фарисейством), а потому никаких
моральных проблем с порабощением
других народов не испытывали, считая
что творят благое дело во славу
Господа. Без колебаний они продавали
в рабство как индейцев, которых
считали язычниками, так и негров.
И первой английской колонией, которая
приняла закон о легализации рабства на
американской территории была северная
колония Массачусетс. Это отражено в Кодексе
Массачусетса. Объяснение здесь простое
- торговля приносила прибыль, а значит
ей надо было пользоваться. Она продолжалась
нелегально вплоть до Войны 1861, несмотря
на запрещение ее в 1808 году. Итак, ответ
на первый вопрос однозначен – Север.
Ответ на
второй вопрос будет для многих
людей в какой-то степени шокирующим.
Когда говорят о запрещении
рабства, то обычно вспоминают
Линкольна, радикальных республиканцев,
на худой конец, террориста
Джона Брауна. Но задолго до
них южный штат Виргиния при
губернаторе Патрике Генри принял
закон о запрете работорговли.
Это случилось 5 октября 1778 года.
И закон носил название «Акт
о предотвращении дальнейшего
импорта рабов». Закон не только
запрещал импорт рабов, но и
заявлял, что «любой раб, появившийся
в границах штата в противоречии с законом
становится с данного момента свободным».
Ответ на второй вопрос ясен, не правда
ли? И второе - почему-то мало, кто задумывается,
а на чем, собственно возникло так называемое
индустриальное могущество Севера. Если
попристальнее всмотреться, то становится
очевидным – на прибылях с работорговли.
Только почему-то упоминать об этом не
принято. И как дополнение к ответу на
второй вопрос, зададим еще один – в какой
конституции официально запрещается работорговля?
Ответ на поверхности – Конституция Конфедеративных
Штатов Америки, ст. 1, секция 9. Тексты обеих
конституций – Севера и Юга доступны,
поэтому любой может в этом убедиться.
Ответ на
третий вопрос любой опрошенный
человек сформулирует следующим
образом: «Рабство на Севере
исчезло в силу естественных
причин, экономического развития
и воздействия общественной морали».
Однако стоит, возможно, напомнить
некоторые мало упоминающиеся факты. На
момент подписания Декларации Независимости
в каждом штате (колонии) существовало
рабство. Ни один из штатов не поторопился
принять закон о запрещении рабства или
прекращении импорта (в отличие от южного
штата Виргинии). Суть кроется в следующем.
Любой историк-американист скажет, что
если у янки (будем так называть северян),
был какой-то талант, то это, несомненно,
получение прибыли, что называется даже
«из воздуха». Недаром слово «янки» в английском
языке синонимично выражению «ловкий,
оборотистый малый») Смысл в том, что система
плантационного рабства на севере прибыли
приносила мало, а затрат требовала больших,
следовательно, в экономическом плане
была невыгодна. Поэтому от него постепенно
начали отказываться. Именно это, а вовсе
не высокие моральные принципы отцов-основателей
и прочих общественных деятелей привело
к тому, что рабство
начало исчезать на Севере.
Следует особо отметить, что ни
одного закона, который бы даровал
свободу человеку, находящемуся в
рабстве, на Севере не было принято!
Иными словами,
право собственности тщательно
соблюдалось янки в отношении
себя самих. (Почему-то, в отношении
южан этого не случилось). То
есть после определенной даты
и после того, как человек достигал
определенного возраста, он становился
свободным. Но люди, родившиеся
до этого времени, вынуждены
были оставаться рабами пожизненно.
Так в 1851 году в Нью Джерси было
236 рабов, которые оставались рабами до
конца дней своих. Итак, ответ на третий
вопрос будет звучать так - с помощью системы
постепенного освобождения, позволявшей
северянам сохранять права собственности,
одновременно сбывая рабов на Юг. (Тем
самым, получая экономическую выгоду и
снимая с себя ответственность за рабство).
С четвертым
вопросом ситуация еще яснее.
Большинство историков признает,
что к неграм на Севере отношение
было как гражданам второго
сорта, и иллюзии по поводу
счастливых негров никто не
питает.
Суммируя
все вышесказанное, можно смело
утверждать, что Север делит с
Югом равную ответственность
за возникновение и распространение
рабства в Северной Америке.
Вот только в общественном
сознании прочно уже утвердился
миф о благородных северянах
и злодеях-южанах. Будем надеяться,
что миф этот когда-нибудь будет
окончательно развеян. По поводу
же мифа (я вынужден попросить
прощения за частое употребление
этого слова) о Линкольне как
о великом освободителе, то, по
существу можно сказать следующее.
