Самоидентификация журналиста в контексте «явочного» функционирования информационной службы общества в 1905–1917 гг

24 февраля 1913 г в газете  «Луч» выходит материал Троцкого  Льва Давидовича «Казенная недотыкомка», в которой автор высказывает  свое недовольство деятельности  газеты «никогда ни для чего  не нужной «России», а именно  конкретным ее автором – Сыромятниковым, который, «избрал себе в последнее время специальность – сражаться с социализмом «духовным мечом», - пишет Троцкий Л.В.

Как и в ранее рассмотренных материалов журналистов, в этом автор (Троцкий Л.В.) также представил ответ на фельетон Сыроматникова о социалистах и рабочих. Троцкий отмечает, что Сыромятников в своем материале «в припадке удушающей его злобы – ибо обычно его совсем не примечают, забывает всякую осторожность и меру».

В данном материале Троцкий предстает как обличитель, который напоминает этому гражданину, да и всей редакции «России», постыдный факт, а именно процесс Совета Рабочих Депутатов, во время которого, несмотря на все изложенные факты, не были рассмотрены «слухи о расхищении рабочих денег». Этим Троцкий указывает «злой недотыкомке» и всей редакции «России» на то, что опровергнутая клевета, напечатанная на страницах этой газеты, уже однажды стала позором для всей редакции, и выводов вышеупомянутая редакция на основе этого так и не сделала.

В этом материале представлен негативный пример того, каким журналист быть не должен – писать в определенной (в данном случае злобной) манере лишь для того, чтобы журналиста заметили, неаккуратно распоряжаться фактами, при этом подставляя редакцию, в которой работает. Троцкий порицает в особенности и то, что эта газета и ее журналисты живут на всем «казенном» и занимаются только угодничеством власти, а потому не могут называться истинными журналистами.

Цензурный режим того времени контролировал печать по средствам капитала. Правительство подкупало газеты и журналы, предоставляло им различные льготы. Секретный фонд МВД, который тратился на подкуп прессы, поддержку лояльных изданий и журналистских структур, к 1916 году составил 1 млн. 700 тысяч рублей. Это тенденция получила название «правительственное покровительство».

Еще один материал представляет определенный интерес для изучения творчества журналистов этой эпохи. Вышел он в 1912 году в юмористическом журнале «Синий журнал». Материал «Пресса и я» - это мнение  русского певца Шаляпина Ф.И., который стал «жертвой» некомпетенции журналистов того времени. Но для того чтобы разобраться в описанной Шаляпиным Ф.И. ситуации, нужно отметит состояние прессы в этот период времени.

Капитал стал играть важную роль для журналистики. Он стал не только производить информацию, но и контролировать деятельность журналистики. Капитал нуждался в рекламе, а также в управлении обществом, вернее его социально-политической жизнью, и помощником ему в этом деле была пресса. Капитал стал причинной обсуждения на страницах газеты новых тем, касающихся финансов, экономике, банков, биржи и т.д. В этом время появилась отраслевая пресса, нашедшая своего читателя в лице аудитории, интересующейся биржевой спекуляцией, но абсолютно равнодушную к политической обстановке в государстве. Экономический объем информации только рос.

Пресса использовалась как источник прибыли. Редакции становились акционерными кампаниями, производившими информацию ради увеличения доходов. Реклама – основная форма контроля за деятельностью прессы со стороны капитала. Плюс ее для представителей капитала в том, что эта форма контроля изданий является скрытой. Доходы от рекламы стали превышать доходы от подписки и продажи изданий. Рекламодателями выступали коммерческие предприятия, в которых была прописана определенная статья расходов на объявления.

Вместе с представителями капитала воспользовалось финансовым рычагом воздействия на журналистику и правительство. Этот период русской журналистики считается её грехопадением.

