Древняя Греция: период эллинизма. Политическое учение стоиков

Физика

Физическое учение  играет в стоицизме важнейшую  роль. Мы видели, что в сравнениях, приводимых стоиками, ей принадлежала главная роль.  Это было связано с тем, что она в глазах стоиков являлась учением о божестве. При этом многое в физической доктрине стоицизма взято из предшествующей традиции, главным образом у Гераклита и отчасти у Аристотеля.

Началами всего существующего  являются, по мнению стоиков, действующее и претерпевающее, или Бог и материя. Материя есть то, что лишено всяких качеств, полностью пассивно, готово принять любую форму, приходящее в движение только под воздействием другого.  Материя не может стать ни больше, ни меньше, она лишена какого-либо изменения. Изменяться могут только ее части, но не она сама. Действующее начало называется разумом, находящимся в материи, и богом, который пронизывает материю и, оформляя ее, творит из нее все вещи. И бог, и материя вечны и не уничтожимы. Хотя стоики различают их, тем не менее, они их не разделяют. И разум, и материя есть два аспекта одной и той же реальности.

Важнейшим принципом  стоической физики является утверждение  о том, что любое действующее  начало может быть только телом. Таким образом стоики выступают против Платона и Аристотеля, признававшие нематериальные действующие причины. Следовательно бог выступающий как деятельное начало, есть тело. Он не что иное, как огонь и дыхание. Это не разрушительный огонь поедающий, но огонь созидательный, порождающий весь мир. Таким образом, все, находящееся в мире, и сам мир как целое создано разумной причиной, творческим огнем. Стоики выступают против эпикурейского тезиса о случайном происхождении мира. Как художник искусно творит свое произведение, запечатлевая в нем свое мастерство и свой разум, так и творческой огонь разумно и искусно созидает все и пронизывает все. При этом творческий огонь не стоит вне мира. Нет, он сам находится в нем, есть его руководящая, направляющая и созидающая часть, природа и душа космоса. Стоики называют его Зевсом.

Когда он создает мир, он в начале делает материю годной для творения,  затем создает  четыре элемента, огонь, воду, воздух и  землю. Космос возникает, когда из начального огня все переходит во влагу через промежуточную воздушную стадию, некоторые части воды сгущаются до земли, некоторые снова переходят в воздушное состояние. Из этих четырех элементов возникают все растения и животные.

По прошествии определенного времени  космос возвращается в огненное состояние, происходит то, что стоики называли «мировым пожаром». Все снова становится огнем, в котором пребывают семена всего существующего, чтобы затем повторить все сначала. Снова все двинется через воздушное состояние к влажному, поэтому Сенека называет огонь концом мира, а влагу — его началом. Таким образом, рождение и гибель космоса периодические повторяются, причем ничего нового не появляется. Поскольку в боге содержатся одни и те же семенные логосы, все события в мире каждый раз разворачиваются абсолютно одинаково, происходит, как позднее выразится Ницше, «вечное возвращение того же самого».

Космос, создаваемый и руководимый  богом и разумом, и сам есть живое существо, разумно и одушевленное. Стоики доказывали это положение  так. Разумное, одушевленное и живое лучше неразумного, мертвого и неодушевленного. Космос — самое лучшее. Следовательно, космос разумен, одушевлен и живой. Еще один аргумент был таким. То, что порождает разумные существа, cамо разумно. Космос порождает живые существа. Значит, космос разумен. Божественный разум проникает весь космос, однако, не в равной мере. В некоторых вещах его присутствие заметно только в разумной оформленности, им присущей, в других же — он проявляется непосредственно как ведущее начало. Ведущим началом всего мира стоики называли эфир, небо или даже солнце.

Космос, согласно стоикам, один-единственный, причем ограниченный и имеющий форму шара. За его  пределами находится беспредельная  пустота, лишенная телесности. В самом  же космосе никакой пустоты нет, космос пребывает в полном единении, обусловленном согласием и сопряжением небесного и земного.

Божественный разум  отождествлялся стоиками с судьбой. «Судьба — это разум, в соответствие с коим прошлое было, настоящее  есть, а будущее будет», - говорил Хрисипп, Классическое определение судьбы, принадлежащее тому же Хрисиппу, было следующим: «Судьба — это некоторое природное сочленение всего, когда вечно одно следует за другим, и связь этого следования непреодолима». Cенека же пишет: «Великое утешение быть пленником вместе со всем миром. Ведь то, что нам приказало так жить и так умирать, тою же самою необходимостью связало и богов. Неотвратимо движется ход всего человеческого и божественного. И сам создатель всего и правитель, начертав законы судеб, им следует. Однажды повелев, всегда повинуется». В другом месте Сенека говорит: «Если ты назовешь его (бога) судьбой, не ошибешься. Ведь судьба есть не что иное, как связанный ряд причин, бог же есть первая причина всего, от которого зависит все остальное».

