Новгородская и Псковская республики

Важная должность тысяцкого («тысячекое») тоже становится избирательной, и новгородское вече «дает» и «отнимает» ее по своему усмотрению. Наконец со второй половины XII в. по избранию веча замещается высокий пост главы новгородской церкви, владыки архиепископа Новгородского. В 1156 г., по смерти архиепископа Нифонта, «собрася весь град людий и изволиша собе епископ поставити муж Богом избран Аркадия»; конечно, избранник веча должен был потом получить «поставление» на епископскую кафедру от митрополита Киевского и Всея Руси.

Таким образом, в течение XII в. вся высшая новгородская администрация становится избираемой, и вече Господина Великого Новгорода становится полновластным распорядителем судеб Новгородского государства.

2.2. Государственное  устройство и управление

Новгородцы были «  мужи вольные », жили и управлялись « на всей воле своей », но и они не считали возможным обходиться без князя. Князь нужен был Новгороду главным образом как предводитель войска. Вот почему новгородцы так ценили и уважали своих воинственных князей конца XII — начала XIII в. — Мстислава Ростиславича (Храброго) и его сына Мстислава Удалого. В середине XIII в. приобрел себе славу и популярность своими военными подвигами другой новгородский князь — Александр Невский (хотя во внутренних отношениях у него не раз бывали конфликты с новгородцами). В 1269 г., через год после Раковорской битвы с немцами, новгородский князь Ярослав «хоте из города ехати. Новгородцы же кланяхуся ему «княже!.. от нас не езди; еще бо не добре ся бяху умирили с немцами"» (Новг. 1).

Однако, предоставляя князю командование вооруженными силами, новгородцы отнюдь не дозволяли ему самостоятельно вести дела внешней политики и начинать войну без согласия веча. В 1266 г. тот же князь Ярослав «приде в Новгород с полками низовскими, хотя ити на Псков», — «новгородцы же возбраниша ему...; князь же отослал полки назадо» (Новг. 1).

Новгородцы требовали  от своего князя присяги в том, что он будет нерушимо соблюдать все их права и вольности. В 1228 г., приглашая к себе князя Ярослава Всеволодовича, новгородцы «послаша к Ярославу на том: «поеди к нам,... на всей воли нашей и на всех грамотах Ярославлих ты наш князь; или ты собе, а мы собе» (Новг. 1).

Приглашая нового князя, Новгород заключал с ним формальный договор, точно определявший его права и обязанности. До нас дошел ряд таких договоров, из которых первый относится к 1265 г. Но договоры XIII-XIV вв. не являются новостью в политической жизни Новгорода, наоборот, они лишь формулируют и закрепляют старый политический обычай, который каждый вновь приглашаемый князь обязуется соблюдать нерушимо: «На сем княже, целуй хрест ко всему Новугороду, на чем целовали деды и отцы, — Новгород ти держати в старине, по пошлине, без обиды». Вся судебная и правительственная деятельность князя должна идти в согласии с новгородским посадником и под его постоянным надзором: «А без посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот давати»; а без вины мужа волости не лишити... А ряду в Новгородской волости тобе, княже, и твоим судиям не посудити (т. е. не изменять), а самосуда не замышляти ». Вся местная администрация должна быть назначаема из новгородцев, а не из княжих мужей: «А что волостей всех новгородских, того ти, княже, не держати своими мужи, но держати мужи новгородскими; а дар имети тобе от тех волостей». Этот «дар» с волостей, размеры которого точно определяются в договорах, составляет вознаграждение князя за его правительственную деятельность. Ряд постановлений обеспечивал от нарушения торговые права и интересы Новгорода. «А гостю гостити по Суждальской земли новгородскому без пакости, без рубежа» (без задержек на границе) или: «А гостю гостити всякому с обе стороны, путь чист без рубежа; а ворот ти не затворяти, и всякий гость пустити в Новгород». Обеспечивая свободу торговли Новгорода с русскими землями, договоры требовали от князя также, чтобы он не препятствовал новгородской торговле с немцами и чтобы он сам не принимал в ней непосредственного участия: «А в Немецком дворе тобе торговати нашею братнею, а двора ти не затворяти, а приставов ти не приставли-вати». В отношении внешней политики князь должен был « пособлять » Новгороду в случае войны, но сам не должен был начинать войну без «новгородского слова» (т. е. без постановления веча). «А коли будет Новугороду размирье с немцы, или с Литвою, или с иною землею, пособляти ти, княже, по Новегороде без хитрости: а без новгородского ти слова, княже, войны не замышляти»¹².

