Политические взгляды Ивана Грозного. Опричнина: общая характеристика политики и оценки в исторической лит

   В декабре 1569 г. Иван  Грозный заподозрил новгородскую знать в заговоре. Эти подозрения подпитывались и событиями в самой Москве. Умерла Мария, супруга царя, и он обвинил в ее смерти своего двоюродного брата, князя Старицкого. Царь казнил и его самого, и всю его семью. В то же самое время жители Москвы тысячами умирали на улицах от голода. Однако, в закромах Опричного дворца хранились огромные запасы зерна.

   Но все мысли Ивана  были заняты «заговорами». Оставив  без внимания голодающий народ,  царь, собрав огромную опричную  армию, двинулся на Новгород, оставляя за собой кровавый след. Опричники почти полностью вырезали население городов Клина, Торжка, Твери, Вышнего Волочка. Именно в тот страшный поход и был задушен в тверском монастыре низложенный митрополит Филипп.

   Опричное войско состояло  из 15 тыс. человек.

   « Затем опричники прибыли  в Новгород и пробыли там  с 8 января по 13 февраля 1570 года. По прибытии в город, Грозный  отказался принять благословение  архиепископа Пимена, обвинив его  в измене. Отобедав, однако, в его  дворце, царь дал сигнал к погрому города». [9: С. 133]

   Все монастыри, церкви, дома  и лавки были разграблены и  разрушены. 5 недель жителей пытали, топили в Волхове – опричники  сбрасывали людей с моста в  реку, а другие опричники на  лодках загоняли людей баграми  под лед.  Жителей обливали горючей смесью, женщин и младенцев связывали и бросали в реку. Священников забивали дубинами. Бывали дни, когда число убитых доходило до полутора тысяч. Общее число погибших насчитывало, по мнению большинства историков, около 10-15 тыс. человек. Это при примерной численности жителей Новгорода в 30 тысяч. 

   «Никогда в истории (вплоть  до советских времен) никто не  смел покуситься на новгородскую  святыню – Софийский собор.  Иван IV же ограбил храм и вывез все его богатства. После этого страшного погрома Новгород уже никогда не оправился, а последние остатки новгородских вольностей были окончательно и бесповоротно уничтожены. Новгород стал неотделимой частью России». [1: С. 152]

   После этого опричники  двинулись ко Пскову. Этот город  пострадал немного меньше, но тоже был разгромлен и разграблен. Там царь собственноручно убил игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия.  Казнены были несколько человек, но все имущество горожан было изъято. «По преданию, город спас местный юродивый Никола, заявивший Ивану Грозному, что за пролитие невинной христианской крови его постигнет несчастье, и суеверный царь покинул Псков» [9: С.133]

   Вернувшись в Москву, царь  уже там возобновил розыск  «изменников». Теперь под каток  репрессий попала верхушка опричнины.  Снова начались пытки и казни. Людей сжигали, варили в кипятке, сажали на кол и резали на куски. Было казнено около 200 человек. Московский «ад» 1571 г. многие историки полагают апогеем опричного террора.

   В том же году крымский  хан Дивлет-Гирей пошел на Москву. Опричники, умевшие только грабить и убивать безоружных людей, спасовали перед реальным противником. Большинство из опричников попросту не явились на сражение, что и послужило поводом для глубоких размышлений Ивана Грозного. В итоге хан сжег Москву, а царь принял решение отменить опричнину. Строго говоря, разделение на опричнину и земщину не было отменено и просуществовало до самой смерти Ивана Грозного. Более того, после победы хана, царь поставил во главе земщины крещенного татарского царевича. И хотя в дальнейшем хан был разбит под Подольском, опричное войско все же было расформировано и даже само слово «опричнина» было под строжайшим запретом.

   Однако, все эти меры повлекли  за собой новые казни, теперь  уже полетели головы самых  ярых опричников. Царь совсем обезумел. «Началась, в сущности, новая опричнина, у Ивана появилось и новое опричное войско. (…) и вновь обрушился с репрессиями на свою несчастную страну» [1: С. 155].

   Попытки грубой силой,  репрессиями и казнями, решить  проблемы страны, не увенчались успехом. Боярско-княжеское землевладение, хоть и ослабло, но силу все еще имело. «Опричнина привела к еще большему обострению противоречий внутри страны, ухудшила положение крестьянства и во многом способствовало его закрепощению» [10: С.93]

   Сам факт опричнины на Руси не способствовал признанию ее на политической арене того времени. И, хотя сам царь стремился скрыть наличие опричнины от заморских государей, слухи и подтвержденные свидетельства о ней все-таки доходили до них. И для многих из них это служило причиной для прекращения всех отношений с Москвой.   

