Александр I. Детство, образование, воспитание

Император не восстановил прежнюю, принятую при Екатерине II военную русскую форму. Пудра и косы сохранились. Только у офицеров косы стали короче - в полворотника. Вместо широких и длинных мундиров были введены узкие и чересчур короткие. Низкие отложные воротники павловских мундиров заменились стоячими, доходившими почти до ушей. Вместо очень низких шляп стали носить огромные, высокие, с черными султанами (в пехоте) и белыми (в кавалерии). Форма была уродлива и неудобна, но она была модной, ее носили в Пруссии, Австрии и других странах.

         В совершенстве, постигнув нехитрые  военные премудрости в Гатчине, после вступления на престол Александр Павлович возомнил себя прирожденным полководцем. Этому заблуждению в немалой степени способствовало болезненное самолюбие и желание всех и во всем затмевать, с годами развившееся у императора. Мало уже прислушиваясь к советам и мнениям приближенных, в военных вопросах Александр не признавал таковых вообще.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

7. Внешняя  политика Александра I

 

       Война против Наполеона I в союзе с Австрией, Пруссией и Швецией осенью 1805 года быстро закончилась разгромом австрийских и русских войск у австрийской деревни Аустерлиц. Отъезд императора в действующую армию состоялся вопреки протестам его окружения. Ему пытались разъяснить, насколько присутствие государя свяжет командование, лишит самостоятельности, перенесет всю ответственность на него самого. Так и случилось. Находясь при армии и не принимая официально командование на себя, Александр I сковывал действия М. И. Кутузова своими «высочайшими» решениями, невольно подрывая его авторитет. Царь лично осматривал передовые позиции, контролировал передвижение войск. Он старался постоянно быть у армии на виду и, высокомерно отвергая советы главнокомандующего, решительно вмешивался во все.

После поражения  под Аустерлицем Александр I и австрийский император Франц ударились в паническое бегство. Испуганные грохотом сражения лошади разнесли их в разные стороны. Большую часть вины за поражение под Аустерлицем Александр I взял на себя, хотя формально войсками командовал Кутузов.

Во время  Отечественной войны, когда французы уже оставили Москву и их разгром был предрешен, главнокомандующий русской армией пригласил царя возглавить военные действия, но Александр Павлович отказался, сказав, что не желает пожинать лавры, им не заслуженные.

Несмотря  на поражение под Аустерлицем, 12 декабря 1805 года Георгиевская дума просила Александра I о принятии высшего военного ордена Святого Георгия 1-го класса. Император поблагодарил за внимание, но от ордена отказался, мотивируя свое решение тем, что лишь привел русское войско на помощь союзнику. Вместе с тем «из уважения к военному ордену» император согласился принять орден Святого Георгия 4-го класса. Позднее, уже после победы над Наполеоном, Александр Павлович отказался принять титул «благословенный» и не разрешил возвести себе памятник в Санкт-Петербурге.

25 декабря  1812 года Александр Павлович издал манифест об окончании Отечественной войны и о решении сооружения в честь этого события в Москве «церкви во имя Спасителя Христа», дабы предстоял «сей храм многие века».

19 марта 1814 года Александр I в сопровождении прусского короля и австрийского генерала, во главе русской гвардии и союзных войск торжественно вступил в Париж. Два месяца пребывания во Франции стали сплошным купанием в лучах славы и почестей. Армия, вознесшая его на небывалую высоту. С ведома Александра с русскими воинами обращались так же, как с сенегальцами, стараясь спрятать их от взоров парижан. Немало оскорблений претерпели и офицеры. Армия начала роптать.

Во время  второго своего визита в Париж (1815 год) император нанес русскому войску еще более чувствительное оскорбление. Заметив во время церемониального марша гвардейской дивизии, что несколько солдат сбились с ноги, он приказал посадить под арест двух заслуженных боевых командиров полков. Оскорбление заключалось в том, что арестовывать провинившихся должны были англичане, а содержаться они должны были не на русской, а на английской гауптвахте. Напрасно генерал Ермолов умолял лучше в Сибирь их сослать, чем подвергать такому унижению русскую армию, — государь остался непреклонен.

В это время в Петербурге воздвигались к его возвращению триумфальные арки, готовились фейерверк и иллюминация, но он еще с дороги прислал, указание о запрещении каких бы то ни было торжественных встреч и приемов. Царь приехал в столицу в 7 часов утра и с таким расчетом, чтобы его никто не видел. О скромности речь не шла, ибо Александр знал, что встреча государя-победителя означала начало всенародного торжества. Только когда прибыла морем гвардия, высадившаяся на берег у Ораниенбаума, он не посмел отказать ей в почетной народной встрече, которая состоялась 11 августа 1814 года.

