Геополитические перемены в мире и Европе

Содержание:

 

Введение           3

 

1. Геополитические перемены  в мире и Европе   5

 

2. Развитие идей атлантизма   9

 

3. Бихевиористская геополитика   12

 

4. Мондиализм   14

 

5. Европейские школы  геополитики   24

 

Заключение   28

 

Список использованных источников      30

 

Введение

Идеи, которые в наше время принято причислять к геополитическим, в тех или иных формах, возникли одновременно с феноменом государственной экспансии и имперского государства. В современном понимании они сформировались и получили популярность на рубеже XIX и XX вв. Возникновение именно в тот период геополитических идей и самой геополитики как самостоятельной области исследования международных отношений и мирового сообщества было вызвано целым комплексом факторов.

Это, во-первых, наметившиеся к тому времени тенденции к постепенному формированию глобального рынка, уплотнению ойкумены и «закрытию» мирового пространства. Во-вторых, замедление (не в малой степени в силу этого закрытия) европейской, чисто пространственно-территориальной экспансии вследствие завершения фактического передела мира и ужесточение борьбы за передел уже поделенного мира. В-третьих, перенесение в результате этих процессов неустойчивого баланса между европейскими державами на другие континенты «закрывшегося» мира. В-четвертых, образно говоря, история начинала переставать быть историей одной только Европы или Запада, она превращалась уже в действительно всемирную историю. В-пятых, в силу только что названных факторов именно тогда начали разрабатываться теоретические основы силовой политики на международной арене, послужившие в дальнейшем краеугольным камнем политического реализма.

Необходимо учесть и то, что геополитические  идеи и сама геополитика возникли и развивались в общем русле  эволюции научной мысли того периода. В целом она представляла собой не что иное, как перенесение на сферу международных отношений господствовавших в тот период как в естественных, так и социальных и гуманитарных науках идей и концепций, а именно детерминизма (в его географическом варианте), строгих естественно- исторических законов, социал-дарвинизма, органицизма и т.д.

Традиционные представления  о международных отношениях основывались на трех главных китах — территории, суверенитете, безопасности государств — факторов международной политики. В трактовке же отцов-основателей геополитики центральное место в детерминации международной политики того или иного государства отводилось его географическому положению. В их глазах мощь государства прочно коренится в природе самой земли. Смысл геополитики виделся в выдвижении на передний план пространственного, территориального начала. Поэтому главная задача геополитики усматривалась в изучении государств как пространственно-географических феноменов и постижении природы их взаимодействия друг с другом [1, c 83].

Иначе говоря, традиционная геополитика рассматривала каждое государство как своего рода географический или пространственно-территориальный  организм, обладающий особыми физико-географическими, природными, ресурсными, людскими и  иными параметрами, собственным неповторимым обликом и руководствующийся исключительно собственными волей и интересами.

 

1. Геополитические перемены в мире и Европе

Во второй половине XX в. развитие геополитической теории наиболее успешно шло в русле англосаксонской школы путями, намеченными основоположниками этой науки: Маккиндером, Мэхеном, Спайкменом. Наследники школы Хаусхофера испытывали давление со стороны стран-победительниц и общественного мнения за сотрудничество с политиками Третьего рейха. Если талассократическая линия в геополитике, не прерываясь, превратилась в официальную международную политику США, то европейская геополитика после Второй мировой войны практически не существовала до конца 1950-х гг. События 1950-х гг. показали, что до “заката Европы” еще недалеко.

Потсдамская эпоха началась с очевидной констатации величия США. Они стали самой сильной экономической и финансовой державой мира. Штаты произвели в 1945–1946 гг. почти 50% мирового валового национального продукта, в Форт-Нокс хранилось почти 23 тыс. т золота, полученного за поставки военной техники, боеприпасов и снаряжения воюющим странам. Американские геополитики полагали, что их стране суждено играть главную роль в мировой истории. Для этого необходимо создать особую американскую геополитику. Именно эту цель преследовал Н. Спайкмен, опубликовавший еще в 1942 г. труд “Американская стратегия в мировой политике”. В 1943 г. Маккиндер перерабатывает свою модель мира. В нем “Хартленд” объединялся с Северной Атлантикой. Маккиндер подспудно обосновывает модель о лидерстве “Англо-Америки” в союзе со странами Карибского бассейна. С. Хантингтон в 1945 г. публикует работу “Главные движущие силы цивилизации”. В 1944 и 1949 гг. выходят сборники “Компас мира” и “Новый компас мира”, авторы которых доказывают неизбежность войны между США и СССР [3. c 113].

