История археологических экспедиций в сравнительной перспективе

       Современная наука рассматривает Мирмекий в  ряду так называемых "малых городов" Боспора (Тиритака, Порфмий, Китей и  пр.), отличая их от "столиц" (Пантикапей и Фанагория). Площадь городища действительно не очень велика - всего около 8 га. Любопытно, что из древних авторов лишь Псевдо-Скимн назвал его городом, а Страбон - "городком" или "деревней". В более поздних источниках упоминается "мыс Мирмекий". Эти противоречивые определения, как представляется, не случайны. В.Ф.Гайдукевич усматривал здесь свидетельство о небольшом экономическом значении поселения в Боспорском государстве, и в определенном смысле он был прав. Есть основания полагать, что Мирмекий был основан при участии Пантикапея, как своего рода "аграрный городок" этого полиса. Система освоения территории Керченского полуострова путем выведения сравнительно крупных поселений, расположенных на небольшом расстоянии друг от друга в местах удобных для обороны, практиковалась пантикапейцами по причине сложности военно-политической ситуации на Боспоре - близости Предкавказской Скифии, периодическими передвижениями через район пролива части скифской кочевой орды и пр. Как представляется, именно внешняя опасность заставляла греков избрать эту не вполне обычную систему расселения.

История исследования городища

       Археологическое изучение городища Мирмекий имеет довольно долгую историю.

Первое  открытие здесь было сделано в  1834 г., когда моряки карантинной стражи обнаружили склепы, вырубленные в скале мирмекийского акрополя, и нашли здесь два мраморных саркофага, один из которых имел прекрасное скульптурное оформление. В данный момент это самый крупный мраморный саркофаг с рельефными изображениями в коллекции Эрмитажа. На лицевой стороне саркофага был изображен Ахилл среди дочерей царя Ликомеда. Этот рельеф очень сильно пострадал, так как саркофаг был поврежден в XV в., когда над склепом была построена генуэзская башня. На крышке были расположены фигуры лежащих мужчины и женщины на ложе. Головы скульптур не сохранились. По всей видимости, этот замечательный памятник античной скульптуры происходит из одной аттической мастерской и относится ко второй половине II в. н.э.

Раскопки  А.Е.Люценко (1863 г.) и Ф.И.Гросса (1885) носили ограниченный, эпизодический характер и не могли дать особых научных результатов. Систематические исследования городища начались с 1934 г., когда здесь начала работы Боспорская экспедиция ИИМК (затем ЛОИА) АН СССР под руководством В.Ф.Гайдукевича. Этот выдающийся ученый проводил раскопки Мирмекия с некоторыми перерывами вплоть до 1966 г. В 1956-58 гг. на городище работала советско-польская экспедиция. С 1982 по 1994 гг. раскопки были продолжены Мирмекийским отрядом Боспорской экспедиции ЛОИА АН СССР (ИИМК РАН) под руководством Ю.А.Виноградова.

В 1999 г. была проведена совместная экспедиция ИИМК РАН и Гос. Эрмитажа, с 2000 г. работы на городище ведет Мирмекийская экспедиция Гос. Эрмитажа во главе с А.М.Бутягиным¹.

Усилия  нескольких поколений археологов привели к тому, что в настоящее время Мирмекий можно признать одним из сравнительно хорошо исследованных археологических памятников Боспора Киммерийского. Раскопы на городище традиционно обозначались литерами (А, Б, В, Г и т.д.), сейчас уже использованы буквы алфавита от А до Т.

Историю этого города, основываясь на имеющихся  материалах, можно разделить на ряд  периодов сравнительно спокойного развития, которые прерывались катастрофами. Последние по большей мере были связаны  с внешнеполитическими факторами. Изучение Мирмекия в этом отношении позволяет лучше осознать своеобразие развития Боспора на различных исторических этапах.

Поселение на северной оконечности Керченской бухты существовало еще в бронзовом  веке, - находки керамики и каменных орудий этого времени иногда встречаются в культурных напластованиях. Обнаружены даже отдельные участки слоя и ямы эпохи бронзы, но материалы в них бедны и маловыразительны. Любопытно, что у подножья мирмекийской скалы этот слой перекрывался греческим, но четкой грани между ними не зафиксировано.

Исследователи Мирмекия

 С начала археологического изучения Керченского полуострова, т. е. с 20-х годов XIX в., Мирмекий отождествлялся с остатками древнего поселения, расположенного у Карантинного мыса. Карантинный мыс получил своё название от построенного в этом районе в конце 20-х - начале 30-х годов XIX в. так называемого Нового Карантина, где суда выдерживали карантин. И.М. Муравьёв-Апостол в книге "Путешествие по Тавриде в 1820 году" писал: "В четырёх верстах на восток от Керчи я нашёл развалины весьма древние на небольшом мысе, образующем бухту, к югу обращённую. Здесь полагать надобно стоял Мирмекий, городок, о коем упоминает Страбон и ставит его в 20-ти стадиях от Пантикапея".

