Наследственное право

Наследование по древнему цивильному праву.

Законы XII таблиц знали два основания наследования: наследование по завещанию и наследование по закону, которое имело место если наследодатель умирал, не оставив завещания.

Таким образом, хотя трудно сомневаться  в том, что первым по времени основанием наследования было в Риме, как и везде, наследование по закону hereditas legitima, в силу которого имущество оставалось в семье, признавшейся в глубочайшей древности единственной носительницей прав на это имущество, однако, Законы XII таблиц  исходят уже из представления о завещании, как нормальном, наиболее часто встречающемся основании наследования.

 При этом характерной чертой  римского наследования, которую оно

сохранило навсегда было правило: nemo parte testatus, pro parte intestatus

decedere potest¹¹) - наследование по завещанию несовместимо с наследованием по закону в имуществе одного и того же лица, если завещатель не оставил наследника, например, к четверти своего имущества, то наследник имеет право и на остальную часть этого имущества, наследники по закону остаются в стороне. Вероятно, это правило возникло на почве буквального толкования положения Законов XII таблиц, в силу которого наследование по закону могло иметь место при отсутствии завещания, “si intestanto moritur”. Затем к этому положению привыкли, и оно стало одним из основных начал римского наследственного права.

 Законы XII таблиц выражают  ту стадию развития римского наследственного права, когда принцип свободы завещаний, еще ведя некоторую борьбу с пережитками институту семейной собственности, собственности агнатической семьи, однако уже признан отчетливо и прочно. Когнатическое же родство еще не дает права наследования по закону.

Наследование по преторскому праву

Реформы, осуществленные в области наследования претором, начались еще в республиканский период («преторское» название упоминается в сочинениях Цицерона) и завершились в эпоху принципата. Они шли следующим путем. Претор создал особый интердикт – Interdictum quorum bonorum для ввода во владение наследственным имуществом. Первоначально этот интердикт давался лицам, которых претор, после суммарного рассмотрения их претензий, считал вероятным наследниками по цивильному праву. Это облегчало положение цивильных наследников, которые нередко были заинтересованы в изъятии  наследственного имущества из рук посторонних лиц до разрешения спора о правах на наследство по существу. Претор действовал в этих случаях iuris civilis adiuvandy gratia – в целях содействия примирении, развитию цивильного права. Тем самым он служил, разумеется, интересам имущих слоев населения, ибо наследниками, хотя бы по завещанию, чаще всего были лица, связанные с наследодателем, обладателем наследственного имущества, кровною или иною личною связью.

  Однако скоро оказалось,  что интересы господствующих классов в области наследования сложны и разнообразны, и в частности не всегда складывалось приемлемым правило, в силу которого в тех случаях, когда ближайший  наследник не принимал наследства, оно, не переходя к дальнейшему по порядку призвания к наследованию, становилось выморочным и в древнейшем праве бесхозяйным, а, следовательно, могло быть присвоено любым лицом.

Для устранения этой возможности претор начал давать в таких случаях  bonorum posessio следующему по порядку наследования родственнику, то есть допускал в отличие от цивильного права так называемое succession graduum et ordinum. В этом случае  претор действовал уже iuris cinilis supplendi gratia – в целях исправления цивильного права, утверждая, таким образом, когнатическую кровную связь в качестве основы наследования по закону.

На первых порах претор предоставлял bonorum possession после исследования в каждом отдельном случае обстоятельств дела(causa cognito)  и вынесения личного решения (decrtetum), вследствие чего полученния таким образом bonorum possessio называлась bonorum possession decrtetalis. Но когда в практике сложились некоторые правила об условиях, при которых предоставляется bonorum possession, преторы стали вносить эти правила в эдикт, causae cogniro отпала, и для получения bonorum possession  достаточно было доказать наличие условий, с которыми эдикт связывал ее предоставление. Сложившаяся таким образом bonorum possessio edicttalis была уже устойчивым институтом римского права.

Сделать bonorum possessor`a цивильным наследником претор не мог, он и называл его наследником, а possessor`ом, обладателем наследственного имущества, но создавал для него положение по существу однородное с положением цивильного наследника, предоставлял ему иски последнего в качестве in factum: bonorum possessor  и становился heredis loco.

 В то же время, отказывая  цивильному наследнику в исках  для получения наследства, претор  оставлял за таким лицом одно  лишь имя heres.

Так наряду с цивильной системой наследования сложилась мало-помалу преторская система, которой суждено было, по существу, парализовать действие цивильной системы.

