Александр I. Детство, образование, воспитание

        Испытывая некоторую слабость, новый государь в сопровождении Палена вышел к семеновцам и произнес, точнее, пролепетал подсказанное графом: «Император Павел скончался от апоплексического удара. Сын его пойдет по стопам Екатерины». По другим источникам: «Батюшка скончался апоплексическим ударом, все при мне будет, как при бабушке». Посвященные в заговор семеновцы крикнули «ура».

         В это время три врача-шведа приводили труп убиенного императора в более-менее пристойный вид. Вновь Палену пришлось выводить государя из прострации по причине неотложных забот: в Михайловском замке преображенцы пока не признали нового императора. В казармах конного полка тоже отказались кричать «ура», пока не увидят усопшего. Собрали делегации из нескольких десятков солдат и провели к ложу покойного Павла.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

5. Восшествие  на престол

 

       В Зимнем тем временем сенатор Д. Н. Трощинский составил текст манифеста о восшествии на престол нового императора, в Сенат и другие учреждения разослали приказ к 12 часам собраться в Зимнем для молебна в дворцовой церкви и принятия присяги. В городе для того же открыли все церкви, и народ уже начал в них собираться, еще Ночью узнав о смерти Павла. Александр Павлович в конце концов собрался с духом, силами и вместе с братом Константином и Паленом отправился в гвардейские полка, где уже убедились, что Павла I нет в живых. Перед отъездом на вопрос матери: «Саша, виновен ли ты?» — сын уверил ее в своей невиновности.

 

На следующий день новый император точно так  же, как и его отец, проводил утренний развод караулов, или вахтпарад.

Его адъютант и друг Адам Чарторыжский упомянул, что в первые дни даже опасались за рассудок нового государя.

Никто из заговорщиков наказан не был. Со временем с этим смирилась и вдовствующая императрица  Мария Федоровна, поначалу весьма враждебно к ним относившаяся. Но Александр не простил, что его не сумели оставить в стороне от заговора и не смогли позволить взойти на трон с чистыми руками и спокойной совестью. Впоследствии в официальных документах события в ночь с 11 на 12 марта покрылись плотной завесой молчания, а запрет на публикации материалов о перевороте сохранялся даже в начале XX века. Страх заговора терзал Александра всю жизнь. Даже на смертном одре из боязни быть отравленным он поначалу отказывался принимать лекарства.

        12 марта 1801 года был обнародован манифест, в котором, в частности, говорилось: «Судьбам всевышнего угодно было прекратить жизнь любезнейшего родителя нашего, государя императора Павла Петровича, скончавшегося скоропостижно апоплексическим ударом в ночь с 11-го на 12-е число сего месяца». В этом же манифесте новый император принимал на себя обязательство управлять «богом врученным» ему народом «по законам и по сердцу в бозе почивающей августейшей бабки нашей». Александр же впоследствии одинаково не любил вспоминать не только сумбурное царствование отца, но и правление любимой бабушки.

Сделав 5 сентября 1801 года традиционную остановку в подмосковном селе Петровский Дворец (Петровское), 8 сентября Александр с супругой торжественно въехали в Москву для коронования. Поселились в Немецкой слободе, до которой вдоль всего пути от Петровского (12 верст) по обеим сторонам стояли шеренги пеших гвардейцев. На улицах Москвы вдоль домов были устроены в два и более яруса возвышения для зрителей.

Стены зданий украшали ковры и свисавшие из окон дорогие ткани.

Утром 11 сентября о начале следования царского кортежа из слободского дворца в кремлевский известили 9 пушечных выстрелов и звон колоколов с колокольни Ивана Великого. Шествие из Немецкой слободы возглавлял отряд конногвардейцев. За ними следовали парадные экипажи и лошади под седлом с особами первых пяти классов, экипажи сенаторов, шталмейстер, 60 лакеев и слуг. С интервалом после них — коронационный маршал со своим штатом и взвод кавалергардов. За ними — император верхом и слева от него, тоже верхом, великий князь Константин Павлович, потом их свиты. Следом — вдовствующая императрица в карете с короной на империале, запряженной восьмеркой лошадей, каждую из которых вел под уздцы придворный конюх. За каретой — 6 камер-пажей верхом. Далее, в такой же карете, но без короны, - императрица Елизавета Алексеевна. Как говорили, каждая карета стоила 100 тысяч рублей. В экипажах за императрицей следовали великие княжны — дочери Павла I, взвод кавалергардов, статс-дамы, фрейлины и отряд конной гвардии. Процессию традиционно замыкали дорожные экипажи императорского двора.

У городской  черты императора встретил военный  губернатор со свитой, последовал 71 залп из орудий. Духовенство попутных церквей встречало шествие крестом и окропляло путь святой водой. У триумфальных ворот императору представились депутации от сословий и учреждений.