Важнейшим моментом стоической доктрины является учение о провидении. Согласно Зенону, судьба и провидение тождественны. Это значит, что все происходящее в мире по закону необходимости одновременно является самым лучшим, что божество, c необходимостью ускоряющее мир, направляет его к лучшему и совершенному. Таким образом, любое событие одновременно и необходимо вытекает из предшествующего ряда причин, начиная  с первой, и является самым лучшим. В таком случае в мире нет и не может быть никакого зла. Не все стоики согласились с Зеноном, его ближайший ученик Клеанф ограничил принцип провидения. Как свидетельствует Халкидий: «То, что происходит властью провидения, происходит так же необходимо, но не все то, что происходит по необходимости, происходит по воле провидения, - утверждал Клеанф».

Таким образом, в мире все устроено целесообразно. Низшее существует для высокого, худшее —  для лучшего. Неодушевленное существует для одушевленного, одушевленное —  для разумного. Так, по Хрисиппу, мы созданы богами для них и для  самих себя, животные созданы для нас: лошади для наших войн и сражений, собаки для охоты, а барсы, медведи и львы — для упражнения в храбрости. Даже вредные животные созданы для нашей пользы. Согласно Плутарху, Хрисипп говорил, что клопы полезны, чтобы не давать нам долго спать, а мыши заставляют нас не разбрасывать все в беспорядке. Впрочем, некоторые живые существа возникли не для утилитарных целей, а для красоты. Так, по Хрисиппу, павлин возник ради красоты своего хвоста.

Если в мире все  устроено целесообразно, откуда же берутся беды и несчастья, откуда берется зло? Во-первых, говорили стоики, всевозможные беды могут быть насланы богом на дурных людей, дабы их примером вразумить остальных. Однако такое решение не дает ответа на вопрос, почему беды и несчастья случаются с людьми добродетельными и праведными. Второе решение, предлагавшееся стоиками, заключалось в том, что в большом мировом хозяйстве, хорошо устроенном, тем не менее могут случаться всякие мелкие неприятности. Божественная природа рождает все прекрасно и ко благу, но при этом, достигая главного блага, она попутно порождает и какие-то дефекты. Хрисипп приводил такой пример. Создавая человеческую голову, природа разумно и заботливо создала ее из мельчайших и тончайших косточек, однако, несмотря на сие великое искусство, голова получилась хрупкой и ломкой. Так и в мире, зло возникает попутным образом, когда природа, создавая свои прекрасные творения, попутно создает всякие уродства и причиняет добрым людям незаслуженные ими страдания. В этом, как говорит Сенека, играет роль то, что материя обладает своими собственными причинами. В любом случае, согласно стоикам, нужно обращать внимание не на частные неудачи божественного разума, но на его, так сказать, стратегический успех. Стоики осознавали проблематичность этого решения, но  у них не было иного выхода. Либо при всех дефектах мир устроен все же целесообразно, либо остаются атомы и пустота, случай и механическая необходимость эпикурейцев. Наконец, зло, согласно Хрисиппу, должно быть, ибо без него мы не могли бы понять и оценить благо.

В системе стоического  фатализма человеку оставляется  лишь свобода подчиняться законам  мирового целого и его движению. Стоики иллюстрировали свое понимание  свободы примером с собакой, привязанной  к колеснице. Если собака бежит за колесницей, она делает это по своей воле, как бы понимая, что ей от этого никуда не деться, и одновременно подчиняется влекущей необходимости. Если отказывается и не хочет бежать, все равно колесница тащит ее за собой. Итак, человеческая свобода — это сознательное и разумное следование необходимости.

Исходя из того, что  всё существующее есть необходимая  связь причин и следствий, стоики утверждали возможность мантики  и предсказаний будущего. Они пытались создать для распространенной и  в Греции, ив Риме практики предсказаний научную основу. Вообще, их отношение к религии резко отличалось от последовательного ее неприятия эпикурейцами. Стоики пытались ассимилировать античную религию в сове мировоззрение, признают и бога, и богов и демонов. Они стараются ответить на критику религии путем аллегорического истолкования основных фигур пантеона и главных мифов. Аллегорическому толкованию подвергаются гомеровские тексты. Эта ассимиляция религии проводится под знаком пантеизма. Многочисленные боги и герои Греции хорошо подошли для мировоззрения, провозглашавшего, что есть божество.

