Журналистика в постсоветской России

Журнальная периодика  многообразна, она находится в  постоянном движении. Одни издания  возникают, другие по различным причинам прекращают выход. Но любое издание  заявляет о периодичности своего выхода: еженедельно, два раза в месяц, ежемесячно, один раз в два месяца, ежеквартально. Например, к общественно-политическим, популярным, иллюстрированным еженедельникам принадлежат «Новое время», «Эхо планеты», «Родина», «Огонек», «Столица», «Студенческий меридиан».

В 1990–1992 гг. практически  не стало двухнедельных массовых журналов. «Театральная жизнь», «Экран», «Музыкальная жизнь», «Смена» перешли на ежемесячный выпуск.

В середине 90-х гг. основным видом журнальной периодики стали  ежемесячники различной типологии: общественно-политические, литературно-художественные («Новый мир», «Знамя», «Октябрь», «Звезда», «Юность», «Аврора»), научно-технические и научно-гуманитарные («Вопросы истории», «Архитектура и строительство России»), научно-популярные («Здоровье», «Квант»), иллюстрированные развлекательные («Домовой», «Попкорн»)12.

В системе журнальной периодики в середине 90-х гг. насчитывалось  более 20 типов изданий: общественно-политические, массовые, научно-популярные, историко-краеведческие  и литературные, литературные и художественные, общественно-политические и религиозные, философско-литературные, деловые, женские, элитарные, культурно-просветительские, детские, конфессиональные, культурологические, клубные, рекреативные и др.13

Типологическое многообразие журнальной периодики также явилось  следствием тех новых тенденций, которые проявились во всех сферах жизни Российской Федерации с начала 90-х гг.

Внешне средства массовой информации организационно разобщены. В то же время они органически  связаны между собой, тесно взаимодействуют. У них практически единые общественные функции, единый объект воздействия. Поток социальной информации, передающейся по различным каналам средств массовой информации, представляет собой целостное явление. Системность во всех ее проявлениях – актуальности, оперативности, тематической универсальности, эмоциональности и т.д. стала одной из важнейших особенностей журналистики середины 90-х гг.

Глава 2.

Программа «Взгляд». Первое «живое» телевидение

Безусловно, эпохальным событием, оказавшим влияние не только на журналистику, но и на позднесоветское общество в целом, стало создание в 1987 г. программы «Взгляд». Исключительно смелая по тем временам концепция составила – даже по исключительно формальным признакам – резкую альтернативу всему стилю советского телевещания. «Официальное» ТВ предлагало запись программ с застегнутыми на все пуговицы солидными ведущими – а символом «Взгляда» стала клетчатая кепка Александра Политковского. Она появлялась в углу экрана как стилистический маркер вольнодумства. Молодые – средний возраст около тридцати пяти лет – ведущие выходили в прямой эфир в джинсах и пуловерах и предлагали телезрителям живое обсуждение самых острых тем. Так, именно в эфире «Взгляда» страна увидела первого легального советского миллионера. Знаковая для своего времени, эта история заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее.

Появление в ночном эфире  Артема Тарасова произвело эффект разорвавшейся  бомбы... А какой еще реакции  следовало ожидать, если некий кооператор выложил только в качестве партийных  взносов девяносто тысяч рублей – при пресловутых ста двадцати рублях зарплаты среднего инженера!

Кооператор – забытое  ныне понятие, вместе с «перестройкой», «гласностью» и «демократизацией»  оставшееся в эпохе раннего Горбачева. Символ широко распропагандированной  доктрины многоукладной экономики. В конце восьмидесятых кооперативное движение казалось компромиссом между социалистической идеологией, от которой не желало отказываться коммунистическое руководство страны, и капиталистическими приемами хозяйствования. Его сравнивают с непродолжительным опытом НЭПа в 20-х гг. ХХ столетия. Так же, как НЭП, кооперация показала бурный хаотичный рост – и так же, как НЭП, была поспешно насильственно скомкана.

Кооперативы занимались буквально всем: от торговли пирожками  и организации платных общественных уборных до распродажи танков и прочего имущества нищающей на бюджетных харчах армии. В истомленной неэффективной плановой экономикой стране легко находили сбыт самые экзотические товары и услуги.

