Отличие фонемных систем разных языков

Аморфные языки (корневые, изолирующие). К ним относятся  древнекитайский, бирманский и другие языки Юго-Восточной Азии. Для  этих языков характерны неизменяемые слова, формально изолированные друг от друга, при грамматической значимости порядка слов. 

Новая типологическая классификация принадлежит американскому  языковеду Э. Сепиру (1921). Считая, что  все предшествующие классификации являются «аккуратным построением спекулятивного разума», Э. Сепир сделал попытку дать «концептуальную» классификацию языков, исходя из мысли, что «всякий язык есть оформленный язык», но что «классификация языков, построенная на различении отношений, чисто техническая» и что нельзя характеризовать языки только с одной какой-то точки зрения.

Поэтому в основу своей классификации Э. Сепир  ставит выражение разного типа понятий  в языке: 1) корневые, 2) деривационные, 3) смешанно-реляционные и 4) чисто  реляционные (См. гл. IV, § 43.). Последние два пункта понимать надо так, что значения отношений могут выражаться в самих словах (путем их изменения) совместно с лексическими значениями — это смешанно-реляционные значения; или отдельно от слов, например порядком слов, служебными словами и интонацией, — это чисто реляционные понятия.

Второй аспект у Э. Сепира — это та самая «техническая»  сторона выражения отношений, где  все грамматические способы сгруппированы  в четыре возможности: а) изоляция (т. е. способы служебных слов, порядка слов и интонации), b) агглютинация, с) фузия (автор сознательно разделяет два вида аффиксации, так как их грамматические тенденции очень различны) (Там же.) и d) символизация, где объединены внутренняя флексия, повтор и способ ударения. (В случае тонового ударения, например в языке шиллук (Африка) jit с высоким тоном — «ухо», а с низким — «уши» — очень схожий факт с чередованием гласных).

Третий аспект — это степень «синтезирования» в грамматике в трех ступенях: аналитическая, синтетическая и полисинтетическая, т. е. от отсутствия синтеза через нормальное синтезирование к полисинтетизму как «сверхсинтезированию» (от греческого polys — «много» и synthesis — «соединение»; см. гл. IV.).

Из всего сказанного у Э. Сепира получается классификация  языков, приведенная в таблице:

Основной тип Техника Степень синтеза Пример

А. Простые чисто  реляционные языки  1) Изолирующий

2) Изолирующий  с агглютинацией Аналитический Китайский, аннамский (вьетнамский), эве, тибетский

Б. Сложные чисто  реляционные языки  1) Агглютинирующий, изолирующий Аналитический Полинезийские

2) Агглютинирующий Синтетический Турецкий

3) Фузионно-агглютинирующий Синтетический Классический тибетский

4) Символический Аналитический Шиллук

В. Простые смешанно-реляционные  языки  1) Агглютинирующий Синтетический Банту

2) Фузионный Аналитический Французский

Б. Сложные смешанно-реляционные  языки  1) Агглютинирующий Полисинтетический Нутка

2) Фузионный Аналитический Английский, латинский, греческий

3) Фузионный,  символический Чуть синтетический Санскрит

4) Символико-фузионный Синтетический Семитские 
 

Э. Сепиру удалось  очень удачно охарактеризовать 21 язык, приведенный в его таблице (Сепир  Э. Язык / Русский пер. А. М. Сухотина, 1934. С. 111 (новое изд.: Сепир Э. Избранные  труды по языкознанию и культурологии. М., 1993)), но из всей его классификации не ясно, что такое «тип языка». Наиболее интересны критические замечания, касающиеся прежних классификаций, — здесь много интересных мыслей и здравых идей. Однако совершенно непонятно после работ Ф.Ф. Фортунатова, как мог Э.Сепир охарактеризовать арабский язык «символико-фузионным», когда в таких языках, как семитские, аффиксация агглютинирующая, а не фузионная; кроме того, он охарактеризовал тюркские языки (на примере турецкого) как синтетические, однако советский ученый Е. Д. Поливанов разъяснил аналитический характер агглютинирующих языков (См.: Поливанов Е. Д. Русская грамматика в сопоставлении с узбекским языком, 1934. С. 51.). Кроме того, и это главное, классификация Сепира остается абсолютно внеисторичной и аисторичной. В предисловии к русскому изданию книги Сепира «Язык» А.М. Сухотин писал:

