Екатерина II и дворянство

§4 Крестьянский вопрос.

Ошибочно думать, что  увлекшись «Наказом», сенатской  реформой и реформами в области  экономики Екатерина забыла про  крестьянский вопрос. Просто она убедилась, что всякая попытка радикального его решения неминуемо вызовет волну дворянского протеста, которая может захлестнуть и её саму. «Едва посмеешь сказать, что они (крестьяне) такие же люди, как мы, и даже когда я сама это говорю, - с горечью писала императрица, - я рискую тем, что в меня станут бросать каменьями. Но Екатерина не отступилась от своего замысла и будучи искусным политиком предпочитала действовать осторожно и неспеша. Первые свои попытки изменить ситуацию Екатерина начала с Лифляндии. После посещения в 1764 году прибалтийских провинций она велела лифляндскому губернатору Ю.Ю. Броуну

Обсудить отношение  крестьян и помещиков на заседании  ландтага (орган сословного представительства). На этом заседании Броун отметил, что главное зло состоит в  отсутствии у крестьян права собственности и требовал установить это право на движимое имущество, а также регламентировать крестьянские повинности и пресечь продажу крестьян за границы Лифляндии и торговлю ими поодиночке. Принятые тогда меры в 1816-1818 годах облегчили Александру I отмену крепостного права в Прибалтике.

В 1771 году правительство  Екатерины предприняло попытку  ограничить продажу крестьян без  земли, запретив торговлю ими с аукциона. В 1773году Сенат, ссылаясь на Наказ, предписал  строго соразмерять наказание крестьян с совершенным преступлением и, в частности, сечь плетьми, а не кнутом, ибо, наказание кнутом в нашей стране почти равнялось смертной казни. В 1775 году им было запрещено продавать своих крепостных в услужение людям на срок более 5 лет. В марте того же года уже упомянутым манифестом отменялось (что соответствовало планам Екатерины, обозначенным еще в черновиках Наказа) многие десятилетия существовавший закон, по которому отпущенных на волю следовало непременно вновь закрепостить. Теперь их было велено записывать в купечество или в мещанство. Так фактически впервые была декларирована сама возможность освобождения от крепостных пут, и в России появилась категория свободных граждан. Не случайно на это екатерининское постановление ссылался впоследствии Александр I в своём указе о вольных хлебопашцах 1803года.

Свободными объявлялись  и питомцы воспитательных домов, а в случае брака – их супруг или супруга. Запрещено было обращать в крепостную зависимость церковников, пленных и незаконнорожденных. Иначе  говоря, сфера крепостничества сужалась, ограничивалось его распространение на новые категории населения. Так же я хотел бы коснуться такого документа, как Дворянская грамота, где вопрос о владении крепостными обойден стороной. Лишь одна статья грамоты, да и то появившиеся в ней, по-видимому, на последнем этапе работы над документом, подтверждала право дворян владеть деревнями. Многих историков эта статья ввела в заблуждение, ведь понятно, что деревня – это не только избы, но и живущие в них крестьяне. Однако законодательная практика того времени рассматривала деревни и крестьян  как два самостоятельных субъекта владения.

Характерна следующая  запись в бумагах императрицы, позднее  воплощенная в одном из указов: «Всякий помещик знает свою отмеженную границу – земля, лес и всё угодье его. Мужик его же и все, что сей нажил и выработал, его же ».

Не смотря на то, что  многие проекты Екатерина  не смогла воплотить в жизнь, т.к. они не нашли широкой общественной поддержки, тем не менее она создала предпосылки  для дальнейшего реформирования отношений между землевладельцами и крестьянами, что и произошло при Александре I.

Глава 2. Золотой  век дворянства.

§1 Учреждения для управления губерний.

Екатерина не питала иллюзий  по поводу исполнения изданных ею законопроектов. Она решила укрепить «властную вертикаль». Это её желание в совокупности с давно назревшими проблемами в управлении породило главное событие 1775 года появление на свет одного из важнейших законодательных актов Екатерины II — «Учреждения для управления губерний». Само знакомство с этим обширным документом объемом более полутораста печатных страниц убеждает, что готовя его, императрица проделала поистине гигантский труд. Об этом свидетельствуют и многочисленные черновики, сохранившиеся в ее архиве. Как единодушно утверждают историки русского права, «Учреждения» были новым словом в законодательной практике России: документ отличался простым и ясным языком, без сложных иностранных терминов и при этом детальной разработкой норм государственного, административного, финансового, семейного и других отраслей права. Созданная по губернской реформе 1775 года система местного управления просуществовала до реформ 1860-х годов, а введенное ею административно-территориальное деление — вплоть до Октябрьской революции.

