Древнеегипетская цивилизация

Культура многочисленных богов

В период создания единого  государства упорядочиваются культы многочисленных богов Египта и связанные  с ними религиозно-мифологические представления. Идея единовластия привела к возвышению культов богов крупнейших религиозных  и политических центров, вокруг которых  формировались основные теологические  концепции: гелиопольская, мемфисская, гермопольская. Взаимодействие различных жреческих школ на ранних этапах египетского государства было, видимо, интенсивным. Тексты из пирамиды царя Унаса запечатлели не только слияние осирического мифа и гермопольских жреческих построений с гелиопольской теологией, но и соединение в одной системе богов гермопольского учения и богов фиванских, еще не игравших тогда заметной роли в религиозной жизни страны. На фоне преобладающего на всем протяжении египетской истории политеизма-наследия ранних эпох - возникают такие сложные теологические концепции, как, например, мемфисская, свидетельствующая об особой глубине ума, сумевшего подняться над путаницей политеистических представлений, восприняв всех богов как эманации единого Птаха, создавшего мир силой своего слова, замысленного "сердцем".

"Что станется с этой  страной, когда скроется солнце  и не будет больше сиять,  дабы могли видеть люди? Не  будут жить, сокрытые тучами, и  все оцепенеет, лишившись его... Обмелеет река Египта, и смогут  пересечь воды вброд... Южный ветер  одолеет северный, и не будет  в небесах ни единого дуновения... Придут враги с Востока, спустятся  азиаты в Египет... И будет страна  в смятении, не зная, что станется  с ней... Я покажу тебе сына  врагом, и брата недругом, и человека, убивающего своего отца. Все уста будут молить о сострадании, но исчезнет все благое, и погибнет страна..."

Этот образ бедствия, воспринимаемого  как конец мира,- реминисценция  небывалого мятежа, завершившего эпоху  Древнего царства. Его описание вкладывается в уста великого мудреца древности  Неферти как пророчество царю Снофру, во время которого еще ничто не предвещало грядущих испытаний. Подобная картина, но уже не как обобщенное, схематизированное пророчество, а как потрясающий своей исторической достоверностью документ, сохранилась в знаменитых "Речениях Ипувера", несомненно очевидца междоусобицы, который тяжко переживает упадок страны и торжество простолюдинов над знатью и царем. "Маат изгнана, в Зале Совета- ложь. Нарушены предначертания богов, и пренебрегают их заповедями. Страна пребывает в бедствии. Повсюду стенания. Города и области в скорби. Всякое лицо подобно (другому) во зле, и нет (более) почтительности. Нарушен покой (даже) владык молчания",-как бы вторит словам Ипувера гелиопольский жрец Хахаперрасенеб (Анху), также, очевидно, современник смут, писания которого на многие столетия пережили его самого. Братоубийственная вражда, распад государства, голод и лишения, рост значения местных центров и их правителей, все более узурпирующих царские привилегии, усиление позиции средних слоев населения-все это не могло не сказаться на общем состоянии египетской культуры. "Подобно гончарному кругу", в этот период "повернулась" не только страна, но и само мировосприятие египтян, поставленных перед целым рядом социально-политических, религиозных и нравственных проблем. Но даже во времена упадка не были утрачены культурные ценности, созданные в эпоху Древнего царства.

От времени смут не сохранилось  выдающихся памятников искусства, переживавшего  тогда застой. Но в этот же период или непосредственно после него, в эпоху Среднего царства, появились  такие глубокие сочинения, как "Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара" и "Спор Человека и Ба".

"Поучение гераклеопольского царя"-первое известное нам дидактическое сочинение, составленное от имени царя. В "Поучении" особый акцент делается на нравственные основы власти. Призывая Мерикара с беспощадностью относиться к мятежникам и остерегаться черни, гераклеопольский царь в то же время советует приближать к себе человека за его заслуги, не наказывать несправедливо и творить Маат, заботиться не только о своих вельможах, но и обо всех подданных, ибо все люди-"стадо бога", они - "подобия, вышедшие из его плоти". Увещевая сына следовать мудрым писаниям предков, он говорит об особой ответственности, которую налагает на царя его сан, и указывает ему, что именно благие поступки правителя- лучшая память о нем среди людей и залог оправдания на суде богов в загробном царстве, где добродетель ценится выше, чем пожертвованный "бык злодея". Так впервые идея загробного воздаяния, которая, по всей видимости, уже существовала во второй половине Древнего царства, приобретает для нас отчетливые очертания, свидетельствуя об углублении нравственных исканий.

