Крестьянская реформа 1861 года и её юридическое оформление

крестьянского  вопроса  в  первой  половине  XIX  в.,   подвергает   критике

существующее  о  крестьянах  законодательство,  а  также  различные  проекты

отмены крепостного  права  и  приходит  к  выводу,  что  они  не  могут  быть

приняты. Во-первых, указывал он, освобождение крестьян без  земли,  так  же,

как  и  с  небольшим  участком  ее,  невозможно.  Во-вторых, предоставление

крестьянам достаточного надела без вознаграждения будет  несправедливо,  так

как разорит владельцев земли. Выкуп же земли, по  мнению  Ростовцева,  также

не может быть осуществлен, так как  для  единовременного  выкупа  не  хватит

средств, разновременный опасен для государства: он продолжался  бы  довольно

долго и мог  вызвать  крестьянские  волнения.  С  точки  зрения  Ростовцева,

единственно приемлемым мог  бы  быть  проект  полтавского  помещика  Позена.

“Этот проект,— писал  он,—  вполне  практический,  умеряющий все опасения,

обеспечивающий  все  интересы,  обильный  благими   последствиями   введения

ипотечной системы, был  бы превосходен, если б, во-первых, указал  финансовые

для осуществления своего средства, во-вторых, был бы окончательно  развит  в

административном отношении”.

      Говоря  о  “великой  государственной   пользе”  освобождения  крепостных

крестьян, Ростовцев вместе с  тем  указывал,  что  это  требует  “величайшей

осторожности”, так как  крепостное  крестьянство  “по  самому  нравственному

своему  состоянию”  требует  за  собой  особого  надзора  и  попечительства.

“...Вообще,—  продолжает  он,—  нельзя  отвергать  истины,  что  из  полного

рабства невозможно и  не должно переводить  людей  полуобразованных  вдруг  к

полной свободе”.

      Проект  Позена, изложенный в его записке,  поданной царю 18 декабря 1856

г., предусматривал постепенный  перевод всех крестьян в  разряд  обязанных  и

“свободных  хлебопашцев”.  Крестьянам,  переходившим  в  разряд,  “свободных

хлебопашцев”, должна была выдаваться ссуда  сроком  на  37  лет  для  уплаты

помещику.  Перевод  крестьян  в  обязанные  давал  помещику  право  получить

государственный кредит на сумму  стоимости  земли,  отданной  в  пользование

крестьян. Это должно  было  осуществляться  путем  введения  так  называемой

ипотечной системы. Каждый помещик, переведший своих  крестьян  в  обязанные,

получал бы  особое  “ипотечное  свидетельство”,  которое  принималось  бы  в

залог, а также учитывалось  бы во всех кредитных учреждениях. Из процентов  и

других сборов, поступавших  за пользование этим ипотечным  капиталом,  должен

был образоваться ипотечный  фонд,  из  которого  черпались  бы  средства  для

выкупа дворовых и  тех крестьян, которые будут  еще  находиться  в  положении

крепостных. Все это, по мнению Позена, обеспечило бы,  во-первых,  помещикам

необходимый кредит, а  во-вторых, постепенно  подготовило  бы  все  средства,

необходимые  для  “упрочения  нового   порядка,   и   таким   образом   дело

освобождения,— писал  Позен,— совершится, хотя не вдруг, но зато  без  всяких

потрясений”[14].

            Развивая это положение, Ростовцев  доказывал, что  русский   народ

вряд ли способен был  воспользоваться  “внезапной”  свободой,  к  которой  он

вовсе не подготовлен  ни  своим  воспитанием,  ни  государственными  мерами,

облегчавшими ему возможность  познания  этой  свободы.  “Следственно,—  писал

он,— самая необходимость  указывает на меры переходные.  То  есть  крепостных

следует подготавливать к свободе  постепенно,  не  усиливая  в  них  желания

освобождения, но открывая все возможные для них пути”.

      Руководствуясь  этим, Ростовцев намечал три   этапа  отмены  крепостного

права. Первый — это  безотлагательное “умягчение” крепостного  права.  По  его

мнению, это успокоит крестьян, которые увидят, что  правительство  заботится

об улучшении их  участи.  Второй  этап  —  постепенный  переход  крестьян  в

обязанные или “свободные хлебопашцы”. На этом этапе крестьяне  остаются  лишь

“крепкими  земле”,  получая  право  распоряжаться  своей  собственностью,  и

становятся совершенно свободными в семейном быту.  Этот  период  должен  был

быть, по-видимому, довольно  длительным,  так  как,  по  мнению  Ростовцева,

крестьянин в этом положении “перемен захочет не  скоро”  и  лишь  постепенно

“дозреет до полной свободы”. Наконец, третий, завершающий этап —  переход  к

полной   свободе   всех   категорий   крепостных   (помещичьих,    удельных,

государственных крестьян и крепостных рабочих).