Именно в этот период выходит материал Шаляпина «Пресса и я», в котором он знакомит с ситуацией, произошедшей с ним, но не делает поспешных выводов о том, что вся пресса сейчас является таковой. Он пишет и о том, что есть издания совсем другого типа: «Иногда это мощная, великолепная сила (пресса), потрясающая умы сотен тысяч человек, свергающая тиранов и меняющая границы государств и судьбы народов. Эта сила в неделю делает человека всемирной знаменитостью и в три дня сбрасывает его с пьедестала».

Шаляпин в своем материале представляет два абсолютно разных типа изданий: те, которые потрясают умы, но при этом обходятся с фактурой деликатно, вдумчиво, и те, которые стараются сделать материал более красочным, добавляя к нему детали абсолютно непроверенные лишь для того чтобы завлечь читателя. Именно со вторым типом изданий пришлось столкнуться Шаляпину. Описанное им издание представляет собой газету, условия которой диктует капитализм – а именно привлечение большего числа читателей. И самый верный способ – рассказывать о жизни известных всем лиц. Шаляпин даже опасается такие издания: «Теперь, если, выведенный из терпения, оттолкну его, - знаете, что обо мне скажут?»

Подобная этой история изложена в материале Петра Ашевского (Подашевского Петра Александровича) «Сила печати», опубликованном в 1913 году в либерально-демократической газете «Русское слово». Следует немного рассказать о специфике данного издания. «Русское слово» выходила ежедневно с 1895 года. В начале 20 века газета довольно быстро стала известной – за 12 лет её тираж к 1916 году вырос с 117 тысяч до 739 тысяч экземпляров. Она стала популярной во многом благодаря постоянному информированию читателей о событиях, происходящих внутри страны и за ее пределами. Современники назвали ее «фабрикой новостей». Но всё же основной доход редакция получала от рекламы, которая приносила до 2 млн. рублей в год.

Материал Петра Ашевского «Сила печати» представляет собой ироничный разговор, случившийся в редакции газеты между самим автором материала и неизвестным гражданином в форме, который пришел попросить написать обличительную статью про себя для того, чтобы его повысили на службе. «Ну, вот так, например, как разоблачили вы отца Восторгова - ведь вот же получил он место на шесть тысяч! Как стали его разоблачать, так в гору и пошел! Разве не знаю я силу прогрессивной печати!» - умоляет этот гражданин журналиста.

Дальнейшее развитие журналистики прервала Первая Мировая война. Цензурные условия были изменены, и жизнь прессы превратилась в выживание, когда издания боролись за свое законное право рассказывать читателям о самых значимых событиях. Окончился этот этап истории журналистики февральской и октябрьской революциями 1917 года, после чего вся система СМИ была реформирована.

За два десятилетия пресса в России прошла довольно сложный путь – от отмены цензуры и свободы слова, продлившегося месяц, через репрессии к грехопадению журналистики, когда большинство изданий, прямо сказать, продались представителям капитала и правительству. Итоговым материалом этого периода следует считать материал одного из самых известных сатириков и юмористов начала 20 века Аркадия Аверченко «Мое самоопределение», вышедший в 1917 году.

«Все прочие как хотят; могут самоопределяться, могут не самоопределяться – их дело. А я лично решил самоопределиться. Довольно этой неопределенности! Очень тяжело, когда сам не знаешь, кто ты такой. Не такое нынче время, ха-ха», - пишет Аркадий Аверченко. Его самоопределение заключалось в том признать себя буржуем, тем, кем его считает общественность, или нет. Заставил задуматься его об этом на митинге «зеленопиджачный» - собирательный образ большевизма, который требует отдать нажитое (деньги) трудящимся, и сам через три слова говорит о равенстве. Не зря он называет его именно «зеленым», потому что идеология большевизма еще не доработана и нуждается в значительной корректировке.