«Беда Сепира в  том, что для него его классификация  только классификация. Она дает одно — «метод, позволяющий нам каждый язык рассматривать с двух или  трех самостоятельных точек зрения по его отношению к другому языку. Вот и все...». Никаких генетических проблем Сепир, в связи со своей классификацией, не только не ставит, но, наоборот, решительно их устраняет...» (с. XVII). В одной из недавних работ Тадеуш Милевский также не связывает типологическую характеристику языков с историческим аспектом и, исходя из правильного положения, что «типологическое языкознание вырастает непосредственно из описательного языкознания» (Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания // Исследования по структурной типологии. М., 1963. С. 4.), и резко противопоставляя типологическое языкознание сравнительно-историческому (См. там же. С. 3.), предлагает такую «перекрестную» классификацию типов языков, исходящую из синтаксических данных: «... в языках мира имеются четыре основных типа синтаксических отношений:

1) подлежащего  к интранзитивному сказуемому [т.е.  не обладающему свойством переходности. — А. Р.];

2) субъекта действия  к транзитивному сказуемому [т.е.  обладающему свойством переходности. — А. Р.];

3) объекта действия  к транзитивному сказуемому;

4) определения  к определяемому члену.

Типология структур словосочетаний [т.е. синтагм. — А. Р.] и предложений может быть, таким  образом, двоякого рода: одна опирается  только на форму синтаксических показателей, другая — на объем их функций. С первой точки зрения мы можем выделить три главных типа языков: позиционный, флективный и концентрический. В языках позиционных синтаксические отношения выражаются постоянным порядком слов... Во флективных языках функции подлежащего, субъекта, объекта действия и определения обозначаются самой формой этих слов... Наконец, в концентрических языках (инкорпорирующих) транзитивное сказуемое при помощи формы или порядка входящих в его состав местоименных морфем указывает на субъект действия и объект...» (Там же. С. 27.).

Это один аспект.

Второй аспект анализирует различия объема синтаксических средств, причем автор отмечает, что  «в языках мира имеются шесть различных  типов совмещения четырех основных синтаксических функций». Так как в этом анализе собственно типология отсутствует, а есть лишь указания на то, какие комбинации указанных признаков встречаются в каких языках, то все это рассуждение можно опустить.

В другом месте  этой статьи Т. Милевский разбивает языки мира еще по одному принципу на четыре группы: «изолирующие, агглютинативные, флективные и альтернирующие» (Милевский Т. Предпосылки типологического языкознания // Исследования по структурной типологии. М., 1963. С. 25.). Новым, по сравнению с Шлейхером, здесь оказывается выделение альтернирующих языков, к которым относятся семитские языки; Т.Милевский их характеризует так: «Здесь наступает совмещение всех функций как семантических, так и синтаксических, в пределах слова, которое благодаря этому образует морфологически неразложимое целое, состоящее чаще всего только из одного корня» (Там же. С. 26.). Это утверждение в свете сказанного выше (см. гл. IV, § 45) неверно; выделить тип семитских языков необходимо, но отнюдь не так, как предлагает Т. Милевский (см. выше определения Ф. Ф. Фортунатова).

Вопрос о типологической классификации языков, таким образом, не разрешен, хотя за 150 лет было много  и интересно написано на эту тему.

Одно остается ясным, что тип языка надо определять прежде всего исходя из его грамматического строя, наиболее устойчивого, а тем самым и типизирующего свойства языка.

Необходимо включать в эту характеристику и фонетическую структуру языка, о чем еще  писал Гумбольдт, но не мог этого  осуществить, так как в то время  не было фонетики как особой языковедческой дисциплины.

При типологическом исследовании надо различать две  задачи: 1) создание общей типологии  языков мира, объединенных в те или  иные группы, для чего недостаточно одного описательного метода, а нужно  использование и сравнительно-исторического, но не на прежнем уровне младограмматической науки, а обогащенного структурными методами понимания и описания лингвистических фактов и закономерностей, чтобы можно было для каждой группы родственных языков построить ее типологическую модель (модель тюркских языков, модель семитских языков, модель славянских языков и т. д.), отметая все сугубо индивидуальное, редкое, нерегулярное и описывая тип языка как целое, как структуру по строго отобранным параметрам разных ярусов, и 2) типологическое описание отдельных языков с включением их индивидуальных особенностей, различением регулярных и нерегулярных явлений, которое, конечно, тоже должно быть структурным. Это необходимо для двустороннего (бинарного) сопоставления языков, например с прикладными целями перевода любого типа, включая и машинный перевод, и в первую очередь для разработки методики обучения тому или иному неродному языку, в связи с чем подобное индивидуально-типологическое описание для каждой сопоставляемой пары языков должно быть разным.