Контрреформы Александра 3

1. Введение.

Рассматривая правительственный курс Александра III (1881 - 1894), следует иметь в виду, что он вошел в историю как период «контрреформ». Традиционно его внутриполитический курс принято оценивать как консервативный.

Правление императора Александра III (1881-1894) стало своего рода исторической паузой – временем осмысления великих преобразований прежнего царствования и временем реакции, которое пришло на смену реформистскому натиску предшествующего столетия. В исторической науке это время получило название контрреформ.

Этот период отмечен серией реакционных преобразований, направленных на пересмотр сложившейся системы буржуазного законодательства.

Понятие контрреформы имеет широкий смысл и включает не только реакционные законы, но и весь политический курс российского самодержавия. Объективной причиной такого поворота было несовершенство реформирования в социально-экономической и политической областях. Высшие органы государственной власти, власть монарха и всесилие бюрократии остались вне процесса перестройки. При проведении реформы восторжествовало стремление сохранить самодержавие. И в этом была угроза самим реформам. И, наконец, механизм реализации реформ был слаб, тогда как феодальная государственность сильна.

Александр III стремился сохранить существующий порядок, укрепить позиции дворянства, не допустить революции. Внутренняя политика императора носила консервативный, охранительный характер, не исключающий, однако, защиту интересов русского промышленного и торгового капитала. 

Царствование Александра III было противоречивым: политическая реакция сочеталась с большими экономическими достижениями. Это было чревато потрясениями в будущем. Нельзя все же не отметить, что время этого царствования было одним из самых мирных и стабильных в истории России.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Личность Александра III

1 марта 1881 года, после  убийства террористами императора  Александра II, на престол вступил  его сын Александр III. Александр III короновался 15 марта 1881 года в Успенском  соборе Московского Кремля.

Царствование сына совершенно не походило на правление отца, которого Александр III ничем не напоминал даже внешне. Покойный государь был красив, обладал изысканными манерами, природной добротой и мягкостью в личных отношениях. Новый император, по воспоминаниям крупного политического деятеля С.Ю.Витте, «походил на большого русского мужика из центральных губерний, ему больше всего подошёл был костюм: полушубок, поддёвка и лапти… он не был красив, по манерам был скорее более или менее медвежатый; был очень большого роста, причём при всей своей комплекции он не был особенно силён и мускулист, а скорее был несколько толст и жирен»

Александр Александрович ни в детстве, ни в ранней юности не рассчитывал на российскую корону. Законный наследник престола – его старший брат Николай Александрович – скончался на 22-м году жизни от туберкулёза (в некоторых источниках – от чахотки) Александр Александрович стал цесаревичем в 20-летнем возрасте, т.е. будучи уже вполне сформировавшимся человеком.

В отличие от отца Александр III не был храбрым человеком. Боясь покушений, он удалился в Гатчину, во дворец своего прадеда Павла I , спланированный как старинный замок, окруженный рвами и защищенный сторожевыми башнями (за что получил прозвище “Гатчинский пленник”.)

Выросший в офицерской среде, Александр не получил образования которое подобает иметь будущему императору. Оставляли желать лучшего и особенности воспитания юноши. Александр III был надменным и грубым, к людям он относился как к подчиненным ему солдатам. В своё время у его отца были великолепные наставники, в том числе и известный русский поэт В.А.Жуковский, стремившийся к тому, чтобы из его питомца вырос всесторонне образованный, гуманный государь, заботящийся о благоденствии народа. Духовным наставником Александра III был теоретик самодержавия, обер-прокурор Святейшего Синода К.П.Победоносцев, который первое время после восшествия на престол своего воспитанника был самым влиятельным лицом в правительстве.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Сословные контрреформы – поддержка дворянства