      “И весь  этот переворот, — указывал  Ростовцев,—  совершится  незаметно,

постепенно, если и не быстро, то прочно. Возразят: народ этого не  дождется,

народ потребует свободы, и сам  освободит  себя.  Если  правительство  будет

продолжать волновать  умы, ничего  не  пересоздавая,  то  революция  народная

разразиться  может.  Кто  дерзнет   поручиться   за   будущее?..   А   ежели

правительство, опасаясь предполагаемой революции, мерою отважною, крутою,  и

к несчастию России неотгаданною, само, так  сказать,  добровольно  революцию

вызовет?  Правительству  идти  вперед  необходимо,  но   идти   спокойно   и

справедливо, настойчиво и религиозно...” [15]

      Во “всеподданнейшем  отчете” III отделения за 1857 г.  говорилось о  том

же: “Слухи об изменении  быта, начавшиеся около  трех  лет,  распространились

по всей империи и  привели в  напряженное  состояние  как  помещиков,  так  и

крепостных людей, для  которых дело это составляет жизненный  вопрос”[16].  В

заключение шеф жандармов  указывал,  что  “спокойствие  России  много  будет

зависеть от сообразного  обстоятельствам расположения войск”[17].

      Именно  это положение и заставляло  правительство торопиться с   решением

вопроса об отмене крепостного  права.  Однако  оно  не  могло  приступить  к

реформе без привлечения  к этому делу дворянства.  По  мнению  правительства,

наиболее  целесообразным  было  начать  освобождение  крестьян  с   западных

губерний,  дворянство  которых  в  какой-то  степени  склонялось  к   отмене

крепостного права. [18]

      В силу  этого виленскому генерал-губернатору   В.  И.  Назимову  и  было

предложено добиться  у  дворянства  западных  губерний  согласия  на  отмену

крепостного права. Ему  было поручено заявить дворянству,  что  если  они  не

пойдут  навстречу  стремлениям  правительства,  то  будет  проведена   новая

инвентарная реформа, невыгодная помещикам.

      С этой  целью  летом  1857  г.  Назимовым   были  образованы  губернские

дворянские комитеты  (состоявшие  из  уездных  предводителей  дворянства  и

“почетных” помещиков) для пересмотра инвентарей помещичьих имений. При этом

Назимов рекомендовал  дворянам,  “не  стесняясь  прежними  постановлениями,

изложить откровенно мнение свое о прочном устройстве  помещичьих  крестьян,

при необходимых для  того  пожертвованиях  со  стороны  их  владельцев”[19].

Однако итог работы этих  комитетов  был  невелик.  Так,  члены дворянского

комитета  Гродненской  губернии  постановили  просить  правительство  “...о

дозволении помещикам  Гродненской  губернии  предоставить  своим  крестьянам

лично без земли свободу  из крепостного состояния на  правилах  Положения  о

крестьянах Курляндской губернии”. Дворянский же комитет Виленской  губернии

не вынес даже такого  скромного  решения,  заявив,  что  “...он  не  вправе

сделать предположения, не отобрав  согласия  от  всех  владельцев”,  т.  е.

постановил обсудить этот вопрос на очередных дворянских  выборах,  что не

было ему разрешено. Комитет же Ковенской губернии  также  не  пришел  ни  к

какому определенному  выводу.

      С этими  весьма  и  весьма  скромными   результатами  Назимов  прибыл  в

Петербург в конце  октября 1857 г. К этому времени в Министерстве внутренних

дел были уже разработаны  “Общие  начала  для  устройства  быта  крестьян”,

представленные  Ланским   в   записке   от   8   ноября,   “Общие   начала”

предусматривали следующее: а) вся земля является собственностью  помещиков;

б) ликвидация  крепостной  зависимости  должна  происходить  постепенно,  в

течение  8—12  лет;  в)  “ввидах  предотвращения  вредной   подвижности   и

бродяжничества  в  сельском  населении,  увольнение  крестьян   из   личной

крепостной зависимости должно быть сопряжено с обращением  в  собственность

их усадеб, находящихся  в их пользовании с небольшими участками огородной  и

выгонной земли всего  от  полудесятины  до  десятины  на  каждый  двор”[20].