Поль  Августин (Павел Алексеевич) Дюбрюкс (1774-1835) - французский эмигрант, дворянин, с 1809 года проживал в Керчи и служил начальником таможни, а затем начальником керченских соляных озёр. Изучая местность, богатую древними памятниками, увлёкся археологией. Обследуя остатки античных городов Боспора, дал свою локализацию городов, которая в последствии была уточнена. Он также произвёл точные их обмеры и сделал подробные описания. П.А. Дюбрюкс первый начал археологические раскопки на Керченском полуострове.

В 1829 году градоначальником Керчи был назначен Иван Алексеевич Стемпковский (1789-1832). Сотрудничество и давняя дружба двух замечательных людей, которая продолжалась до конца жизни Ивана Алексеевича, отразилась в совместной археологической деятельности по изучению античных городов Боспора. Ещё в 1820 году П.А. Дюбрюкс совместно с И.А. Стемпковским сняли план городища Мирмекий. Этот план в настоящее время найден в Москве.

Уже после  смерти И.А. Стемпковского, Павлом Алексеевичем было написано сочинение в Записках Одесского общества истории и  древностей "Описание развалин и  следов древних городов и укреплений, некогда существовавших на Европейском  берегу Боспора Киммерийского, от входа в пролив близ Еникальского маяка до горы Опук включительно при Чёрном море". Рукопись была на французском языке. Его внуком Александром Де Брюксом в 1857 году это сочинение было переведено на русский язык. В нём Дюбрюкс оставил описание следов Мирмекия, которые были хорошо заметны на поверхности в его время. В статье Дюбрюкса, посвящённой описанию развалин и следов древних укреплений на Керченском полуострове (составлено в 1828-1833 гг.) имеется специальный раздел о Мирмекии. На основании точных указаний Страбона, Дюбрюкс локализировал Мирмекий возле Нового Карантина. По словам Дюбрюкса, "в то время (т. е. в 1820 году), когда был снят план, эти развалины (т. е. заметные на поверхности остатки древнего города) были более видны, чем в настоящее время. Ворота находились на севере. Место, которое они занимали, очень ясно сохранилось. Здесь также видны башни, фундаменты на поверхности земли, рвы, следы зданий круглых, квадратных, прямоугольных, акрополис, в котором на конце находятся прекрасно сохранившиеся остатки циклопической постройки формы круглой, имевшей в диаметре 8 саж.; есть также вокруг всего этого два-три ряда камней, обтёсанных и плотно лежащих один на другом, хотя без всякого цемента и извести".

Жан Маре де Бларамберг (1772-1833), впоследствии взял русское имя - Иван Павлович, являлся одновременно директором Одесского археологического музея (с 1825 г.) и открывшегося музея в Керчи 1826 г. Сблизившись со Стемпковским и Дюбрюксом, глубоко пристрастился к занятиям археологией и, приезжая в Керчь, принимал участие в раскопках.

На основе снятого Дюбрюксом в 1820 г. плана  городища, И.П. Бларамберг составил "приблизительный  план следов древнего Мирмикиона", изданный в 40-х гг. XIX века [ЗООИД, т.II].

Так же, как Дюбрюкс, определял местоположение и Бларамберг: "Развалины видимые  ныне в расстоянии 4 вёрст от Керчи, или 20 стадий от древней Пантикапеи, сообразно с измерением, так верно  предполагаемом Страбоном, принадлежат, бесспорно, древнему Мирмикиону, на погребальных местах которого устроили Новый Карантин и где открыли недавно множество древних вещей, глиняных, золотых и бронзовых; это обстоятельство устраняет все сомнения насчёт положения этого городка, или древнего местечка".

Первоначально строительство Карантина велось на территории акрополя Мирмекия, но затем  некоторые постройки были возведены  на самом городище, при рытье для  фундаментов ям и рвов обнаруживались остатки древних сооружений.

Весной 1834 года при перенесении флагштока в центр круглого сооружения, карантинные матросы, при забивании шеста в землю, были удивлены, когда шест неожиданно опустился на значительную глубину. Так случайно был найден большой из паросского мрамора саркофаг, украшенный скульптурными рельефами и изваяниями. Был открыт двухкамерный склеп, который оказался давно ограбленным. Вытащить саркофаг грабители не могли, из-за большого веса его бросили в обезображенном виде в дромосе перед камерой "А".