   «Но особенно тяжелые  политические и нравственные  потери в результате опричнины  понес правящий слой российского  общества. Победа опричнины означала  варваризацию правящего слоя, рост  холопского самосознания в его среде и даже усиление эксплуатации трудового населения» [16: С. 1]

   Опричнина ослабила страну, обескровила ее. Народ не уважал  царя, а боялся его. Претерпев  страшные унижения и страх,  в умах людей прочно засела  рабская психология. Голодоморы и разорение привели к полному обнищанию народа. Крестьяне, спасая жизни и семьи, бежали в разные края страны. Это в свою очередь привело к их полному закрепощению – необходимости удерживать крестьян на местах.

   «Напряженная Ливонская война требовала огромной массы людей, которую не могли прокормить ни военная добыча, ни грабежи мирного населения, ни царская казна. Единственный выход заключался в наделении дворян землей с крестьянами, запрещением для них (крестьян) менять своих владельцев» [19: С. 5]

   Все это, наряду с династическим  кризисом (отсутствием наследника) и попранными христианскими устоями  привели страну к страшному  кризису. 

   «Опричнина позволила власти подмять общество, поставить его под жесткий контроль государства. Так впервые в России остановилось время, общественное развитие. Недаром прежний уровень социально – экономического развития, бывший до введения опричнины, был достигнут российским обществом только к концу следующего века, но уже под жестким контролем государства, который как раз начал разрушаться» [19: С.5].

   Все, что оставил в  наследство Иван Грозный –  разоренная, голодная, запуганная и  опустошенная страна. Это послужило  благодатной почвой для последующего  Смутного времени. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

        Общая характеристика политики

                       Ивана Грозного

              в исторической литературе

 

 

Политика Ивана Грозного получала и получает самые разные оценки, как положительные, так и отрицательные, и никого не оставляет равнодушным. То или иное отношение к его царствованию зависит от нескольких причин: от эпохи, в которую жил историк, от политической обстановки и от многого другого.

   Кроме того, все мнения  можно условно поделить на  современные царю, и на возникшие после его смерти.

   «Первые попытки личностной трактовки поведения царя делали еще его современники, писатели Московской Руси. Так, кн. А. М. Курбский объяснял поступки Грозного отсутствием правильного воспитания и чрезмерным угодничеством бояр в детские годы Ивана. Дьяк Иван Тимофеев считал, что ярость Ивана Грозного определялась его природой, "естеством". Немало интересных психологических наблюдений содержится в иностранных сочинениях XVI в., посвященных царю Ивану (записки Штадена, Шлихтинга, Флетчера, Горсея, Одерборна и др.). Как справедливо отметил И. И. Полосин, для эпохи Ренессанса, когда создавались эти произведения, вообще характерен особый интерес к психологической стороне исторического рассказа». [4: С. 63]

   Вот, например, что пишет о царе Джером Горсей, английский дворянин, лично встречавшийся с Иваном Грозным: «В заключение скажу о царе Иване Васильевиче. Он был приятной наружности, имел хорошие черты лица, высокий лоб, резкий голос — настоящий скиф, хитрый, жестокий, кровожадный, безжалостный, сам по своей воле и разумению управлял как внутренними, так и внешними делами государства. Он был пышно захоронен в церкви Архангела Михаила; охраняемый там днем и ночью, он все время оставался столь ужасным воспоминанием, что, проходя мимо или упомянув его имя, люди крестились и молились, чтобы он вновь не воскрес, и проч.» [13]

  А вот как описывает жизнь  простолюдинов Дж. Флетчер «Я  нередко видел, как они, разложа  товар свой, все оглядывались  и смотрели на двери, как  люди, которые боятся, чтобы их не настиг и не захватил какой-нибудь неприятель. Когда я спросил их, для чего они это делали, то узнал, что они сомневались, не было ли в числе посетителей кого-нибудь из царских дворян или какого сына боярского, и чтобы они не пришли со своими сообщниками и не взяли у них насильно весь товар. Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие труды) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания.» [12]

   Одним словом, современники  описывали самого царя безумным тираном, а царствование его страшным временем для страны и народа.

   В 18-19 вв. характеристики  царствования не сильно отличались  от оценок современников царя. Многие историки продолжали искать  причины жестокости Ивана в  его детстве. 

   « Создатель романтического направления в русской историографии Н. М. Карамзин, оценивая исторические события по нормам "нравственно-психологической эстетики", также уделял особое внимание характеру и поведению Ивана IV. По наблюдениям современных специалистов, особая ценность взглядов Карамзина в том, что они очень близки к источникам и к идеям современников Грозного. Среди обстоятельств, оказавших главное воздействие на характер царя, Карамзин, пользуясь свидетельством Курбского, называл плохое воспитание Ивана, потакание его дурным наклонностям со стороны бояр, а также привычку к "шумной праздности" и грубым забавам. Историограф особенно подчеркивал склонность царя попадать под влияние людей с сильным характером. Поэтому в карамзинской "Истории" уделяется много внимания благотворному воздействию на натуру Ивана IV его первой жены Анастасии и священника Сильвестра. После смерти Анастасии, согласно Карамзину, наступает новый период в правлении Ивана IV - эпоха страшных казней и опричнины. Подводя итоги правления Грозного, Карамзин заметил, что "характер Иоанна, героя добродетели в юности, неистового кровопийцы в летах мужества и старости, есть для ума загадка». [4: С. 63]

   Историк Н.И. Костомаров  считал что первая половина  правления Ивана была вполне  приемлема, в отличие от второй половины с ее опричниной. Он делал вывод о том, что пока царь находился под опекой бояр и не был столь самостоятельной фигурой, он был вменяем и предсказуем. Бесчинства начались с обретением царем независимости.

