Пересветов Иван Семенович – русский писатель-публицист

Приметил ли ты, государь, Петра, молдавского  воеводу? Был он тебе, государь, и  царству твоему большой доброжелатель. А я, государь, слышал эти его изречения  и потому, записав, привез к тебе, государь, чтобы тебе оказать услугу. Как понравится тебе, государь, услуга моя, твоего холопа?

Так говорит Петр, молдавский воевода: "Поленились греки твердо стать  против неверных за веру христианскую, а теперь вот они поневоле оберегают  от нападений веру мусульманскую. Отнимает у греков и сербов турецкий царь семилетних детей для военной  выучки и обращает их в свою веру, а они, расставаясь с детьми своими, плачем великим плачут, да нечем  помочь себе". <…>

Пишут о тебе, государь, о благоверном  великом царе, мудрые греческие философы и латинские докторы, что будет о тебе, государь, великая слава вовеки — как о цезаре Августе или о царе Александре Македонском. Так и о тебе, государь, пишут мудрые эти философы, и о твоем государевом войске, и о мудрости твоей. И о том читают в своих мудрых книгах, какую великую справедливость введешь ты в своем царстве и утешишь Бога сердечной радостью. И о том читают мудрые философы, что такой справедливости, как в твоем царстве-государстве, не будет во всей вселенной: от великой грозы твоей мудрости как от сна проснутся царские лукавые судьи, чтобы устыдиться своих лукавых дел, и сами на себя будут удивляться, что обирали без счета. Так вот пишут о тебе, о благоверном царе: ты, грозный и мудрый государь, приведешь к покаянию грешников, введешь в свое царство справедливость, а Богу воздашь сердечную радость. <…>

Вот что говорит Петр, молдавский воевода, о первом турецком царе султане  Магомете (2): "Хоть неправославный царь, а устроил то, что угодно Богу: в царстве своем ввел великую мудрость и справедливость, по всему царству своему разослал верных себе судей, обеспечив их из казны жалованьем (3), на какое можно прожить в течение года. Суд же он устроил гласный, чтобы судить по всему царству без пошлины, а судебные сборы велел собирать в казну на свое имя, чтобы судьи не соблазнялись, не впадали в грех и Бога не гневили. А если наградит он какого вельможу за верную службу городом или областью, то пошлет к своим судьям и велит выплатить тому по доходной росписи единовременно из казны (4). И если провинится судья, то по закону Магомета такая предписана смерть: возведут его на высокое место и спихнут взашей вниз и так скажут: "Не сумел с доброй славой прожить и верно государю служить". А других живьем обдирают и так говорят: "Нарастет мясо, простится вина". И нынешние цари живут по закону Магометову с великой и грозной мудростью (5). А провинившемуся смерть предписана, а как найдут провинившегося, не помилуют и лучшего, но казнят по заслугам дел его. И так говорят: "Писано от Бога: каждому по делам его".

Так говорит Петр, молдавский воевода: "Обозначено в мудрых книгах, пишут  философы и докторы о благоверном великом царе русском и великом князе всея Руси Иване Васильевиче, что будет в его царстве такая великая мудрость, а судьям неправедным — закон от его великой мудрости, дарованной Богом".

Так говорит Петр, молдавский воевода, про русское царство, что: "Сами вельможи русского царя богатеют и  в лени пребывают, а царство его  в скудость приводят. Потому называются они слугами его, что прибывают  на службу к нему в нарядах, на конях  и с людьми, но за веру христианскую некрепко стоят и без отваги с  врагом смертную игру ведут, так что  Богу лгут и государю".

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: "Что из того, что их много, раз нет у них верного сердца, а смерти боятся и умирать не хотят. Богач никогда не мечтает о  войне, а о покое мечтает. Пусть  хоть богатырь разбогатеет, и тот  обленится".

Так говорит Петр, молдавский воевода: "Воина содержать, что сокола кормить (6): всегда ему сердце веселить, никакой  печали к нему не подпускать".

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: "Нужно, чтобы столь могущественный государь со всего царства доходы брал себе в казну и из казны  своей воинам сердце веселил, тогда  казне его конца не будет. Кто из воинов отважно будет вести смертную игру с врагом государевым и крепко стоять за веру христианскую, то таковому воину и честь воздавать, и сердце веселить, и жалованье прибавлять из государевой казны, и к таким воинам — сердце обращать, к себе их приближать, верить им во всем, просьбы их выслушивать обо всем, любить, как отец детей своих, и быть к ним щедрым. Щедрая рука вовек не оскудевает, а славу царю созидает. Какова щедрость государя к воинам, такова и мудрость его".

А о тебе, государь, о великом  благоверном царе, говорит Петр, молдавский воевода: "Нужно, чтобы  такой государь держал против врага, крымского хана, двадцать тысяч храбрых  витязей с огнестрельным, хорошо подготовленным оружием (7) и огневые  заставы на границах степи и обеспечивал  их ежегодно из казны государевым  жалованьем. И приспособятся они  в степи жить и защищать его  от врага, крымского хана. И эти  двадцать тысяч будут тогда для  него лучше, чем сто тысяч. И приграничные области все богаты будут и  не в разоренье от врага. Есть у  него, у столь сильного царя, возможность  все это устроить".