Можно предположить, что свержение Наполеона было, мечтой и делом всей жизни Александра Павловича и что захвачен он был этой идеей с начала своего правления, если не раньше. Причиной неприязни к Наполеону было самое прозаическое чувство соперничества. Как и все тщеславные люди, Александр не любил чужих подвигов, но жаждал такой же славы и блеска, которые окружали Наполеона. Затмить Бонапарта и привлечь к себе внимание он собирался не как полководец, что было нереально, а как Агамемнон — предводитель царей и народов. Помимо дипломатических способностей, сыграло роль и умение Александра привлекать и очаровывать людей. Целые народы он сумел расположить к себе и удержать под обаянием своей личности.

Безусловно, в открытии боевых действий против Наполеона значение имел и другой, сугубо личностный мотив, затронувший самый болезненный для Александра вопрос. В марте 1804 года, будучи уже императором, Наполеон распоряжался в западной и южной Германии как у себя дома. Его отряд конной жандармерии вторгся в Баден и в городе Эттенгейме арестовал представителя династии Бурбонов, герцога Энгиенского, который через несколько дней после скорого суда в Париже был казнен.

Александр особой дипломатической  нотой выразил протест против нарушения неприкосновенности баденской территории с точки зрения международного права.

Наполеон  приказал своему министру иностранных  дел дать официальный ответ, смысл которого сводился к тому, что герцог Энгиенский был арестован за участие в заговоре о покушении на жизнь Наполеона.

Александр Павлович, никогда и никому не прощавший и менее значительных обид, естественно проникся чувством личной ненависти к Наполеону.

 

 

 

8. Личность

 

Из всех данных Александру I прозвищ — Северный сфинкс, Блестящий метеор севера, Коронованный Гамлет, Очаровательный сфинкс - самым метким, пожалуй, было то, что дал ему Наполеон: Северный Тальма. Тальма — знаменитый актер того времени. Действительно, почти вся жизнь Александра была сплошной игрой, сплошным рядом перевоплощений и эффектных сцен. Поражать, изумлять, производить впечатление было его страстью. Черный мундир он носил потому, что тот выгодно оттенял белизну его лица. На поля сражений являлся разодетым, как на бал, и вел себя там, как на подмостках сцены. Принимая под Кульмом шпагу от взятого в плен маршала Вандама, он блестяще, по всем правилам классической драмы разыграл эту сцену. По выражению А. М. Муравьева, слова и поступки Александра «дышали желанием быть любимым».

Самолюбование не было врожденной чертой Александра. С детских лет все, начиная с бабушки, льстили ему, твердили, что он красавец. И он поверил в это, стал считать себя неотразимым. На людях с его лица не сходила сладкая улыбка, ибо он знал и всегда помнил, что за этой/ его улыбкой упрочилась репутация «обворожительной». Современники единодушно отмечали у Александра Павловича стремление «искать популярности по любому поводу».

Характер  императора сложностью не отличался. Александр вступил на престол с уже вполне определенными взглядами на  управления государством, радикально изменившимися по мере его вхождения во вкус самодержавного правления. И хотя намерения правителя не отличались глубиной, продуманностью или оригинальностью, это мало его беспокоило: главным для него было настоять на своем. Даже в семейном кругу его называли «кротким упрямцем». Достигнув успеха, Александр очень скоро охладевал, а иногда даже относился враждебно к тому, чего так упорно добивался.

Современники указывали  на скрытность, лицемерие, притворство, непостоянство Александра Павловича.

Осенью 1805 года, после заключения тайного договора между Александром I и прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III против Наполеона, они оба в присутствии королевы Луизы в мавзолее поклялись перед гробом короля Фридриха II в вечной взаимной дружбе. Страсть к позерству затмила Александру всю очевидность нелепости обстановки: в свое время русские семь лет вели с Фридрихом II кровопролитную войну, в конце концов, заняли Берлин, чуть не доведя своими успехами короля до самоубийства от отчаяния.

Из мавзолея Александр отправился к театру военных действий в Австрию, а клятва не помешала ему через два года заключить с Наполеоном Тильзитский мир, который в русских военных кругах считался более постыдным событием, чем аустерлицкое или фридландское поражение.

Крайне самолюбивый, недоверчивый и подозрительный, Александр ловко пользовался людскими слабостями, умел играть в откровенность. Обладая «врожденным даром любезности», мог искусно расположить к себе людей различных взглядов и убеждений. Он любил приближать к себе лиц, плохо относящихся друг к другу, и ловко пользовался их взаимной неприязнью и интригами, а однажды так и заявил управляющему канцелярией Министерства полиции Я. И. де Санглену: «Интриганы так же нужны в общем государственном деле, как и люди честные, иногда даже больше». Особенно явно это проявилось во время войны с Наполеоном: назначив главнокомандующим М. И. Кутузова, начальником штаба царь поставил личного его недруга генерала Л. Л. Беннигсена, доносившего государю о всех действиях и намерениях Кутузова.

