История народного театра на Руси

Звезда  Вифлеема также важнейшее "действующее лицо" не только вертепа, но самого Рождества, важнейший и непреходящий его символ. Придумать самому как встроить ее в вертепный ящик, как и в какой момент действия ее зажечь - большая радость и ответственность вертепщика. И я не стану отнимать у вас радости потрудиться над Вифлеемской звездой описаниями известных мне конструкций и приемов.

Одноэтажный вертеп. В русской традиции известна одноэтажная конструкция вертепа, с куклами, управляемыми снизу, как и в вертепе многоэтажном. Некоторые исследователи (см. Давидова М.Г. Вертепный театр в русской традиционной культуре. Традиционная культура 1/2002)считают одноэтажную конструкцию вертепа собственно русской традицией.  
Одноэтажный вертеп вынужденно представляет только сцену Иродового дворца, а Святое Семейство помещается слева (для зрителей) от трона Ирода, или, как и адские сцены, в обязательном трех частном строении вертепа, выносится за пределы ящика на картинки.

 

 

 

 

 

 

 

б) Театр Петрушки.

 

Этого героя  звали Петрушкой, Петром Ивановичем Уксусовым, Ванькой Рататуем. Он стал главным героем русского народного кукольного театра. Петрушечная комедия была очень популярна и чрезвычайно широко распространена с конца XVIII века. Петрушечники выступали на ярмарках, гуляниях, показывая свою незамысловатую комедию по нескольку раз в день. Сам по себе театр Петрушки был простым. Самым распространенным был "ходячий" Петрушка. "Театр"  состоял из складной легкой  ширмы, набора кукол, помещаемых  в ящик, шарманки (или скрипки), а  также самого кукольника и  его помощника-музыканта.

В любом месте  и в любое время, переходя из города в город, они выставляли на улице свой "театр" под открытым небом. И вот он, маленький живой человечек с длинным носом прыгает на край ширмы и начинает говорить резким, визгливым голосом. А для этого кукловод-комедиант должен был положить на язык маленькое устройство, состоящее из двух костяных пластинок, внутри которых была укреплена узкая полоска полотняной ленточки.

Необычайная любовь народа к своему кукольному герою  объяснялась по-разному: одни считали, что виной тому являлись злободневность и сатирическая направленность петрушечной комедии; другие полагали, что простота, понятность и доступность театра любому возрасту и сословию делали его столь популярным.

Представление в театре Петрушки состояло из отдельных  сцен, но в каждой из них было обязательно участие главного героя - Петрушки. Основными сценами традиционной комедии о Петрушке были следующие: выход Петрушки, сцена с невестой, покупка лошади и испытание ее, лечение Петрушки, обучение его солдатской службе (иногда сцена с квартальным, барином)и финальная сцена. Сначала раздавался из-за ширмы хохот или песня и тут же появлялся на ширме Петрушка. Он кланялся и поздравлял публику с праздником. Так начиналось представление. Одет он был в красную рубаху, плисовые штаны, заправленные в щегольские сапожки, а на голове носил колпак. Часто Петрушку наделяли еще и горбом, а то и двумя. "Я Петрушка, Петрушка, веселый мальчуган! Без меры вино пью, всегда весел и пою..." - так начинал Петрушка свою комедию. У хороших кукольников Петрушка вступал в переговоры и объяснения с публикой - это был один из самых живых эпизодов представления. Далее начинались приключения с самим Петрушкой. Он сообщал публике о своей женитьбе, расписывал достоинства своей невесты и ее приданое. На его зов являлась крупная нарумяненная девица, которая к тому же оказывалась курносой или "хромой на один глаз". Петрушка требовал музыки. Шарманщик или музыкант начинали играть, а он плясал со своей невестой. Часто сценка заканчивалась буйством героя и он побивал свою невесту. Далее следовала сцена покупки лошади. Тут же являлся цыган и предлагал ему лошадь, которая "не конь, а диво, бежит - дрожит, а упадет, так и не встанет". Петрушка с цыганом торговался, потом уходил за деньгами, а когда возвращался, то ударами палки расплачивался с цыганом. Затем садился на лошадь и сразу падал. Петрушка начинал громко стонать от удара, звал доктора. Доктор, появляясь, начинал свой монолог, в котором были и такие традиционные слова: "Я доктор, с Кузнецкого моста пекарь, лекарь и аптекарь. Ко мне людей ведут на ногах, а от меня везут на дрогах..." Далее следовала любимая зрителями сценка, когда Петрушка не мог объяснить доктору, где у него болит. Доктор сердился, а Петрушка ругал врача, не сумевшего определить, что же следует лечить. В конце концов Петрушка колотил и доктора. Далее могла следовать сценка обучения Петрушки "солдатскому артикулу" - он комически выполнял все команды, а его речь состояла из сплошных передразниваний. Петрушка и тут колотит обучающего его капрала. Иногда капрала заменял квартальный, офицер или барин. Естественно, он и их всех поколачивал, этот непобедимый любимец зрителей. Но в финальном эпизоде Петрушка расплачивается за содеянное им: черт, а чаще собака или домовой уносит его за ширму, вниз. Такая символическая смерть Петрушки воспринималась как формальный конец спектакля, так как герой вновь оживал и снова оказывался на ширме. Все победы Петрушки объяснялись его характером - никогда не унывающим, задиристым, веселым. Финал комедии публика не воспринимала как трагический. Итак, Петрушка завершал свои приключения в лапах собаки. Это вносило дополнительный комизм и веру в невозможность "всамделишной смерти" любимца публики. Смешным и нелепым выглядел испуг Петрушки перед небольшой шавкой после внушительных побед над квартальным, барином и всеми прочими недругами. Исчезновение Петрушки воспринималось без сожаления. Ибо все знали, что вновь выскочит он с дубинкой и опять будет колотить всех направо и налево.    

