Александр I. Детство, образование, воспитание

1. Александр I. Детство, образование, воспитание

Жизнь - 1777-1825 гг. Правление - 1801-1825 гг.

Первенец великого князя  и наследника престола Павла Петровича от второго брака родился 12 декабря 1777 года в Санкт-Петербурге. Имя Александр мальчику дали по предложению императрицы Екатерины II в честь Александра Невского — небесного покровителя русской столицы.

Вскоре после  рождения внука Екатерина забрала  его в свои покои и в дальнейшем взяла процесс воспитания и обучения ребенка под свой контроль. Чтобы заранее приучить мальчика к звуку пушечных выстрелов, в Зимнем дворце ему отвели комнату, окна которой были обращены к Адмиралтейству. Затея оказалась неудачной: слуховой нерв ребенка не выдержал, и Александр на всю жизнь остался туг на левое ухо. В письме шведскому королю Густаву III Екатерина сообщала: «Комната, куда он был перенесен, обширна, чтобы воздух в ней был лучше... Балюстрада препятствует приближаться к постели ребенка многим людям сразу: скопление народа в комнате избегается, и там не зажигается никогда более двух свечей, чтобы воздух был не слишком душным. Маленькая кровать мсье Александра, так как он не знает ни люльки, ни укачивания - железная, без навеса; спит он на кожаном матрасе, покрытом простыней, у него есть подушечка и легкое английское одеяло. Всякие оглушительные заигрывания с ним избегаются, но в комнате всегда говорят громко, даже во время его сна. Тщательно следят, чтобы термометр в его комнате не поднимался никогда выше четырнадцати или пятнадцати градусов тепла. Каждый день, когда выметают в его комнате, ребенка выносят в другую комнату, а в спальне его открывают окна для притока свежего воздуха... С самого рождения его приучили к ежедневному обмыванию в ванне, если он здоров... Как только пришла весна, и сделалось тепло, сняли чепчик с его головы, и мсье Александра стали выносить на воздух, приучать его сидеть на траве и на песке, даже спать тут несколько часов в тени в хорошую погоду. Он не знает и не терпит на ножках чулок, и на него не надевают ничего такого, что могло стеснять его в движениях...»

С апреля 1779 года компанию Александру составил его брат Константин. Мальчики росли, воспитывались и обучались вместе, но до последних дней императрицы Александр оставался самим любимым ее внуком. Властная и волевая, с ним Екатерина становилась нежной, сентиментальной, сама с удовольствием стирала его одежду, потакала капризам и шалостям, писала для братьев учебники.

Когда Александр  чуть подрос, Екатерина II назначила ему воспитателей, учителей, сама выбрала предметы обучения, написала несколько сказок и составила азбуку. До пятилетнего возраста главным воспитателем при братьях был граф Н.Н.Салтыков — по отзывам современников, весьма посредственный человек. Правда, в главную обязанность императрица вменила ему не воспитание, а присмотр и доклады ей лично о поведении внуков и другого воспитателя - генерала Протасова. И позднее, с появлением учителей, эта функция осталась для Салтыкова главной, ему же Екатерина поручила заботу о здоровье великих князей и обучение их придворному этикету. Несколько странная для воспитателя обязанность Салтыкова была вызвана натянутыми отношениями Екатерины с отцом братьев: она сама хотела быть главной воспитательницей внуков, и Салтыков служил в качестве маскировки этого ее намерения на случай возражений со стороны Павла Петровича.