По версии Тарасова, начисление астрономических зарплат было вызвано срочной необходимостью обналичить имеющиеся в кассе его кооператива деньги. Согласно полученной предпринимателем инсайдерской информации, новый Закон о кооперации, до принятия которого оставался всего месяц, должен был запретить кооперативам операции с наличными деньгами. Это поставило бы крест на его деятельности. Единственный вариант – изъять наличку из собственной кассы, проведя ее по бумагам как зарплату, и заплатить с указанной суммы партийные взносы. Партбилет с отметкой об уплате становился финансовым документом, подтверждающим законное происхождение денег.

Партийные взносы с суммы  в три миллиона рулей, выписанной в качестве зарплаты состоявшему  в КПСС заместителю Тарасова, составили  девяносто тысяч рублей.

Взносы приняли, секретарь парторганизации доложил наверх по инстанции, и через несколько дней о шокирующем прецеденте высказался в программе «Время» лично генеральный секретарь КПСС М.С. Горбачев. Вскоре после этого журналистская бригада «Взгляда» принимала первого советского миллионера у себя в эфире. Вот как вспоминает об этой программе сам герой нашумевшего интервью: «Я взял партбилет Писаренко [Анатолий Писаренко – партийный заместитель А. Тарасова. Сам Тарасов в КПСС не состоял и, соответственно, платить членские взносы не мог. − Е.К.] и пошел во «Взгляд». Они мне говорят:

− Давайте мы вас посадим  спиной к зрителям.

− Зачем? – спрашиваю.

− Ну, это такой оригинальный ход, вам необязательно показывать свое лицо телезрителям...

Началась передача…  Политковский демонстрирует партбилет и говорит:

− Вот смотрите: девяносто  тысяч рублей принято! Этих кооператоров, которые получили по три миллиона, на самом деле двое. Но человек, который  заплатил взносы, не пришел на передачу, он испугался и просто передал  свой партбилет. А передо мной, спиной к вам, сидит другой кооператор. Вот пусть и расскажет, как он, спекулянт такого масштаба, сумел наворовать столько денег! У нас доктор наук получает триста рублей, мы, ведущие передачи, получаем по сто восемьдесят в месяц, а у вас три миллиона зарплата! И вообще, могу я вас называть по имени или этого делать нельзя? Давайте я лучше не буду…

Вот такую игру затеял Политковский. И тут я вдруг  разворачиваю стул к камере и заявляю:

− Да не скрываю я свое лицо, и зовут меня Артем Тарасов!

Это произвело сильное впечатление, потому что все поняли: сценарием такое явно не было предусмотрено. И я “выиграл” это интервью».

В процитированном отрывке  внимание на себя обращает не только ошеломляющая острота темы сюжета, но и, мягко  говоря, сомнительные методы работы журналиста, попытавшегося использовать ньюсмейкера «втемную»…

Но «взглядовцам» прощали  все.

Несмотря на поздний  час выхода в эфир, программа пользовалась бешеной популярностью. Говорили, что  «Взгляд» провоцирует массовые опоздания  на производство и снижение рождаемости. С его популярностью можно сравнить только трансляции с заседаний первого демократически избранного парламента. И то обстоятельство, что «взглядовцы» Владимир Мукусев и Александр Политковский стали его депутатами, представляется далеко не случайным. Общество выдало журналистам огромный кредит доверия. В ситуации романтической политизации, характеризовавшей тогдашнюю отечественную электоральную аудиторию, конвертирование этого доверия в депутатский значок было совершенно закономерно.

Свободная пресса воспринималась как одна из основных демократических ценностей. Авторитет журналистов в обществе резко возрос. В силу своих профессиональных обязанностей проповедовавшие реформаторские идеи публично, они становились настоящими символами перемен. «Флагманы перестройки» – этот неоромантический штамп (почти горьковское − «буревестники революции») на некоторое время стал полноправным синонимом официальных названий ряда СМИ.

Депутатом парламента нескольких созывов побывал и еще один знаковый персонаж информационного поля этого периода – Александр Невзоров.

Александр Невзоров: «600 секунд», которые потрясали

Программа «600 секунд»  начинала свою историю как типичная криминальная хроника. С декабря 1987 г. ежевечерне по будням в эфире ленинградского ТВ появлялся ведущий в черной кожаной куртке, знакомивший горожан с обзором происшествий. Вскоре, однако, криминальная хроника стала обнаруживать все больше признаков политической, а брутальное обаяние и напор ведущего превратили «Секунды» из сводки городских происшествий во всесоюзную пропагандистскую площадку. Обладающий специфическим чувством юмора, Невзоров находил способы придавать политическое звучание практически любому происшествию – и «упаковывал» свои симпатии и антипатии в завораживающие «отвязанностью» формы. Когда, например, в редакцию «600 секунд» сообщили о бесхозной обезьяне, обнаруженной в одном из городских дворов, Невзоров посетовал, что, несмотря на все усилия, узнать, откуда она сбежала, не удалось: звери не пропадали ни из зоопарка, ни из цирка, «и все депутаты Ленсовета тоже на месте». Сегодня такой «стёб» показался бы вторичным и пресным – но на не избалованную экранной свежестью позднесоветскую публику действовал безотказно.

