Визуализация женского образа в отечественном кинематографе 1930-х годов

В 1960-е вокруг журнала  объединились ведущие молодые искусствоведы  страны, сформировавшие своего рода «национальный штаб кинокритики». В числе постоянных авторов «Искусства кино» были Лев Аннинский, Нея Зоркая, В.Кардин, Станислав Рассадин, Александр Свободин, Инна Соловьева, Майя Туровская, Юрий Ханютин, Вера Шитова.

Как отмечает киновед и  издатель Любовь Аркус, в эти годы под обложкой «Искусства кино» «критика утвердилась в своих правах как художественный жанр». Не забывал журнал и о мировом кинопроцессе. Благодаря «Искусству кино» советские зрители узнавали о важных новинках западного кинематографа, которые невозможно было увидеть в СССР. Оставаясь верным своим традициям, ежемесячник продолжил печатать обстоятельные материалы по теории киноискусства. Наиболее ценными публикациями такого рода стали эссе Сергея Параджанова «Вечное движение», статья Андрея Тарковского «Запечатлённое время», беседа Сергея Урусевского «О форме». А из переводных материалов существенным прорывом была публикация большой статьи Годароского оператора Рауля Кутара и «киноновеллы» «Гнев» основоположника театра абсурда Эжена Ионеско.

В 1993 году редакцию «Искусства кино» возглавил критик и социолог Даниил Дондурей. Под его руководством издание остаётся ведущим киножурналом России, одновременно расширяя сферу своих интеллектуальных притязаний. Дондурей ввел в практику журнала выпуск специальных тематических номеров, посвящённых актуальным историческим, социо- и культурологическим проблемам («Фашизм и война», «Новые русские», «В поисках среднего класса» и др.), и сместил приоритеты ежемесячника с критических статей на аналитические материалы⁶. Значительное внимание издание стало уделять телевидению, интернету и современному искусству. Другое важное направление деятельности журнала — поддержка русской кинодраматургии. Ежегодно на его страницах появляется шестнадцать новых киносценариев. «Искусство кино» также проводит конкурсы среди сценаристов⁷.

Глава 2. Женский образ в мировом кинематографе 1930-х годов 
2.1. Женский образ 1930-х годов в мировом кинематографе по страницам журнала «Искусство Кино» 

1930-е годы это период солидных перемен не только в кинематографе, но и в женской моде. Для того чтобы четче представлять себе женский образ того времени, обратимся к страницам журнала «Искусство Кино» и проведем анализ архивных материалов.

Прежде всего, следует  говорить не о текстовом содержании, а об иллюстрационных материалах. Взгляд фотографа того времени «беспол» и для него нет различия между женщиной и мужчиной, если речь идет о способах репрезентации. И у мужчин, и у женщин, при их фотографировании, акцентируются одни и те же качества, маркируемые в контексте культуры 30-х как положительные: сила, мощь, трудолюбие, здоровье и др.

Помимо этого фотограф отбирает своих «персонажей» по тематическому признаку. Места эротике не остается практически. Случайный эротизм кадров может обуславливаться маргинальностью снимка, например. Это отмечается в случаях когда редакция стремится подчеркнуть идеологический посыл. Например, такое часто отмечается в том случае, когда на страницах публикуются кадры исторического кинофильма или фильма о «гнилом западе».

Характерные черты  иллюстрационных материалов в периодических изданиях 30-х годов это подмена гендерных признаков, что является печальной тенденцией в принципе, но вписывается в картину того времени. Так, женщины отображаются сильными, а не изящными, например. Или проводится насильственное насаждение атеизма, агитация против замужества, что можно считать насилием над социально-политическими «правами женщин».

Нужно отметить, что в 30-е годы выходит множество  женских журналов. Причем журналов разнопрофильных. Еще большее число  выпускается журналов по искусству  и культуре. К последним можно  отнести такие как: Искусство(1933-41), Искусство кино (1931-40), Искусство и жизнь (1929-30), Кино и жизнь (1929-30), Кино и культура (1929-1930), Кино (1935-37), Рабочий и театр(1931), Колхозный театр (1934), Деревенский театр (1931, потом — Искусство массам (1932-34)), Фотограф (1929), Советское фото (1932-40, потом — Пролетарское фото (1932-33)) — Советская архитектура (1931-34), Академия архитектуры (1934-37), Искусство одеваться (1928-29) и др⁸.

«Искусство  Кино», как и соответствующие  издания его времени жестко ориентирован на адресата. В первую очередь это отражается на содержании журнала и на качестве его печати, тиражах. «Искусство Кино» был одним из журналов с качественной полиграфией. Он публиковал кадры из фильмов (в том числе на тонированных вклейках), фотографии актеров.