Существенное значение, наряду с деятельностью Претора, имела и практика центумривального суда, которому были подведомственны споры о наследовании, о котором идет речь ниже.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что  римское наследственное право в различные периоды времени имело различные формы, в соответствии с тем периодом, в котором оно существовало. Римское наследственное право стало основой для  многих современных систем наследования. Однако эта точка зрения не является единственной, на что, безусловно, есть свои объяснения, как, например, то, что еще до становления римской правовой системы существовали нормы, регулирующие имущественные отношения, в том числе и наследственные.

Глава II.Наследование по завещанию.

II.1. Понятие и формы завещания.

Определение завещания.

Ульпиан так определял  завещание:

Testamentum est nostrae iusta contestation factum, um post portem valeat¹². -  завещание есть правомерное выражение воли, сделанное торжественно для того, чтобы оно действовало после нашей смерти.¹³

Это определение неточно, в нем нет указания на основе содержание римского завещания: на  heredis inctitutio, назначение наследника, т.е. универсального правопреемника наследодателя.  Между тем без такого назначения нет и завещания. Первоначально требовалось назначение в торжественной форме: titius heres meus esto или titium heredem esse iubeo. Только с 339 г. было предоставлено назначить наследника  в любых выражениях.

Для того чтобы завещание  произвело юридический  результат, на который оно направлено, необходимо было, чтобы:

1) оно было совершено в установленной форме,

2) лицом, обладающим так называемой активной завещательной правоспособностью (testamenti factio activa),

3) с назначением наследником  лица, обладающего  пассивной  завещательной правоспособностью ( testameni factio passiva).

Как указывает М.Х. Хутыз, «завещание (testamentum) у римлян - односторонне формально-правовое распоряжение лица на случай его смерти, в котором  назначен наследник. Завещания не существовало, если наследник в нем не обозначен»¹⁴. И.Б. Новицкий подчеркивает, что в римском наследственном праве признавалось «не всякое распоряжение лица своим имуществом на случай смерти, а лишь такое, которое содержало назначение наследника. По классическому праву требовалось, чтобы такое назначение было в самом начале завещания. Назначение наследника составляло существенную часть завещания: если в распоряжении, сделанном на случай смерти, имелись исчерпывающие указания, кому и в каких долях должно перейти имущество после смерти данного лица, но никто не был назван в этом распоряжении в качестве наследника (никому не дано nomen heredis, имя наследника), завещание не было действительным»¹⁵.  Однако на данную конструкцию не было единого взгляда среди римских юристов. Так, согласно институциям Гая, «равным образом тот, кто имеет в своей власти сына, должен озаботиться назначить его наследником, или, назвав его по имени, лишить наследства. Иначе, если отец пройдет его молчанием, то завещание не будет иметь силы - так даже, что, по мнению Сабинианцев, никто не может быть наследником по этому завещанию, даже если бы (неупомянутый) сын умирал раньше самого завещателя, потому что с самого начала этот акт не был завещанием. Но приверженцы другой школы (Прокулианцы) согласны в том, что если сын жив во время смерти отца, то он, конечно, мешает назначенным наследникам и делается ближайшим наследником по закону; но если сын умирает раньше смерти отца, то, как некоторые думают, можно в силу завещания принять наследство, так как сын уже не препятствует, потому что, по их мнению, вследствие выхода сына завещание не становится недействительным с самого начала»¹⁶.

Надо было также, чтобы  надлежащим образом составленное завещание  не оказалось в дальнейшем до смерти завещателя  пораженным одним из обстоятельств, которые могли бы лишить его силы.

Формы завещания.

По свидетельсту Гая¹⁷ в древнейшем праве существовали две формы завещания: 1)  testamentum comitis calatiis и 2) testamentum in procintu. Та и другая формы завещания были выражением воли наследодателя перед римским народом. Однако порядок совершения этих двух видов завещания, так же, как и условия, в которых они совершашись, были различны.

1. Завещание comitiis  calatis совершалось в народном собрании по куриям, которое созывалось для этого два раза в год.  Завещатель устно выражал свою волю, т.е. прежде всего, назначал себе наследника, а, кроме того, мог распорядиться о выдаче наследником дегатов, мог назн во чить опекуна жене и несовершеннолетним детям и т.п., а затем обращался к народу с просьбой, повидимому в приблизительно выражениях? Ita do, ital ego, ita testor, itaque vos, Quirites, testimonium mihi perhibitote - так я передаю имущество, отказываю, завещаю, и вы, квириты, засвидетельствуйте это.

