Екатерина II и европейские просветители

Екатерина расшифровала понятие, впервые введенное Петром I, но нигде им не раскрытое, - "общее  благо". В представлении императрицы  общее благо - главная забота монарха, его можно достичь путем издания совершенных законов, предоставляющих "безопасность каждого особо гражданина". Верховная власть, сосредоточенная в руках монарха, "сотворена для народа", обязанность монарха - служение обществу, повседнев-ная забота о его совершенствовании. Конечный результат этих забот выражен в девизе, начертанном на жетоне депутата Уложенной комиссии: "Блаженство каждого и всех".

Петр совершил первые шаги в направлении к правовому  государству, регламенти-руемому законами. Эта мысль четко, но в самой общей форме выражена в знаменитом указе царя от 22 января 1724 года, призывавшем все правительственные инстанции, в том числе Сенат, Синод, коллегии и канцелярии, строго соблюдать "все уставы государ-ственные и важность их, яко первое и главное дело, понеже в том зависит правое и неза-зорное управление всех дел...".

"Наказ"  углубляет эту мысль, во многих  статьях разъясняя значение законов  во всех сферах жизни общества: "Законы можно назвать способами,  коими люди соединя-ются и сохраняются в обществе и без которых бы общество разрушилось". Поэтому, про-должала императрица, в государстве не может быть места, "которое бы от законов не зависело". Составительница "Наказа" снисходит даже до такой частности, как стиль и лапидарность законов: "Всякий закон должен написан быть словами вразумительными для всех, и при том очень коротко".

Нормы уголовного права, отраженные в "Наказе", ломали твердо установившиеся традиции русского судопроизводства. Екатерина полагала, что подданных от преступле-ний должны удерживать не суровые кары, а стыд. "В самодержавии, - рассуждала импе-ратрица, - благополучие правления состоит отчасти в кротком и снисходительном прав-лении". Отсюда осуждение пыток: "Все наказания, которыми тело человеческое уродо-вать можно, должно отменить", ибо "употребление пытки противно здравому естествен-ному рассуждению", а к тому же пытаемый, не выдержав истязаний, может наговорить на себя.

Составительница "Наказа" протестовала и против смертной казни - на том основа-нии, что "опыты свидетельствуют, что частое употребление казней никогда людей не сде-лало лучшими". "Гораздо лучше, - считала императрица, - предупреждать преступления, нежели наказывать". "Наказ" отрицает норму Уложения 1649 года, одинаково сурово кА-равшего как за умысел совершить преступление, так и за содеянное преступление, равно как и за слова, осуждающие власть, даже если они не сопровождаются действием: "все извращает и ниспровергает, кто из слов делает преступление, смертной казни достойное"

Либеральные взгляды  императрицы обнаруживает, в частности, такая формули-ровка: "Человека не можно считать виноватым прежде приговора судейского, и законы не могут его лишать защиты своей прежде, нежели доказано будет, что он нарушил оные".

Слабее всего  в "Наказе" разработан крестьянский вопрос. Судьбы закрепощенного населения остались за рамками Екатерининского сочинения. О крепостном праве сказано очень глухо, и можно лишь догадываться, что речь идет о нем - в статье 260 императрица повторила мысль, высказанную ею еще в годы, когда она была великой княгиней: "Не должно вдруг и чрез узаконение общее делать великого числа освобожденных".

Наиболее основательной  критике "Наказ" Екатерины подверг  Д. Дидро. Критичес-кие стрелы философа били по двум мишеням: политической системе и социальному строю, предполагавшимися "Наказом". Дидро оспаривал целесообразность созыва Уло-женной комиссии и составления кодекса, ибо, по его мнению, это возможно только в том случае, если народ имеет власть над государем. "Если же вся полнота власти принадле-жит вашему государю, - писал он, - забудьте о кодексе, ибо, составляя его, вы в этом случае куете цепи лишь для самих себя". Другим злом, требующим искоренения, Дидро считал крепостное право. "Чтобы воспрепятствовать злоупотреблению рабством и предо-твратить проистекающие от него опасности, нет иного средства как отменить само раб-ство и управлять лишь свободными людьми". Самые "мудрые законы пропадут втуне", если они "не будут сопровождаться освобождением личности и предоставлением права собственности на землю".

Деятельность  Уложенной комиссии способствовала распространению в России идей французского Просвещения. Роль распространителя этих идей, хотела этого импе-ратрица или нет, выпала на долю ее "Наказа", который читали в правительственных учреждениях наравне с "Зерцалом правосудия" петровского времени.

