Геополитические перемены в мире и Европе

По мысли Сорокина, она должна вобрать лучшие черты от капитализма и социализма, атлантизма и континентализма. В Мировое правительство после создания новой синтетической культурно-идеологической цивилизации, могли войти Вашингтон и Москва. Но управлять таким миром, полагали мондиалисты, можно с переходом на технологические схемы так называемой “эфирократии”. Мондиалистский центр имел свои филиалы в Западной Европе, Китае, СССР, через которые реализовывал свои проекты. Но результаты устремлений мондиалистов в Европе, СССР и Китае разнятся. Восточноевропейские страны и СССР пошли на уступки США по всем принципиальным вопросам – сокращение вооружений, демонтаж Организации Варшавского договора, развал политической и экономической системы СССР, а Запад не пошел ни на политические, ни на идеологические, ни на геополитические уступки Евразии, которая, по сути, занялась самоликвидацией. Китай же ни на какие принципиальные уступки не пошел. Таким образом, мондиализм был весьма эффективно использован атлантистами-политиками в “холодной войне” против СССР и стран Восточной Европы.

Новой версией мондиализма  после разрушения Варшавского блока, стран Восточной Европы (что было сделано с помощью “пятой колонны”, созданной западными спецслужбами в СССР, Польше, Чехословакии, Румынии  и других странах Восточной Европы) стала концепция “конец истории”. Ее автором является американский ученый и политик Френсис Фукуяма. В 1989 г. он опубликовал статью “Конец истории”, а в 1992 г. – книгу с этим же названием. Социальный контекст книги сводится к тому, что Запад волен настаивать на “правильности своих моральных, политических и экономических стандартов поведения в отношении окружающего мира”. Такая убежденность базируется на интеллектуальной традиции теории модернизации, которая в своей основе строилась на посылках западного превосходства и формулировала весьма этноцентристские выводы и рекомендации в отношении локальных незападных культур. Во время подготовки первой статьи Фукуяма занимал ответственную должность заместителя директора отдела политического планирования в Госдепартаменте в администрации Дж. Буша-старшего. Интеллектуальное и политическое происхождение Фукуямы сделало его подходящей кандидатурой на роль автора тезиса о “конце истории” и защитника идеи всемирного торжества западного либерального капитализма.

Тезис Фукуямы можно рассматривать как образчик консервативно-космополитического экспансионистского мышления, защищающего экономическую, технологическую и культурную гегемонию Запада и ограничивающего участие незападного мира в создании нового мирового порядка. Защищая западные ценности ученый полемизирует с теоретиками реалистического направления, настаивающими на цикличности мирового развития. В отличии от реалистов Фукуяма – сторонник глобального либерального капитализма западного образца: “То, свидетелями чего мы, вероятно, являемся, есть не просто конец холодной войны или окончание какого-либо периода послевоенной истории, но конец истории как таковой: то есть, конец идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы человеческого правления”[19, c 110].

По убеждению американского  ученого, именно ценности Запада подлежат глобальному распространению, – неважно, приветствуется это остальными участниками международной системы или нет. Фукуяма рассматривает незападные миры как будущую проекцию западных ценностей и строит свой анализ таким образом, чтобы продемонстрировать “абсолютную исчерпанность систематических альтернатив западному либерализму”.

Автор концепции “конец истории” полагает, что “незапад” не способен внести творческий вклад в мировое развитие; его участью остается лишь терпеливое и пассивное ожидание своего поглощения Западом. Американский исследователь развивал многие идеи Гегеля; в его работах видно также влияние идей Ницше, чей пессимизм был необходим для развенчания всяких возможностей социального творчества в незападном мире.

Как видим, мондиализм, атлантизм  и неомондиализм полагали переплавить  множество народов, наций и культур  в единое общество. Такое общество, в частности общество западных стран, рисует в своей футуристической книге “Глобальный человейник” русский философ, ученый и писатель Александр Александрович Зиновьев (1922–2006). Выше мы назвали наиболее важные аксиологические и интеллектуальные ценности, присущие современному Западу и Востоку. Какие же ценности, по мнению Зиновьева, будут присущи человеку-западоиду XXI в. и последующих веков? Вот как он пишет:

“Все исследователи  более или менее единодушны, отмечая  такие качества западоидости, как  высокий интеллектуальный потенциал, практицизм, деловитость, расчетливость, конкурентоспособность, изобретательность, способность рисковать, авантюристичность, любознательность, эмоциональная черствость, холодность, склонность к индивидуализму, повышенное чувство собственного достоинства, стремление к независимости, склонность к добросовестности в деле, чувство превосходства над другими народами, стремление управлять другими и подчинять их своей воле, высокая степень самодисциплины и самоорганизации”.