С пяти лет  воспитанием и обучением Александра и Константина по приглашению Екатерины занялся швейцарец Ф. П. Лагарп, считающийся одним из выдающихся умов того времени, поклонник политической свободы, якобинец по убеждениям. Не зная России, он воспитывал мальчиков на примерах просвещенной Европы, идеях Ж.Ж. Руссо, Э.Гиббона. В последствии Александр неоднократно говорил, что всем, что есть в нем хорошего, он обязан Лагарпу. В обучении детей участвовал профессор физики Крафт, естественные науки и географию преподавал известный ученый-натуралист и путешественник П. С. Паллас, русскую словесность и историю - писатель М. Н. Муравьев, военное дело - А. А. Аракчеев, математику - известный ученый Массой. Учителем закона Божьего и духовником Александра около девяти лет оставался протоиерей А. А. Самдорский. Он долгое время жил в Англии, был женат на англичанке, и с его помощью Александр шлифовал английский язык, который усвоил еще с колыбели от няни-англичанки. Возможно, под влиянием многолетнего общения будущего императора с Самдорским с 1816 года официальным гимном России стал гимн английский. Воспитателем Александра остался и генерал Протасов, строго указывавший мальчику на промахи в его поведении. Лагарп сумел внушить Александру любовь к справедливости, но, несмотря на достаточно громкие имена учителей, образование будущий царь получил поверхностное, представляющее собой мещанину античности и новейших идей. Во многом это произошло по причине отмечаемой учителями нелюбви великого князя к серьезному учению, склонности к праздности. Обладая хорошими умственными способностями, Александр не умел или не хотел сосредоточиться на учении, быстро схватывал мысль, но так же быстро и забывал. Способности у него проявились лишь к иностранным языкам. Английский, в силу вышеизложенных обстоятельств, он знал в совершенстве, хорошо говорил и писал по-французски. Разговорный русский язык был у него хуже английского, и многие современники отмечали, что до последних лет жизни обстоятельный разговор о каком-нибудь сложном деле с Александром невозможно было вести по-русски.

С юности великий  князь был близорук, пользовался лорнетом. Он постоянно закалялся, принимал ежедневно холодные ванны. В последние годы жизни Екатерины II процесс обучения и воспитания юноши по разным причинам был скомкан, а после женитьбы великого князя систематическое образование прекратилось вовсе. Александр на словах признавал важность и необходимость занятий серьезных, но силы воли для них у него не хватало. По этой же причине он самостоятельно не читал сложной образовательной литературы. В общем, налицо была явная леность ума. А свободного времени у Александра с братом было немало. Утром они лишь обязательно присутствовали на вахтпараде, что занимало час-два; в выходные и праздничные дни выполняли незначительные, не отнимавшие много времени поручения по императорскому двору. Но до самообразования, постоянно откладываемого до другого времени, у Александра так руки и не дошли.

2. Женитьба Александра I

Намерение императрицы,  женить внука в 16 лет, было в основном связано с желанием назначить Александра наследником престола, минуя его отца. Для этого нужно было сделать юношу достаточно взрослым хотя бы в глазах общества, и единственным способом была женитьба. Александр не мог не чувствовать, а быть может, и знал в деталях о прохладных отношениях между отцом и бабушкой. Видимо, ему подсказали, что вина в этом лежит на государыне, и уже в 10 лет мальчик проявил далеко не детскую изворотливость, тайно рассказав отцу о планах Екатерины II и присягнув ему как императору, что, конечно, отчасти объяснялось и возможным сочувствием к угнетенному положению родителя. В то же время он с детских лет был приучен к тому, что бабушке-императрице можно говорить только почтительные и лестные для нее слова. С детства в веселом, послушном, с незаурядным артистическим даром мальчике, вынужденном лавировать между отцом и бабушкой, поневоле развились скрытность и лицемерие, недоверие к людям.

Помимо намерения  императрицы сделать внука в глазах окружающих взрослым, была и другая причина для его ранней женитьбы. Генерал Протасов заметил у Александра еще в отроческие годы «сильные физические желания, как в разговорах, так и по сонным грезам, которые умножаются по мере частых бесед с хорошенькими женщинами». Невесту любимому внуку Екатерина II выбрала сама. В октябре 1792 года из Бадена в Петербург по ее приглашению приехала юная тринадцатилетняя Баденская принцесса Луиза-Мария-Августа, дочь маркграфа Баден-Бурлахского Карла-Людвига. 9 мая 1793 года Луиза прошла обряд посвящения в православие с принятием имени Елизаветы Алексеевны, на другой день состоялось ее обручение с Александром Павловичем. Незадолго до свадьбы, состоявшейся 28 сентября этого же года, Екатерина II поручила, одной из придворных дам, в практическом плане подготовить внука к брачному ложу.

3. Портрет жены – Елизаветы Алексеевны

Елизавета Алексеевна любила тихую семейную жизнь, много читала, пересказывая все, что считала необходимым, супругу, у которого на книги никогда не хватало времени.