За основу деления страны на губернии Екатерина взяла территории с населением в 300—400 тысяч человек, причем никакие национальные, исторические или экономические особенности во внимание не принимались. Зато так было гораздо удобнее осуществлять управление страной из центра. Исполнительную власть в губернии возглавлял губернатор или генерал-губернатор, при котором создавалось губернское правление. Губернии членились на уезды с населением в 20— 30 тысяч человек. Власть в уезде возглавлял городничий. Для управления городами учреждался губернский магистрат, а в самих городах — городовые магистраты.

Губернская реформа 1775 года стала важным этапом по окончательному превращению России в унитарное  государство путем введения единообразной системы управления на всей территории империи. Новые земли, которые впоследствии присоединялись к империи, сразу же получали органы управления в соответствии с «Учреждениями». И хотя позднее, при Павле I и Александре I некоторые национальные окраины вновь обрели отдельные традиционные институты власти, характер государства в целом это изменить уже не могло. Важность же унификации управления состояла прежде всего в том, что громоздкая конструкция, которую представляла собой многонациональная, обширная по территории, с разнообразными климатическими, экономическими и культурными условиями Российская империя, становилась необычайно устойчивой.

Введение «Учреждений» означало и  судебную реформу. Еще Петр I попытался  создать самостоятельную судебную власть, то есть судебные учреждения, отделенные от органов исполнительной власти. Однако после его смерти содержание самостоятельных судов показалось новым правителям затеей слишком дорогой, и право суда возвратили местным администраторам. Перечисляя «болячки» страны, обнаруженные в первые годы своего правления, Екатерина отмечала и то, что «та же места, коя решит дело, оная и исполняет». Хорошо знакомая с идеей Монтескье о разделении властей, императрица установила новую систему судебных органов. Правда, не до конца независимых: губернатору вменялось в обязанность бороться с судебной волокитой.

Как уже ясно из вышесказанного, «Учреждения» 1775 года были многоцелевым и многоаспектным документом. Коснулись они и еще одного важного для того времени вопроса. Уже в Уложенной комиссии дворяне выступали с требованием передать в их руки управление на местах, и теперь императрица решила пойти им навстречу. Согласно «Учреждениям», целый ряд должностей местной администрации — заседатели судов разных ступеней, в том числе совестного, уездные судьи, земские капитан-исправники и др. — замещались выборными из местных дворян. Казалось, что таким образом дворяне станут, с одной стороны, хозяевами в своих губерниях, а с другой — вышедшие после 1762 года в отставку помещики смогут получать дополнительные средства к существованию, почти не выезжая из своих имений. Но Екатерина не забывала и об интересах страны. Фактически так удавалось вернуть дворян на государственную службу и заполнить многочисленные административные должности, которые в ином случае рисковали остаться вакантными. При этом дворянская сословная организация как бы становилась частью государственного аппарата, поскольку все дворянские должности, включая предводителя дворянства, соотносились с Табелем о рангах и получали определенный классный чин.

Екатерина понимала, что  только издать новый закон мало, и, как могла, зорко следила за судьбой своего детища. «Князь Александр  Алексеевич! — пишет она Вяземскому в ноябре 1775 года. — Всуе будет  всякое доброе учреждение, ежели не падет жребий исполнения онаго на людей совершенно к тому способных. На сем основании возвращаю я доклад от Сената... о чинах, помещаемых в палаты судные Тверскаго и Смоленскаго наместничеств. Я не могла оной утвердить потому, что не вижу я тут людей, искусившихся в делах ею родов, к коим они определяются. ... Я чаяла, что выбор оных соответствовать будет лучшей моей надежде и что к сим местам взыщутся искуснейшие из членов Юстиц - и Вотчинной коллегии, с коих Сенат лучше знать может. И ради сего еще раз я хочу повторить вам мое желание,.. чтобы из сих обоих мест в председатели палат и верхнего земского суда избраны были достойные люди, а хотя и из других, но конечно такие, что уже на деле в своих способностях испытаны... должно во оные ко исполнению частных должностей избрать умеющих, а не людей, что в делах новы и упражнялись во всю жизнь в иных званиях».

Одним из важнейших последствий  введения «Учреждений» было значительное увеличение армии чиновников, которые  все больше превращались в самостоятельную и грозную политическую силу. Укрепление аппарата управления, а следовательно, бюрократизация страны соответствовала представлению о том, каким должно быть регулярное государство. Но его конструкция оставалась еще далеко не завершенной. В 1782 году появился ее новый важный элемент — «Устав благочиния», еще один плод увлечения императрицы законотворчеством.