Новгород заботился  о том, чтобы князь со своею  дружиною не вошел слишком близко и глубоко во внутреннюю жизнь новгородского общества и не сделался бы в нем влиятельной социальной силой. Князь со своим двором должен был проживать за чертою города, на Городище. Ему и его людям запрещалось принимать кого-либо из новгородцев в личную зависимость, а также приобретать земельную собственность во владениях Великого Новгорода — «а тебе, княже, ни твоей княгини, ни твоим боярам, ни твоим дворянам сел не держати, ни купити, ни даром принимати по всей волости Новгородской»¹³.

Таким образом, «князь должен был стоять около Новгорода, служа ему, а не во главе его, правя им», говорит Ключевский, который указывает на политическое противоречие в строе Новгорода: он нуждался в князе, но «в то же время относился к нему с крайним недоверием» и старался всячески стеснить и ограничить его власть.

В XIV–XV вв., когда Москва возвысилась над прочими русскими княжествами и московские князья почти неизменно занимали престол великих князей Владимирских, новгородцы обыкновенно признавали своими князьями великих князей Московских. Последние, конечно, не жили в Новгороде, но посылали своих наместников на Городище. Подобно древним князьям, они обязывались, по договорным грамотам, «держати Новгород в старине, по пошлине, без обиды» и соблюдать все остальные постановления древних договоров. Иногда между Новгородом и великим князем происходил разрыв, и наместники великого князя «съезжали» с Городища. Фактически в течение последних полутора веков новгородской независимости в Новгороде не было ни князя, ни княжеской дружины.

В Пскове князь, избираемый вечем, должен был «целовать крест ко псковичам на пошлинных грамотах » или «на всех псковских пошлинах и старинах». Во время войны князь был военачальником псковской рати. В мирное время он правил и судил вместе с псковским посадником (в XV в. во Пскове обычно было два посадника). Псковский князь мог назначать своих наместников в пригороды Пскова¹⁴.

В знак независимости  от княжеской власти, в связи с установлением республиканского строя, Новгород стал именоваться Господин Великий Новгород. С достижением независимости Псков также стал называться Господин Псков. Высшим органом власти в обеих республиках считалось вече главных городов, т. е. собрание жителей городских общин. Участие крестьян в вече не предусматривалось. Не имели решающего голоса и жители других городов, хотя случаи их присутствия на вечевых собраниях Новгорода и Пскова зафиксированы в документах.

О составе веча, его роли в решении государственных вопросов в научной литературе нет единого мнения. Традиционной является точка зрения, что в нем могло принимать участие все свободное мужское население города, которое сходилось по звону вечевого колокола. В Новгороде вече проходило на Ярославовом дворище на Торговой стороне города или на Софийской площади. В Пскове вече собиралось на площади перед Троицким собором. Памятники донесли известия о многочисленных стычках между новгородцами, происходившими на вече. Иногда разногласия были настолько велики, что собирались два веча: одно на Софийской, другое на Торговой стороне, а потом они шли навстречу друг другу, чтобы врукопашную на Большом мосту через Волхов выяснить, кто же прав. Лишь вмешательством духовенства удавалось иногда предотвратить кровопролитие. Всем этим сведениям, а также многочисленным упоминаниям документов о присутствии на вече не только «лучших», но и «черных» людей противоречат данные, полученные В. Л. Яниным в результате археологических раскопок на месте Ярославова дворища¹⁵. Установив, что вечевая площадь могла вместить по своим размерам не более 500 человек, он предположил, что на вече присутствовали примерно по 100 представителей от каждого конца Новгорода, и уже в XIV в. боярство узурпировало представительство «черных» людей¹⁶. Очевидно, что на начальной стадии существования Новгородской республики вече, представляя все слои городской общины и защищая их интересы, проводило политику, направленную на ограничение княжеской власти. Постепенно же власть боярства усиливается, вече становится менее представительным, и к XV в. оно уже превращается в орган, через который боярская олигархия проводит свои решения.

