Политические взгляды Ивана Грозного. Опричнина: общая характеристика политики и оценки в исторической лит

   «Пытаясь выйти к Балтийскому  морю, Иван Грозный в течение  25 лет вел изнурительную Ливонскую  войну. Государственные интересы  России требовали установления  тесных связей с Западной Европой, которые тогда легче всего было осуществить через моря, а также обеспечения обороны западных границ России, где ее противником выступал Ливонский орден.» [10: C. 91]. Ливонский орден перестал платить дань за город Дерпт (Юрьев) и не пускал на Русь иностранных специалистов, приглашенных царем на службу. Это, конечно, не могло понравиться Ивану Грозному и это послужило поводом к войне. Изначально русские войска одерживали победы, но постепенно война начала затягиваться и внутри царского аппарата начались раздоры. Креме этого, умерла любимая супруга царя –Анастасия, что привело к его озлоблению и некоторым кадровым перестановкам. Иван расправился с несколькими близкими ему людьми, подозревая их в причастности к смерти его жены. « Это означало, что царь разрывал со своей прежней политикой и со своим стремлением к достижению компромисса между разными слоями общества» [9: C. 128]. В 1569 г. Литва объединилась с Польшей в Речь Посполитую. Позже к ней присоединилась Швеция и вместе они начали успешные боевые действия против Руси, чем вынудили ее подписать мирный договор. Ливонская война русскими была проиграна.

   Поражение в этой войне  было омрачено и предательством  прежде верных царю людей. Бежал  в Литву князь Курбский. Иван  Васильевич обвинял его и многих других бояр в измене и совершил необычный поступок – он демонстративно отказался от престола. Конечно, это был только фарс, имевший целью произвести впечатление на народные массы, предстать перед ними мучеником, всеми преданным и оболганным. Народ заглотил наживку и слезно просил царя вернуться, что он милостиво и сделал.

   Неудачи во внутренней  политике и поражение в Ливонской  войне «в конечном счете явились  следствием экономической отсталости  России, которая не смогла выдержать  длительную борьбу с сильными противниками. Разорение страны в годы опричнины лишь усугубило дело». [10: C. 92]. 

   Что же касаемо политических  взглядов Ивана Грозного в  отношении других государств, то  позиция царя была непоколебима. Он считал, что любое государство  может процветать лишь при самодержавной власти. Если же к управлению допустить знать или, не дай Бог, народ, то такое государство непременно погибнет. «Недаром в беседах с иностранцами царь признавался в намерении изменить все управление страной и даже истребить вельмож.» [19: С.5].

   Иван Васильевич резко  критиковал государственное устройство  Польши, король которой никак  не мог совладать со своей  шляхтой. Не менее сильно он  презирал и короля Швеции, которого  считал чуть ли не сельским  старостой.

    Скептически Иван Грозный смотрел и на Англию. Саму систему правления, при которой королева во всем советуется с парламентом, царь категорически не принимал и не скрывал этого ни от своих подданных, ни от самой английской королевы. Однако, в душе он мечтал иметь такого союзника, имея в виду флот Англии, ее армию и технические достижения.

      Контактов с Европой  царь не избегал, но они носили  преимущественно личный характер. «Так, например, английская торговля  служила лишь к выгоде двора,  посольства к Елизавете имели  свою особенную, специальную цель – найти убежище в Англии на случай мятежа.» [11: С.30]. Иван Васильевич предлагал подобную помощь и самой королеве, ввиду ее изначально непрочного положения на английском троне. Идея политического сотрудничества не имела поддержки и развития, и постепенно сошла на нейтральный уровень.

   Вообще, политические идеи  Ивана Грозного могут многое  сказать о его личности. Реформы  в основном служили для укрепления  единоличной власти, к которой  он так стремился. Завоевания  обширных земель также служили доказательством его непомерной гордыни и самолюбия, учитывая и пополнение его казны за счет дани, получаемой с новых владений. Даже контакты с иноземцами носили скорее личный характер, подразумевая выгоды для самого царя и его семьи.

  В целом, можно сделать такой вывод – Иван Грозный во всех своих поступках руководствовался личным интересом и потаканию своим комплексам и желаниям.

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                      Опричнина

 

   Иван Грозный все сильнее  укреплялся в мысли о своем божественном происхождении, но ему этого было мало. В этой мысли должны были укрепиться и все его подданные. Бояре и некоторая знать могли помешать его грандиозным замыслам. С самого начала военных походов он упрекал своих воевод в нерешительности, чем посеял в самом себе сомнения относительно их верности. Предательство князя Андрея Курбского подтвердило его сомнения. Иван Грозный повсюду начинает подозревать интриги и заговоры. Карать преступников царь желал жестоко и незамедлительно.