Новое дворянское реакционное направление, которое проводилось правительством при графе Толстом во внутренних делах, всего яснее отразилось на судьбе крестьянского вопроса и на реформе земского управления. И то и другое имело ближайшую связь с работами кохановской комиссии. Первые проявления дворянской реакционной агитации, как вы уже видели в прошлый раз, обнаружились еще в 1881 г., при обсуждении вопросов об обязательном выкупе и понижении выкупных платежей. Как только задеты были серьезно материальные интересы дворянства, тотчас же дворянской реакционной агитацией пущены были в ход слухи о весьма тревожном настроении крестьян и о проникновении в крестьянскую среду крамольных идей, которые получили там развитие в форме толков о близком полном или так называемом «черном» переделе земли, И вот эти слухи, имевшие, может быть, некоторое основание, но, несомненно, чрезвычайно раздутые, произвели весьма сильное впечатление на императора Александра III. Уже в речи государя, которую он произнес в 1883 г. на коронации волостным старшинам, прозвучало первое резкое предостережение крестьянам – не слушать крамольных толков и во всем подчиняться, как выразился государь, «своим» предводителям дворянства. На первый взгляд, это кажется простою обмолвкою – казалось бы, предводители дворянства и были предводителями только дворянства, но императору Александру представлялось, что предводитель дворянства есть глава всякой власти и общества в уезде.

Дальнейшее сближение правительства с реакционными видами дворянства проявилось в способе ликвидации работ земств, которым поручено было обсуждать крестьянский вопрос еще Лорис-Меликовым, и работ кохановской комиссии, а также в ряде весьма значительных актов, связанных со столетним юбилеем дворянской жалованной грамоты в 1885 г.

По этому именно случаю в 1885 г. был открыт особый Дворянский банк, специальной задачей которого было поддержание ссудами на льготных условиях дворянского землевладения. В манифесте, изданном по этому случаю, было выражено пожелание, чтобы впредь «дворяне российские сохраняли первенствующее место в предводительстве ратном, в делах местного управления и суда, в распространении примером своим правил веры и верности и здравых начал народного образования».

В благодарственных адресах дворян, которые последовали в ответ на этот манифест, именно со стороны наиболее реакционно настроенного дворянства некоторых губерний, особенно в адресе дворянства Симбирской губернии, где во главе этого течения стал алатырский предводитель дворянства Пазухин, было указано, что дворянство возлагает свои надежды на правительство, именно на крепкую правительственную власть, усиление которой позволило бы дворянству спокойно жить в деревнях. На эти заявления дворянства правительство отвечало, что в этом духе и будет направляться законодательная работа. Это было чрезвычайно показательно и совершенно кончало со всеми демократическими и либеральными идеями, которые находили себе еще некоторую поддержку в министерстве Игнатьева и Бунге; над всем этим окончательно был поставлен крест. И мы видим, что, действительно, ликвидация тех работ и проектов, которые были приготовлены кохановской комиссией, возложена была именно на Пазухина, являвшегося наиболее ярким и последовательным представителем этого дворянского реакционного течения. Пазухин изложил довольно ярко свои идеи в 1885 г. в статье, напечатанной им в «Русском вестнике», а потом появившейся в виде отдельной брошюры под заглавием «Современное состояние России и сословный вопрос». Здесь Пазухин открыто объявлял причиной всех язв современной России тот бессословный строй, который создан был реформами 60-х годов, из которых он особенно ненавистными считал реформы земскую и судебную.

«Социальная нивелировка, начавшаяся, – по мнению Пазухина, – не с крестьянской, а с земской реформы, лишила дворянство всех служилых прав как по местному, так и по государственному управлению. Утрата служебных привилегий имела последствием ослабление связи дворянства с правительством, распадение дворянства как корпорации и постепенное падение его авторитета среди населения. Это ненормальное политическое положение отозвалось неблагоприятно на дворянской собственности».

Те же условия расшатали, по мнению Пазухина, и другие сословия. Одновременно с постепенным разрушением сословий нарождается и разрастается «бессословное общество, недавно получившее название интеллигенции», В это понятие, по Пазухину, «входит все то, что находится вне сословного быта. Это есть то бесформенное общество, которое наполняет собою все щели, образовавшиеся в народном организме в эпоху реформ, и которое лежит теперь довольно толстым пластом вверху России».