Человеческую душу стоики определяли как «соприсущий нам  воздух», «соприсущий нам и непрерывный  воздух, пронизывающий все наше тело». Сам воздух нашей души определялся  как «мыслящее тепло» или как огонь. Душа делилась стоиками на восемь частей: на ведущее и руководящее начало, на пять ощущений, на способность речи и на способность размножения. Руководящее начало находится не в голове, но в груди, поскольку из груди исходит голос. Душа, согласно стоикам, не может обладать бестелесностью, поскольку она есть воздух или огонь, не может и обладать вечным существованием. Во время мирового пожара все отдельные души возвращаются в единую огненную природу, откуда они когда-то делись. Что же касается времени до мирового пожара, то, по Клеанфу, до него существуют все души, а, по Хрисиппу, только души мудрецов.

Лестница существ, согласно стоикам, выглядит так. Самая низшая ступень, неодушевленное, обладает только свойством или структурой, в растениях к этому присоединяется естество, как способность к движению. Душа впервые появляется у животных, она отличается способностью представления и влечением. У человека ко всему этому присоединяется разум.

Глава 2. Политический и общественно-социальный аспекты философии стоицизма.

1.1.Этика.

В отличие от Эпикура  первое стремление всякого живого существа не к удовольствию, но к самосохранению, Наиболее близким является для любого живого существа его собственное  устроение и сознание о нем. Никакое живое существо не может относится к себе самому как к чужому, оно с рождения отталкивает все губительное и вредное, усваивает же себе все родственное и близкое. А этого не могло бы быть, если бы мы сразу не обладали чувством и сознанием себя и своего устроения. Удовольствие является лишь побочным эффектом этого изначального стремления к самосохранению. По Хрисиппу, это врожденное чувство близости к самим себе распространяется и на наши части, и на наши порождения. Любовь к своим порождениям образует фундамент человеческой социальности.

Человек есть существо разумное, поэтому он близок самому себе не просто как живое  существо, но как разумное существо, то есть человеку в самом себе, прежде всего, дорога его разумная часть. Главным  определением счастливой жизни была формула «жизнь согласно природе», которая понималась как «жизнь согласно разуму» и «жизнь согласно добродетели». Родоначальник стоицизма Зенон говорил просто о согласной жизни, имея в виду отсутствие в душе добродетельного человека разногласий, его согласие с самим собой, то есть со своим разумом. Ученик Зенона Клеанф добавил к «согласной жизни» слова «с природой», имея в виду жизнь, согласную с общим законом, управляющим Вселенной. Хрисипп примирил эти два подхода, понимая «природу» и как общий закон, и как естество каждого человека. Поскольку природа каждого из нас является частью мировой природы, то между этими смыслами нет противоречия. В соответствии с таким учением о цели жизни стоики определяли добродетель как «согласное с собой состояние души», как «состояние души, благодаря разуму согласное касательно всей жизни», или как «состояние души, находящейся в согласии с самим собой касательно нашей жизни». Таким образом, совершенная жизнь заключается в согласии с самим собой и общим законом, пронизывающим все, в согласии нашей разумной части и мирового разума. Это и будет добродетелью счастливца и благим течением его жизни.

Благом стоики считали исключительно добродетель. Зенон так говорит от этом. «Все существующее либо хорошо, либо плохо, либо безразлично. Хорошим является следующее: разумение, целомудрие, справедливость, мужество и все, что есть добродетель или причастно добродетели. Плохим — неразумие, необузданность, несправедливость, трусость и все, что есть порок или причастно к пороку. Безразличным же является следующее: жизнь и смерть, слава и бесславие, страдание и удовольствие, богатство и бедность, болезнь и здоровье, и все тому подобное»». Сенека же пишет: «Высшим благом является нравственно-прекрасное. И я добавлю, чтобы ты еще больше удивился: нравственно-прекрасное является единственным благом». Итак, все, что нужно для счастливой жизни, заключено только в добродетели, добродетель вполне достаточна для счастья и довлеет само по себе. Основной формой добродетели является разум. Между различными благами, т. е. Между добродетелями нет никакого различия, ни одна из них не лучше и не хуже другой. Точно так же и все пороки одинаковы, среди них нет лучшего или худшего. В отличие от прочих искусств мудрость, т. е. добродетельная жизнь, имеет свою цель в самой себе.

Область безразличного  делилась стоиками на два вида: предпочтительное и не предпочтительное. Хотя  для  счастливой жизни безразличное не могло  принести никакой пользы, для обычной  жизни выбор безразличного представлялся  стоикам важным и требующим обоснования. Так, жизнь, здоровье, сила, красота, богатство, слава, хорошее происхождение считались предпочтительными, а их противоположности — не предпочтительными. Некоторые стоики (Аристон Хиосский) шли еще дальше и полностью элиминировали всякое различие между предпочтительным и не предпочтительным, доводя стоическую точку зрения на благо до логичного конца.