 

Своеобразие театра Петрушки было в том, что зритель  получал удовольствие не от знакомства с новым произведением, а от того, как играли всем давно известную комедию. Все внимание было сосредоточено на оттенках игры, на движениях Петрушки, на ловкости и мастерстве петрушечника. На ширме всегда было два героя: Петрушка и еще кто-либо. И причина тут  простая: управлять петрушечник  мог только двумя куклами одновременно, держа каждую из них в руке. А  введение дополнительных персонажей в  сценку, естественно, требовало большего количества кукловодов.

В театре Петрушки важную роль выполнял и музыкант. Он не только сопровождал музыкой действие, но и участвовал в диалоге - был собеседником Петрушки. В состав петрушечной комедии могли входить и пантомимические сценки, не связанные с действием комедии. Так, известен театр Петрушки, где показывалась пантомима с участием "кукол, представляющих разные национальности". Все они пели и танцевали, а Петрушка в это время сидел на краю ширмы и распевал "По улице мостовой...". В других представлениях присутствовал танец двух арапов. Но, несмотря на все вставные номера и пантомимы, Петрушка оставался единственным главным героем в этом своеобразном театре. Федор Михайлович Достоевский в "Дневнике писателя" за январь 1876 года так говорит о представлении Петрушки в петербургском клубе художников: "Дети и отцы их стояли сплошной толпой и смотрели бессмертную народную комедию, и право, это было чуть ли не всего веселее на всем празднике. Скажите, почему так смешон Петрушка, почему вам непременно весело, смотря на него, всем весело, и детям, и старикам?" В других европейских культурах также существовал герой театра кукол, имеющий много родственных черт с Петрушкой.

Почти сто лет - целый век - существовал этот уникальный театр. Петрушка,  был любимцем простого народа. С ннго начался и профессиональный театр кукол.

В наше время  интерес к миниатюрному театру Петрушки начал стремительно возрастать, особенно с появлением неограниченных возможностей сети Интернет. Особенный интерес к миниатюрному театру Петрушки проявлен в самое последнее время. Создаются новые произведения к спектаклям Петрушки, в который отражается современная жизнь многополярного мира.

 

Глава 2. Театр актера.

а) Скоморохи - родоначальники русского театра.

Становление русского народного театра издавна и справедливо  связывают с деятельностью скоморохов.

Слово скоморох пришло на Русь в XI веке, вместе с первыми  переводами греческих текстов на древнеславянский язык, сделанными в Болгарии. Надо отметить, что к этому времени у нас уже существовало довольно много слов, примерно равнозначных новому. Это игрец, глумец, глумотворец, прелестник, смехотворец и др. Все эти слова употреблялись и позже, когда в полную силу вошло слово скоморох.

Основная масса  документальных свидетельств о скоморохах говорит о них как об участниках всевозможных праздников и обрядов, имевших очевидную связь с  язычеством. Как известно, с принятием  христианства Русь вступила в длительный период двоеверия. Язычество не только не было сразу ликвидировано, но местами продолжало существовать почти официально. Не имея сил справиться с язычеством в открытой борьбе, христианство стало на путь подмены собой старых верований. Церкви строились на местах поклонения языческим богам; основные моменты христианского календаря приурочивались к календарю народному. Так новая религия пыталась превратить народные праздники в свои. Но традиции старых верований оказались очень живучими и в виде пережитков язычества оставались в сознании людей до новейшего времени.