Погашение стоимости  усадьбы предполагалось за 8—12 лет.

              На трех заседаниях (2,  9  и  16  ноября)  Секретный  комитет,

рассматривая  предложения,  привезенные  из  Вильно  Назимовым,   подготовил

проект ответа дворянству Литовских губерний, абсолютно не  соответствовавший

их чаяниям. 20 ноября 1857 г. Александром II был дан  “высочайший”  рескрипт

виленскому генерал-губернатору  Назимову, в котором дворянству этих  губерний

разрешалось приступить к составлению проектов  “об  устройстве  и  улучшении

быта помещичьих крестьян”.  Таким  образом,  подготовка  реформы отдавалась

целиком в руки дворянства. Составление проектов  должно  было  осуществиться

на основе следующих  положений:

            1)Помещикам сохраняется право  собственности  на  всю  землю,  но

крестьянам  оставляется  их усадебная оседлость,  которую они в течение

определенного времени  приобретают в свою собственность  посредством  выкупа;

сверх того, предоставляется  в пользование крестьян  надлежащее,  по  местным

удобствам, для обеспечения  их быта и для выполнения  их  обязанностей  перед

правительством и помещиком, количество земли,  за  которое  они  или  платят

оброк, или отбывают работу помещику.

             2) Крестьяне должны быть  распределены  на  сельские  общества,

помещикам же предоставляется  вотчинная полиция.

             3) При устройстве будущих отношений  помещиков и крестьян должна

быть  надлежащим  образом  обеспечена  исправная  уплата  государственных  и

земских податей и  денежных сборов”[21].

      Следовательно,  в  основу  официальной  программы  Правительства   по

 крестьянскому вопросу  были  положены  предложения   Министерства  внутренних

 дел.

      Из рескрипта  следовало, что крестьяне на  основании  правительственной

программы должны были получить личную свободу, но остаться в  полуфеодальной

зависимости от помещиков.

      В дополнение  к рескрипту в  особом  обращении   к  виленскому  генерал-

губернатору Ланской  указывал, что крестьяне первоначально  будут  находиться

“в состоянии переходном”, которое не должно превышать 12 лет. За  это  время

они обязаны выкупить “усадебную оседлость”,  и  тогда  же  будут  определены

размеры полевого надела и повинности за пользование им.

      Рескрипт  Назимову  об  открытии  губернских  дворянских  комитетов  не

должен был, по крайней  мере, в  данное  время,  распространяться  на  другие

губернии, Так, Орлов, представляя  Александру II  доклад  о  целесообразности

рассылки  копии  рескрипта  Назимову  губернскому  начальству  всей  России,

писал: “Мера сия не только  предупредит  распространение  вредных  толков  и

слухов, но и познакомит  дворянское  сословие  внутренних  губерний  с  теми

подробностями, кои предписаны для трех западных губерний и кои  со  временем

могут быть более или  менее  применены  и  к  прочим  губерниям  России”[22].

После смерти Ростовцева, председателем редакционных  комиссий  был  назначен

министр юстиции граф В. Н. Панин, известный консерватор.

      На каждом  последующем этапе  обсуждения  в  проект  вносились  те  или

другие поправки крепостников. Реформаторы чувствовали, что проект все более

сдвигается  от  “золотой  середины”  в   сторону   ущемления   крестьянских

интересов. Тем не менее, обсуждение реформы в губернских комитетах и  вызов

дворянских  представителей  не  остались  без  пользы.  Милютин  и  Самарин

(главные разработчики реформы) поняли, что она не может  осуществляться  на

одинаковых  основаниях  во  всей  стране,  что  нужно   учитывать   местные

особенности. В черноземных  губерниях главную ценность представляет земля, в

нечерноземных — крестьянский труд,  овеществленный  в  оброке.  Они  поняли

также,  что  нельзя  без  подготовки  отдавать  помещичье  и   крестьянское

хозяйства во власть рыночных отношений; требовался переходный  период.  Они

утвердились в мысли, что крестьяне должны  быть  освобождены  с  землей,  а

помещикам следует предоставить гарантированный  правительством  выкуп.  Эти

идеи и легли в  основу законоположений о крестьянской реформе. [23]

 

 

        Анализ реформы, проведенной правительством.

 

 

      Анализ  реформы, проведенной правительством  в отношении государственных

крестьян, дает основание  для следующих кратких выводов.

      Правительство,  боясь   массового   восстания,   всячески   затягивало

завершение подготовки закона о государственных крестьянах.

      Несмотря  на то что обеспеченность государственных крестьян землей была