Младотурецкая революция 1908-1909 гг

Заключенное в октябре 1903 г. между Австро-Венгрией и Россией Мюрцштегское соглашение предусматривало создание смешанных комиссий из христиан и. мусульман для распределения денежных пособий среди населения, формирования жандармерии под командованием иностранных офицеров для наблюдения «за образом действий войск по отношению к населению», назначение австрийского и русского «гражданских агентов» при турецком генерал - инспекторе Македонии, новое административное деление Македонии и пр. Во исполнение мюрцштегской программы в Македонию прибыло около 50 иностранных офицеров. Они ничем не помогли населению, а, напротив, ухудшили его положение, так как на деле служили орудием укрепления султанской власти (С. 60).

Между тем огромные расходы на содержание «реформированной» жандармерии  — 250 тыс. турецких лир в год —  легли новым тяжелым бременем на македонский народ. В 1905 г. в Македонии; был учрежден иностранный финансовый контроль, тоже ни в чем не облегчивший положение македонского народа: все отличие от прежнего порядка свелось к тому, что налоговые поступления шли: теперь не в турецкую казну, а в распоряжение иностранной комиссии, которая расходовала их на содержание жандармерии, на погашение внешних долгов и на оплату километрических гарантий. В 1907 г. державы потребовали от турецкого правительства введения в Македонии также и «судебного контроля» со стороны иностранцев.

В общем, все эти македонские «реформы»  отражали обычную политику империалистов  по отношению к балканским странам. Влияние русской революции намного  усилило национально-освободительную  борьбу македонского народа и придало  ей новую важную черту — стремление к объединению всех революционных: сил: христиан и мусульман, турок  и нетурок. Этим и объяснялось присоединение наиболее демократического крыла Внутренней: Македонской Революционной Организации — «левицы» — к решению Парижского съезда 1907 г. В отличие от болгарских шовинистов, требовавших аннексии Македонии Болгарией, «левица», во главе которой стояли революционные демократы Яне Санданский, Гоце Делчев (погибший незадолго до Илинденского восстания 1903 г.), Димо Хаджи Димов и другие, добивались освобождения Македонии путем народной революции при участии всего угнетенного населения Македонии, в том числе и самих турок.

К началу 1908 г. положение в Македонии  достигло крайнего напряжения. Четническое движение приобрело такой размах, что жандармерия и войска были совершенно бессильны бороться с ним. С провокационной целью генерал-инспектор Македонии: Хильми-паша натравливал греков на болгар, болгар на сербов,, албанцев на греков и т. д., но и этот способ не укрепил в Македонии султанскую власть. «Реформы», проводившиеся под давлением империалистических держав, потерпели полное крушение. В январе 1908 г. австрийский министр иностранных дел барон Эренталь публично объявил о предстоящем проведении Австрией с согласия султана железной дороги к Салоникам, чем фактически предрешался переход Македонии под безраздельное австрийское господство. Это выступление, сделанное без согласования с русским правительством, означало также отказ Австро-Венгрии от Мюрцштегского соглашения. Ответом на него явилось свидание русского царя и английского короля в Ревеле в июне 1908 г. (С. 61-62). Намеченные в Ревеле новые «реформы» для Македонии предусматривали еще большее усиление иностранного (на этот раз англо-русского) контроля. Стало ясно, что окончательное отторжение Македонии от Турции является лишь вопросом времени.

Революционный подъем в Македонии, с одной стороны, и возникшая угроза полной утраты этой провинции — с другой, возбудили большую тревогу в кругах младотурок. Было нетрудно предвидеть, что если упустить момент, то либо победит самостоятельное македонское национально-освободительное движение, либо Македонию захватят империалистические державы. Младотурки решили воспрепятствовать и той, и другой возможности.

С середины июня 1908 г. началась непосредственная подготовка к восстанию. К этому времени младотурецкая тайная организация в Македонии, чрезвычайно    разрослась.    Число    ее    членов/ составляло 15 тыс. Во всех городах и даже в маленьких местечках .действовали  отделения  комитета    Единение и прогресс.    Члены и сторонники младотурецкой организации    находились во    всех правительственных учреждениях, что позволяло комитету заранее узнавать о мероприятиях властей.    Часто    комитет    оказывался . сильнее правительства. По приговору комитета совершались убийства султанских шпионов, и власти были бессильны даже разыскать убийц.

Наибольших   успехов    младотурецкая    пропаганда    достигла среди средних и младших  офицеров расквартированного в Македонии 3-го корпуса османской армии. Помимо общей обстановки, воздействовавшей на усиление патриотических и революционных настроений офицерства, большое значение имело и то обстоятельство, что в Македонии особенно   наглядно   проявлялись   пороки существующего строя.  Турецкие    офицеры    сталкивались    здесь с иностранным контролем и иностранными офицерами, возглавлявшими жандармерию, видели, как ускользает эта провинция из рук турок, убеждались на собственном опыте   в ненависти    народных масс к султанскому режиму. Росту недовольства среди офицеров способствовали и такие причины, как задержка жалованья, раздача чинов и орденов султанским фаворитам, замена    заслуженных   офицеров неграмотными султанскими шпионами, постоянная угроза увольнения или ссылки.