Наиболее активно  остатки языческих верований  проявлялись при совершении обрядов  и в дни народных праздников. Главными фигурами здесь зачастую выступали  скоморохи. Отсюда постоянная, непримиримая вражда к ним церкви, начавшаяся сразу после принятия христианства и длившаяся до исчезновения скоморохов, т. е. примерно до рубежа XVII-XVIII веков.

Тесная связь  скоморошества с явлениями, оставшимися  от язычества, дает основание говорить о существовании скоморохов задолго до XI века и предполагать, что у скоморохов была весьма важная роль во время языческих богослужений.

Роль скоморохов в развитии театра в более поздний  период была разнообразной. Скоморохи  делились на несколько категорий. Были среди них такие, что жили при дворах князей, бояр и т.д. Их принято называть «дворовыми», или «придворными». Чаще всего они были как бы штатными потешниками, шутами. Такие скоморохи не оставили заметного следа в развитии народного искусства.

Остальные скоморохи  в свою очередь делились на две  большие группы: оседлых и странствующих, или бродячих. Оседлые жили в городах, селах, деревнях. Главное поле их деятельности — народные праздники и обряды. В остальное время такие скоморохи мало отличались от прочих жителей. Среди них были мелкие землевладельцы, ремесленники, даже торговцы. Но основная масса оседлых скоморохов (это четко зафиксировано документами) принадлежала к беднейшим слоям населения.

Прекрасно зная традиции праздничных игр и обрядов, оседлые скоморохи были незаменимыми участниками каждого праздника и обряда. Именно скоморох был тем человеком, вокруг которого на игрище разворачивались главные события. Он организовывал самые различные праздничные «мероприятия», в том числе и такие, которые постепенно превратились в сцепки и затем в спектакли народного театра.

На долю оседлых  скоморохов следует, таким образом, отнести активную роль в превращении  элементов театра на праздниках и  в обрядах в народный театр  живого актера.

Бродячие скоморохи  действовали вне непосредственной связи с праздничной традицией, так как выступали вне рамок традиционных праздничных игр и обрядов. Праздники и обряды в каждой местности имели свои особенности. Иногда особенности эти были так сильны, что во многом различными оказывались игрища и обряды даже соседних деревень. Постоянные переходы с места на место и необходимость ежедневно зарабатывать на хлеб насущный исключали для бродячих скоморохов возможность выступать исключительно в дни праздников. Бродячие скоморохи должны были поэтому иметь какой-то особый репертуар.

Разные условия, в которых приходилось действовать оседлым и бродячим скоморохам, породили значительные различия в характере их творчества и сказались па итогах их деятельности. Если оседлые были активными участниками процесса становления народного театра живого актера, то бродячие оказались почти монопольными хозяевами таких форм, как «театр Петрушки», «медвежья потеха» — форм мобильных, дающих возможность устраивать представления без долгих приготовлений, в любых условиях и в любое время.

Тип скомороха певца-поэта.     

В былевом эпосе некоторые  герои переряживаются в скоморошный  костюм, появляются на пир к Владимиру  и здесь показывают свое искусство. На основании тех данных, которые  при этом сообщаются в песнях, можно  воссоздать тип скомороха, ведущего "великую игру", т.е. певца-поэта. Воссоздающиеся на основании этих данных черты очень напоминают черты древнего Бояна.