Император всегда и во всем любил неопределенность. Он предпочитал не выражать точно  и ясно своего отношения к предмету или вопросу, чтобы при необходимости можно было потом отпереться и свалить вину на другого. Но в нерешительности его упрекнуть нельзя. Политический курс 1801-1804 годов, решение не прекращать войну после изгнания французов с русской земли и другие поступки свидетельствуют, что Александр I вовсе не был слабой, вечно колеблющейся личностью, какой он обычно изображается в зарубежных источниках. Когда надо, он мог проявить выдержку и терпение. Идти против воли большинства, против господствующего класса, как он это делал в начале правления, в такой стране, как Россия, где всем были памятны судьбы Петра III и Павла I, было далеко не безопасно. Александр в первые дни царствования гулял пешком без свиты по улицам столицы, а небольшие путешествия любил совершать инкогнито, в пути охотно завязывал разговоры с незнакомыми людьми, одаривая собеседников деньгами, табакерками, кольцами.

 В повседневной жизни и быту император был довольно скромен, не носил никаких украшений, даже часов. Он выделял себе определенную сумму денег, и если расходовал ее раньше срока, то жил в долг. С весны до глубокой осени Александр обычно находился в Царском Селе, занимая там малые комнаты дворца; ранним утром в любую погоду прогуливался по парку. Зимой он переезжал в Петербург, в Зимний дворец; по утрам бывал на разводе караулов, затем на занятиях с солдатами в разных частях. Александр всегда был брезглив. Екатерина II звала его «чистюлькой». Он не любил яркого света, избегал, особенно в последние годы, всяких развлечений, не терпел карточной игры, не бывал ни в театрах, ни на концертах. Из всех искусств его привлекала лишь архитектура, в которой он особенно ценил классическую строгость линий. Видимо, по этой причине его любовь к порядку и симметрии порой доходила до абсурда.

В эстетическом отношении Александр не шел ни в какое сравнение со своим отцом. Он тщательно следил за своей внешностью, щегольски одевался, всегда выглядел красивым, подтянутым, элегантным и отменно скромным. Его очень удручала глухота левого уха, близорукость и особенно рано начавшееся облысение. В 1792 году невеста Александра сделала краткое описание его внешности: «Он очень высок и довольно хорошо сложен, в бедрах особенно, ступни хоть и великоваты, но очень хорошо выточены; волосы светло-каштановые, глаза голубые, не очень большие, но и Не маленькие; очень красивые зубы, очаровательный цвет лица, нос прямой, довольно красивый». В холеном, ангелоподобном лице Александра не было никакого сходства с отцом.

Уже через  несколько месяцев после вступления на престол внешне он полностью освоился с ролью самодержца: в позах появилась величественность, брови в нужный момент властно сдвигались и хмурились, глаза приобретали металлический блеск. Повседневной одеждой императора был гвардейский полковничий мундир и белые лосины. К концу правления его сменил кавалергардский мундир с серебряными эполетами, длинный и узкий, не скрывающий слегка оттопыренного зада.

      

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

9. Последние  годы правления Александра I

 

      Отношение Александра Павловича к религии менялось на протяжении жизни. «Этот человек легкомысленно относится к религии», — писала о царе супруга его брата Николая. Она была не совсем права. К религии Александр всегда относился с должным уважением, но без особого почтения, считая, что у каждого человека в душе должна быть своя «внутренняя церковь», несущественно, какой веры — православной или католической. И действительно, до 1812 года государь без особого рвения и прилежания соблюдал обряды православной церкви, придерживался широких взглядов на различные вероисповедания, негласно поощрял деятельность масонских лож, правда, иезуиты особых симпатий у него не вызывали. В 1803 году царя посетил известный масон Беберс. Портреты Александра стояли в масонских ложах на почетных местах, масонами были многие близкие к нему люди, но был ли масоном сам государь — доподлинно неизвестно. 28 марта 1801 года Александр официально сложил с себя звание командора Мальтийского ордена, полученное еще при отце, но оставил за собой протекторат над островом Мальта. 20 декабря 1820 года под сильнейшим нажимом православного духовенства и своей матери государь подписал указ о высылке иезуитов из России с оплатой из казны их дорожных расходов. Уроженцам России разрешалось остаться при условии выхода из Ордена. Вторжение Наполеона повергло царя в глубокое смятение, и он стал искать опору в Боге: он ежедневно читал Библию на французском языке и пересказывал наизусть целые отрывки из нее, участвовал в публичных богослужениях. За спасение России Александр Павлович, прежде всего, благодарил небо, а уже потом своих воинов. В 1814 году религиозность государя приняла даже несколько гротесковую форму. Он поручил специальной комиссии очистить учебники от всего, что противоречит христианству, убрать оттуда все «досужие вымыслы о происхождении и развитии Земли». К концу правления царь был уже не только отменно набожен, но и строго соблюдал все обряды православной церкви, усердно посещал монастыри и отдаленные обители, каждый пост исповедовался у своего духовника.