После размещения в кремлевском дворце царской  четы простолюдинов в Кремль уже не пускали, вход в Успенский собор на церемонию коронования осуществлялся только по именным билетам. Ранним утром 15 сентября о начале церемонии известил 21 пушечный выстрел. Все дальнейшее происходило по-обычному чиноположению, с участием артиллерии. Пушки начали палить, когда в Успенский собор вступила императрица-мать. После зачтения полного императорского титула с кремлевских стен последовал 101 пушечный залп, продолжалась стрельба и во время миропомазания Александра и его супруги.

На традиционном пути из Успенского в Архангельский и Благовещенский соборы для напутственных молебнов и поклонения могилам предков в народ из свиты бросали памятные золотые и серебряные жетоны. В кремлевском дворце император занял свое место на троне, вслед, за чем провозгласили всемилостивейший манифест о достаточно скромных царских милостях. В этот же день парадный обед в Грановитой палате для императорской фамилии и высших чинов длился всего 15 минут. С 15 по 18 сентября была устроена иллюминация в городе.

21 сентября при дворе  был дан бал, 22 — маскарад, затем император со всей семьей отправились на богомолье в Троице - Сергиеву лавру. По возвращении в Москву французская труппа дала четыре спектакля, затем продолжились балы, обеды и ужины у московской знати. Через несколько дней, вся императорская фамилия отбыла в столицу.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

6. Внутренняя  политика Александра I

 

Первые же действия нового императора зародили в обществе некоторую надежду на кардинальные реформы, ибо главнейшие чиновники были от службы немедленно отставлены. Сам он привлек внимание, и даже некоторое обожание простотой и доступностью — впервые в столице увидели царя, гуляющего в одиночестве пешком и любезно отвечающего на поклоны прохожих. Александр Павлович уже в начале правления предпринял целый ряд вполне либеральных мер:

1) Аннулировал большое число одиозных с точки зрения общества указов и распоряжений Павла I, в том числе и касающихся отмены привилегий для различных сословий, в основном, конечно, для дворянства;

2) 15 марта была объявлена полная амнистия политическим ссыльным и заключенным в тюрьмах;

3) 2 апреля упразднил Тайную розыскных дел канцелярию;

4) Восстановил в прежних правах с принятием вновь на службу около 12 тысяч офицеров и чиновников, которые были их лишены при Павле I «по сентенции военного суда» и без таковой;

5) Ограничил раздачу государственных крестьян и имений в награду за службу;

6) 20 февраля 1803 года издал указ «О вольных хлебопашцах», предусматривающий выкуп крестьян по обоюдному согласию с помещиками (до 1825 года было освобождено около 84 тысяч крестьян);

7) Отменил запрет на ввоз из-за границы книг и нот;

В 1802—1811 годах под руководством государственного секретаря М. М. Сперанского на европейский манер были преобразованы органы центрального управления. С сентября 1802 года созданы поначалу восемь министерств (вместо Коллегий) с персональной ответственностью чиновников. Был взят курс на создание правового государства, для чего вводилось в практику печатание отчетов о деятельности министров и государственных учреждений: «Отчет министра внутренних дел» за 1803, 1804 годы; «Отчеты об управлении библиотек».

С начала января 1810 года создан Государственный совет — высший законодательный орган при императоре. С 1812 года Собственная его императорского величества канцелярия, возникшая еще в конце XVIII века, приобрела характер высшего общегосударственного учреждения, связывающего царя со всеми правительственными учреждениями по наиболее важным вопросам внутренней политики. Тот же М. М. Сперанский с согласия Александра подготовил систему законов, приводивших, в конечном счете, к принятию ограниченной конституции и в умеренной степени отмене крепостного права. Царь проект одобрил, но замысел Сперанского встретил сильнейшее противодействие в среде дворянства и высшей бюрократии, так как по проекту никто не мог быть наказан без судебного приговора, что существенно ограничивало права помещика. Да к тому же крестьяне (по проекту) получали избирательные права.

В течение 1803—1804 годов была проведена реформа народного образования. Введено бесплатное обучение в низших ступенях училищ. Основаны четыре университета (Харьков, Казань, Дерпт, Вильно), Институт путей сообщения, лицеи в Ярославле и Нижнем Новгороде, Училище правоведения, Горный кадетский корпус и др. 19 октября 1811 года по французскому образцу открыт Императорский Александровский лицей в Царском Селе, позднее получивший название Царскосельского. С 1814 года открыта Императорская публичная библиотека.

Способствуя распространению либеральных и  конституционных взглядов, царь из личных средств выделил 120 тысяч рублей на перевод и издание в Петербурге таких известных зарубежных писателей, как Бентам, Монтескье, Адам Смит, Беккариа, Фергюсон. Тогда же Александр поручил Карамзину составить «Историю государства Российского», а позднее ассигновал крупные суммы для ее издания.

Безусловно, Александр вступил на престол с определенным запасом доброжелательных и даже возвышенных стремлений, но трудности при осуществлении задуманной программы способствовали его охлаждению к внутригосударственной деятельности.