Для молодых был образован  отдельный двор во главе с графом Н. Н. Головиным. В мае 1799 года Елизавета Алексеевна родила девочку, прожившую чуть больше года, а в феврале 1808 года умерла и вторая дочь, двухлетняя Елизавета. Детей у супругов больше не было. Поначалу Елизавета Алексеевна была страстно влюблена в мужа, и в первые годы всем казалось, что их брак будет удачным, но непостоянство Александра сказалось и на семейных отношениях. В конце концов, супруги зажили каждый сам по себе, хотя видимое благочестие в их отношениях сохранялось. Елизавета прекрасно знала о любовных похождениях мужа, очень от этого страдала, и со временем ее чувства к Александру остыли. Среди своих близких Александр был малоразговорчив, неласков, вечно брюзжал. Но стоило, ему очутиться в обществе дам, как он преображался, очаровывал их мягкой, вкрадчивой улыбкой, изысканным обращением и любезностью. Дамы влюблялись в близорукого, теряющего слух и лысеющего Александра, даже когда ему было под пятьдесят. Он в таких случаях оставался, как правило, безразличным и ограничивался вежливым общением. Впрочем, в его флирте всегда было больше мужского тщеславия, чем темперамента. Проявлять настойчивость ему мешало слабоволие, и он обычно ограничивался «платоническим кокетничаньем». Друг Александра Адам Чарторыжский, прекрасно его знавший, писал: «Мне хорошо известно, что в большинстве случаев добродетель дам, пользовавшихся благоволением Александра, весьма редко находилась в опасности». Возможно, причина была не только в лени, слабоволии и ненастойчивости Александра.

Единственной женщиной, сумевшей надолго привязать к себе Александра, была Мария Антоновна Нарышкина, урожденная польская княжна Четвертинская, первая красавица при петербургском дворе. Царь не скрывал эту связь, проводя целые вечера в роскошном дворце любовницы на Фонтанке или на ее даче, на Крестовом озере. Муж Марии Антоновны, богатейший дворянин Дмитрий Нарышкин, друг Александра с молодых лет, вынужден был смириться с этой связью. Ходили даже слухи, что царь собирается аннулировать свой брак, брак Нарышкиных и жениться на Марии. От этой связи в 1806 году родилась дочь Софья. Но Мария Антоновна не была верна ни мужу, ни высочайшему любовнику. Ее очередной роман с князем Гагариным, одним из адъютантов Александра I, положил конец отношениям с императором. Застав однажды любовников, Александр расстался с Марией Антоновной навсегда, ибо не выносил измен любовниц, но не мстил ни им, ни их поклонникам. Софья умерла в июле 1824 года от чахотки. Государь тяжело переживал смерть дочери. Он удалился в Грузине, имение Аракчеева, жил там некоторое время затворником и, стоя на коленях, по нескольку часов в день молился. Его лейб-медик даже записал: «На ногах Его Величества образовались обширные затвердения, оставшиеся у него вплоть до смерти».

         Четырехлетнее правление отца  далось Александру не легко. По свидетельству иностранного наблюдателя, «Александр жил с женой уединенно: ему служили только преданные императору люди. Чтобы не навлечь на себя и тени подозрения, он не принимал никого и с иностранцами и вельможами не разговаривал иначе как в присутствии отца». От императора Александр ежегодно получал 500 тысяч рублей, Елизавета Алексеевна, помимо этой суммы, - еще 150 тысяч. По вступлении Павла на престол Александр получил ряд важных постов: военного губернатора Санкт-Петербурга, шефа лейб-гвардии и полковника Семеновского полка, инспектора кавалерии и пехоты Санкт-Петербургской и Финляндской дивизий, с января 1798 года — председателя военного департамента Сената. По должности военного губернатора каждое утро Александр был обязан являться к отцу с рапортом, получая от него, как и все остальные, выволочки за малейшие просчеты в службе. Ряд крупных военных назначений получил и Константин. В служебных делах Павел обращался с сыновьями так же круто, как с любым чиновником или офицером, и, по свидетельству современников, братья очень боялись своего деспотичного отца. К тому же через Александра, как главного военного губернатора столицы, проходили все ограничительные и карательные распоряжения императора.

