Пересветов Иван Семенович – русский писатель-публицист

Пересветов говорит еще об одной форме Божьего суда – своеобразном «поле». В этом случае спорщики голыми закрывались в темной комнате, в которой была спрятана бритва. Тот, кто ее найдет, выигрывает процесс и берет вещь, которая была предметом спора. При этом выигравший получает полную власть также и над жизнью своего противника: он может выпустить того живым из темной комнаты, а может и зарезать. «Жребий» и «поле», как пишут историки, занимавшиеся вопросами эволюции русского права, в первой половине XVI в. принадлежали уже к числу отживавших форм судопроизводства. По мнению публициста, они делали судопроизводство независимым от злоупотреблений судей-вельмож, решавших тяжбы по мзде и «дружбе».

С темой Божьего суда можно связать  и жестокое наказание неправедных  судей: приказав содрать с них, еще  живых, кожу, Магамет-салтан допускает и возможность, так сказать, судебной ошибки, говоря: «Есть ли оне обростут телом опять, ино им вина отдается».

Много внимания уделяет Пересветов вопросам внешней политики. В этом вопросе он является сторонником государственной активности и осуждает вельмож царя Константина, которые говорили, что христианскому царю не следует воевать с иноплеменниками и он должен лишь только обороняться от нападений. Вельможи даже составили подложные книги, в которых было написано, что если царь направит свое войско в «иноплеменническую» землю и прольет кровь своих воинов, то это взыщется на нем. Залогом прочного мира публицист считает решительную борьбу с «недругами»: «мир не может крепок быти, коли щита не розщепил и копия не переломил в недрузе».

Уделяется в «Сказании о Магамет-салтане» внимание и социальным вопросам.

Магамет дозволил людям служить у вельмож. Но служба эта могла быть только добровольной. Это нововведение аргументируется султаном ссылкой на Ветхий Завет: «Един Бог над нами, а мы рабы Его». Фараон поработил было израильтян, и Бог, разгневавшись на него своим святым карающим гневом, утопил его в Чермном море. Не ограничившись изданием закона, Магамет распорядился принести к нему полные и докладные книги и велел их сжечь.

Среди форм рабства, которые следует  безоговорочно ликвидировать, Пересветов называет полное холопство и кабальную зависимость. Он также допускает, чтобы «полоняники» находились в зависимости 7-9 лет, причем их работа рассматривалась публицистом как своеобразный выкуп за освобождение. Если же кто-либо будет держать «полоняников» в рабстве свыше 9 лет, то ему угрожает смертная казнь за нарушение Божьей заповеди и царского указа.

«В котором царстве люди порабощены, и в том царстве люди не храбры и к бою не смелы против недруга». Порабощенный человек не боится стыда  и не заинтересован в приобретении чести, ибо он, оставаясь до конца  своих дней холопом, все равно  не сможет приобрести себе ни чести, ни «срама», который удерживал бы его  от постыдного поведения на поле брани. Одной из причин падения Византии Пересветов считает то, что даже лучшие люди были порабощены вельможами царя Константина. Впоследствии Магмет-салтан «дал им волю и взял их к собе в полк, и они стали у царя лутчие люди, которые у вельмож царевых в неволе были».

Развитие публицистики в XVI в. связано  с верой в силу убеждения, в  силу книжного слова; оно идет на гребне общественного подъема веры в  разум, в возможность улучшить общество и государство доводами рассудка.

О значении книжного слова неоднократно пишет в своих сочинениях Иван Пересветов. Так, он считает, что основной причиной неудач Константина было то, что вельможи дали ему прочесть неправильные книги, в которых проводилась мысль, что царь не должен ходить войной «на иноплеменническую землю». Успехи султана Пересветов опять-таки объясняет влиянием книг, причем тоже греческих, но на этот раз правильных и мудрых. Магамет «снял образец жития света сего со християнъских книг». В итоге греки потеряли «правду» и теперь надеются только на Ивана Грозного и Русское государство, где сохранилось истинное православие.

Вера в силу разума, в силу личного  убеждения – характерная черта XVI в. Казалось, что достаточно убедить  в чем-либо своих идейных противников  или само правительство, и жизнь  станет развиваться на разумных началах, примет другое направление. Эта вера в возможность достигнуть коренных преобразований простым убеждением всесильного монарха роднит русскую  мысль XVI в. с западноевропейскими  идеями просвещенной монархии.

Кроме веры в силу разума, для русской  публицистики XVI в. характерна и ее одна новая черта: в сознание общества вошла мысль что забота о благе населения – главная обязанность государя. Появилась идея ответственности государя перед народом. Эта идея была настолько сильна, что сам царь вступает в полемику со своими идейными противниками и заботится об идеологическом истолковании своей политики.