Образовательные учреждения

Екатерина II, следуя учению своих наставников-просветителей, придавала огромное значение образованию в жизни страны. В 60-70-е годы она вместе с пре-зидентом Академии художеств И.И. Бецким сделала попытку создать систему закрытых сословных учебных заведений. В основе их устройства лежала мысль о приоритете воспитания над образованием, выдвинутая французским просветителем Ж.Ж.Руссо. Философ считал, что «все, что тормозит естественное развитие человека, должно устра-няться с помощью воспитания». Воспитание просвещенных и преданных Отечеству граждан следует сделать общественным и государственным, но не семейным делом.  В соответствии с данными взглядами Екатерина II и И.И. Бецкой решили создать «новую породу людей».

В начале царствования Екатерины издан был новый  устав сухопутного шляхетства кадетского корпуса, помеченный 11 сентября 1766 г. Это  необычайно стройный и наряд-ный устав, нарядный даже в буквальном смысле, т. е. изящно изданный и украшенный многими превосходными виньетками. В этом уставе любопытна программа обучения. Науки разделялись на руководствующие к познанию предметов, предпочтительно нужных гражданскому званию, и на полезные или художественные. Затем были "руководствую-щие к познанию прочих искусств": логика, начальная математика, красноречие, физика, история священная и светская (русской опять нет), география, хронология, языки – латин-ский и французский, механика; науки, предпочтительно нужные гражданскому званию, в которое выходили некоторые ученики: нравоучение, естественное, всенародное (между-народное) и государственное право, экономия государственная; науки полезные: гене-ральная и экспериментальная физика, астрономия, география вообще, навтика (нави-гацкая наука), натуральная история, воинское искусство, фортификация и артиллерия. Затем - "художества, необходимые каждому": рисование, гравирование, архитектура, му-зыка, танцы, фехтование, делание статуй.

До нас дошли  данные, как исполнялась эта широкая  программа. В кадетский кор-пус принимались дети 5, не старше 6 лет. Они должны были оставаться в корпусе 15 лет, разделяясь на 5 возрастов; на каждый возраст полагалось по три года. В классе младше-го возраста, от 5 до 9 лет, назначено было (в неделю) на русский язык 6 часов, на танцы - столько же, на французский язык - 14 часов, на закон божий - ни одного. В третьем воз-расте, от 12 до 15 лет, между прочим, положено было преподавать хронологию и исто-рию, но хронология не изучалась потому, что не знали географии, которая проходилась в предшествующем возрасте, а в предшествующем возрасте ее не проходили ради слабого понятия учеников и употребления большого времени на языки.

Императрица выступила  также инициатором приобщения женщин к просвещению. В 1764 году при Воскресенском Смольном женском монастыре по её инициативе было основано Воспитательное общество благородных девиц (Смольный институт). В про-грамму обучения включались два языка, литература, математика и даже физика. Прини-мали туда девочек с 6- 9-летнего возраста и воспитывали в отрыве от семьи. Целью такого воспитания было формирование нового поколения дворянок, которые могли бы повлиять на последующее образование дворянских детей. Как отмечают исследова-тельницы истории русской культуры Л.Г. Березовая и Н.П. Берлякова: «Закрытые учеб-ные заведения екатерининских времен создали в России тип женской образованности, целые поколения светских красавиц, образованных законодательниц мод и вкусов». Смольный институт положил начало женскому образованию в России. Ещё почти столетие в женском образовании сохранялось два типа: или закрытое элитарное учебное заведение типа Смольного института и пансиона, или домашнее образование.

Значительной мерой в политике просвещенного абсолютизма было обнародова-ние в 1786 году Устава о народных училищах.

Этот устав  существенно отличается от прочих акций  Екатерины - он от первой до последней  строки подчинен основе основ просветительской идеологии, безраздельно ве-рившей в благотворное влияние распространения просвещения, за которым последуют все прочие благотворные результаты: исчезнут как нравственные, так и социальные по-роки, усовершенствуется человеческая натура, будет положен конец рабству, невежест-ву, суевериям и т. д.