Ведущее место в геополитике  занял тезис превосходства (предопределенного климатом) западной цивилизации над народами Евразии, “дисконтинуального пояса” и других континентов. Народам России, а затем Германии, Ближнего и Среднего Востока приписывалась генетическая агрессивность, неприятие демократии. Утверждалось, что географическое положение континентальных держав диктует им экспансионистские цели. СССР воспринял их от императорской России. И в перспективе с подачи американских геополитиков СССР превращают в “империю зла”, страну, чуждую либеральным ценностями, демократии “американского разлива”, отгороженную от западной цивилизации “железным занавесом”. Поэтому американские ученые и политики делали вывод, что в интересах не только США, но и всех цивилизованных стран надо создать единый центр, из которого бы осуществлялся контроль за всеми процессами, протекающими в любом регионе планеты. И этот “балансирующий” и стабилизирующий контроль должен находиться в руках Соединенных Штатов.

Итак, как мы уже говорили, в XX в. развитие геополитической теории наиболее успешно шло в русле  англосаксонской школы. Но в 1950-х гг. под воздействием комплекса причин в некоторых странах Европы (особенно во Франции и в Западной Германии) стало формироваться общественное мнение за создание единой Европы. “Единство Европы — утверждал в 1954 г. канцлер ФРГ К. Аденауэр — было мечтой немногих. Оно стало надеждой для многих. Сегодня оно — необходимость для всех нас. Оно необходимо для нашей безопасности, для нашей свободы, для нашего существования как нации и как духовно-творческого содружества народов”[4, c 231].

Но наибольшее развитие получила европейская геополитическая  мысль в 1960-х гг., когда президентом Франции с 1959 по 1968 г. был генерал Шарль де Голль — “континенталист” по убеждениям. Он предпринял ряд энергичных антиатлантистских шагов: Франция вышла из НАТО, где абсолютно доминировали США, и выработала собственную геополитическую линию, включающую “оборону по всем азимутам”; укреплялись связи с СССР, усиливалось франко-германское сотрудничество, а в перспективе планировалось создать “Европу от Атлантики до Урала”. Эта Европа виделась де Голлю как вполне суверенное стратегически континентальное образование, т.е. появилась концепция “европейского контшентализма”. Она нашла сторонников в Западной Германии. Вот что, например, писал бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт, прошедший путь от англофила и американофила до франкофила: «... из-за растущего понимания геополитического положения моей страны я стал в последние 15—18 лет франкофилом, убежденным приверженцем приоритета франко-западногерманской дружбы»[4, c 292].

Постепенно работы европейских  геополитиков превратились в самостоятельные школы — в “региональную геополитику” (например, течение, возглавляемое Лакостом во Франции). Авторы концепции “региональной геополитики” в отличии от родоначальников этой науки (Ратцеля, Челлена, Маккиндера, Мэхена или Хаусхофера) придавали мало значения главному закону дисциплины — закону глобального дуализма (борьбы Суши и Моря), а использовали геополитические методики для изучения, анализа и описания межгосударственных, межэтнических конфликтов, демографических процессов и даже политических выборов.

В общей линии геополитической  мысли Запада наиболее ярко были выражены следующие направления:

• атлантизм;

• мондиализм;

• прикладная геополитика;

• геополитика европейских “новых правых”.

Прежде чем кратко рассмотреть эти течения, напомним, что с наименьшими потерями и  с наибольшими экономическими, военными, финансовыми приобретениями вышли из Второй мировой войны США. В 1939—1945 гг. были заложены основы становления их как мировой державы. После войны геополитики-атлантисты уточняли и развивали частные аспекты теории, усиливая ее прикладную сторону. Идея “морской силы” с ее геополитической стратегией стала официальной международной политикой США. Она рассматривала два варианта развития событий:

• выигрыш Западом борьбы с Востоком;

• конвергенция (от лат. convergere – приближаться, сходиться) двух противоположных идеологических сторон в нечто единое и установление Мирового правительства[8, c 87].

Второй вариант развития событий потребовал появления новой  доктрины, получившей название “геополитика мондиализма” (или геополитика нового мирового порядка).