С началом региональных конфликтов на территории распадающегося СССР Невзоров работал в зоне локальных войн от Закавказья до Прибалтики. Демонстрировал отчаянную смелость и ярко выраженную «государственническую» позицию. Стал первым, кто опробовал мобилизующую силу бренда «НАШИ», объединив под этим названием ряд репортажей о советских и российских солдатах в «горячих точках», а затем инициировав создание одноименного общественного движения. «Невзоров – голос народа», «600 секунд правды сильнее 23 ч. 50 мин. лжи» – такими лозунгами вооружались вдохновленные его программами телезрители, собиравшиеся на протестные митинги у стен «Останкино». Покушение, в результате которого телевизионщик получил огнестрельное ранение и однозначно истолкованное поклонниками как месть за «слово правды», упрочило его популярность.

...Как, должно быть, удивились бы сопереживавшие раненому репортеру, если бы, каким-нибудь чудом получив фантастическую возможность заглянуть в будущее, узнали, как он сам будет оценивать произошедшее полтора десятилетия спустя! «В меня стреляли за дело, глупость и амбиции – за понты, одним словом. – Скажет Невзоров в июне 2004 г. − Стоял за этим очень хороший человек, который возмутился одной моей выходке в отношении близкого ему человека. И он был абсолютно прав. В результате я с трудом удержал его от явки с повинной. Сейчас мы близко дружим».

Избрание в Государственную  думу в 1993 г. стало пиком публичной  карьеры Александра Невзорова.

А в 1997 г. на экраны вышел  фильм «Чистилище» – первый полнометражный художественный фильм, снятый журналистом  по итогам его командировок в зону боевых действий в Чечне. Попытка компенсировать откровенную драматургическую недостаточность шокирующим натурализмом дала новую пищу для разговоров о «некрофилии», инкриминировавшейся Невзорову и прежде. Но если тогда натурализм был во многом оправдан жанром криминального репортажа, то теперь его нельзя было оправдать ничем, кроме специфического вкуса кинематографиста. (Забегая вперед, скажу: когда, несколько лет спустя, на экраны вышел невзоровский фильм «Лошадиная энциклопедия», «натуралистический перекос» в подходе автора стал еще очевиднее и оставлял самое невыгодное впечатление.)

Слава Невзорова пошла  на убыль.

На экране в ежедневном режиме он больше не появлялся. Побывав  депутатом Госдумы нескольких созывов, практически никак в этом качестве себя не проявил и даже, по свидетельству ряда коллег, редко посещал заседания. Был консультантом Бориса Березовского. Участвовал в кампании по выборам губернатора Чукотки на стороне Романа Абрамовича. «Оказалось, что можно посидеть на золотой цепи у олигарха, что в принципе очень приятно, потому что, уходя, эту цепь можно прихватить с собой», – в фирменной манере обворожительного цинизма скажет Невзоров позже. И, подводя черту под своими опытами в области политической журналистики, суммирует: «Я не журналист, никогда себя им не считал, да, по сути, им и не являлся. Я был конкистадором – завоевателем. Передо мной простиралось гигантское информационное пространство, которое нужно было пройти и покорить. Люди с предрассудками типа морали и журналистской этики на такое, как правило, были не способны... завоевать информационное пространство можно было лишь с таким, как у меня, уровнем беспринципности, жестокости, отвязанности, храбрости и неприятия этики как таковой. ...Если ты не продался, значит, тебя никто не купил. Продаются много раз одним и тем же, а потом их конкурентам...».

Сегодняшняя жизнь отставного «гласа народа» более всего напоминает размеренное существование рантье.

Александр Невзоров и  журналистская команда «Взгляда»  – яркие (но, конечно, далеко не исчерпывающие) штрихи к портрету первого – романтического – периода российской пореформенной журналистики.

Этот период закончился с расстрелом Парламента в октябре 1993 г. Принятая в декабре того же года новая Конституция РФ закрепила  за президентом феноменально широкие, поистине царские полномочия.