Понятие Античности. Особенности медицины древней Греции. Гиппократ

Как можно было в те времена  представить себе организм состоящим  из противоположностей?

К такому пониманию многие не пришли еще и в наше время, хотя мы уже знаем о противоречивом характере функций некоторых  наших очень важных органов, например, коры головного мозга. Но Алкмеон решил задачу просто: он взял те противоположности, которые открыл в воздухе Анаксимен. Анаксимен же, выводя эти противоположности, рассуждал так: воздух обладает способностью сгущаться и разрежаться: сгущаясь, он делается влажным и превращается в туман, облако и дождь; сгущаясь еще более, он делается холодным и плотным и превращается в снег, в лед и в камни; разрежаясь же, он делается сухим, теплым и наконец, загорается огнем.

Алкмеон взял эти рассуждения, прибавил к ним кое–что от себя и перенес все это на человеческий организм. Организм, таким образом, оказался у него в состоянии равновесия следующих противоположных сил: «влажного и сухого, холодного и теплого, горького и сладкого и прочих». Такое разрешение этого трудного вопроса представляется наивным. Но не будем забывать, что в наивном мышлении греческих философов выступало и диалектическое мышление в его «первобытной простоте». Выступает этот момент и в мышлении Алкмеона: каково бы ни было его представление о противоположностях, составляющих «природу» организма, все же это – первое в истории медицины представление ооб организме как единстве противоположностей. В дальнейшем развитии медицины этому представлении предстоит большое будещее.

Далее выступает в системе  Алкмеона другая интересная черта – его учение о том, что такое здоровье и что такое болезнь?

Медицина античной Греции развивалась в условиях острейшей  классовой борьбы. Это обстоятельство сильно отразилось на медицине Алкмеона, особенно на его учении о здоровье и о болезни. Алкмеон – демократ, он враг монархии идруг гражданского равнопривия или «изономии», как называется равноправие по-гречески. И вот как он определяет здоровье и болезнь: «Сохраняет здоровье равновесие (изономия) сил влажного, сухого, холодного, теплого, горького, сладкого и прочих; господство же (монархия) из них одного есть причина болезни, ибо господство одной противоположности действует гибельно».

Итак, человек здоров, если его элементы ведут себя демократически, он заболевает, если один из этих элементов  устанавливает свою монархию. Монархия и в теле человека действует гибельно. Это своеобразное учение о господстве одной противоположности над  другими, как о причине болезней, определило терапию пневматиков: по их учению, если одна противоположность вредит, то «противоположное есть лекарство для противоположного».

Не установлено, что именно Алкмеон первым сформулировал этот принцип, но не подлежит сомнению, что этот принцип рожден именно пневматической системой медицины, которая от начала до конца пронизана представлением о противоположностях как о сущности «природы» организма. Таким образом, не с именем Гиппократа, как это принято всеми, а с именем Алкмеона следует связывать появление в медицине принципа «contraria contrariis curantur», который лег в основу практической терапии всех последующих медицинских школ (кроме гомеопатов).

Трактат Алкмеона дошел до нас лишь в отрывках. Мы не знаем поэтому ни концепции его во всей полноте, ни логического хода его мыслей и не можем объяснить, в силу каких обстоятельств он пришел к вопросу о роли мозга как органа наших знаний. Но по каким-то причинам этот вопрос стал перед ним, а ответ на этот вопрос он стал искать в анатомии органов чувств и головного мозга.

Недаром древний писатель Халкидий сообщает о нем: «Муж, искусный в естествознании, впервые дерзнувший приступить к разрезыванию, был Алкмеон».

Поиски Алкмеона были успешны. Исследуя устройство органов слуха, он открыл капал, который нам теперь известен под названием евстахиевой трубы, а в основании мозга он открыл две «светоносные дорожки», которые шли от мозга, делали перекрест и оканчивались в глазницах. Он открыл, следовательно, зрительные нервы и их перекрест.

Оконча тельный же результат его поисков, как сказал об этом Платон, состоял в следующем: «мозг доставляет (нам) ощущение слуха, зрения и обоняния.Из последних возникают память и представления, а из памяти и представлений... рождается знание».