Некоторые особенности  имело псковское вече. Отсутствие крупного боярского землевладения в республике делало боярство не настолько сильным, чтобы сосредоточить в своих руках всю политическую власть. Военная опасность, постоянно угрожавшая Пскову, усиливала роль князя, что в свою очередь также ослабляло политическую роль боярства. Поэтому вече в Пскове в значительно большей степени, чем в Новгороде, учитывало интересы городской общины¹⁷.

Функции веча как высшего  органа власти в республиках были весьма многообразны. Оно решало вопросы войны и мира, избирало высших должностных лиц, включая и архиепископа. Выборы проходили путем жеребьевки. Сохранились сведения о выборах архиепископа. Имена трех кандидатов записывались на отдельные жеребьи и клались на алтарь Софийского собора. Два жеребья должен был снять мальчик или слепой. Кандидат, записанный на оставшемся жеребьи, считался избранным. На вече решались вопросы призвания князей, оно же «указывало им путь». Есть сведения и о том, что на вече происходил суд. На нем одобрялись или не одобрялись основные внутри- и внешнеполитические мероприятия, принимались законы.

Вече не было органом, созывавшимся регулярно. Обычно оно  собиралось по инициативе высших должностных лиц, они же готовили повестку дня, проекты решений. От них во многом зависело, что «приговорит» вече. Коллегия, подготовлявшая вече и осуществлявшая руководство текущими делами, называлось Осподой, или Советом господ в Новгороде и Господой в Пскове. В Осподу, или Совет господ, входили высшие выборные должностные лица Новгорода: посадник, тысяцкий, канчанские старосты, соцкие. Как убедительно доказал В. Л. Янин, должности эти, хотя и выборные, занимали обычно бояре. Помимо посадника и тысяцкого, избранных на данный момент, в Совет господ входили и старые посадники, уже переизбранные. В XV в. новгородский Совет господ насчитывал более 50 человек. Он заседал в палатах архиепископа и под его председательством. В Пскове в Совет бояр входили князь, посадники, соцкие.

Совет господ решал важнейшие вопросы текущей политики, составлял законопроекты. Псковская Господа в более узком составе являлась еще и судебным органом. Решения, которые готовил Совет господ для веча, как правило, принимались. Совет, будучи составленным из представителей боярской знати, проводил политику, угодную боярству. По словам В. О. Ключевского, «это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления»¹⁸.

Большую роль в управлении играли должностные лица, избираемые на вече. Высшим должностным лицом в обеих республиках были посадники. Вторым лицом в Новгороде был тысяцкий. В Пскове избирали вместо тысяцкого еще одного посадника. Должность тысяцкого, оставшаяся от древней численной системы управления, предполагала наличие в городе 10 сотен. В Пскове же 10 сотен не набиралось. Четко разграничить обязанности посадника и тысяцкого трудно: посадник выполнял многое из того, что входило в обязанности тысяцкого. Некоторую ясность может внести то, что в немецких текстах посадника именовали бургграфом, т. е. начальником города, а тысяцкого — герцогом, подчеркивая тем самым его принадлежность к военной администрации.

Посадник избирался  из знатных боярских фамилий. Пока он занимал свою должность, он назывался степенным (т. е. сидевшим на «степени», трибуне во время веча), когда избирали нового посадника, прежнего именовали старым. Посадник обычно служил «пока люб», смена посадников вызывалась, как правило, распрями между боярскими родами. Будучи, по сути дела, главой республики, посадник председательствовал на вече, вел международные переговоры, а также участвовал в суде, контролировал князя, в военное время возглавлял полки.

Тысяцкий ведал прежде всего вопросами военного ополчения. Эта должность встречается в летописи впервые под 1191 г. В «Рукописании князя Всеволода» тысяцкий также упомянут как выборный от житьих и «черных» людей староста церкви Иоанна Предтечи. Деятельность тысяцкого была связана и с торговлей. Он возглавлял торговый суд, независимый от посадника. Постепенно и эту должность прибрали к рукам бояре. В пользу посадника и тысяцкого шел поземельный налог — поралье.