В более позднее время  это  обращение к народу и самое  участие народа в совершении завещания  стали простой формальностью. Но в древнейшие времена, это было, разумеется, не так. Однако в литературе нет единодушного взгляда на сущность завещания comitiis  calatis. В то время как одни ученые (Зом, Шулин) усматривают в этом завещании ни что иное, как arrogatio, т.е.  введение постороннего лица в семью для сообщения ему прав наследника по закону, другие (Жирар, Покровский) считают testamentum comitiis calatis завещанием в собственном смысле, не продолжением, а отступлением от порядка наследованием по закону, для санкции которого и требовалось согласие народа. Народ мог и отвергнуть rogatio наследодателя, и вероятно, отвергал ее, когда содержание не соответствовало обычаям и господствующим воззрениям. Многие историки римского права (Иеринг, Зом, Миттейс)  полагают, что это право сохранялось за народным собранием еще во время издания Законов XII таблиц.

  Однако римские  юристы усматривали в словах Законов XII таблиц «uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita ius esto»  признание свободы завещательных распоряжений. Помпоний говорил, что эти слова облекли  завещателя «широчайшей властью». Поэтому и некоторые историки римского права (Жирар) считают, что уже в эпоху Законов XII таблиц завещание в народном собрании было только публичным заявлением частной воли. Как бы то ни было, но таким оно, несомненно, стало в более позднее время.

2. Второй формой  древнейшего завещания было завещание «in procinctu» (по словам Гая, procinctus есть готовое к походу, вооруженное войско – expeditus et armatus exercitus)¹⁸

Обе древнейшие формы  завещания  представляли ряд недостатков: 1) обе формы неизбежно влекли за собою гластность завещательных распоряжений, которая не всегда соответсвовала интересам завещателя 2) testamentum comitiis calatis могло совершаться только дважды в году в определенные дни, а testamentum in procinctu было недоступно лицам, не входившим в состав войска, в частности старикам и больным, т.е. тем, кто был особенно заинтересован в совершении завещаний.

Практика нашла способ удовлетворить соответствующие  интересы, использовав здесь, как  и в ряде других случаем  mancipatio. Testamentum per mancipationem  или testamentum per aes et libram заключалось в том, что завещатель передавал посредством mancipatio все свое имущество доверенному лицу, familiae emptor , который обязывался выполнить распоряжения, делавшиеся тут же завещателм. Держа в руках слиток металла, в присутствии пяти свидетелей и libripens, familiae emptor произносил формулу mancipatio, приспособленную для данного случая:

Familiam pecuniamque tuam endo mandatela tua custodelague mea esse aio et quo ti iure testamentum facere possis secundum legem publicam, hoc aere libra esto mihi empta¹⁹- Я утверждаю, что твое имущество будет мною куплено за эту медь, в соответсвии с твоим правом завещать имущество согласно публичного закона.

 После этого он передавал слиток завещателю, а затем излагал свои распоряжения и обращался к свидетелям с просьбой, подобной той, с какой завещатель обращался к народу в народном собрании: «Ita do, ital ego, ita testor, itaque vos, Quirites, testimonium mihi perhibiote»

  Устные распоряжения завещателя составляли nuncupatio, присоединявшуюся к mancipatio и получавшую юридическую силу благодаря известному правилу Законов XII таблиц: cum nexum faciet mancipiumque lingua nuncupassit ita ius esto.

  Эта форма завещания могла быть, разумеется, использована в любое время. Но, как и древнейшие формы завещания, она делала его гласным. Чтобы избежать этого недостатка, была введена письменная форма завещания: после совершения mancipatio завещатель передавал familiare emptor`у tabulae testamenti, навощенные таблички, на которых была изложена воля извещателя, и говорил: «Haec ita ut in his tabulis cerisque scripta sunt ita do, Ita lego, ita testor» - «как написано в этих табличках, так и распоряжаюсь». Вслед за этим tabulae завязывались шнурком и скреплялись печатями и подписями, как завещателя, так и всех присутствующих при совершении акта семи лиц: familiare emptor, пяти свидетелей и libripens`а.

Один недостаток оставался, однако общим для обеих разновидностей завещания: familiare emptor становился обладателем всего имущества завещателя, после смерти, которого он ставился в положение наследника, heredis loco. Правда, исполнение им обязанностей, возложенных на него nuncupatio, санкционировалось не одной только fides, как других фидуциарных сделках, но также и иском, который вправе были предъявить к нему все те, кому, что нибудь отказано в завещании. Но все же familiare emptor был неизбежным юридическим средостением между завещателем и теми, в чью пользу завещатель желал сделать распорящение.