Линкольн часто (если не постоянно)
выставляется в свете благородном,
этакий простой, честный и мудрый
политик из народа. Однако, не стоит
забывать, что «Честный Эйб» был продуктом
своего времени, да еще и политическим
деятелем. А потому можно спокойно утверждать,
что нижеследующие слова Линкольна были
для него типичны: «И я скажу, что я никогда
не выступал и не буду за социальное и
политическое равенство двух рас – черной
и белой, я никогда не поддерживал точку
зрения, чтобы негры получили право голоса,
заседали в жюри или занимали какую-нибудь
должность или женились на белых… добавлю,
что между белой и черной расой есть физическая
разница… и как любой человек, я за то,
чтобы белая раса занимала главенствующее
положение»
В сущности
между процитированным выше заявлением
Линкольна и заявлением, какого-нибудь
лидера Ку-клукс-клана в Миссиссиппи в
60-х годах ХХ века нет никакой разницы.[11]
Позволю процитировать еще одно заявление
защитника свободы: «…в наших интересах
выслать всех африканцев в их родной мир,
и мы должны найти способ сделать это,
как бы ни тяжела была эта задача» Повторюсь,
это не слова группировки лидера скинхедов
или призывы на неофашистском митинге,
это речь человека, считающегося Освободителем,
гарантом конституции и защитником свобод.
Чтобы
покончить с мнением о
Войне 1861 как о войне из-за
рабства, приведу всего лишь два
примера.
У жены генерала-северянина
Улисса Гранта перед войной
были рабы. Грант не принадлежал
к числу ярых аболиционистов,
тогда он был всего лишь
армейским офицером с не очень
удачной карьерой, оставивший службу
и перебивавшийся кое-как. Так
что в самом факте существования
рабов в семье Гранта ничего
зазорного не было. Однако, его
рабы получили свободу вовсе
не по Прокламации, а в результате
ХIII поправки, т.е. в 1865 году. Грант же на
вопрос, почему он лично не освободил своих
рабов ответил просто, не мудрствуя лукаво:
«Добрую помощь в хозяйстве в наши дни
трудно найти». Так что всю войну в семье
человека, якобы боровшегося с рабством,
оставались рабы.
И второй
пример. Генерал Роберт Э. Ли
к началу войны рабов не
имел. Он не был белой вороной.
Так же не являлись рабовладельцами
генералы Джозеф Джонстон, Амброз
Хилл, Фитцью Ли и Джеб Стюарт. Более того,
президент КША Джефф Дэвис писал о том,
что вне зависимости от исхода войны, «рабство
на Юге сойдет на нет». И, если добавить
к этому такие свидетельства, как письма
и дневники солдат и офицеров армий Юга,
то картина становится яснее некуда. Все
это подтверждает только одно - это была
война за независимость.
История
Войны 1861 таит в себе немало
загадок и искажений. Несмотря
на всю ее, казалось бы, изученность.
Большинство из них так и не раскрыты,
и не развенчаны. Военные преступления
янки на земле Юга – страница в истории
Войны 1861 о которой не стремятся упоминать,
между тем то что творили северяне на оккупированных
ими землях никак не вяжется с образом
воина-освободителя. Негры, сражавшиеся
за дело Юга – еще одна страница войны,
о которой мало, кто знает в отличие от
негритянских частей янки. И, наконец,
то, что в учебниках истории скромно именуется
Реконструкцией – политика жесточайшего
экономического, социального и культурного
подавления Юга после войны. Каким бы уродливым
образованием не был Ку-клукс-клан, своим
происхождением он обязан не столько генералу
Натану Форресту, сколько политике северян
после войны.[12]
К сожалению,
по тем или иным причинам, эти
ошибочные теории устоялись и
занимают прочное место в общественном
сознании. Бороться с ними чрезвычайно
трудно, да и в большинстве
случаев, не нужно. Важно другое.
Чтобы история была объективной,
необходимо любую проблему рассматривать
в комплексе, с привлечением
максимального числа могущих
помочь источников. Это - базовое
правило, в противном случае, вместо
истории рождается пропаганда. К
установившимся теориям о Войне
1861 надо относиться, как и полагается
– знать о них и знать
реальную, а не вымышленную историю.
II. Кавалерия
Юга.
2.1 Создание
и эволюция южной кавалерии
Любая война
– это кровавый ужас, и на
поле боя, в горах трупов, и
в госпиталях, среди гнойных бинтов
и стонов умирающих, нет места
романтике и фантазиям детских
книг. За одним исключением - кавалерия.
Блестящие молодые люди, в великолепных
мундирах, кепи, шляпах с пышным
плюмажем, в высоких сапогах, со
звоном начищенных шпор, во весь
опор летящие на своих скакунах
на погибель врагу...[13]
Так было, - хотя
в самые первые недели после
обстрела южанами Форта Самтер
кавалерия по обе стороны фронта была
малочисленна, а действовала исключительно
как поддержка пехоты, а не самостоятельный
род войск. Боевой опыт изменил эту безрадостную
картину, прежде всего, в кавалерии Конфедерации,
и лишь значительно позже - в армии Союза.