Своеобразным должностным  лицом в Новгороде был архиепископ. Новгородцы добились, чтобы он не назначался митрополитом, а избирался на вече. Точнее, вече избирало трех кандидатов, жребий же решал, кто именно из них будет владыкой. Митрополит лишь утверждал волю новгородцев. Владыка осуществлял не только управление новгородской епархией. Он выполнял и светские обязанности: хранил казну и архив, возглавлял дипломатические переговоры.

Новгородская феодальная республика была огромной по масштабам средневековой Европы страной, она достигала Белого моря, простиралась за Уральские горы. Сам Новгород был крупным, густонаселенным городом, возникшим в результате сращения нескольких поселений. Он делился на пять концов. В. Л. Янин предположил, что «эта административно-территориальная единица образовалась на базе поселков, население которых состояло из бояр и зависимых от них людей, живших в барских усадьбах»¹⁹. В противоположность концам население сотен составляли «черные» люди, платившие в XII в. подати князю и подчинявшиеся княжеской администрации. Вскоре, однако, сотни перешли в подчинение концам. На концах были свои вечевые собрания. Тот факт, что кончанское вече избирало старост из бояр, объясняется авторитетом богатства и знатности, желанием иметь в Совете господ такого представителя, к мнению которого бы прислушивались. Псков также делился на концы, но их у него было шесть.

Старая десятичная система  управления вписалась в новое административно-территориальное устройство; в конце было две сотни. Сотни имели свой сход и избирали сотского. В военное время они представляли базу новгородского ополчения. Концы делились на улицы, управляемые уличанским вече и избираемым на нем старостой.

Управление обширными  землями Новгородской республики осуществлялось из Новгорода с одновременным предоставлением землям известной самостоятельности. Как писал В. О. Ключевский, термин «пятины» для обозначения новгородских областей появляется уже после присоединения Новгорода к Москве²⁰. В республиканский период они назывались землями, а в XII в. — рядами. Документы позволяют сделать вывод, что земли имели связи с концами Новгорода и Пскова, последние осуществляли управление и суд на прилежащих к ним землях.

Кроме столичных в  обеих республиках были и другие города, находившиеся в зависимости от Новгорода и Пскова, их концов, называемые пригородами. На каждый конец Пскова в последней трети XIV в. приходилось по два пригорода. Они имели свое вечевое устройство, но вместе с тем центральная власть назначала в них наместников.

2.3. Правовая  система в Новгородской и Псковской  феодальных 

республиках

Основными источниками  права Господина Великого Новгорода  являлись: Русская Правда²¹, Новгородская судная грамота²², договоры на княжение с князьями, международные договоры, речения веча, писцовые книги, пошлины (обычаи). Новгородская правовая система подтверждается в берестяных грамотах и других письменных источниках.

Важным источником новгородского права является Новгородская судная грамота. Этот памятник дошел до нас фрагментарно в рукописи 1471 г. Сохранились только первые 42 статьи документа. Можно полагать, что Новгородская судная грамота была достаточно обширным документом. Этому есть ряд подтверждений. Во-первых, документ составлен в поздний период существования республики — значит, существовало раннее законодательство. Во-вторых, грамота являлась результатом кодификации Пространной Правды и других источников, в том числе систематизировала казуальные решения веча. В-третьих, первые 42 статьи источника порождают больше вопросов, чем ответов — эти ответы и должны были содержаться в последующих, несохранившихся статьях документа. Следующим аргументом можно назвать явное противоречие между развитым процессуальным правом Новгорода и определением суда этой республики. По Новгородской грамоте получается, что слово «суд» включало в себя и следственный процесс, и сам суд, и исполнительное судопроизводство. Четкого разделения гражданского и уголовного права в грамоте также не отмечено²³.

В Новгородской судной грамоте  устанавливалась компетенция судов архиепископа, посадника и тысячского, князя. Документ регламентирует действующее законодательство, называя при этом Номоканон, старые новгородские уставы и грамоты. Среди грамот должна быть и Двинская судная грамота 1397 г. Эта грамота юридически закрепляла боевой поединок тяжущихся сторон (поле). Новгород знал эту юридическую практику, но церковный суд ее не признавал. Более того, архиепископ запрещал отпевать в церкви погибших на поединке, а победившую (в том числе с юридической точки зрения) сторону отлучал от церкви на 18 лет (епитимья). (Двинская грамота известна еще тем, что впервые на Руси говорила о смертной казни.)