Так говорит Петр, молдавский воевода, о греческом царстве: "При царе Константине Ивановиче управляли  царством греческие вельможи (8) и  крестное целованье ставили ни во что, совершали измены, несправедливыми  судами своими обобрали они царство, богатели на слезах и крови христиан, пополняли богатство свое бесчестным стяжаньем. Сами они обленились и  не стояли крепко за веру христианскую и в царе укротили воинственность ворожбой, путями соблазна, еретическим  чародейством. Таким образом отдали они иноплеменникам-туркам на поругание и греческое царство, и веру христианскую, и красоту церковную. А теперь сами же греки за гордость свою, за беззаконие, за свою лень откупают у турецкого царя веру христианскую: большой оброк платят они турецкому царю, а сами — за гордыню свою и за лень — в неволе живут у турецкого царя. Нанимаются греки и сербы пасти овец и верблюдов у турецкого царя, а знатные греки, так те торгуют".

С великим чувством говорит Петр, молдавский воевода, о вере христианской царства русского. И все просят Бога, государь, чтобы царство восточное  и русский царь — благоверный  и великий князь всея Руси Иван Васильевич — укрепили христианскую веру. Вся греческая вера гордится теперь этим русским царством, ожидая от Бога великого милосердия и помощи Божьей, чтобы освободиться с помощью  русского царя от насилий турецкого  царя-иноплеменника (9).

И говорит Петр, молдавский воевода: "Сильно и прославленно и всем богато это царство Московское! А есть ли в этом царстве правда?" А служит у него москвитянин Васька Мерцалов, и он спросил того: "Все ты знаешь о царстве том Московском, скажи мне истинно!" И стал тот говорить Петру, молдавскому воеводе: "Вера, государь, христианская добра, во всем совершенна, и красота церковная велика, а правды нет" (10). Тогда Петр, молдавский воевода, заплакал и так сказал: "Коли правды нет, так ничего нет".

И так еще говорит Петр, молдавский воевода: "Христос есть истинная правда, ярче солнца освещает он всю  небесную высоту и земную ширину и бессчетные глубины преисподние. Поклонились ему все племена небесные, земные и преисподние, все восхвалили и восславили имя его святое, ибо свят Господь наш Бог, силен и крепок, и бессмертен, велик христианский Бог, и чудесны дела его, долготерпелив и многомилостив. В каком царстве правда, там и Бог пребывает, и не поднимается Божий гнев на это царство. Ничего нет сильнее правды в божественном Писании. Богу правда — сердечная радость, а царю — великая мудрость и сила. Помилуй, Господи, веру эту христианскую от их неправды. Так всею неправдою боролся с греками дьявол, ненавидя христианскую веру, потому что вера христианская Богу любезна: больше других вер любит ее Бог, а дьявол одолел всякой неправдой. Теперь только на то я надеюсь, что пишут мудрые философы и докторы о благоверном царе и великом князе всея Руси Иване Васильевиче, что будет он мудр и введет правду в свое царство".

И так еще говорит Петр, молдавский воевода, и просит милости у Бога с молитвой: "Боже, дай милосердие свое великое, чтобы эта мудрость не покинула великого благоверного царя, и только бы, вопреки грехам нашим, устояло русское царство и просветилось верой христианской независимое царство, а нам не приходилось бы говорить греческой вере, как иудеям или армянам приходится говорить, что нет у них независимого царя и независимого царства. Мы же царством этим русским и христианским перед греческою верою гордимся". И так говорит Петр, молдавский воевода: "Сохрани его, Господи, на многие лета и на укрепление веры христианской". <…>

И так  еще со слезами сказал Петр, молдавский воевода, радея о вере христианской: "И стало так по грехам нашим, что попали мы в рабство иноплеменнику  за великое беззаконие греков, потому что оставили греки свет ради тьмы, впали в ересь во всем и прогневили Бога гневом неутолимым. А вот нехристь-иноплеменник, тот осознал Божью силу: султан Магомет, турецкий царь, захватив Царьград, во всем своем царстве установил справедливость и справедливый суд, какой любит Бог, и утешил Бога сердечной радостью. И за это помогает ему Бог: многими царствами завладел он с Божьей помощью. И вот он великую справедливость установил в своем царстве и снабдил уставом купеческий торг, так что только на слово можно и купить, и продать хоть на тысячу рублей. И так он сказал: "Творите правду в моем, Богом данном, царстве. Глядите же, как Бог любит правду, а за неправду гневается неутолимым гневом: ведь мне, невеликому царю, выдал Бог великого царя. Держитесь заповеди Божьей, наживайтесь в поте лица своего. Как наказал Бог нашему праотцу Адаму, когда создал его и дал ему во власть всю землю и велел обрабатывать землю и в поте лица своего есть хлеб, а Адам заповедь Божью исполнил, так и нам также нужно во всем слушаться Бога и правдою воздать ему сердечную радость". <…>