   С.М. Соловьев видел некоторую закономерность между политикой Ивана Грозного и изменением родовых отношений на государственные. То есть, братья, которые раньше были равны друг другу, стали подданными Московского государя. «К сказанному прежде об этом характере, о его образовании и постепенном развитии нам не нужно было бы прибавлять ничего более, если б в нашей исторической литературе не высказывались об нем мнения, совершенно противоположные. В то время как одни, преклоняясь пред его величием, старались оправдать Иоанна в тех поступках, которые назывались и должны называться своими очень нелестными именами, другие хотели отнять у него всякое участие в событиях, которые дают его царствованию беспрекословно важное значение. Эти два противоположных мнения проистекли из обычного стремления дать единство характерам исторических лиц; ум человеческий не любит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии уловить и указать единство, да и сердце человеческое не любит находить недостатков в предмете любимом, достоинств в предмете, возбудившем отвращение. Прославилось известное историческое лицо добром, и вот повествователи о делах его не хотят допустить ни одного поступка, который бы нарушал это господствующее представление об историческом лице; если источники указывают на подобный поступок, то повествователи стараются во что бы то ни стало оправдать своего героя; и наоборот, в лице, оставившем по себе дурную славу, не хотят признать никакого достоинства. Так случилось и с Иоанном IV…». [13]

   В.О. Ключевский же полагал, что вопросы государственные превратились для царя в вопросы личные. «…Нравственной неровностью, чередованием высоких подъемов духа с самыми постыдными падениями объясняется и государственная деятельность Ивана. Царь совершил или задумывал много хорошего, умного, даже великого, и рядом с этим наделал еще больше поступков, которые сделали его предметом ужаса и отвращения для современников и последующих поколений. (…) К сожалению, одно обстоятельство сообщило описанным свойствам значение, гораздо более важное, чем какое обыкновенно имеют психологические курьезы, появляющиеся в людской жизни, особенно такой обильной всякими душевными курьезами, как русская: Иван был царь. Черты его личного характера дали особое направление его политическому образу мыслей, а его политический образ мыслей оказал сильное, притом вредное, влияние на его политический образ действий, испортил его». [13]

   Что же касается непосредственно  опричнины, то большинство дореволюционных  историков, склонны считать ее  проявлением больного разума царя и его тиранических наклонностей. Этой точки зрения придерживались Н.И. Костомаров, Д.И. Иловайский, Н.М. Карамзин. Хотя и были попытки осмыслить это явление в рамках теории борьбы родового и государственного начал. Историки Ключевский, Соловьев, Платонов приводили некоторые аргументы в пользу опричнины. По их мнению, она помогала царю в борьбе с боярами, помогла упразднить боярские привилегии которые препятствовали централизации государства.

   Вот что писал историк  К.Д. Кавелин об опричнине: «В 1565 году он установил опричнину. Это учреждение, оклеветанное современниками и не понятое потомством, не внушено Иоанну — как думают некоторые — желанием отделиться от русской земли, противопоставить себя ей: кто знает любовь Иоанна к простому народу, угнетенному и раздавленному в его время вельможами, кому известна заботливость, с которой он старался «облегчить его участь», тот этого не скажет. Опричнина была первой попыткой создать служебное дворянство и заменить им родовое вельможество, на место рода, кровного начала, поставить в государственном управлении начало личного достоинства: мысль, которая под другими формами была осуществлена потом Петром Великим. Если эта попытка была безуспешна и наделала много зла, не принеся никакой пользы, не станем винить Иоанна. Он жил в несчастное время, когда никакая реформа не могла улучшить нашего быта. Опричники, взятые из низших слоев общества, ничем не были лучше бояр; дьяки были только грамотнее, сведущее в делах, чем вельможи, но не уступали им ни в корыстолюбии, ни в отсутствии всяких общих нравственных интересов; общины, как ни старался Иоанн поднять их и оживить для их же собственной пользы, были мертвы; общественного духа в них не было, потому что в них продолжался прежний полупатриархальный быт. За какие реформы ни принимался Иоанн, все они ему не удались, потому что в самом обществе не было еще элементов для лучшего порядка вещей. Иоанн искал органов для осуществления своих мыслей и не нашел; их неоткуда было взять. Растерзанный, измученный бесплодной борьбой, Иоанн мог только мстить за неудачи, под которыми похоронил он все свои надежды, всю веру, все, что было в нем великого и благородного, — и мстил страшно». [13]