Если согласно «Учреждениям», страна была разбита на губернии, губернии — на уезды, и в каждом посажено по доброй дюжине разных начальников, то теперь дошла очередь и до городов. Каждый из них был разделен на части, а те — на кварталы. В каждой городской части — по 200— 700 дворов и частный пристав, в каждом квартале — 50—100 дворов и квартальный надзиратель с квартальным поручиком. Над всеми ними возвышается городская управа благочиния, где заседают городничий, два пристава и два ратмана. Управа имеет «бдение, дабы в городе сохранены были благочиние, добронравие и порядок», к чему относятся контроль за торговлей, поимка беглых, починка дорог, улиц и мостов, борьба с азартными играми, строительство бань, разгон не разрешенных законом «обществ, товариществ, братств и иных подобных собраний».

Непосредственный вершитель  полицейского надзора в городе —  частный пристав. Именно он следит за порядком и, в частности, за тем, чтобы не происходило несанкционированных «сходбищ и скопищ», советуя обывателям в таких случаях разойтись по домам и «жить покойно и безмятежно». Как обычно, Екатерина не забыла и о мелочах. «Устав благочиния» предписывал в каждом квартале поставить специальный столб для развешивания объявлений. Столб этот — в сущности, один из органов управления, некий «информационный центр», при помощи которого городские, да и более высокие, власти сообщают подданным, как им надлежит жить.

Особую прелесть новому закону придавало «зерцало управы благочиния» — своего рода моральный кодекс и полицейского и рядового гражданина. Начинался он семью наказами, повторявшими хорошо знакомые русским людям христианские истины:«Не чини ближнему, чего сам терпеть не хочешь. Не токмо ближнему не твори лиха, но твори ему добро коли можешь.« Кто ближнему сотворил обиду личную, или в имении, или в добром звании, да удовлетворит её по возможности. В добром помогите друг другу веди слепого, дай кровлю неимеющему, Haпри жаждущего. Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему.  С пути сошедшему указывай путь» Причисленные к законам, эти истины, которые прихожане привыкли слышать с церковного амвона, обретали силу юридической нормы, подкрепленной авторитетом высшей власти. Так императрица брала на себя еще одну заботу просвещенного монарха — воспитывала подданных.

§2 Жалованные грамоты.

Прошло еще три года, и 21 апреля 1785 год на свет явились  сразу два важнейших закона. На сей раз названные «жалованными грамотами» — дворянству и городам. Дата была избрана не случайно. Это был день рождения императрицы,  Екатерина как бы сама себе преподносила подарок, подчеркивая тем самым значение этих документов. И действительно, на долгие годы им суждено было стать краеугольным камнем российского законодательства, ибо на сей раз государыня добралась до решения самой сложной из поставленных задач — создания законодательства о правах отдельных сословий. Сложной это задача была потому, что никто до Екатерины не закреплял в законах права и обязанности сословий, хотя процесс начался еще при Петре I и закончился при Екатерине. Грамота подтверждала дарованное Манифестом 1762 года право дворян служить или не служить по своему выбору, и в том числе наниматься на службу в иностранных государствах. Закреплялись и все права дворян на наследственные и благоприобретенные имения, причем первые не конфисковывались даже у самых закоренелых преступников, а передавались их наследникам. Уточнялось также, что дворянин владеет не только самой землей, но и ее недрами. Специальной статьей дворянам разрешалось «иметь фабрики и заводы по деревням». Помещичьи дома в сельской местности освобождались от постоя войск, а сами дворяне — от всех видов податей.

Помимо созданных еще  «Учреждениями» 1775 года уездных дворянских собраний, создавались и губернские, которым придавался статус юридического лица. Им вменялось в обязанность составление губернских родословных книг из шести частей. В первую вносились роды, получившие дворянство по царскому указу, во вторую — выслужившие дворянское достоинство военной службой, в третью — гражданской, в четвертую вписывались дворяне иностранного происхождения, в пятую — титулованное дворянство, и, наконец, в шестую — старинные дворянские роды.

Почти всеми включенными  в грамоту правами и привилегиями дворянство уже фактически обладало, но за их оформление в виде закона оно боролось с петровских времен. Грамота завершила длительный процесс правового оформления статуса дворянства и стала основой всего последующего законодательства в этой области вплоть до Октябрьской революции. Но ошибочно думать, что, ублажая дворян, Екатерина забыла о государственном интересе. И далеко не все, на чем настаивало дворянство, нашло отражение в грамоте. Прежде всего уже само название нового акта — «грамота» — имело двоякий смысл. С одной стороны, подчеркивался фундаментальный характер этого закона, с другой — зависимость дворянства от монаршей воли. Права и привилегии дворянства, хоть и заслуженные ратными подвигами, объявлялись не естественно присущими этому сословию, а пожалованными свыше государем. Таились в тексте грамоты и иные хитрости. Так дворянин, конечно, мог и не служить, но если уж он избирал праздность, то лишался голоса в дворянском собрании. Что касается промышленных предприятий, то четко говорилось лишь о праве заводить их в сельской местности, в городах же, как глухо упоминалось в Жалованной грамоте, дворянам дозволялось покупать дома «и в оных иметь рукоделие».