Характерно, что  образ женщины здесь оказывается двояким. С одной стороны есть «рабочее-крестьянский», с другой «артистический» тип. Преобладает все-таки в «Искусстве Кино» артистический тип женской телесности и образа женщины в принципе. Как журнал об искусстве он должен был нести прекрасное в массы. Тип утонченной, чуть манерной кинозвезды западного образца здесь уместен как нигде в другом месте: немного утомленное лицо с тонкими выразительными чертами, большие печальные глаза, тонкие брови (иногда закрытые челкой) и ярко накрашенные четко очерченные губы. Это худенькие хрупкие женщины с подчеркнуто «плоскими» фигурками, коротко стриженые, с длинной шеей, черными гладкими волосами с челкой или на косой пробор. Именно такой тип женщин изображался в кинематографе 1930-х годов.

Ясно, что и одежда моделей отвечала последней моде – это «плоский» силуэт-дощечка. Иногда модели чуть расклешенные книзу. Длина одежды до середины или чуть за колено, открытые стройные ноги и туфли на каблуках. Этот тип активно пропагандировался театром и кинематографом указанного периода, а после окончания выпуска журналов мод (начало 30-х) — остался только на сцене, экране и в «артистических» журналах.

В середине 30-х  привлекательную женщину (артистического типа) стало трудно встретить и  в киножурналах. Некоторое время ситуация компенсировалась за счет «фильмов о циркачках», которыми был заполонен экран конца 20-х — начала 30-х, но против них началась журнальная кампания, после чего ситуация изменилась.

 К середине 30-х «артистический» тип женской внешности стал сходить на нет, отступая на периферию, уступая господствующее место другому — «рабоче-крестьянскому» типу.

Долгое время они существовали на страницах журнала рядом, составляя разительный контраст. Однако последний к концу 30-х годов претерпел изменения. Если вначале это широкое лицо с крупными грубыми чертами, бросается в глаза абсолютное отсутствие косметики и общая неухоженность изображаемых лиц: широкие «растрепанные» брови, растрескавшиеся губы.(то, в конце?....) Тут же неухоженные волосы, в большинстве случаев — короткие: просто ровно подрезанные чуть ниже ушей, зачесанные на пробор (чаще — на косой), иногда подколотые невидимками над ушами (или зачесанные за уши) или схваченные большим гребнем, очень редко — чуть подвитые снизу. Фигура обычно коренастая, крепкая, шея короткая, плечи широкие. Поскольку одежда объемная и мешковатая (чаще всего спецодежда, ватник, толстовка, мужской пиджак) — «женские признаки» под ней почти не видны. Скорее всего, эту «анти-женственность» часто просто не замечали, считали несущественной по сравнению с социальной значимостью изображаемых женщин. (привести примеры из каких-нибудь фильмов этого времени – например, Эйзенштейн «Старое и новое»?)Смирялись с действительностью, в некотором роде⁹.

(некоторое  противоречие с предыдущим утверждением) С середины 30-х годов взят «курс на женственность». Это кроме эстетической привлекательности результатов носило и идеологический оттенок: здоровые нарядные граждане были визуальным свидетельством улучшения условий жизни.

Произошедшую  перемену легко заметить, если сравнить «женские образы» в журналах начала и середины 30-х (приблизительно 1930-31 и 1935-37 гг.): изменилась не только женская внешность, — изменились и сами способы репрезентации женщины.

Прежде всего, стала «размываться» противопоставленность рабоче-крестьянского и артистического типов женской телесности: среди изображаемых женщин резко возросло число привлекательных и интеллигентных лиц. У женщин на фотографиях начала появляться косметика — обычно это ярко подкрашенные губы, выщипанные и/или подведенные тонкие брови, прически (в основном, короткие волосы, подвитые щипцами — волны), украшения: чаще всего — нитка бус, брошка, реже — маленькие серьги (крупные — только у женщин востока). Ручные часы стали фигурировать как символ определенного статуса — их носили преимущественно научные работники и взрослые члены их семей¹⁰.

Вне трудового  процесса исчезли платки и начали изредка появляться шляпки, чаще —  береты. Женская одежда, попадающая на страницы журналов также изменилась: стали доминировать костюмы — пиджак, блузка, иногда с жабо, бантом или белым накладным воротничком и юбка, чуть прикрывающая колени; появились платья — достаточно эффектные, часто комбинированные (с асимметричными геометрическими вставками и крупными пуговицами). В качестве украшений стали использоваться аппликации, вышивки, кружевные воротники, галстучки, искусственные цветы.