Многие из перечисленных  качеств западоидов были названы еще в начале XX в. Максом Вебером в работе “Протестантская этика и дух капитализма”. Как показала практика, за истекшее время эти качества приняли на Западе, особенно в США, гипертрофированные размеры. Зиновьев в своей книге утверждает:

“Со временем число людей  с упомянутыми выше свойствами западоидности  росло... Происходил своего рода отбор, подобный искусственному отбору в выведении  культурных растений и животных... Людей  стали штамповать в массовых масштабах  с использованием искусственных средств... с помощью воспитания, обучения, идеологии, пропаганды, культуры, медицины, психологии”.

То, о чем пишет Зиновьев – утопическое общество будущего, построенного по проектам мондиалистов. Истоки же их идей можно найти в Торе и Талмуде, в Библии (в Старом Завете) в некоторых утопических теориях и движениях.

5. Европейские школы геополитики

В конце 1960-х гг. во Франции возникло геополитическое течение “новые правые”, которые возглавил философ и публицист Ален дe Бенуа. Это течение подчеркивало связь своих идей с концепциями довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Под флагами “новых правых” объединились социалисты (всегда влиятельные во Франции) и сторонники буржуазной демократии, германофилы и модернисты, а впоследствии славянофилы. Ведущим для “новых правых” стал принцип континентальной геополитики. Будущее, считали они, принадлежит “большим пространствам”, на территории которых должна быть создана “Федеральная империя”. Это стратегически единое пространство, где каждый этнос сохраняет свою самобытную культуру.

Принципиально не отличались от доктрины “новых правых” идеи бельгийца Жана Тириара. С 1960-х гг. он стал лидером движения “Юная Европа”, объявив себя учеником и продолжателем концепции Хаусхофера. Он считал себя европейским “национал-большевиком”, создателем “Европейской империи”. Его теория строилась на правиле “автаркии Больших пространств”: государство может полноценно развиваться только тогда, когда оно обладает достаточным геополитическим пространством, большими территориями. Опираясь на этот тезис, Тириар делал вывод, что государства Европы потеряют свое значение, если они не создадут единую империю, противостоящую США.

Единая “Европейская империя” должна быть нейтралистской, унифицированной, государством-нацией. В последнем понятии кроется суть различия между доктринами Триара и Бенуа. К концу 1970-х гг. Триар пришел к выводу, что масштаба Европы уже не хватит, чтобы противостоять США, идеям атлантизма и мондиализма. Значит, необходимо создать союз Европы и СССР. Таким образом, он сконструировал биполярный геополитический мир “Запад – Евразия” и отдал предпочтение советскому социализму, а не западному капитализму. Его проект получил название “Европейская империя от Владивостока до Дублина”. Создание такой империи, по мнению Тириара, позволит сохранить существующие европейские и азиатские геополитические структуры, в противном случае Советскому Союзу под разрушительным воздействием сил Запада, внутренних причин, в частности “пятой колонны”, грозит развал. Эти пророческие мысли были высказаны почти за 15 лет до Беловежской встречи.

Последователем идей Хаусхофера, сторонником “национал-большевиков” и “новых правых” выступал австрийский  генерал Йордис фон Лохаузен. Он утверждал, что политическая власть только тогда может быть прочной и долговечной, когда лидеры государств мыслят “тысячелетиями и континентами”. Его фундаментальный труд назывался “Мужество властвовать. Мыслить континентами”.

