Первое десятилетие Государственной школы национального достояния

Одним из предложений членов конкурсного жюри было приведение официальных требований конкурса в соответствие с реальным уровнем образования кандидатов: магистратурой или законченным высшим образованием. Письменный экзамен должен заключатся в сочинении по специальности и письменном анализе исторического источника, в соответствии с избранной специальностью. Второй этап - общее для всех специальностей собеседование с жюри. Если рассказ кандидата о его научной или профессиональной деятельности окажется недостаточным для принятия решения, жюри предложит ему прокомментировать подборку документов по какому - либо вопросу. Эти идеи были одобрены директором Школы Ж. Галло, которая предложила также организовать отдельный конкурс для кандидатов наук и увеличить максимальный возраст конкурсантов с 30 до 35 лет. Отдельный конкурс для кандидатов наук мог бы, по ее мнению, обеспечить набор высококвалифицированных хранителей национального достояния на посты, требующие специфической компетенции. В качестве примеров приводились посты в музее искусств Азии и Африки, музеях науки и техники, экомузеях. Последнее предложение было встречено очень сдержанно, так как оно не соответствует принципу ротации кадров, активно проводимому в жизнь Министерством государственной службы. В соответствии с этим принципом хранитель редко остается на посту более 5-6 лет, что делает бессмысленным набор узких специалистов на определенные посты. Кроме того, по мнению преподавателей и стажеров Школы, отдельный конкурс для кандидатов наук не соответствует принципу «более демократичного и справедливого отбора». От Управления архивов Франции было внесено предложение ввести в однородный круг архивистов категории «А», вот уже два века состоящий из одних шартистов, новых людей: открыть доступ в Школу для лиц с высшим архивным университетским образованием. Но это предложение о демократизации было встречено в штыки, кажется, всеми шартистами кроме директора Школы хартий И-М.Берсе. Большинство шартистов увидели в этом предложении опасность негласного разделения архивов и должностей в них: интересные, старинные и редкие фонды - выпускникам Школы хартий; современные объемные фонды и документы на новых носителях - выпускникам университетов. Другие встретили посягательство на «монополию шартистов» с некоторым снобизмом и увидели в этом предложении «желание снизить требования к общей и научной культуре» архивистов. Дебаты в Ученом совете имеют большое значение для будущего всех специальностей, работающих с остатками прошлого, поэтому мы и рискнули изложить их так подробно. Но, к сожалению, Ученый совет является совещательным органом по вопросам научной и педагогической деятельности школы и не имеет решающего влияния на ее развитие. Реформа также обсуждалась в Административном совете, ведающим общими финансовыми вопросами и проблемами управления.

Не определенная до конца в своих контурах реформа будет сопровождаться переездом Школы в помещения Государственного института истории искусств. Это сближение должно носить, по мысли Министра культуры не только пространственный, но и смысловой характер. Министр призвала Директора Школы «установить более тесные связи» с этим институтом и со Школой Шайо, которая готовит архитекторов - специалистов по памятникам прошлого. Возврат к эстетическим критериям и идее элитарности национального достояния является, на наш взгляд, одним из вероятных результатов данного сближения и представляет серьезную угрозу для учебных программ Школы национального достояния и для концепции национального достояния в целом. Это означало бы шаг назад, возвращение к понятиям  века, трактовавших национальное достояние, по выражению юриста П.-Л. Фрие как совокупность памятников, произведений «национального гения». Сложно оценить однозначно и перспективы сотрудничества Школы национального достояния со Школой Шайо. С одной стороны, последнее учебное заведение отстаивает в своих курсах демократичное понимание национального достояния, близкое по смыслу к понятию «совокупности исторических источников». С другой стороны, в силу своего профиля, Школа Шайо применяет это понятие национального достояния только к архитектурному и ландшафтно-парковому достоянию, то есть, к достаточно узкой области. В любом случае, налицо отход Школы национального достояния от проблем работы с письменными источниками. Сближение со Школой хартий, пусть географически невозможное, было бы , на наш взгляд, выгодно для всех специалистов, работающих с остатками прошлого, поскольку архивоведение обладает наиболее развитой методикой работы с историческими источниками.

К сожалению, Министерство культуры сделало свой выбор. Возможно, это произошло из-за негласного соперничества Международного архивного стажа и Школы национального достояния за лекторов и руководителей семинаров по архивным дисциплинам?

Как бы то ни было, очевидно одно- второе десятилетие своей жизни это учебное заведение, начинает на перепутье. В его адрес раздается критика, но это живой, развивающийся ВУЗ, о котором с благодарностью вспоминают выпускники. Путь, который Школа может выбрать, привлекает так много внимания именно потому, что она уже заняла свое место в системе французского и международного профессионального образования.