   «Он создал опричнину как охранный корпус, предназначенный для борьбы с «изменой», под которую могло попасть все, что угодно». [18:, С.4].

   « Иван IV, борясь с мятежами и изменами боярской знати, видел в них главную причину неудач своей политики. Он твердо стоял на позиции необходимости сильной самодержавной власти , основным препятствием к установлению которой, по его мнению, боярско-княжеская оппозиция и боярские привилегии. Вопрос состоял в том, какими методами будет вестись борьба. Острота момента и общая неразвитость форм государственного аппарата, а также особенности характера царя, бывшего человеком неуравновешенным, привели к установлению опричнины. Иван Грозный расправлялся с остатками раздробленности чисто средневековыми средствами.» [10: C. 92].

   Когда в декабре 1564 г. царь покинул Москву и уехал в Александровскую слободу, прислав в столицу грамоту, в которой обрушивал свой гнев на бояр и духовенство, и отрекался от престола, народ испугался. «Это был хорошо рассчитанный политический маневр. Используя веру народа в царя, Иван Грозный ожидал, что его позовут вернуться на трон. Когда же это произошло, царь продиктовал свои условия: право неограниченной самодержавной власти и учреждение опричнины.» [10: C. 92].

   5 января 1565 года государь  принимает решение о создании «опричнины». Ранее это слово означало часть вотчинных земель, выделяемых вдове. Теперь же оно стало синонимом произвола и ужаса в глазах народа.

   Царь всячески старался  продемонстрировать свою лояльность  к врагам, которых как он утверждал, у него не так и много. На соборе в феврале 1565 г. царем была приглашена церковная и светская аристократия, которой пришлось признать наличие опричнины. Тем самым оказывалось давление на народ, вынуждая его к поддержке царя.

   Кроме этого, почти все  члены Боярской думы были физически уничтожены. На их место были поставлены новые, угодные государю на тот период времени.

   «Иван Грозный поделил  все государство на две части:  опричнину (от слова «опричь» - кроме), выделяемую лично ему  в особый удел, и земщину. В опричнину царь включил наиболее экономически развитые районы страны: торговые города вдоль судоходных речных путей, основные центры солеварения и стратегически важные форпосты на западных и юго-западных границах». [7: C. 111]. По сути, опричнина стала государством в государстве.

   На этих землях поселялись  опричники – дворяне, вошедшие  в особое опричное войско. Бывшие  владельцы имений выселялись  в земщину. Население земщины  полностью содержало опричников. За свой отъезд в Александровскую  слободу, когда царь демонстративно отрекался от престола, Иван Васильевич взыскал с земщины штраф в 100 тыс. рублей – по тем временам огромная сумма.

   «В опричнине, параллельно  с земщиной, сложилась собственная  система органов управления. Опричники  носили черную одежду. К их седлам были приторочены собачьи головы и метлы, символизировавшие собачью преданность царю и готовность вымести измену из страны.» [10: C. 93].

   Опричников боялись и  ненавидели, так как они славились  жестокостью и беспощадностью. «Фактически  опричное войско представляло собой карательный механизм, сочетавший в себе внешние атрибуты монашеского ордена и обычаи бандитской шайки». [7: С. 112]. Александровская слобода стала центром опричнины. Сам царь представлял народу свое новое войско как монашескую братию, умалчивая однако о том, что совместные трапезы и молитвы в слободе сменялись жесточайшими пытками, в которых он тоже принимал участие. «Будучи одновременно и мучителем, и актером, он в Слободе играл роль игумена» [ 9: C. 130].

   «Во главе опричнины оказались родственники покойной царицы Анастасии В.М. Юрьев, А.Д. Басманов и брат второй жены Ивана IV (брак был заключен в 1561 г.) кабардинской княжны Марии (Кученей) Темрюковны князь М.Т. Черкасский. Среди опричников выделялись князь А.И. Вяземский, боярин Василий Грязной и незнатный дворянин Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, по прозвищу Малюта Скуратов, ведавший казнями и пытками.» [ 7: С.112]

   «Опричнина создала условия  для «реванша» нетитулованной  аристократии на армейской службе». [ 5: С.3]. Опричники терроризировали всю страну, прикрываясь именем царя. Управы на них не было и они могли безнаказанно громит посады и убивать людей. «Но в годы опричнины гибли дьяки и посадские люди, составлявшие если не оппозицию, то альтернативу аристократии» [ 15: С.1].

   «Среди убийц-опричников, слепо  преданных царю, особо выделялся  Малюта Скуратов. Первейший палач,  этот жестокий и ограниченный  человек вызывал страх и отвращение  современников. Он стал наперсником  царя в разврате и пьянстве, а потом, когда Иван замаливал свои грехи в церкви, Малюта звонил в колокол как пономарь. Он не дожил до своей казни. Его убили во время Ливонской войны, и за свои чудовищные преступления палач, несомненно, пребывает в аду.» [ 1: С.149].