Антипатия Пазухина к этому слою безгранична. Отличительная черта его – беспочвенность, отчужденность от народа.

«Утрачивая все сословно-бытовые особенности, русский человек утрачивает и все национальные черты».

Пазухин огульно обвиняет всю интеллигенцию в своекорыстном стремлении к потрясению основ. Установив, таким образом, диагноз болезни, причиненной России реформами Александра II, Пазухин указывал в своей статье и путь к исцелению.

«Если, – писал он, – в реформах прошлого царствования мы усматриваем великое зло в том, что они разрушили сословную организацию, то задача настоящего должна состоять в восстановлении нарушенного».

Немудрено, что при таком настроении дворянства, довольно резко проявившемся в провинции, в то время и между крестьянами распространялись слухи о близящемся восстановлении крепостного права. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Положения о земских начальниках и земских учреждениях (1890–1891).

Эти идеи Пазухина пришлись чрезвычайно по вкусу министру внутренних дел гр. Толстому, и он, пригласив Пазухина в правители своей канцелярии, поручил ему выработать проект возможной реставрации утраченного. Результатом этой работы явились впоследствии, правда, в значительно измененном виде, Положение о земских начальниках 12 июля 1889 г. и Положение о земских учреждениях 12 июня 1890 г. Руководящей мыслью в обоих этих Положениях явилось, с одной стороны, стремление создать на местах «крепкую и близкую к народу власть», – как тогда определенно выражались в правительственных кругах, – власть, которая была бы в состоянии осуществлять всемогущую административную опеку, а с другой стороны, признание необходимости обеспечить и помещикам-дворянам возможность не только выгодно вести свое хозяйство, но и занимать в местной жизни почетное и влиятельное положение. И этому, действительно, соответствовало Положение о земских начальниках, которые были облечены сильной властью и имели право опеки над отдельными крестьянами и над органами крестьянского самоуправления и суда. Эта власть сосредоточивалась, действительно, в руках поместного дворянства, так как эти земские начальники должны были назначаться именно из его среды; в то же время они являлись агентами, подчиненными губернской администрации. Вскоре была уничтожена и та степень самостоятельности и независимости от правительственной власти земских учреждений, которая им обеспечивалась по Положению 1864 г. По Положению 1890 г., земское управление введено было в систему общегосударственных установлений. В этом случае Толстой очень ловко воспользовался господствующей в государственном праве теорией, по которой органы земского самоуправления должны быть признаваемы органами государственной власти и земское самоуправление осуществляет не какие-нибудь чисто общественные права и обязанности, а именно часть государственной власти; и вот, положив эту идею в основу своего проекта и придав ей, конечно, соответственную своему настроению окраску, правительство Толстого из этого положения сделало такой вывод, что раз земства суть органы государственной власти, то, следовательно, прежде всего их надо одеть в мундир Министерства внутренних дел и подчинить вышестоящим органам этого ведомства. Поэтому управы должны были быть подчинены губернаторской власти, председатели управ должны были быть по назначению правительства и все решения земских собраний должны были быть поставлены не только под контроль губернаторской власти, но и должны были получать силу только после утверждения их губернатором. Эта сторона дела удовлетворяла Толстого. По идеям же Пазухина, который являлся главным творцом этих проектов, сделавшихся, с некоторыми изменениями, Положениями в 1889 и 1890 гг., главной задачей являлось именно уничтожение бессословного или всесословного строя, введенного земским Положением 1864 г., и замена его чисто сословным строем с тем, чтобы при этом дан был полный перевес дворянству. Соответственно этому изменена была избирательная система в земствах и изменено было распределение числа земских гласных теми куриями, которые были теперь перестроены на сословный лад. Больше всего избирательная система изменена была по отношению к крестьянству. Крестьяне составили особую курию, как и в Положении 1864 г., но, во-первых, они лишены были права избирать лиц, не принадлежащих к их курии, чем была усилена сословность курий; затем, так как число гласных от крестьян было чрезвычайно уменьшено и везде было значительно меньше числа волостей в каждом уезде, а выбор гласных предоставлялся именно волостям, то поэтому было положено, что волости должны будут избирать только кандидатов в гласные, а из них уже губернатор должен будет определять, кто должен быть гласным. Таким образом, в конце концов гласные из крестьян являлись гласными по назначению губернатора и, разумеется, по рекомендации земского начальника.