Официальная идеология эпохи  смут стремится возродить политическое и духовное единство страны, порядок  и гармонию, утраченные "из-за греховной  сущности людей", призывает к восстановлению культов богов, и прежде всего  почитания Ра, тесно сросшегося с  идеей единодержавия, увещевает  неукоснительно соблюдать все ритуалы  и совершать жертвоприношения. Одновременно с этим в недрах египетской культуры зреет иная система мировосприятия, связанная с представлениями  о загробном мире, всегда занимавшими  центральное место в египетской религии.

"Не выйдешь ты (больше) наружу, дабы видеть Солнце" - эти  строки из "Спора Человека и Ба" находятся в полном противоречии с заупокойными текстами, одно из магических назначений которых - дать возможность умершему каждодневно созерцать Солнце, без чего немыслима жизнь в мире ином.

Представления о загробном  мире как стране вечного сна, тягостного мрака, где нет воды и воздуха, радостей любви, были достаточно широко распространены в Египте, встречаясь даже в гробничных надписях жрецов. И хотя подобные взгляды встречали  отпор, хотя вновь и вновь напоминалось, что время жизни на земле-это  сон и что взамен воды, воздуха  и любовной услады дано будет "просветление", а вместо хлеба и чина- "умиротворение сердца", мало чтущие некрополь не переводились.

"Песнь арфиста" из  гробницы царя Антефа призывает "праздновать прекрасный день", не думая о смертном часе, ибо никто из умерших не вернулся, дабы поведать о своей участи и успокоить живущих, никто из них не взял в мир иной своего достояния, и места посмертного успокоения даже великого Имхотепа и Джедефхора исчезли с лица земли.Что означают подобные настроения? "Скептицизм", как их обычно принято называть, или откровенное неверие, отсутствие или недостаток благочестия, упование на то, что вечно только всепобеждающее слово, а не каменные гробницы, подверженные разрушению, отрицание ли здесь существования самой загробной жизни или связанного с переходом к ней громоздкого ритуала? На эти вопросы нелегко дать ответ-слишком отрывочны и скупы наши данные. Но они говорят о том, сколь сложны были представления египтян о проблеме жизни и смерти. И то, что в эпоху смут, впервые ощутимо для нас, египетская сакральная культура уже не предстает как единое целое, сосуществуя с идеями неортодоксальными, само по себе весьма знаменательно. Не исключено, что неортодоксальные идеи возникли гораздо раньше, а годы великого социального и духовного потрясения лишь обнажили эти противоречивые тенденции египетской культуры.

Подъем культуры в эпоху  Среднего царства кажется особенно впечатляющим на фоне предшествовавших времен. Фиванские владыки во многом стремились возродить и продолжить традиции царей Древнего царства. Но изменения, затронувшие уклад жизни, язык, искусство, религию, литературу в период распада страны, наложили неизгладимый отпечаток на культуру эпохи, и без них невозможно понять ни стремительного расцвета светской художественной средне-египетской литературы и научных знаний, ни усиления поисков индивидуальных черт в царской и частной скульптуре и возобладания их порой над внутренним, духовным, идеальным обликом, ни переосмысления роли царя в египетском обществе, который теперь все более представляется не только недосягаемым божеством, но и конкретным человеком. Отделенный неизмеримой дистанцией от своих подданных, царь тем не менее мог испытывать те же чувства страха, незащищенности перед превратностями судьбы, которые были свойственны простому смертному. И в этом смысле в "Поучении Аменемхета I" чувствуется связь с дидактикой смутных времен, с "Поучением гераклеопольского царя". Царские статуи, прежде скрытые в заупокойных сооружениях, отныне все чаще выносятся за их пределы. Они были обращены не столько к миру иному, сколько к подданным, перед которыми, запечатленная в камне, воспевалась мощь новых владык, покорителей Нубии, усмирителей бедуинов пустынь и азиатов, воюющих "со времен Хора".

Среднее царство по праву  считается классическим периодом египетской культуры. В это время окончательно складывается средне-египетский язык, который как господствующий письменный язык просуществовал до XIV в. до н. э., до конца египетской истории сохранив преимущественно религиозно-культовое назначение. Развивается скоропись (иератическое письмо), свидетельствующая о подъеме хозяйственной жизни.

В эпоху Древнего царства  уже были созданы основные архитектурные  формы, воплотившийся в монументальных сооружениях (пирамида и заупокойный  храм, солнечный храм с обелиском) и их компонентах (типы колонн, декор  зданий и т. д.) и сочетании архитектуры, скульптуры и рельефа. Но в начале Среднего царства, ознаменованном интенсивным  храмовым строительством, архитектурный  стиль Древнего царства был не просто возрожден, но и переосмыслен, исходя из местных политических, религиозных  и художественных потребностей. Соединение традиций Древнего царства с элементами локальных культур дало такие  образцы искусства, как росписи  из гробниц номархов Антилопьего  нома (Бени-Хасан) или заупокойный храм в Дейр-эль-Бахри Ментухотепа I. В этом ансамбле, гармонично сочетавшем в себе пирамиду и тип скальной гробницы, проявилась свойственная религиозной политике фиванских царей тенденция к возрождению солярного культа, тесно связанного с культом царя и с местной традицией почитания Амона. Та же тенденция проявилась и при Сенусерте I, который соорудил храм Атуму в Гелиополе и молельню (Белый храм) в Карнаке, посвященную Амону-Ра, даровавшему своему "сыну" Сенусерту "царство Обеих Земель".