   Царь отбирал земли у  дворян, начался так называемый «перебор людишек». «Ярославских и ростовских княжат и бояр переселяли под Казань, где давали им земли на поместном праве. Их вотчины переходили в казенную собственность и шли на поместные дачи опричникам.» [ 9: С.131]. Такая мера была направлена на расширение фонда казенных земель, с тем чтобы было что раздавать своему карательному войску.

   Нельзя сказать что народ  не возмущался опричным террором. Случались и попытки выражения  явного неудовольствия в лицо  государю. Кроме того еще шла война и царь не мог не считаться с мнением народа и его представителей. Недовольство народа поддерживала и церковь. «В знак протеста против опричнины митрополит Афанасий 19 мая 1566 г. оставил кафедру и удалился в Чудов монастырь. После совета с земскими боярами царь предложил занять митрополичью кафедру казанскому архиепископу Герману Полеву, но тот также уговаривал Грозного отменить опричнину. Тогда уже против Германа выступила опричная дума, а через два дня ему также пришлось оставить кафедру. Вынужденный учитывать мнение церкви и влиятельных земских бояр, которые были крайне недовольны тем, что опричники вмешиваются в чисто церковные дела, царь согласился предложить кафедру игумену Соловецкого монастыря Филиппу, которого в миру звали Федором Степановичем Колычевым и который был представителем знатного боярского рода. Но и Филипп поставил условием принятия им сана отмену опричнины.» [ 9: С. 131].

   Это всеобщее возмущение  вынудило царя издать указ  о «прощении» всех, кого сослали  в Казанский край. Перелом в этом вопросе наступил в июле 1566 г., когда был созван очередной Собор по вопросу Ливонской войны. Участники поддержали идею продолжения войны, но с условием отмены опричнины. Кроме этого, было принято решение, как уступка царю, о введении нового налога на войну. Но Иван Грозный отверг все предложения и в ответ арестовал и казнил нескольких челобитчиков. Митрополит Филипп добился помилования нескольких человек в обмен на сохранение опричнины.

   «Стремясь уничтожить сепаратизм  феодальной знати, Иван IV не останавливался ни перед какими жестокостями. Начался опричный террор, казни, ссылки.» [10: С.93]. Против этих злодеяний выступал митрополит Филипп. «Весной 1568 г. на богослужении в Успенском соборе он трижды не благословил царя. Обращаясь к Ивану, он сказал: «До каких пор будешь ты проливать без вины кровь твоих верных людей и христиан… Татары и язычники и весь свет может сказать, что у всех народов есть законы и право, только в России их нет… Подумай о том, что Бог поднял тебя в мире, но все же ты смертный человек, и он взыщет с тебя за невинную кровь, пролитую твоими руками». Царь резко оборвал святителя: «Что тебе, чернецу, за дело до наших царских советов. Того не знаешь, что меня мои же поглотить хотят». Митрополит заявил царю, что теперь молчать не будет, ибо молчание это «всенародную наносит смерть». В ярости Иван IV ударил посохом оземь: «Я был слишком мягок к тебе, митрополит, твоим сообщникам и моей стране, но теперь вы у меня взвоете!» Этими словами участь Филиппа была решена.» [1: С.150].

   Царь и его приспешники  продолжали свои бесчинства. Они  грабили и убивали знатных  дворян и купцов, а их жен  и дочерей свозили на окраину  Москвы, где Иван выбирал себе  самых красивых, а остальных отдавал  своим солдатам. «Многие из женщин, над которыми надругались царь и опричники, вскоре умерли». [9: С.132].

    Тем временем начался  процесс над Филиппом. Из страха  перед царем церковные иерархи  давали ложные показания. Митрополита  низложили и сослали монахом  в монастырь. После всех унижений, 29 декабря 1569 г. Филипп был задушен в келье самим Малютой Скуратовым. «Впоследствии Филиппа причислили к лику святых. Мощи его в 1652 г. перенесли в Москву, но не в Архангельский собор, где под каменным полом смердит тело Ивана IV, а в Успенский собор, стены которого слышали самую мужественную в русской истории речь». [1: С.151]

   «Чем больше творилось  в стране преступлений, тем больший  страх охватывал тирана. Не случайно  в 1568 г. он посылал в Англию  к королеве Елизавете дворянина  Андрея Савина с тайным заданием  просить королеву предоставить царю убежище, если ему придется бежать из России. Подготовка к побегу в Англию шла и в России. (…) Строились мощные укрепления в Вологде, привлекавшей тирана тем, что из нее водным путем можно было достичь Белого моря. Для этого в Вологде строились плоскодонные речные суда. Из Соловецкого монастыря царя с семьей в Англию должен был доставить английский морской флот». [9: С.133]