Европейская геополитическая  мысль была представлена геополитиками “континенталистами” и “новыми правыми”. Это европейское течение развивало идеи школы Хаусхофера. В конце 1980 – начале 1990-х гг. к их трудам обратились официальные европейские геополитики.

 

2. Развитие идей атлантизма

Последователи и ученики Спайкмена не только развивали, но и корректировали взгляды своего учителя – крупного представителя атлантистской линии в геополитике. Анализируя тезисы Спайкмена, его ученик Д. Мэйниг одной из своих работ отмечает, что геополитические критерии должны особо учитывать функциональную ориентацию населения и государства, а не только чисто географическое отношение территории к Суше и Морю.

Всю территорию евразийского Rimland Мэйниг делит на три вида стран  в зависимости от функционально-культурной предрасположенности. В число стран первого вида вошли Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш, Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика и Карелия – это пространства, органически тяготеющие к Heartland. Второй вид объединил Южную Корею, Бирму, Индию, Ирак, Сирию, Югославию, т. е. геополитически нейтральные страны. Страны Западной Европы, Грецию, Турцию, Иран, Пакистан, Таиланд Мэйниг отнес к третьему виду, склонному к талассократическому блоку.

У. Кирк, также последователь Спайкмена, взял за основу культурно-функциональный анализ Мэйнига, его видение теллурократической и талассократической предрасположенности. Он считал, что главную роль играют прибрежные цивилизации, от которых внутрь континента поступают культурные импульсы. Степень интенсивности этих импульсов может быть различна. Талассократически ориентированные сектора “внутреннего полумесяца” обладают высшими культурными форматами, и им принадлежит историческая инициатива.

С точки зрения американского  ученого и публициста С. Коэна все регионы Земли могут быть разделены на четыре геополитические составляющие:

1) внешнюю морскую (водную) среду, зависящую от торгового флота и портов;

2) континентальное ядро (nucleus), тождественное Hinterland (геополитический термин, означающий “удаленные от побережья внутренние регионы”)

3) дисконтинуальный пояс (“береговые сектора”, ориентированные либо внутрь континента, либо от него);

4) регионы, геополитически независимые от этих трех составляющих. [10, c 92]

Известный американский ученый и политик Генри Киссинджер (р. 1923), занимавший в 1973–1977 гг. должность госсекретаря США, а в 1969–1975 гг. – советника президента по вопросам национальной безопасности, опираясь на идею “дисконтинуальных поясов”, полагал, что политическая стратегия США состоит в объединении разрозненных “береговых зон” в одно целое, что позволит получить атлантистам полный контроль над Евразией, СССР. Это одно целое должно включить те “береговые сектора”, которые сохраняли нейтралитет или тяготели к Евразии. Доктрина Киссинджера предлагала США действовать методом кнута и пряника: Вьетнаму – война, Китаю – сотрудничество. Он выступал за поддержку режима шахиншаха Ирана М. Реза Пехлеви, националистов Украины и Прибалтики и т. п. Идеи Киссинджера тесно увязывались с доктриной ядерного сдерживания США и НАТО, руководство которых, определяя месторасположение американского и натовского ядерного оружия, учитывало географические и геополитические особенности регионов. [8, c 200]

Атлантизм, являясь геополитикой моря, не чужд и новых идей, связанных с научно-техническим прогрессом, научно-технической революцией в военной сфере. Появление новых типов вооружений – сперва стратегических бомбардировщиков (первые из них сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки), а затем межконтинентальных, крылатых и других ракет – поколебали приоритет Моря над Сушей. Потребовались новые доктрины, которые вместо двух важнейших элементов геополитики (Моря и Суши) должны были учитывать воздушное и космическое пространство, где предполагалось применение не только ядерного, но и плазменного, лазерного оружия. Эти новые элементы получили название аэрократии и эфирократии. Освоение данных двух сред, на которые совершенно не обращали внимания основатели геополитики, оказалось тем не менее продолжением талассократических теорий, но на более высоком уровне.

История показала, что  атлантизм более динамично, наступательно  использовал все среды, базирующиеся на номосе (от греч. nomos – закон, порядок) Моря. Геополитика атлантистов оказалась наступательной, а геополитика Евразии пребывала в состоянии пассивной обороны. В сфере аэрократии СССР добился относительного паритета, но в “звездных войнах” не смог устоять, что во многом привело к поражению в “холодной войне”, к развалу содружества стран Варшавского договора, а впоследствии и СССР.

 

3. Бихевиористская геополитика