Открытие народных училищ требовало серьезной предварительной работы. И. И. Бецкой еще в марте 1764 года подал императрице доклад, ею утвержденный, об учреж-дении воспитательных училищ в Петербурге и во всех губерниях. Относительная неудача постигла Учреждения о губернии, предлагавшие учредить школы не только во всех горо-дах, но и в крупных селениях "для всех тех, кои добровольно пожелают обучаться в оных". Приказ общественного призрения, на который возлагалось попечение о школах, не располагал надлежащими ресурсами, и поэтому пожелание осталось на бумаге. Только в 80-е годы началась серьезная подготовка к организации в стране сети учебных заве-дений. На нее императрица возлагала большие надежды. Своему секретарю А. В. Храпо-вицкому она в 1782 году заявила: "В 60 лет все расколы исчезнут; сколь скоро заведутся народные школы, то невежество истребится само собою, тут насилие не надобно".

Импульс подготовке к реформе дала встреча Екатерины  с императором Иосифом II в Могилеве, во время которой разговор зашел  о постановке образования в Австрии. "Школы эти, - писала она Гримму в 1780 году, - прекрасные учреждения". В другом письме императрица высказала мысль о намерении использовать австрийский опыт в России: "Никогда не испугают меня образованностью народов; но когда будут они образованы?".

От слов императрица перешла к делу: из Австрии на службу в Россию в 1782 году был по рекомендации Иосифа II приглашен крупный специалист в области организации образования и ученый методист Федор Иванович Янкович. Императрица обратилась к Иосифу II со словами благодарности: "Выбор такого, как он, человека, соединяющего в себе теорию с практикой, не только возбуждает во мне искреннюю признательность к ва-шему величеству, но и заставляет меня выразить вам, что вы сделали истинное благо-деяние училищам моей империи". В сентябре 1782 года Екатерина учредила специаль-ную комиссию под председательством сенатора Завадовского, в которую вошел и Янко-вич как главный специалист по сочинению Устава о народных училищах и составлению учебников как оригинальных, так и переведенных с иностранных языков.

Янкович начал с того, с чего должен был начать, - с открытия в 1783 году учитель-ской семинарии и опубликования двух сочинений с изложением требований, предъявля-емых к учителю. В "Руководстве учителям первого и второго классов" содержатся реко-мендации, актуальные и в наши дни.

Если в упоминавшемся  выше докладе Бецкого в центре внимания находилось вос-питание учащихся, то в народных школах преимущество отдавалось овладению суммой знаний. Но и в народных училищах проблема нравственного совершенствования не игно-рировалась, причем решающая роль принадлежала нравственному облику самого учите-ля. "Благородное поведение учителя, - сказано в "Руководстве", - состоит в том, чтоб он умел сделать учеников себе послушными и знал, как с ними беспристрастно и снисходи-тельно поступать... От учеников должен он наперед снискать себе от них уважение, поч-тение и любовь". На учителя возлагалась роль чадолюбивого отца, который хвалит при-лежных, использует ласковое уговаривание и не отягчает их приказами из пристрастия. "Руководство" призывает учителя к дифференцированному подходу к ученикам, среди ко-торых встречаются способные к учению, а также дети, одаренные хорошей памятью, но слабые "в рассуждении", ученики со слабой памятью и просто тупые, "которые мало пони-мают и помнят". К каждой категории детей должен быть особый подход, суть которого состоит в том, чтоб "не поступать с ними сурово и не отнимать у них строгостью охоты к учению".

"Руководство" рекомендует  считаться и с правами учеников. Одни из них "веселые и бодрые", другие "болтливые и застенчивые", третьи "ленивые и сопливые", четвертые "упорные, сердитые и ко злобе склонные". "Руководство" в соответствии с просветитель-ской педагогикой запрещало учителю применять телесные наказания: использование ремней, плети, палок, нанесения пощечин и ударов кулаком, а также "драние за волосы, ставление на колени и драние за уши". Ни в коем случае нельзя наказывать за слабоу-мие, робость, ветреность, неприветливость, за погрешности, происходящие от телесных недостатков и болезней.

Просветительскими идеями было начинено другое сочинение, опубликованное, как и первое, по повелению императрицы в том  же 1783 году. Его полное название звучит так: "О должностях человека и  гражданина, книга для чтения, определенная в народных городских училищах". О том, что оно создавалось не в России, свидетельствует отсут-ствие в тексте таких понятий, как подушная подать, помещик, рекрутская повинность, доказательства преимуществ для России монархического правления и др. Единственная "привязка" текста к России состоит в упоминании о прививке оспы, сделанной Екатерине в 1768 году.