В силу своего характера и по причине окружения  молодыми и неопытными советниками очень скоро Александр Павлович вообще охладел к реформам, обратив свое внимание на внешнюю политику и военные действия в Европе. К 1810 году из романтического якобинца государь, вошедший во вкус самодержавного правления, превратился в умудренного опытом правителя, познавшего реальную жесткую политику, понимавшего, что в свете предстоящей войны с Наполеоном о крупных реформах придется надолго забыть. В корне изменилось и его отношение к русскому народу. В 1815 году царь даровал конституцию царству Польскому, образованному в составе Российской империи, провел в 1816-1819 годах крестьянские реформы в Прибалтике, но сознание своих подданных считал не созревшим для реформ.

       В апреле 1803 года Аракчеев был вызван государем в столицу, назначен генеральным инспектором всей артиллерии и командиром гвардейского артиллерийского батальона. В заграничных кампаниях 1805— 1806 годов он неизменно сопровождал царя, с января 1808 года стал военным министром, а с августа 1814 года - практически единственным докладчиком государю буквально по все вопросам, даже церковным. Все деловые бумаги к Александру проходили только через канцелярию Аракчеева. Он высказывался против военных поселений, которые замыслил в свое время Павел I, но Александра еще до 1812 года беспокоил тот факт, что существующая система набора в армию не позволяла быстро увеличить ее численность в военное время и уменьшить в мирное. В 1815 году царь вернулся к идее военных поселений, случайно обнаружив ее в какой-то из французских книг и сказав, что они будут, во что бы то ни стало. С 1816 года его решение начало претворяться в жизнь по образцу шведов и австрийцев. В действительности вдохновителем реакционного курса был сам царь, Аракчеев лишь в силу своей исполнительности усердно проводил эту политику в жизнь. Государь, даже находясь за границей, все нити управления страной держал в своих руках, вникая во все мелочи, даже собственноручно правя аракчеевские приказы по военным поселениям. Александр I умел перекладывать свою непопулярность на других. Это понимал и сам Аракчеев, говоря, что царь представляет его «пугалом мирским».

       Окончательный поворот Александра к реакции определился в 1819—1820 годах, что современниками связывалось с политическими потрясениями в странах Западной Европы: революции в Португалии, Испании, Неаполе, греческое восстание 1821 года. 1 августа 1822 года Александр дал указание о запрещении тайных обществ и масонских лож. В армии и гвардии создается централизованная и разветвленная сеть тайной полиции со своими центрами в округах, явками, паролями и огромным количеством доносчиков и шпионов. Не исключено, что в знак протеста именно с этого времени среди доблестного офицерства и начали, образовываться заговорщицкие Компании, о чем в 1824— 1825 годах царю неоднократно докладывали, но им не было принято никаких мер. Особые агенты следили за действиями самой тайной полиции и друг за другом, за высшими сановниками, в том числе за Аракчеевым. Были отменены почти все указы о крестьянах первых лет царствования. Вновь подтверждалось право помещиков ссылать крестьян в Сибирь в виде наказания, а крестьянам запрещалось жаловаться на своих господ. Усилились гонения на просвещение и печать. В полную силу работали «черные кабинеты», занимавшиеся перлюстрацией частных писем. В последние годы религиозно-мистическое настроение все чаще овладевало императором, и он старался развеять его путешествиями. Александр вновь заговорил о том, что снимет корону и уйдет в частную жизнь. Все нити управления теперь сосредоточились в руках Аракчеева.

В начале 1820-х  годов деятельность правительства  не встречала уже почти никакой  поддержки в обществе. Государь производил впечатление глубоко утомленного жизнью человека и занимался в основном военными делами, в особенности военными поселениями, которые - наперекор общественному мнению и протестам жителей, превращаемых в военных поселенцев насильно,  быстро обустраивались в пяти губерниях. Если с большинством мероприятий покойного отца Александр был не согласен, то в военном деле оставался его верным и последовательным учеником. Царь целые дни проводил в манеже, лично командуя марширующими солдатами, или часами занимался тем, что чертил мелком на мундирах живых манекенов-солдат, одетых в разную форму, - придумывал, какие лучше сделать «клапанца» и сколько разместить на мундире пуговиц. В его кабинете в Зимнем дворце на этажерках из красного дерева лежали образцы различных щеток для усов и сапог, дощечки для чистки пуговиц, предметы солдатской амуниции.

Привитая отцом любовь к шагистике, к мелочным формальностям военной службы превратилась у императора в болезнь. Его пристрастие к формальностям доходило до того, что, если лист бумаги, на котором был написан документ, казался на несколько миллиметров меньше или больше положенного, Александр смотрел на это как на серьезное нарушение порядка и выходил из себя. Его витиеватая до крайности подпись тоже доставляла неприятности. Если первым росчерком пера буква «А» не получалась в вершине тонкой, как волос, а внизу широкой, как след кисти, царь в сердцах бросал перо и не подписывал документа.