После нескольких сражений в качестве
придатка пехоты кавалеристы начали действовать
в отрыве от своих баз, повреждая прежде
всего коммуникационные линии противника
и нацеливаясь на источники снабжения.
Они сжигали мосты, резали телеграфные
провода, совершали глубокие рейды в тыл,
отвлекая врага от сосредоточения сил
на основном театре войны.
До начала
Гражданской войны профессиональные
кавалеристы утверждали, что для
подготовки хорошего конника
необходимо как минимум два
года. И, пока Север готовил
своих профессионалов, первые два
года войны доминировала кавалерия
южан - Джеб Стюарт и Джон Мосби на восточном
театре и Натан Бедфорд Форрест и Джон
Хант Морган на западном.[14]
Одна из причин
превосходства южных кавалеристов
заключается в том, что на
Юге всегда ощущался недостаток
в хороших дорогах, и сей
факт заставлял южан привыкать
к седлу с детства, в то
время как на Севере уже
целое поколение передвигалось
исключительно в колесных экипажах.
Кроме того, на Юге задолго
до начала войны организовывались
конные милицейские отряды, объединявшие
юношей самого нежного возраста.
Хотя эта конная милиция представляла
собой прежде всего социальные клубы,
а не настоящие воинские части, тем не
менее, южная молодежь таким образом получала
навыки строевой подготовки, владения
холодным и огнестрельным оружием, кавалерийской
езды.
Южные лошади
также превосходили лошадей Севера,
в немалой степени по причине
непреодолимой любви южан к
конным бегам. Почти в каждом
городе южных штатов был свой
ипподром; ипподромы
одновременно являлись центрами
племенного коневодства, производя
лошадей с превосходными скаковыми
качествами. На Севере же конезаводчики
предпочитали разводить медлительных
и сильных тяжеловозов.
До войны
в армии США было лишь шесть
полков кавалерии, драгун и
конных стрелков. Многие кавалерийские
офицеры с началом сецессии
уволилось из армии США и
поступило на службу Конфедерации.
Главнокомандующий армией США
Уинфилд Скотт придерживался мнения о
том, что развитие современных видов вооружения
делало применение кавалерии неактуальным.
Поэтому в канун войны он сократил общее
количество кавалерийских частей, а когда
Линкольн призвал волонтеров, то был дополнительно
сформирован лишь один кавалерийский
полк. После того, как армией Союза в августе
1861 года стал командовать Джордж МакКлеллан,
антикавалерийская политика несколько
смягчилась. Федеральную кавалерию возглавил
Джордж Стоунмен, и к концу года уже 82 добровольческих
кавалерийских полка Союза находились
или в стадии формирования, или же в процессе
обучения и подготовки. Правда, в этих
наспех сколоченных частях не хватало
оружия, лошадей и опытных наездников.
МакКлеллан был автором кавалерийского
устава и разработчиком модели кавалерийского
седла, которое использовалось в армии
США в течение полувека, поэтому многие
рассчитывали на то, что благодаря этому
молодому генералу кавалерия Союза приобретет
второе дыхание. Но этого не произошло.
Кавалерийские части были распылены по
всей армии и введены МакКлелланом в состав
пехотных дивизий, где кавалеристов часто
использовали только в качестве посыльных
и эскорта. И вплоть до лета 1863 года, когда
в Джизборо Пойнт был создан единый федеральный
кавалерийский сборный пункт, конные части
северян не могли ничего противопоставить
великолепной кавалерии Юга. Джизборо
Пойнт, расположенный в округе Колумбия
на берегах восточного притока реки Потомак,
стал энергетическим центром крупных
кавалерийских операций Союза, характеризовавших
последний период войны.
2.2 Организация
кавалерии
2-го марта
1833 года, по инициативе Ричарда
Джонсона, Конгресс Соединенных
Штатов принял решение о создании
драгунского полка армии США.
Формирование этой воинской части
ознаменовало собой рождение
регулярной американской кавалерии.
Количественный состав драгунского
полка определялся Конгрессом, и
составлял 34 офицера и 1 715 человек
рядового состава. Первым полковым
командиром был назначен Генри
Додж, из числа первых офицеров-драгунов
в историю вошли подполковник
Стивен Уоттс Кирни, капитан Эдвин В.
Самнер, первый лейтенант Филип Ст. Джордж
Кук и второй лейтенант Джефферсон Дэвис
(будущий президент Конфедерации!).
Мексиканская
война наглядно показала, что
Соединенные Штаты нуждаются
в большем количестве кавалерийских
частей[15] (мексиканские расстояния
были слишком велики для пехоты).
Состоялся дополнительный набор
в регулярную кавалерию, однако,
основную часть всадников по-прежнему
составляли волонтеры, распущенные
после войны.