Во-первых, скоморох - в  одно и то же время музыкант (гусельщик) и поэт: он по стрункам похаживает и  голосом поваживает; его пение, сопровождаемое игрой на гуслях, производит сильное чарующее впечатление: под впечатлением "великой игры" все на пиру притихают, прислушиваются, оглядываются, ужасаются; его игра признается "великой", его "утехи" - "нежными". 
     Во-вторых, скомороху, ведущему "великую игру" приписывается такая же разносторонность, какой обладал вещий Боян: подобно последнему скоморох-поэт ведет "игру", "выигрыши", "тонцы" (т.е. рассказы), приплетая в ним события из разных стран; тонцы ведутся от Киева, Новгорода, Чернигова, Царьграда, Иерусалима, Сорочинской земли (Сарацинской). Эта особенность "великой игры" в некоторых былевых песнях прямо формулируется самими певцами: "Высота ли, высота поднебесная глубота, глубота океан-море, широко раздолье по всей земли, глубоки омуты Днепровские". Или: "Реки то, озера ко Новугороду, мхи то, болота ко Белоозеру, широки раздолья ко Опскому, тесные леса ко Смоленскому, чистые поля к Ерусалиму". 
     В-третьих, скоморох - поэт, как и Боян, поет "про старые времена и про нынешние и про все времена доселюшны". Он и начинает свои песни на подобие Бояна или подражавшего последнему автора "Слова о полку Игореве": "Благословите, братцы, старину сказать, как бы старину стародавнюю". Подобно тому, как автор "Слова о полку Игореве" припоминал времена Траяна, так и скоморох-поэт начинает свою "великую игру" с воспоминания о самых далеких от него временах: "При царе Давиде Евсевиче, при старце Макарье Захарьевиче было беззаконство великое". 
     В-четвертых, скоморох-поэт вводит в свои песни "припевы", "припевки", "наигрыши", т.е. остроумные изречения, поговорки и намеки из-за синя моря, или из-за Лукоморья. Так, переодетый скоморохом, Добрыня, ведя "великую игру" на свадебном пиру своей жены с Алешей Поповичем (после долгого отсутствия), наигрывает два наигрыша, предназначенные для его жены; первый наигрыш: "Ох, вы гусли мои, гуслицы, гусли мои звончатые! Вы лежали сорок шесть лет, а еще лежали ровно три года, а еще лежали ровно круглый год, на десятом играть стали". Это - намек на собственное десятилетнее отсутствие из дому. Второй "наигрыш": "Где это видано, еще где же слыхано, от жива мужа замуж…идти"?   
     В-пятых, цель скомороха-поэта, как и у вещего Бояна, - величание минувших героев и современных князей. Поэтому былевые песни заканчиваются обыкновенно возглашением славы воспетому герою. Иногда, как и в "Слове о полку Игореве", величаются сперва старшие герои, а потом младшие. Так, Добрыня-скоморох повыиграл всех от старого до малого.

Несмотря па жестокую борьбу церкви против скоморохов, они пользовались постоянной любовью народа. Скоморохи были музыкантами, песенниками, плясунами, рассказчиками сказок, исполнителями былин и т. д. Старинные документы дают основание говорить, что деятельность скоморохов особенно активизировалась в моменты обострения классовой борьбы. В творчестве скоморохов отражались настроения и надежды народа, боровшегося за свою свободу. 

С конца XVII века Россия вступает в новый  период своей истории. Во всех областях жизни происходят существенные изменения. Коснулись они и народной культуры. Профессиональные скоморохи к этому времени изживают себя, их искусство начинает видоизменяться, приобретает новые формы. Одновременно из документов исчезает и слово «скоморох». Место скоморошьих игрищ занимают теперь спектакли народного театра — новая и высшая по сравнению со скоморошеством форма народного драматического искусства.

 

б) Представитель городской смеховой культуры: балаган.

Следующий этап в становлении народного театра характеризуется появлением спектаклей театра живого актера. Начало этого, высшего этапа принято относить к первым десятилетиям XVIII века.

Во второй половине XVIII в. происходит разделение и в сфере  искусства — по критериям «высокого» и «низкого», а народного —  на «городское» и «крестьянское». По мнению Б.М. Соколова, городская культура представляла собой «третий», «отщепенческий» культурный слой, находящийся в пространстве между культурой дворянства и крестьянства. Отсюда его маргинализм и неустойчивость; он тяготеет к социальному «верху», на который ориентируется, будучи, тем не менее, порождением крестьянской культурной среды. Этим объясняется изначальная лиминарность городской культуры, смешение в ней и европейских заимствований и народных традиций.²

Городской фольклор оказался тесно связанным с ярмарочной культурой, для которой XVIII в. также стал отправной точкой развития (к 1830 г. в стране действовало около 1700 ярмарок ³). Ярмарка воспроизводила атмосферу всенародного праздника по духу близкого карнавалу, в ее пространство включались трактиры, кабаки, центры увеселений, в нем находили свое место и торговцы, и праздный люд, бродяги, воры, нищие. Характеризуя специфику русского праздничного действа, исследователь Н.А. Хренов пишет: «В какой-то степени праздничное время с его безудержным разгулом и весельем в православной цивилизации представляло преодоление, пусть временное, жесткой зависимости от судьбы, отождествлявшейся в христианском мире с божьим промыслом. Это значит, что где-то на заднем плане праздничного веселья продолжают свое действие независящие от человека иррациональные силы, его судьба <...>...праздничное поведение русского человека с присущим ему разгулом представляет мир, контрастный по отношению к повседневному