Фольклер как искусство

                     ФОЛЬКЛОР – ИСКУССТВО ИСПОЛНИТЕЛЯ

  Фольклорное  творчество – коллективное по своей сути, но воспроизведение фольклорных сочинений – индивидуальный творческий акт. Неверно было бы отождествлять мастерство писателя и мастерство сказочника: народный рассказчик – не творец, а прежде всего исполнитель. Фольклор – творчество народное, но далеко не каждый мог хорошо спеть песню или рассказать сказку. Известны многие мастера-исполнители: былинные сказители Т.Г. Рябинин и А.М.Крюкова, сказочники А.Новопольцев и А.Барышникова-Куприяниха, исполнительница народных плачей (вопленица) И.А. Федосова. В средние  века многие из таких мастеров были профессионалами: например, бродячие древнерусские артисты – скоморохи (в Западной Европе таких артистов называли жонглерами),  сказочники средневекового восточного города.

       Роль личного начала в фольклоре очень велика. Оно проявляется уже в выборе тем и сюжетов. От исполнителя зависит, сократить или расширить рассказ, выделить ли в нем какие-то моменты. Исполнитель не повторяет заученный текст – он творит его на глазах слушателей, нередко импровизируя. В разных фольклорных жанрах соотношение между импровизацией и воспроизведением выглядит по-разному: импровизация может быть значительной в сказках; целиком на импровизации строятся народные плачи; в песне ее почти нет («из песни слова не выкинешь»). Слушатели обычно хорошо знают содержание исполняемого текста и обращают внимание на его изменение. Именно слушатели, коллектив, одобряют или отвергают то, что им предлагает исполнитель. Это коллектив – носитель традиции, и фольклорное творчество осуществляется в рамках традиции.

              УСТНОСТЬ КАК ПРИЗНАК ФОЛЬКЛОРА.

                 ИНВАРИАНТ И АРХЕТИП

  Устность – основополагающий признак фольклора (тогда как литература – это в первую очередь письменность), фундаментальная особенность традиционной культуры: « Вся система сохранения, развития и передачи культурных навыков, традиционных знаний, мастерства в самых разных сферах жизни, в представлениях о мире, в нормах поведения, в социальных связях строится на принципах устности». С этим связана принципиальная разница между фольклорным и литературным текстом. «Литературный текст – материализованный посредник  между писателем и читателем. Вместе с тем он обычно разделяет их хронологически и локально. В фольклоре же устный текст объединяет в едином и  одновременном акте творчество и восприятие, исполнителя и слушателя».

    Устное исполнение фольклорных произведений имеет большое значение в судьбе текста. Импровизационное начало в фольклоре ведет к тому, что текст здесь не имеет завершенного облика. Еще раз напомним: каждое исполнение – не простое «повторение пройденного», это, как заметил американский фольклорист А.Лорд, сочинение заново. Немецкий ученый Г.Штейнталь писал: «Как нельзя погрузиться дважды в ту же волну, так нельзя два раза услышать одну и ту же песню». В фольклоре нет  постоянного, или, как говорят текстологи, канонического, текста: он все время варьируется. Поэтому фольклорный текст – «совокупность вариантов словесного воплощения того или иного фольклорного произведения». Вариантность – одна из основополагающих черт фольклора. Наивно было бы объяснять ее несовершенством человеческой памяти: вариативность, по выражению И.И. Земцовского, - проявление  «божественной виртуозности бытия». Это  заставляет исследователей фольклора учитывать всю совокупность вариантов. И чем больше в их распоряжении той или иной сказки или песни, тем основательней будут выводы. Каждый из вариантов песни представляет вполне самостоятельный художественный текст, и в то же время каждый – это именно вариант гипотетического, идеального текста: ведь сколь бы ни отличались варианты, в их основе лежит единая  сюжетная схема, стабильная и неизменяемая. Фольклористы называют ее архетипом. И если фольклорист  задается  целью воссоздать историю этой песни, он обязан собрать все известные  ее варианты и установить, как конкретизируется  инвариантная (т.е. общая для всех вариантов) ситуация, в каких социально-исторических условиях она могла возникнуть. Другими словами, фольклорист должен установить архетип, т.е. наиболее древний, не известный нам текст, к которому восходят остальные тексты письменного памятника.

   В фольклористике есть два противоположных представления об инварианте. Согласно первому, все варианты – это пересказы некоего Согласно второму представлению, исходного текста никогда не было – фольклорное произведение возникает как совокупность разнозначных вариантов.  Это значит, что определенная сказка или былина возникли в нескольких географических точках одновременно. Но в это трудно поверить, и убедительнее первая точка зрения. У произведения есть архетип, который не всегда совпадает с инвариантом, - таково центральное положение так называемой историко-географической школы, одной из самых влиятельных  в мировой фольклористике ХХ в.