По причине проявления в общении с подчиненными гуманности и сдержанности доверием в делах Александр у отца не пользовался. Это способствовало тому, что на протяжении 1796 года вокруг Александра сложился дружеский кружок молодых, либерально настроенных аристократов (П. А. Строганов, А. Чарторыжский, В. П. Кочубей, Н. Н. Новосильцев), неофициально называвшийся Негласным комитетом, или Партией молодых людей. Особой тайны из своих собраний за чашкой чая члены кружка не делали, но и посторонних на свои беседы не приглашали. Откровенно говорили они о необходимости отмены крепостного права, перехода к конституционному образу правления и других либеральных реформах. Александр тоже высказывал весьма радикальные суждения и к моменту вступления на престол имел вполне сложившиеся взгляды и намерения. Как и отец, он был очень недоволен состоянием государственного аппарата Екатерины П.

4. Заговор и убийство отца

1 февраля  1801 года Александр с супругой вместе с семьей императора переехали в Михайловский замок. А уже в марте несколько лиц придворного круга и высшего гвардейского офицерства произвели в пользу Александра государственный переворот с убийством его отца — императора Павла I Петровича.

       Вице-канцлер Никита Петрович Панин еще в сентябре 1800 года намекнул великому князю на возможное насильственное устранение императора с престола. Потом все разговоры на эту тему с Александром вел генерал-губернатор Петербурга Петр Алексеевич фон дер Пален, являющийся по столичной служебной иерархии товарищем (заместителем) Александра Павловича. Речь шла не о физическом устранении Павла I, а лишь об его отстранении от власти в пользу сына Александра или об их соправительстве. Он не мог не знать, что народные и армейские низы весьма довольны правлением его отца. Точно не известно когда, но, в конце концов,

по словам Палена, Александр  дал свое согласие на отречение отца от власти, взяв с Палена клятву, что жизнь Павла останется в неприкосновенности. Пален прекрасно понимал, что без убийства не обойтись, но, чтобы успокоить совесть своего будущего государя, такое обещание дал.

         Его император Павел I упрекнул в бездействии против заговора. Ответив, что для владения ситуацией сам состоит в числе заговорщиков, Пален добавил, что в списке заговорщиков присутствуют императрица, оба сына и обе невестки Павла I. Купившись на обман, Павел Петрович в силу своей горячности тут же собственноручно написал именной указ: императрицу и великих княгинь развезти по монастырям, сыновей — в крепость, остальных строжайше наказать. С этим указом Пален отправился к Александру Павловичу, объяснил, что заточение всей семьи может привести к большой смуте, и возможно, что, увидев собственноручно написанный отцом указ, Александр, и принял окончательное решение.

        11 марта 1801 года Павел I предпринял единственную, казавшуюся ему, вероятно, надёжной и вполне достаточной меру по предотвращению заговора — привел старших сыновей Александра и Константина к повторной присяге себе на верность как императору. Кроме того, он помнил, что в дополнение к написанному тексту первой присяги велел добавить Александру устно: «И еще клянусь не посягать на жизнь государя и родителя моего», — что Александр и сказал в присутствии многих свидетелей.

 В ночь с 11 на 12 марта Александр не спал, лежа на  постели без мундира и сапог и попросив жену побыть, в прихожей до прихода графа Палена. Существует несколько десятков записанных со слов участников или третьих лиц описаний событий этой ночи, и в деталях они порой существенно отличаются. По одной из версий, приступив уже к завершающему этапу, с порога спальни императора заговорщики отправили к Александру генерала Уварова с несколькими офицерами, чтобы удержать его в бездействии. Александр плакал, рвался на помощь отцу, но его уговаривали ложными обещаниями, что жизни Павла ничто не угрожает. Похоже, так в покоях Александра и было, ибо, когда в половине второго ночи пришел граф Пален, супруга сидела не в прихожей, а возле лежащего, вероятно, в забытьи или обмороке от нервной перегрузки Александра и плакала. Пален растормошил Александра и впервые назвал великого князя «ваше величество» — титулом обращения к государю. Вслед за Паленом пришел поручик Полторацкий, заставший Александра уже сидящим в кресле, без мундира, в брюках, жилете, и с синей лентой поверх него. По свидетельству Полторацкого, когда Александр узнал о случившемся, то упал в обморок, а очнувшись, твердил, что не хочет и не может царствовать. В вестибюле с Александром случились нервные судороги, его отвели обратно в комнату, где он некоторое время сидел, обнявшись с супругой, они горько плакали.