Можно заметить, что изменился не только «язык тела» (внешность, одежда и др.), но и приемы показа женщин. Эти разительные перемены были связаны и с изменением ситуации показа женщин в массовой культуре начала и второй половины 30-х годов: если с начала женщин «заставали» за трудовым процессом («у станка») или на митинге, то во второй половине 30-х к этому добавились торжественные собрания, учеба, праздники, отдых, военная подготовка. Соответственно причесаны, накрашены и одеты модели – это создает подходящее настроение у читательниц. В районе 1937 года снимки с такого рода мероприятий стали появляться очень часто.

Желание «догнать» мужчин характерно для культуры второй половины 30-х: женщины начинают осваивать несвойственные им профессии и этот почин активно пропагандируется журналами. Появляются фотографии трактористок, бурильщиц, бетонщиц, а также женщин-военных.

 Из кинематографа  соответственные образы кочуют на страницы издания.

Следует отметить, что для второй половины 30-х все  более важное место стали занимать вопросы семьи и брака. Причем именно семьи, поскольку проблемы любви практически вовсе исчезают со страниц журнала. Если в начале 30-х семья рассматривалась исключительно как помеха в работе (наследие дискуссий 20-х о семье и браке), то во второй половине десятилетия ситуация меняется. Хотя мнение о том, что замужество пагубно сказывается на дальнейшей трудовой и общественной деятельности женщины, судя по всему, оказалось очень стойким: в 1938 году в фильме И. Пырьева «Богатая невеста» этот вопрос все еще дискутируется и его отражение можно найти в журнале¹¹.

Тут же на страницах  появляются беременные женщины, роддома, грудные дети. Стали появляться фотографии врачей, медсестер, акушерок с подробными объяснениями кто это и где работает.

В середине 30-х  годов важной темой в журнале была визуальная репрезентация праздников. Интересно отметить, что для изображения праздников использовались преимущественно кинематограф (как художественный, так и документальный) и монументальная живопись (в том числе, практика настенных мозаичных панно в Московском метро).

Изображение празднеств и массовых гуляний требовало особой стилистики и размаха. С темой праздника неразрывно связана тема отдыха, причем отдыха активного (то есть исключающего праздность) куда входили спорт и кружки по военной подготовке. Последние так тесно переплелись, сто уже воспринимались как единое целое. Журнальные страницы пестрят изображениями девушек, чаще всего занимающихся стрельбой из винтовки или из пистолета. Бросается в глаза, что тренирующиеся девушки одеты в повседневную одежду (юбка до колена, блузка, белые носочки, иногда берет или шляпка!).

Особо следует  сказать о подписях к фотографиям на обложках и к внутрижурнальным фотографиям — здесь существовала своя иерархия: подписывались фотографии передовиц и награжденных, хотя встречаются случаи безымянных героинь.

Необходимо обратить внимание на основную особенность подписей к журнальным фотографиям 30-х годов: эти подписи значительно важнее самих фотографий (которые могут быть неразборчивыми, плохого качества и др.), поскольку они программируют то, что должен увидеть на снимке читатель. В них латентно закладывается оценка репрезентируемого события или человека.

Заключение

Основной целью  работы было изучение женского образа 1930-х годов, Посредством решения поставленных задач проводилось выполнение этой цели.

Для введения в  тему было дано представление о кинематографе в соответствующий период времени, приведены модные каноны этого временного промежутка. В частности можно было составить представление о том, как выглядела «модная женщина 30-х». Соответственно модным веяниям, стандарты красоты кочевали в кинематограф, а оттуда и в печатную прессу.

Особенный интерес  здесь представляет именно советская  печатная пресса, поскольку всю информацию она ретранслирует своим читателям  через призму отечественной идеологии. Для иллюстрирования этого факта  во второй части нашей работы был проведен сравнительный анализ женского образа начала десятилетия и его конца. По архивным выпускам журнала, начав с просмотра иллюстраций, можно заметить, что женский образ сложился на территории СССР вовсе не женственный: уже на фотографиях и иллюстрациях женщины теряют признаки пола, приобретают узкие бедра и подчеркнуто широкие плечи, не используют косметику, изображаются «в рабочей обстановке», лишаются семьи. «Красивые женщины» с макияжем, укладкой и в нарядном платье изображаются в контексте «как не надо делать» и обычно их можно увидеть на страницах посвященных «гнилому западу». Так, например, в 1952 году (позже изучаемого периода, однако отрывок показательный) в «Искусстве Кино» № 5 появился «фельетон» «Бизнес Мисс Мэрилин». Из развязного текста можно было догадаться, что речь в нем шла о Мэрилин Монро. Анонимный автор не жалел красок для портрета этакой потаскухи, подстрекающей американскую солдатню на кровавые «подвиги» в Южной Корее. На снимке, иллюстрирующем «фельетон», прелестное лицо Мэрилин отретушировали так, что она больше смахивала на персонажа Бориса Карлоффа — вот, мол, какие уродины считаются звездами за рубежом!