    Устность архетипа – задача очень сложная, чаще всего неразрешимая, поскольку за столетия своего существования произведение может измениться  до неузнаваемости. В нем оставляют свой след разные эпохи, и фольклористу, как геологу, приходится пробираться сквозь исторические напластования.

    За время многовекового существования фольклорные произведения претерпевают коренные изменения: миф ложится в основании сказки или былины, древний заговор превращается в детскую считалку. То, что на первый взгляд кажется замкнутым  в себе художественным целым, на самом деле представляет сочетание сюжетных мотивов и поэтических формул разного времени и разного происхождения.

   Устность, предполагающая варьирование текстов, - один из главных признаков фольклора.  Иногда устность объясняют неграмотностью  трудового народа в прошлом. Но фольклор жив по сей день, и анекдотами обмениваются люди грамотные. Как уже отмечалось, в истории мирового фольклора известны  и письменные формы. Западноевропейский героический эпос дошел дот нас не в живом исполнении, а в средневековых рукописях. В России фольклорные произведения начинают фиксироваться письменно с ХVII в.: появляются рукописные сборники былин, пословиц, песен. На Востоке образцы фольклора заносились в рукописные книги,  подвергаясь при этом литературной обработке (такова, к примеру, знаменитая « Тысяча и одна ночь»). И в наши дни немало самодельных песенников, собраний пословиц, альбомов – школьных девичьих, солдатских («дембельских»). Однако письменная фиксация не превращает фольклорное  произведение в литературное: попавшие в книгу песня, былина, сказка остаются сочинениями, выражающими коллективное сознание. Но для того чтобы это коллективное сознание продолжало жить в песне или сказке, они должны звучать – петься или рассказываться. Такие формы бытования идеально соответствуют природе фольклорного творчества. У письменной и устной культур  - разные типы коммуникации, разные художественные системы, за которыми стоят разные по существу системы ценностей.

         НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИЛИ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ

                   СВОЙСТВА ФОЛЬКЛОРА.

О фольклоре мы говорим как о народном творчестве, и фольклор каждого народа – это часть его национальной культуры. Национальное своеобразие фольклора определяется географическими, климатическими, социальными обстоятельствами народного бытия. Оно проявляется в исторической тематике, социально- бытовых реалиях, особенно ярко – в языке. Язык воссоздает образ мироздания – и это, быть может, главное народное богатство. А.А. Потебня отмечал: «Язык, вероятно, навсегда остается первообразом и подобием… гуртового характера народно-поэтического творчества». Поэтому в фольклоре нередко видят материал для определения душевного склада народа, национального характера. В одном из западноевропейских энциклопедических словарей национальный  характер толкуется как сумма ценностных представлений, определяющих основные политические и социальные ориентации и поведение людей одной нации.

    Признавая, однако, за фольклором возможность использовать его для характеристики традиционной системы ценностей народа, не будем забывать о сходстве фольклорных произведений разных народов. Так, знакомую каждому сказку о волке и семи козлятах можно обнаружить и в России , и в Таджикистане, и в Африке, и на островах Океании – конечно, в очень несхожих вариантах, но с единой инвариантной основой. Следовательно, каждый национальный фольклор – не только достояние народа, но и часть интернациональной народной культуры.

      Причины единства, сходства и повторяемости фольклорных произведений разных народов могут быть различными. Во-первых, это историко-генетические причины: произведения родственных по происхождению народов похожи. Поэтому можно говорить не только о русском, но и о славянском фольклоре. Времена праславянской общности, однако, давно миновали, и установить общеславянское наследие трудно. Но многие ученые настроены оптимистически и считают, что «на основании сравнительно-исторического анализа современного славянского фольклора можно выделить отдельные жанры, сюжеты и мотивы, условно определяемые как исконные, издревле общеславянские, т.е. праславянские».

       Картина эволюции славянского фольклора, реконструируемого на основе сравнения разноплеменного материала, может быть представлена только условно. Отдельные элементы этой картины удалось восстановить Н.И. Толстому и его ученикам. Прежде всего это древнеславянские верования. Но говорить об общеславянском эпическом наследии или общеславянских сказках не приходится: западным славянам героический эпос вообще не известен, а сказки могли быть ими заимствованы. Не решают проблемы и «эволюционные цепочки», когда разные формы эпоса выстраиваются в воображаемый эволюционный ряд.

    Во-вторых, сходство объясняется историко-культурным взаимодействием народов. Произведения могут быть заимствованы одним народом у другого – особенно если они живут рядом и их объединяют близкие социально-исторические условия или если народы близки в культурном и религиозном отношениях, даже не являясь соседними (русские и греки, узбеки и арабы). Пути заимствования могут быть и устными, и письменными, тем более что в прошлом не было четких границ между фольклором и литературой. Так, в средние века многие сборники назидательных рассказов «совершали путешествия» от Индии до Англии, жили как в письменной, так и в устной традиции. Но историко-культурное взаимодействие приводит не только к заимствованию, но и сотворчеству соседних народов. Много, например, общего в балто-славянском, балканском, кавказском фольклоре, и это общее – результат сотворчества разных по языку, а иногда и по религии этносов, давно живущих бок о бок. Таков, к примеру, и кавказский эпос о нартах, известный абхазам, адыгейцам, кабардинцам, балкарцам, чеченцам, ингушам, дагестанцам.