Отдельные сведения о жизни Ивана  Семеновича Пересветова известны только по тем скудным автобиографическим фактам, которые он привел в своих произведениях. Выходец из Западной (Литовской) Руси, Иван Пересветов был профессиональным "воинником" и в 20–30-е годы XVI века находился на службе у венгерского и чешского королей, молдавского господаря. В конце 30-х гг. Пересветов приехал в Москву, где попытался организовать оружейную мастерскую по производству "гусарских щитов". Постоянные боярские раздоры, которых было немало при малолетнем великом князе Иване IV, помешали Пересветову осуществить свои намерения. Недовольный и своим положением, и состоянием государственных дел в целом, Иван Пересветов в конце 40-х годов пишет, а затем и передает Ивану IV (в то время уже царю) несколько сочинений, в которых формулирует свои предложения об усовершенствовании государственного устройства русского царства. Дальнейшая судьба Пересветова неизвестна — в документах того времени его имя упоминается только однажды в описи царского архива.

Иван Семенович Пересветов придавал огромное значение факту захвата Константинополя в 1453 г. войсками турецкого султана Мехмеда II Завоевателя ("Магмет-султана", как его именует Пересветов). Можно сказать, что падение Византийской империи стало отправной точкой всех философских и политических рассуждений русского мыслителя. Причину краха Византии Пересветов видел в том, что "ленивые богатые" "вельможи", забыв о Божией "правде", отдалили царя "от воинства", установили неправый суд, подорвали мощь государства. И тогда Господь наказал Византию за грехи. Единственной хранительницей истинной христианской веры после падения Константинополя остается лишь Русское государство. При этом, Пересветов особенно, почти в духе "Сказания о князьях Владимирских", акцентировал внимание на роли и значении православного царя, способного устроить истинное православное царство.

Однако Пересветов не считал, что Россия безусловно наследует от Византии Божественную благодать. Главное условие обретения Божией благодати одно — Господь дарует свое заступничество только тому земному царю, который сможет утвердить в своем царстве "правду". Смысл понятия "правда" довольно-таки широк — это и справедливость, и любовь, и добро, и истина. В конечном счете, Пересветов утверждает — "Христос есть истинная правда". В понимании Пересветова, борьба за "правду" — это не только утверждение в земной жизни Божиих заповедей, но и часть всемирной борьбы добра и зла, Бога и дьявола. Россия, по убеждению Пересветова, — это арена борьбы Бога и дьявола за "правду". Но главная беда Московского царства заключена в том же, что и беда Византии — во всесильности "вельмож". И Пересветов предлагает целую систему мер, которые, по его мнению, могли бы установить "правду" на Русской земле: опора на служилое войско, введение "праведных" судов, улучшение налоговых правил, частичная отмена наместничества и рабства. Все эти меры способен осуществить только "грозный и мудрый" самодержавный царь, а сами реформы должны максимально усилить роль государя. Как можно видеть, Иван Семенович Пересветов однозначно связывал "правду" с самодержавным царем и усилением роли служилых людей, а "правду" требовал утверждать "грозой". В этом смысле давно замечено совпадение взглядов Пересветова с теми идеями, которые немного позднее выдвигал Иван Грозный. Возможно, пересветовская идея "грозной власти" и могла в какой-то степени повлиять на сочинения русского царя. Однако, ни в сочинениях Ивана Грозного, ни в других памятниках нет ссылок на труды Ивана Пересветова.

Сочинения И.С. Пересветова дошли до нас в виде сборников в списках XVII в. в двух главных редакциях — Полной и Неполной. В разных редакциях эти сборники включают в себя "Сказание о книгах", "Сказание о Магмете-салтане", "Первое предсказание философов и докторов", "Малую челобитную", "Второе предсказание философов и докторов", "Сказание о царе Константине", "Концовку" и "Большую челобитную". Кроме того, в этих сборниках присутствуют анонимные сочинения XV в. "Повесть об основании Царьграда" и "Повесть о взятии Царьграда" (их автором иногда называют Нестора Искандера). Текстологические взаимоотношения между двумя редакциями установлены достаточно точно А.А. Зиминым, им же опубликованы и тексты.

Фрагменты из "Большой челобитной" публикуются по: Библиотека литературы Древней Руси. Т. 9. СПб., 2000. С. 433–451. Предисловие и подготовка текста С.В. Перевезенцева. Перевод А. А. Алексеева, комментарии Я. С. Лурье

2 СОЧИНЕНИЯ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕИ        

Сочинения И. С. Пересветова сохранились в  списках начиная с 20 –30-х гг. XVII в. Они были известны  русской науке уже с начала XIX в., но подлинность их вызывала сомнения. Так, Н. М. Карамзин считал весьма подозрительным тот факт, что в своих сочинениях Пересветов советовал юному Ивану IV сделать все «великое и хорошее, что было уже сделано» в последующие годы. К точке зрения Н. М. Карамзина присоединились С. М. Соловьев, А. Н. Попов и ряд других авторов. Впервые взгляд на сочинения И. Пересветова как на подлинные сочинения XVI в. высказали известный археограф архимандрит Леонид и М. И. Соколов; наиболее развернутое исследование творчества И. Пересветова дано в начале XX в. В. Ф. Ржигой, а в советской науке – А. А.  Зиминым.       

