без привлечения сравнительного материала из топонимии других районов, ненадежный метод, что можно подтвердить многочисленными приме¬рами. Как известно, выяснение этимологии многих гео¬графических названий – в ряде случаев задача очень трудная. Географические характеристики могут быть использованы для доказательств, исходя из семантиче¬ских категорий, особенно если топонимы одной модели повторяются в однотипных географических объектах,

даже если они находятся далеко друг от друга, на территориях, связанных ныне или в прошлом какой-то исторической или языковой общностью.

Существует весьма важный аспект изучения географических названий, который до последнего времени не привлекал внимания исследователей в той мере, в какой изучались структура топонимов, их этимология. Географы давно подметили особенности наименования географических объектов в разных странах,  особенности, позволяющие говорить о специфике топонимических систем, их неповторяемое. Так, в славянских странах реки, как правило, от истоков до устья имеют одно и то же название: Днепр, Дунай, Висла, Морава. В областях с пестрым этническим населением, говорящим и а разных языках, может быть местная синонимическая номенклатура.

В России города и селения часто получают имена рек, на берегу которых они расположены: Оскол, Воронеж, Уфа, Миас, Омск, Томск и новейшие образования типа Волжский, Волгоград, Днепропетровск, Нефтеюганск. Во многих областях «Внутренней Азии видим обратную зависимость: реки получают имена городов, которые орошают, – Амударья (по г. Амуль), Яркенддарья, Керия, Ния и т. д.

Интересные топонимические закономерности возникают при изучении географической ориентировки, принятой у разных народов. У тюркских народов передней стороной считается восток, у халха-монголов и китайцев–юг, у западных монголов – восток, а также юго- восток. При южной ориентировке происходит синонимичность понятий: южный и передний (овор у халха- монголов) ,северный и задний (ар), восточный и левый (дзун), западный и правый (барун), что и получает отражение в системе географических названий. У туркмен юкары одновременно означает верх» и «восток» (там, где солнце поднимается), ашагодновременно «нижний, низ» и «запад»（там, где солнце опускается).

Конечно, эти особенности систем ориентировки лучше всего выявляются с помощью географических методов исследования.

Повторяю, географические названия развивались исторически, их происхождение тесно связано с общественной жизнью и языками народов, населявших те или иные местности. В течение тысячелетий менялись исторические условия, языки и народы; поэтому ни в одной стране нет единообразной географической номенклатуры. Она создавалась постепенно и является многослойным образованием, всегда состоящим из разновозрастных и разноязычных элементов, искаженных временем, измененных в результате воздействия новых языков, новых насельников.

Правильное понимание географических названий дает географу богатейший материал для познания особенностей природных условий и хозяйственной деятельности человека, его расселения, для исторической геграфии, а правильное написание позволяет выяснить наиболее близкую к оригиналу транскрипцию, что очень важно для картографии. Между тем в топонимике еще плохо обстоит дело с установлением общих и частных закономерностей в образовании, эволюции и распрост¬ранении географических названий, что приводит к оби¬лию фантастических домыслов, примитивных объясне¬ний, базирующихся на легендах, на народной этимоло¬гии, весьма обычной в толкованиях генезиса топонимов, их семантики.