Директор  Керченского музея Антон Балтазарович Ашик (1802-1853), обратив внимание на этот саркофаг, в котором недоставало многих обломанных кусков, продолжил поиски в этом месте и открыл несколько затерянных обломков, а также нашёл другой повреждённый простой саркофаг в камере "Б".

В донесении  Дюбрюкса в 1835 году было дано "подробное  описание саркофагов, открытых весной 1834 года в мирмекийском акрополе". В 1851 году большой саркофаг был отправлен в Эрмитаж. Этот склеп датируется II в. н.э. (обе камеры оказались разграбленными). Погребения богатых в то время совершались в дорогих саркофагах. Эти саркофаги, найденные в Мирмекии, возможно были привезены сюда из Греции или Малой Азии по заказу какой-то богатой семьи.

В XIX в. один из склепов служил местом для  порохового магазина. Вход в склепы шёл через новую пристройку по лестнице.

В 1863 году директор Керченского музея древностей Александр Ефимович Люценко (1807-1884) производил небольшие раскопки на самом городище, которые носили разведочный характер. Об этих работах в "Журнале археологических изысканий около Керчи" за 1863 год говорится "об исследовании двух обширных насыпей, лежавших на берегу пролива за оградой Карантина". В отчёте отсутствует точная локализация места раскопов (никаких планов ни городища, ни раскопок при отчёте нет), что не позволило определить, где именно копал Люценко в 1863 году. Возможно, его раскопы находились несколько к северу от той полосы, где позднее, в 1885 году, пробовал копать Гросс.

Приступая к работе, А.Е. Люценко ставил перед  собой задачу начать раскопки остатков городища. Но работы велись всего 12 дней и быстро прекратились из-за того, что "особенных" открытий сразу сделать не удалось. В середине первой насыпи было открыто полусожжённое и разрушенное строение, от которого уцелела только подвальная часть. Люценко предположил, что это кладовые с тремя отделениями для хранения зерна, к которым сверху проведены черепичные желоба. Кладовые имеют сходство с бассейнами, которые покрыты штукатуркой и имеют полы. На полах лежала зола, смешанная с углём. Всё строение окрашено снаружи в тёмно-красный цвет. Ф.И. Гросс сделал рисунок остатков этого сооружения.

Второй  раскоп, согласно отчёту, был "сделан с восточной стороны второй насыпи. Но в нём ничего не оказалось".

Впервые работы на некрополе, на территории прилегающей  к городищу, были произведены в 1863 году (если, конечно, не вспомнить о находке склепа на Карантинном мысу, который, в любом случае нельзя считать частью некрополя Мирмекия), когда археолог А.Е. Люценко, одновременно с исследованием городища, раскопал два кургана и большую могильную насыпь, в которой обнаружил несколько погребений (ОАК за 1863, XII-XIV). Было обнаружено некоторое количество золотых украшений, керамических сосудов, металлических изделий. Часть из них в настоящее время находится в коллекции Государственного Эрмитажа.

В 1883 году археолог Фёдор Иванович Гросс (1822-1897) начал раскопки "сплошной могильной насыпи" за Карантинной слободкой, где были обнаружены остатки нескольких гробниц. Раскопки продолжились в 1885 году, одновременно с исследованием в юго-восточной, береговой части Мирмекия исследовался некрополь, расположенный в полутора километрах к северо-востоку от городища - "на плоской возвышенности близ дороги в Еникале". Было открыто 36 погребений, часть из которых была раскопана в грунтовом могильнике, а часть - в двух близлежащих курганах.

Сделанные им зарисовки и рисунки памятников старины и предметов древностей, найденных в то время, помогают воспроизвести  и уточнить многие фрагменты запечатлённых  памятников, ныне утраченных. Гросс  открыл стену в прибрежной юго-восточной части городища, назвав открытую им стену "набережной".

На основании  плана раскопок стены и её изображения  на рисунке Гросса видно, что обнаруженная стена, тянувшаяся на протяжении всего  берега с запада (от Карантинного мыса) на восток, имела ширину 1.40 м. Восточный конец стены под тупым углом поворачивает к юго-востоку и постепенно сходит на нет.

       Предположение Гросса о "набережной", в смысле каменного укрепления, рассчитанного  против размыва берега морскими волнами, является наиболее вероятным по предположению В.Ф. Гайдукевича. Потому что в древности было важно укрепить берег и защитить его от размыва, т. к. жилые и хозяйственные постройки города находились непосредственно в прибрежной зоне за стеной. "Но, возможно, что эта древняя стена и "набережная" входили в систему укрепления Мирмекия, ограждая город со стороны моря. Наличие такой стены (толщиной в 1.40 м), если она доходила вплотную до скалистого мыса, могло служить препятствием для проникновения в эту часть города с моря, что усиливало значение возвышенности мыса".