В среде этого патриотически настроенного офицерства и возникло решение о вооруженном выступлении против султанского самодержавия.   Инициатива   исходила   от   низовых     организаций, младотурок. 28 июня 1908 г. организация младотурок в маленьком македонском городе Ресна, насчитывавшая всего 40 человек, постановила немедленно создать турецкую чету и начать    борьбу. На следующий день это решение было санкционировано областным комитетом Единение и прогресс в Монастыре    (Битоли), и 3 июля 1908 г. сформированная в Ресне чета вышла из   города. Только после этого, т. е. когда восстание уже началось, его возглавил центральный салоникский комитет (С. 62).

Во главе ресненской четы стоял кол-агасы (секунд-майор) Ахмед Ниязи-бей, по происхождению албанец. Это был скромный, ничем до того не известный офицер, родившийся и проведший почти всю свою жизнь в Ресне. Он даже не знал, кто именно входит в состав монастырского областного комитета Единение и прогресс, и только после революции с удивлением констатировал, что это были его хорошие знакомые. Ниязи-бей при выступлении четы следующим образом определил задачи начинающейся борьбы: «В этой революции, которую мы поднимем против правительства и ревельских решений, мы должны на деле показать, что мы любим христиан, как наших соотечественников, считаем их равными; с собой, уважаем их земли, как наши собственные земли, их жизни, как нашу жизнь, их имущества, как наше имущество. Наша революция... будет восстанием против образа правления, делающего нас и все остальные национальности врагами друг друга; она провозгласит свободу, равенство и братство».

Свободолюбивые лозунги, обещание установить всеобщее равенство и удовлетворить насущные нужды народа произвели в накаленной атмосфере этих дней огромное впечатление. Первоначально отряд Ниязи-бея состоял всего из 160 фидаев («жертвующих, собой»), через две недели он насчитывал 500, а спустя еще неделю — 3 тыс. человек. 6 июля в районе Демирхисара выступил во главе революционной четы майор Энвер-бей, занимавший перед этим видный пост в штабе Хильми-паши в Салониках и бежавший оттуда, опасаясь ареста.

Ниязи и Энвер, первыми поднявшие знамя революции, приобрели огромную популярность. Впоследствии они получили почетное прозвище «героев свободы» («Хюрриет кахраманлары»). Но, ни тому, ни другому не пришлось провести ни одного сражения. Батальоны и полки 3-го корпуса один за другим переходили на сторону революции. Македонские и албанские четы также примкнули к младотуркам. Наибольшее значение при этом имели позиция македонской «левицы» и решение многотысячного собрания албанцев в окрестностях Феризовича.

Султан назначил для подавления восстания генерала Шемси-пашу, который слыл «специалистом по укрощению албанцев», не останавливавшимся «для приведения их к порядку... перед самыми жестокими расправами». Тотчас по прибытии в Монастырь, 7 июля, Шемси-паша был убит по приговору младотурецкого комитета. Одновременно младотурки послали угрожающие письма Хильми-паше и другим генералам, предупреждая их, что в случае сопротивления движению их ждет та же участь. И действительно,. как только командир бригады в Монастыре генерал Осман Хидайет-паша огласил перед своими офицерами телеграмму султана, в "Которой объявлялось о прощении восставших, если они сложат оружие, и о строгом наказании «непокорных», он был тотчас же застрелен одним из присутствовавших молодых офицеров. Стрелявшего, как сообщили властям, «не смогли обнаружить». Средь бела дня был застрелен в Салониках султанский шпион военный    муфтий Мустафа-эфенди, а в Монастыре — полицейский инспектор Сами; в этих и в других таких же случаях полиция и военные патрули не двинулись с места, чтобы задержать стрелявших (С. 63-64). Бессилие властей дошло до того, что назначенный на место Шемси-паши в Монастырь маршал Осман-паша был по решению комитета «похищен» из своего дворца отрядом Ниязи-бея и уведен в горы».

К младотуркам присоединились офицеры 2-го корпуса, расквартированного в Адрианопольском вилайете. Султан приказал перебросить в Македонию анатолийские полки, но и это не помогло. Прибывшие из Измира в Салоники 27 батальонов (всего намечалось перебросить из Анатолий 48 батальонов) были еще до отправки, а затем в пути распропагандированы младотурками и отказались выступить против революционеров. Ничего не дали султану и все прочие меры: повышение в чинах офицеров, посылавшихся против повстанцев, многочисленные аресты сторонников младотурок в Стамбуле и Анатолии и даже провокационное обращение к македонским христианам, в котором утверждалось, что младотурецкое движение грозит их жизни и имуществу.

Фактически султанский, режим в  Македонии рухнул уже в первые дни революции. Правительственный' аппарат был совершенно парализован. Даже высшие военные и гражданские чины (в том числе и генерал-инспектор Хильми-паша) частью из страха за свою жизнь, частью в надежде на сговор с младотурками проявляли за редкими исключениями полную пассивность. Хозяином положения сделался салоникский комитет Единение и прогресс. Он не только осуществлял все руководство движением, но и подчинил себе гражданские и военные   власти провинции.