Пирамиды царей XII династии, воздвигнутые ими от Дашура до Фаюма, выглядели намного скромнее пирамид Древнего царства и по своим размерам, и по материалу, и по технике исполнения. Зато грандиозными были царские замыслы по улучшению ирригационной системы в Фаюмском оазисе.Здесь, в священных угодьях бога-крокодила Собека, близ новой столицы-крепости, носившей название Иттауи (Завладевший Обеими Землями), сооружается заупокойный храм Аменемхета III, названный греками Лабиринтом (от престольного имени царя-Ни-маат-Ра, произносившегося греками как Ламарес). Этот уникальный ансамбль, занимавший огромную территорию-72 тыс. кв. м, до наших дней не сохранился. По свидетельству античных авторов, он представлял собой пантеон бесчисленного множества богов страны, вызывавший восхищение чужестранцев. "Я видел его,-писал о Лабиринте Геродот,-и нашел, что он выше всякого описания. Действительно, если бы собрать вместе все эллинские укрепления и другие сооружения, то оказалось бы, что они стоили меньше труда и денег, нежели Лабиринт... Лабиринт превосходит сами пирамиды".

Лабиринт-апогей архитектурного строительства времени Среднего царства и, подобно пирамидам  Древнего царства, явился символическим  выражением расцвета и единства страны. При Аменемхе-те III будто снова возродилась слава мемфисских царей Древнего царства и в подражание им царь предстает в облике всесильного бога. Он солнце лучезарное, "озаряющее Обе Земли больше солнечного диска, зеленящий больше Великого Хапи",-воспевал Аменемхета III вельможа Схотепибра.

Процветание государства  в эпоху Среднего царства способствовало подъему египетской культуры, развитию конкретного научного знания, если и не противопоставленного пока знанию магическому, то по крайней мере имеющего в перспективе освобождение и отделение от последнего. Само приобретение знания-на уровне школьной науки египетского писца- рассматривалось сугубо утилитарно. Хотя и дарованное богами, это знание было необходимо только для достижения высокого социального и имущественного положения. "Место писца - в столице, и не будет он знать там нужды"; "Если постигнешь писания - благо будет тебе, ибо нет должностей (иных достойных), представленных мною пред тобой"; "Нет должности, не подвластной начальнику, кроме (должности) писца, он (сам себе) начальник", - подчеркивалось в "Поучении Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну Пепи". От эпохи Среднего царства и времени гиксосов дошли первые математические и медицинские тексты, содержащие практические и конкретные задачи: Московский математический папирус и математический папирус Ринд Британского музея, Кахунский папирус, ма-гико-медицинские папирусы IV и V из Рамессеума и др. Большой медицинский папирус Эберса и хирургический папирус Эдвина Смита являются текстами Нового царства, хотя, несомненно, восходят к значительно более древним трактатам. В папирусе Эберса, где впервые в истории медицины изложено учение о кровеносных сосудах, пульсе и сердце, в общем контексте магического знания уже виден проблеск научных обобщений. В папирусе Эдвина Смита, содержащем древнейшее учение о мозге, магическая терминология почти полностью уступает место терминологии практической. От эпохи Среднего царства сохранились и древнейшая запись обмера страны, и списки созвездий на саркофагах, и первый в мире словник, напоминающий энциклопедию, который был найден в библиотеке, открытой в одной из гробниц Рамессеума. Наряду с религиозной, научной и традиционной дидактической литературой в той же библиотеке были обнаружены и шедевры египетской художественной литературы Среднего царства - "История Синухета" - "настоящий роман", по словам Б. А. Тураева, "совершенно лишенный фантастического элемента", и "Красноречивый поселянин", сугубо книжное сочинение, содержащее обвинительные речи несправедливо обиженного крестьянина, которые он произносит по всем правилам египетской риторики. Эти сочинения, а также "Сказка о потерпевшем кораблекрушение", отразившая в духе фольклора египетские представления о волшебной экзотике дальних стран Красно-морья. были у египтян излюбленным чтением, особенно "История Синухета", судя по количеству сохранившихся фрагментов копии на папирусах. Для позднейших эпох существования египетского государства литература Среднего царства была образцом, достойным подражания.