      Нередко генетическое сходство и историко-культурное взаимодействие рассматривается как частные случаи проявления общих закономерностей социального развития. Еще в ХIХ в. наука говорила об «общих первичных основах» человеческой культуры. Единую историю первобытной культуры создала английская этнографическая школа. В этом же духе писал и Ф.Л. Буслаев: «Те же мировые законы, в силу которых так искусно и практично птицы вьют  свои гнезда, господствуют и в совокупном творчестве народных масс, во всем его широком объеме начиная от мифа и житейского  быта до сказки и пословицы. На этом-то принципе и основывается всемирное сродство всех народностей. Оно состоит не в одних общих законах логики, но в одинаковых началах быта и культуры, в одинаковых способах жить и чувствовать, мечтать и допытываться и выражать свои жизненные интересы в слове и деле. Такое  всемирное сродство заложило в истории человечества первичные основы, провело общий уровень, имеющий служить фундаментом для той великой и единой пирамиды, которую строит история под именем цивилизации». В нашей стране родилась так называемая типологическая теория. Суть ее в следующем. На одинаковом уровне социально-исторического развития у разных народов складываются сходные  формы и типы идеологии: религии, художественного творчества, в том числе и фольклора. Пусть народы далеки один от другого, пусть они не родственны и никогда не вступали между собою в контакты, но, к примеру, в эпоху разложения родового строя у них появляются одни и те же фольклорные жанры. Такое сходство и получило название историко-типологического. Именно закономерности культурного развития создают общие типы фольклорных явлений у родственных народов, побуждают разные народы вступать между собой в культурный обмен.

     Учитывая типологические закономерности, ученые пытаются восстановить историю фольклора, хотя на первый взгляд она не восстановима: ведь записываться и изучаться систематически фольклор стал только в ХХ столетии. Взглянув на мировой фольклор, мы обнаружим очень пеструю картину: у одних народов фольклор находится на первобытном уровне, тогда как творчество других народов давно этот уровень миновал. Конечно, никто из европейцев не верит в реальность того, о чем повествуется в сказках о животных, тогда как для африканских племен или австралийских аборигенов подобные истории являются не художественной фикцией, а предметом веры. Сопоставляя фольклорные произведения разных этапов развития, ученые определяют эволюционные цепочки и пытаются представить, какой путь проделали эти сочинения, как они выглядели раньше.

        Вера в существование типологических закономерностей укрепилась среди советских фольклористов, однако не вызывает особых симпатий в западном мире. Убежденность в том, что существует общие законы эволюции человеческого рода, была свойственна естествознанию ХIХ в. и усвоена марксизмом. Но даже один из основоположников эволюционизма – Эдуард Тайлор – не был склонен преувеличивать действие этих законов, справедливо полагая, что основные явления культуры сходны у разных народов не потому, что каждый из них на определенном этапе развития открывает для себя эти явления, а вследствие единства человеческой культуры, творимого постоянным взаимодействием разных народов: «Цивилизация есть растение, которое чаще бывает распространенно, чем развивается само».

               ТИПЫ МИРОВОГО ФОЛЬКЛОРА

  И все же можно наметить общие закономерности развития и – соответственно – типы мирового фольклора: архаический, классический, современный.

     Архаический фольклор складывается у народов, находящихся на первобытной ступени развития. Письменности еще нет, и вся культура является устной. Поэтому в данном случае можно говорить о панфольклоре: он охватывает всю культуру этноса. Это фольклор людей с мифологическим мышлением.

   Русский фольклор эту стадию развития давно миновал. Мифология у русских, как и у славян в целом, не сохранились: века язычества были стерты христианством. Однако языческие представления о мире сохранились и в суевериях, и в многочисленных обрядах, легли ив основу более поздних художественных структур.

     Классический фольклор складывается в ту эпоху, когда образуются государства и возникают письменность и литература, но отношения между людьми во многом остаются патриархальными. «В классических традициях наблюдается эмансипация фольклора от обрядово-мифологического контекста и – гораздо в большей мере, чем раньше, - его развитие протекает уже по законам словесности, что, в свою очередь, приводит к формированию собственно жанрового пространства». Здесь формируются художественное время и художественное пространство, появляется художественный вымысел, складывается жанровая система. Все это – подтверждение того, что классический фольклор и в самом деле живет по законам словесности. Именно к классическому типу принадлежит в основном  и русский фольклор.