Государь  благоверный царь и великий князь  всея Руси Иван Васильевич! Был я, холоп  твой, Ивашка, сын Семена, Пересветов, в Сочаве у Петра, молдавского воеводы, пять месяцев и насмотрелся я на великую мудрость. Изречения эти произносит он от наставлений веры и от философской мудрости, потому как, государь, Петр и сам ученый философ и мудрый доктор. А ему служили многие люди, мудрые философы, и прорекли они по небесным знаменьям про царственное твое предназначение, что будешь ты великим государем, и тебе, государь, Бог покорит врагов твоих. Вычитали они с Божьей помощью в книгах, что будешь ты владеть многими царствами. <…>

3.2) Малая челобитная

Во всем, что мы знаем  об Иване Федорове, есть какая-то досадная неправда. Ни памятники, ни известные нам даты, ни даже книги не позволяют нам в полной мере понять жизнь этого человека, узнать о его горестях и болях, ощутить его радости и надежды. Мы можем лишь напрягать воображение, пытаясь представить, как он с сыном странствовал по охваченным чумой районам в поисках нового покровителя; как первопечатник, которого в пору назвать славянским Леонардо да Винчи, умирал в полной нищете в одном из самых богатых и красивых городов Европы – во Львове…

Значение его трудов куда больше, чем это представляется. Без первопечатника не было бы всей нашей цивилизации – книг с  их тысячными тиражами; журналов - научных, литературных, да и бульварных тоже, не было бы ежедневных газет, да и не стучали бы по клавиатуре, по сути набирая текст, в «ворде»

Сказанное о Федорове еще  в большей степени относится  к Ивану Семеновичу Пересветову, известному и не известному, одновременно. Как-то трудно представить, что он ходил по московским улицам и, если бы сдвинулось на несколько столетий время, то и столкнулись мы бы с ним нос к носу. Но кто ж ныне верит в чудеса, а потому Иван Пересветов может показаться лицом вымышленным (например, известный литературовед Александр Пыпин (1833-1904) был уверен, что Пересветов это чей-то псевдоним), а тем, кто о нем и слыхом не слыхивали, им все равно, был ли, не был ли. Помню, каким для меня было потрясением, когда в одной из китайгородских улочек (для интересующихся – в Никитниковом переулке, на пересечении с Ипатьевским, напротив церкви Живоначальной Троицы) старинном московском доме, крашенном в традиционно красно-белые цвета, я увидел табличку, что дом этот принадлежал  Ивану Семеновичу Пересветову. Можно было подняться по ступеням, позвонить в дверь, войти – все это давало ощущение реальности жизни человека, которого наши историки назвали «выдающимся писателем-публицистом».

Да кто ж он такой, этот Иван Пересветов? Во-первых, воин, побывавший мо многих сражениях и не запятнавший своей дворянской чести. Был он уроженцем западных русских земель, оказавшихся под властью Великого Литовского княжества. Первую половину жизни провел в боевых походах, служа то польскому королю, то  участвуя в войнах Фердинанда I Чешского (первый чешский и венгерский король из династии Габсбургов,1501-1564) за венгерскую корону, то воевал за венгров, то за молдавского воеводу Петра, но Родину свою и веру не забывал. Да и как забыть, когда, согласно семейной легенде, род свой вел от одного из величайших русских героев, инока Александра (более известного по мирскому имени – Пересвет), сражавшегося на поле Куликовом с благословения и преподобного  Сергия Радонежского.

Напомним, что до пострижения  в монахи Пересвет был брянским боярином.

А вот его потомок –  Иван, бояр не любил и стоял за сильную власть царя, которому, по его  мысли, следовало искать опору не в среде своевольной знати, а  опираться на служивых дворян. Именно этой теме и посвящены две его  «Челобитные» - Большая и Малая, адресованные Ивану Грозному. Но сначала о том, что же такое «челобитная»? Это прошение, заявление или желоба, когда автор «бил челом» - кланялся (чело – лоб) высокопоставленному лицу – просил его о чем-то или благодарил. Бить челом означало так же дарение и приветствие. Был даже челобитный приказ (что-то вроде министерства прошений), который одно время возглавлял любимец царя Алексей Адашев.

О чем же писал дворянин Иван Семенович Пересветов царю Иоанну Васильевичу? В «Малой челобитной» он напомнил ему, кому он служил раньше и как ради службы Москве оставил европейских королей, да вот беда - вскоре был обобран до нитки власть имущими: « Служил я, государь, трем королям, а таких притеснений ни в одном королевстве не видал. Что было с собой привез я добра, все здесь потратил за притеснениями и волокитами. Из Москвы на службу, со службы в Москву, а к тебе, государь, благоверному царю, подступиться невозможно». Ну, а в Большой Челобитной он перешел от сетований на свою судьбу к обобщениям: «Пусть, с Божьей помощью, всякий, кто хочет, знает, что когда пропадает у царя врожденная воинская доблесть и сходит на него великая кротость, это и есть происки врагов его».