Лохаузен считает Европу континентальным образованием, временно оказавшимся под влиянием и контролем талассократии. Чтобы изменить свою судьбу, Европе надо получить необходимый пространственный минимум. Для этого надо объединить Германию, в том числе и с Пруссией, поделенной между несколькими странами. Пруссию он считал наиболее континентальной, “евразийской”, частью Германии. Лохаузен обосновал мысль о том, что если бы столицей Германии был Кенигсберг, а не Берлин, то был бы неизбежен союз Германии с Россией, направленный против англосаксонских талассократии. А поодиночке ни Россия, ни Германия не могут противостоять влиянию англосаксонских стран, так как в силу геополитической незавершенности их структур они уязвимы и не в состоянии противостоять Соединенным Штатам, чье местоположение значительно выгоднее, поэтому в силу названных причин мощь США со временем опередит мощь СССР. Эту недостаточность в плане геополитики СССР (Россия) в течении 1970–1980-х гг. мог бы исправить, и тогда был бы возможен новый цикл развития – евразийский [12, c 113].

Французский писатель Жан Парвулеско создал оригинальное направление в литературе – “геополитическую беллетристику”. Его геополитические идеи сводятся к тому, что история человечества – это история власти, могущества. За достижение такого могущества и власти борются многие полусекретные организации. Он называет их “орденом атлантистов” и “орденом евразийцев”. Время их возникновения лежит в глубине истории и исчисляется тысячилетиями. Они пережили многие правящие светские династии, финансовые империи, религиозные институты. В многовековой борьбе “орденов” участвуют короли и крупные финансисты, патриархи и папы, дипломаты и генералы, революционеры и мистики и т. д. Видно, что противостоянию “орденов” Парвулеско придает мистический характер.

В Европе 70-х гг. XX в. сложилось  еще одно довольно мощное течение – прикладная геополитика. Внутри него существовало несколько школ со своей методологией и методами.

Ведущее место в этом течении занимала школа Ива Лакоста – внутренняя геополитика. Суть воззрений Лакоста сводится к тому, что геополитика – не континентальное видение развития исторических процессов, а главный ее принцип не фундаментальное планетарное мышление, основанное на цивилизационно-географическом дуализме. То есть происходит деглобализация геополитики как науки, сведение к решению локальных проблем, носящих не планетарный, а частный характер. Таким образом, Лакост низводит геополитику до узкой аналитической дисциплины, получившей название “внутренняя геополитика”.

Несколько схожа с  ней “электоральная геополитика”, предложенная еще в начале XX в. французом Андре Зигфридом. Она использовалась как специальная методика изучения политических симпатий и антипатий населения, проживающего на той или иной территории. Основатель же данной школы писал по этому поводу, что каждая партия имеет свою привилегированную территорию, т.е. подобно тому, как существуют геополитические или экономические регионы, существуют политические регионы. Политический климат можно изучать так же, как и климат природный, а общественное мнение в зависимости от регионов сохраняет определенное постоянство. Под постоянно меняющейся картиной политических выборов прослеживаются более глубокие и постоянные тенденции, отражающие региональный темперамент.

Как можно заметить, “внутренняя  геополитика”, по сути, воспользовалась  идеями “электоральной геополитики”, занимавшейся утилитарно-прагматическими исследованиями политических симпатий и антипатий. Андре Зигфрид отметил определенные особенности потенциальных избирателей, зависящие, по его мнению, от географической среды, климата. Лакост эти идеи развил в своем журнале “Геродот”, который с 1983 г. стал выходить с подзаголовком “Журнал географии и геополитики”, и, по существу, “внутренняя геополитика” Лакоста – это социологические методы изучения общественного мнения.

Заключение.

По проделанной работе можно сделать вывод, что геополитические концепции прошлых лет существенно отличаются от современных геополитических идей.

Многообразие существующих сегодня в международно-политической науке теорий и взглядов в конечном счете может быть сведено к  трем известным научным направлениям или школам: реалистской (включающей в себя классический реализм и неореализм), либеральной (традиционный идеализм и неолиберализм) и неомарксистской, каждая из которых исходит из своего понимания природы и характера международных отношений. Сторонники каждого из направлений подчеркивают, прежде всего, те аспекты, которые наиболее близки именно его традициям.

В условиях быстрого крушения первоначальных иллюзий, связанных с прекращением “холодной войны”, был отмечен рост значения реалистической школы. Неореализм оказался востребованным как государственными лидерами, так и оппозиционными политиками разных стран. Тому есть несколько причин.

Во-первых, многие черты современной международной ситуации создают впечатление, что после окончания “холодной войны” положение в мире стало гораздо опаснее и что всякое явление, которое нельзя объяснить, представляет собой угрозу.