Число гласных от дворян было чрезвычайно увеличено во всех уездах при абсолютном уменьшении общего числа гласных, и, таким образом, по Положению 1890 г. земские уездные собрания сделались, в сущности говоря, почти дворянскими собраниями, потому что представители дворянства здесь были почти во всех уездах в подавляющем большинстве. Надо сказать, однако, что собственно проект Толстого Министерству внутренних дел не удалось провести вполне. Граф Толстой скончался раньше доведения этого дела до конца, и хотя на его место был назначен И. Н. Дурново, бывший при нем товарищем министра и считавшийся воодушевленным теми же принципами, но, не обладая ни его талантами, ни его характером, ни его влиянием в особенности, он не мог отстоять в Государственном совете проектированного Толстым Положения в полном виде. Таким путем часть этого Положения, касавшаяся обращения органов земского самоуправления в совершенно подчиненные губернаторам присутственные места, не была проведена в полной мере. Государственный совет во многом изменил проект, и то Положение, которое вышло из Государственного совета, не являлось в такой степени уничтожающим всякое самоуправление, как можно было бы ожидать, судя по первоначальному проекту Толстого.

Тем не менее, это было совершенное искажение Положения 1864 г., особенно по отношению к крестьянству. Ограничение крестьян, которое выразилось в том, что в конце концов гласные от крестьян назначались губернатором, отменено только в 1906 г. по закону 5 октября, о чем вы знаете из курса крестьянского права. Я не буду подробно по этой же причине вам характеризовать и Положение 12 июля 1889 г. о земских начальниках; скажу только, что введению в действие этого Положения предшествовала еще разработка некоторых других законов, совершенно так же стремившихся к установлению административной опеки над крестьянами в интересах поместного дворянства и к регулированию таким путем положения крестьянства. Тут следует назвать два закона, выработанных при содействии того же Пазухина, именно Закон о найме на сельскохозяйственные работы крестьян, который был редактирован совершенно в интересах помещиков, и затем Закон о крестьянских семейных разделах, который явился одним из типичнейших образцов применения идеи опеки к крестьянскому законодательству.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

start="5"

 Контрреформы в судебной сфере

Разумеется, в это реакционное время продолжались в усиленном виде и те искажения судебных уставов, которые начались, как вы видели, еще в предыдущее царствование. Эти искажения касались, конечно, прежде всего все большего и большего сужения роли суда присяжных. Но и помимо того, именно Законом 12 июля 1889 г., сильно нарушен был один из коренных принципов судебных уставов: именно принцип разделения судебной и административной властей. Нарушен он был по отношению к делам, правда, второстепенного значения – по отношению к менее важным преступлениям и менее ценным гражданским искам, – но зато и более часто встречающимся в жизни. Я говорю об уничтожении мировой юстиции. В самый момент обсуждения в Государственном совете Закона о земских начальниках император Александр – в связи с тем, что в Государственном совете была высказана бывшим министром финансов А. А. Абазой мысль заменить земских начальников мировыми судьями на английский образец, – решил, что параллельное существование этих властей, действительно, потребует у нас слишком больших расходов и, может быть, будет мерой, противоречащей идее сильной и близкой к народу власти, а потому указал, что мировые судьи должны быть вовсе уничтожены, а та судебная власть, которая им по закону вверена, должна быть разделена: частью – по некоторым более важным делам – она должна быть передана окружным судам, а по более маловажным проступкам – земским начальникам в сельских местностях, для городов же должны быть учреждены особые городские суды с более упрощенными формами судоговорения и менее стоящие, причем второй инстанцией и по отношению к ним должен быть съезд земских начальников. Это смешение административной и судебной властей и было проведено в Положении о земских начальниках.