В своих воззваниях к народу комитет  применял самые решительные выражения. Так, например, в прокламации, расклеенной на улицах Охриды Ниязи-беем, содержались и гневные слова в адрес султанских властей — «этих змей, этих коварных зверей, этих грабителей, врагов народа, этих убийц, губящих отечество»; и недвусмысленные намеки на то, что «наши предки свергли с престола и повесили не одного падишаха» и воспоминания о «славном прошлом» турецкой «расы завоевателей», которая ныне «обращена в рабство» и сделалась «трусливой, как лиса, невежественной, как ребенок»; и заверения в том, что нетурецкие народы империи являются для турок «друзьями и братьями».

Совсем  по-другому звучали обращения  комитета к султану и представителям иностранных держав. Требования о  восстановлении конституции выдвигались перед султаном хотя и настойчиво, но в почтительных, «верноподданнических» формах. Чрезвычайно умеренным был и меморандум комитета, врученный иностранным консулам в Македонии 12 июля 1908 г. В нем указывалось, что «основная и конечная цель» младотурок сводится к обеспечению «открытого и правильного применения конституции 1876 г.» и что державам следовало бы «посоветовать» султану удовлетворить это требование, исходящее от «его подданных, еще верных, но возмущенных постыдным положением, в которое поставлено их отечество».

Младотуркам удалось добиться своего. Использовав для устрашения султана народное движение, они вместе с тем сумели ограничить революцию только коституционными задачами. 23 июля 1908 г. революционные отряды, восторженно приветствуемые населением и войсками, вступили в Салоники, Монастырь и другие большие города Македонии. Повсюду на многолюдных митингах было «от имени армии и народа» провозглашено восстановление конституции. Этот день, 23 июля, и явился днем торжества младотурецкой революции.

Султан был поставлен перед  свершившимся фактом. Комитет Единение и прогресс отправил ему телеграмму с сообщением о состоявшемся провозглашении конституции и с ультимативным  требованием издать в трехдневный  срок соответствующее ираде (указ). Со своей стороны Хильми-паша сообщил великому везиру, что дальнейшее сопротивление бесполезно. К этому выводу пришло и правительство. Как указывалось в представленном султану протоколе заседания совета министров, только за 2 дня, 22 и 23 июля, из Македонии от различных начальствующих лиц поступило 67 телеграмм, в которых отмечалась решимость армии и народа применить любые меры для достижения намеченной цели. В одной из этих телеграмм содержалась прямая угроза провозгласить султаном вместо Абдул Хамида II наследника престола и послать стотысячное войско на Стамбул.

Абдул Хамиду пришлось смириться еще до истечения срока ультиматума. В ночь на 24 июля было подписано ираде о восстановлении Конституции и производстве выборов в палату депутатов, и наутро население Стамбула узнало об этом. Для большинства жителей столицы известие оказалось совершенно неожиданным. По свидетельству очевидцев, первые покупатели утренних газет, увидев напечатанное в них слово «конституция», стремительно выбрасывали их, так как опасались, что имеют дело с очередной провокацией султанских шпионов.

Правительство пыталось изобразить провозглашение конституции как «милость.» султана, В этом смысле и была составлена ответная телеграмма великого везира на имя Хильми-паши (С. 65-66). Однако, когда Хильма-паша прочитал ее перед громадной толпой, собравшейся у губернаторского дворца в Салониках, младотурецкие офицеры тут же заявили протест и в резких выражениях сказали Хильми-паше, что Конституция восстановлена ими, а не султаном и что они «докажут  ему это».

Конституция

31 октября 1876 г.  Россия предъявила Турции ультиматум, в результате которого Абдул  Хамид вынужден был согласиться на перемирие, а 12 декабря по инициативе императора Александра II в Стамбуле открылась международная конференция по выработке реформ в Турции.

Представители держав — участниц конференции подготовили  постановление, текст которого должны были огласить на заключительном пленарном  заседании 23 декабря 1876 г. Когда представитель  Франции де Шоторди передавал тургцким «комиссарам» Савфет-паше и Эт-хем-паше текст постановлений конференции для обсуждения, прогремел салют из 101 орудия. Руководитель турецкой делегации, министр иностранных дел Савфет-паша, поднялся с места и торжественно заявил: «Господа, эти залпы возвещают обнародование конституции, которую Его Величество султан жалует своим подданным. Это событие изменяет форму правления, просуществовавшую шестьсот лет, и открывает новую эру благоденствия для народов Османской империи. Поскольку произошла эта весьма важная революция, моя делегация полагает, что больше нет надобности обсуждать данный текст о реформах» 1. Однако участники конференции не приняли во внимание заявление Савфет-паши. Тогда турецкая делегация покинула зал, и конференция продолжала свою, хотя и бесполезную, работу еще месяц, до 20 января 1877 г.