Сочинений И. С. Пересветова сохранилось три: «Эпистола Ивашки Семенова Пересветова», «Сказание о Петре Волошском, как писал похвалу благоверному царю и великому князю Ивану Васильевичу всея Русии» (иначе «Мудрые речи воеводы Волошского Петра») и «Сказание Йвана Пересветова о царе Турском Магмете, како хоте сожещи книги греческие». Первые два сочинения иногда соединяются в списках в одно: «Премудрости греческих философов и латинских докторов и Петра Волоского воеводы Царю Иоанну Васильевичу от Ивана Пересветова». Тем не менее, их следует считать двумя самостоятельными сочинениями, на это  указывают ссылки списков «Эпистолы» на «Мудрые речи Петра», как на переданные царю ранее и, таким образом, существовавшие от нее независимо. Следует отметить, что кроме речей Петра в «Эпистоле» упоминается еще о речах царских: «Подал есми тебе две книжки с речьми царскими, что есми вывез из иных королевств,... и будет тебе не полюбилися, и ты, государь, те книжки обе мне вели отдати назад»⁴.       

Смысл и цель сочинений И. Пересветова наиболее резко выразились в «Эпистоле» и особенно в «Мудрых речах Петра» и заключаются в стремлении оправдать борьбу Ивана Грозного против боярства и доказать необходимость сильной самостоятельной самодержавной власти. Чтобы иметь возможность свободнее говорить о зле, происходящем от силы высших сословий, и о худом положении русского государства, автор – убежденный враг боярства – переносит действие в Византию, гибнущую, по его словам, из-за бояр.         

 «Сказание о Магмете» представляет много странностей и с фактической стороны не имеет ничего общего с историей: ни желания перейти в христианство, что приписывается повестью Мухамеду, ни намерения уничтожить греческие книги не было у завоевателя Царьграда, а эти положения являются основой всего сказания. По идее своей, сказание приближается к другим сочинением И. Пересветова – проповедует необходимость крепкой власти, грозного, равного для всех суда и как бы оправдывает жестокость Ивана Грозного. Бедствия Византии представляют образец того, до чего могут дойти христиане при таком отношении к вере и жизни, каково было в описываемой автором Византии, под которой он разумел современную ему Русь.       

Как можно заметить, Ивану Пересветову  была близка идея о том, что Москва выступает преемницей Византийской империи. При этом он особенно, почти  в духе «Сказания о князьях  Владимирских», акцентировал внимание на роли и значении православного царя, способного устроить истинное православное царство. Здесь, несомненно, проявился тот факт, что Пересветов был служилым человеком, чья судьба полностью зависела от воли и благосклонности государя. Поэтому он и писал, обращаясь именно к московскому царю: «Ты, государь грозный и мудрый, грешных на покаяние приведешь и правду во царьство свое введешь, Богу сердечную радость воздашь»⁵.       

Однако И. Пересветов не считал, что Россия безусловно наследует от Византии Божественную благодать. Главное условие обретения Божией благодати одно – Господь дарует свое заступничество только тому земному царю, который сможет утвердить в своем царстве «правду»: «И в котором царьстве правда, в том царстве и Богъ пребывает, и гнев Божий не воздвизается на то царьство»⁶. Собственно, и Константинополь пал потому, что жители его, внешне соблюдая веру христианскую, забыли о «правде».        

Смысл понятия «правда» довольно-таки широк  – это и справедливость, и любовь, и добро, и истина. В конечном счете, И. Пересветов утверждает: «Христос есть истинная правда». Более того, в «Большой челобитной» встречается идея о том, что «правда» выше веры: «Богъ не веру любит, правду». Иначе говоря, «правда» – это божественная сущность, а не обрядовая сторона «веры христианской».       

Россия, по убеждению И. Пересветова, – это арена борьбы Бога и дьявола за «правду». В «Большой челобитной», основная часть которой написана якобы от имени молдавского воеводы Петра, И. С. Пересветов приводит разговор этого воеводы с неким «москвитянином» Васькой Мерцаловым. «Таковое силное, и славное, и всемъ богатое то царьство Московское! – восклицает воевода и спрашивает: – Есть ли в том царьстве правда?». «Москвитянин» отвечает: «Вера, государь, християнская добра, всем сполна и красота церковная велика, правды нету». И Пересветов устами заплакавшего от горя воеводы Петра так комментирует эти слова: «Коли правды нет, ино то и всего нету»⁷.

3.1) БОЛЬШАЯ ЧЕЛОБИТНАЯ

<…> А Петр, молдавский воевода  (1), так сказал: "Если желаете  узнать о царской умудренности  в военном деле и о правилах  царской жизни, то прочтите  о полном порабощении греков  и не пожалейте себя при  этом, — там-то и найдете Божью  помощь. Бог помогает не ленивым,  а тем, кто трудится и Бога  призывает в помощь, тем, кто  любит правду и судит праведным  судом. Правда — сердечная  радость Богу, для царя же —  великая мудрость".