Аверченко решает сам для себя, что пройдя этот путь, он все же остался журналистом, сотрудником информационной службы обществ, который не «пил чужую кровь», а зарабатывал деньги собственным трудом. За всех остальных сотрудников СМИ Аверченко выводы не делает, ведь это останется на совести каждого – кто-то в тот период зарабатывал прислужничеством представителям капитала и властям, а может быть и тем и другим, кто-то для привлечения читателей забивал газетные дыры шокирующей, но не имеющей ничего общего с действительностью информацией, а кто-то и вовсе, в период подъема социальных пластов населения, не касался острых тем, а лишь писал на вещи отвлеченные, стараясь соблюсти форму, но не думая о значимом содержании.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Выводы

Период общественных бурь начался с Кровавого воскресенья, которое стало началом первой российской революции. Одной из самых острых тем этого периода стало обсуждение свободы слова. В материале «Свобода слова» Брюсов вступает в дискуссию с Лениным В.И. по этому вопросу, цитируя его высказывания и отвечая на них в собственном тексте. Ленин иначе понимал свободу слова. Он считал свободой слова то, что можно писать о чем угодно, но в  идеологических и политических рамках, не затрагивая определенные темы и не критикуя систему управления.

Иначе тему свободы слова, или, если сказать точнее, свободословия в своем материале «Освобождение слова» изложил Троцкий Л.Д.: он, подобно Брюсову, в своем материале отвечает на текст г. Разумника. В этом материал идет речь об освобождении слова от понятии и фразы, слова становятся простым звукоподражанием. Главным в тексте становится форма, а не содержание. Троцкий Л.Д. порицает это, объясняет, что содержание всегда должно быть на первом вместе. Но в 1912-14 гг., к сожалению, такое явление, когда авторы забывали о содержании и занимались лишь формой, встречалась нередко, и именно у тех журналистов, которые боялись затрагивать по настоящему важные для общества темы.

В материале «Казенная недотыкома» Троцкий Л.Д. выносит на суд читателей деятельность газеты «Россия» и, в частности, одного из его сотрудников. Этот материал служит примером того, как правительство пыталось использовать издания для собственной выгоды, в данном случае, превратив массовую газету в правительственный орган, при том тайно. В этом материале представлен негативный пример того, каким журналист быть не должен.

В материале «Пресса и я» Шаляпин Ф.И выразил свое мнение, что пресса этого периода делилась на два типа – потрясающие умы издания, которые очень деликатно и вдумчиво относятся к фактам и уважают личную жизнь известных людей, и тех, кто на пустом месте готов сделать новость лишь для привлечения читателей. Не менее интересен материал Петра Ашевского «Сила печати», в котором также рассказывается о том на что способна пресса.

Каждый журналист сам выбирал себе место в новых условиях. Кто-то предпочел не касаться острых тем, а освободить слово и уделить большее внимание форме, кто-то попросту продался и писал лишь то, что ему было велено, а кто-то остался, пройдя весь этот путь, верен себе и своему делу. Поэтому завершает этот период материл Аркадия Аверченко «Моё самоопределение».

 

 

 

 

 

 

 

 

Литература

 

Историко-теоретическая литература:

1. Жилякова Н.В. История российской печати конца XIX – начала XX веков: Учеб.-метод. пособие. – Томск, 2009

2. Жирков Г.В. История цензуры в России XIX–XX вв.: Учеб. пособие. – М., 2001.

3. Махонина С.Я. История русской журналистики  начала XX века: Учеб.-метод. комплект. –  М., 2004.

Эмпирические источники:

4. Аверченко Аркадий Тимофеевич. «Мое самоопределение» (Новый Сатирикон. 1917. Май. № 17).

5. Брюсов Валерий Яковлевич. «Свобода слова» (Весы. 1905. № 11).

6. Петр Ашевский (Подашевский Петр Александрович). «Сила печати» (Русское слово. 1913; опубл.: Журналист. 2009. № 1).

7. Троцкий Лев  Давидович (Бронштейн Лейба Давидович). «Казенная недотыкомка» (Луч. 1913. 24 февр. (№ 46)).

8. Троцкий Лев Давидович (Бронштейн Лейба Давидович). «Освобождение слова» (Киевская мысль. 1914. 20 февр. (№ 51)).

9. Шаляпин Федор Иванович. «Пресса и я» (Синий журнал. 1912. № 50).