Возможно, что, будучи безбожником, Алкмеон этим исследованием хотел опровергнуть утверждение жрецов, что знание приходит к нам от богов.

Наряду с учением о  головном мозге, как органе наших  знаний, Алкмеон высказал мысль о том, что головной мозг является также местом возникновения весьма значительного числа болезней человека. В типичной для того времени примитивной форме эта мысль сводилась к следующему. Головной мозг, помимо его познавательной функции, является чем-то вроде железы, выделяющей слизь. В силу каких-то условий эта слизь образуется в избыточном количестве, приобретает раздражающие свойства, и, спускаясь в нос, вызывает насморк, спускаясь в желудок, вызывает воспаление желудка, спускаясь в кишки, вызывает понос. Наряду с головным мозгом, местом возникновения болезней являются также спинной мозг и кровь²; но патогенетическая роль последних по дошедшим до нас материалам не ясна. Этими высказываниями Алкмеон положил начало учению о патогенезе внутренних болезней, которое вскоре было принято врачами книдской школы, а затем Гиппократом.

Из прочих пневматиков того времени должен быть назван Диоген из Аполлонии (V в. до н. э.). Вскрывая трупы животных, он обнаружил, что правое сердце и вены содержат кровь. а левое сердце и артерии пусты. На этом основании он предположил, что правое сердце гонит кровь, а левое «присасывает» воздух. Это ошибочное мнение легло в основу понимания функций сердца, которое господствовало в медицине вплоть до Гарвея.

Кротонская школа в вопросе о природе человека продвинулась дальше, чем медицина Китая и Индии, но все же далеко не разрешила его. Главным недостатком ее учения было то. что она решала вопрос не на основе знаний о человеке, а на основе одной лишь натурфилософии.

2.4 Книдская школа

Книдская школа сложилась в г. Книдосе, в Ионии. По расцвет относится к первой половине V п. до и. э. Ее глава — Зврифон, о котором, кроме имени его, мы ничего не знаем.

Книдская школа характеризуется прежде всего блестящими (для того, конечно, времени) достижениями в практической медицине. Документом, подтверждающим это положение, является трактат «О внутренних страданиях» («Гиппократов оборник»).

Из трактата ясно, что  книдийцы научились довольно неплохо выделять отдельные симптомокомплексы и понимать происхождение отдельных симптомов и их значение для организма (начатки диагностики и семиотики); опираясь па эти знания, они отваживаются на довольно смелые хирургические вмешательства.

Вот характерное описание одной из болезней почек: «..острая боль чувствуется в почке, пояснице, паху, яичке, соответственно почке; больной часто мочится; мало-помалу моча прекращается, и с мочой выходит песок. Когда этот песок проходит уретру, он причиняет сильную боль в ней». Диагноз: камень в почке; терапия: паровая баня, слабительное, припарки. «Когда же образуется опухоль и выпуклость, ты сделаешь в это время разрез соответственно почке и, извлекши гной, станешь лечить песок мочегонными. Действительно, если произведен разрез, есть надежда на спасение; если нет, болезнь в конце концов причиняет смерть»'.

Другой пример: в случаях, когда возникает подозрение на водянку» в груди, книдийцы советуют выслушивать больного и делать это так: взять больного за плечи и встряхивать и «потом слушать, в каком боку больше зыбление». Открытие этого симптома впоследствии приписали Гиппократу, так как трактат «О внутренних страданиях» был включен в «Гиппократов сборник».

Весьма примечательно  описано в трактате хирургическое  лечение «водянки» груди: «...провести разрез на третьем ребре, считая с  последнего, до кости; потом перфорировать  ребро трепаном в виде сверла; после  перфорирования выпустить немного  воды и после удаления наложить корпию из сурового льна, а сверху — мягкую губку».

Книдийцы ввели в медицину ряд новых средств, до сих пор сохранивших свое значение: известь (прижигающее), глина (аппликации па грудь и голову), чеснок, лук, хрен, мята.

В трактате «О внутренних страданиях»  можно найти много примеров, говорящих  о больших успехах кпидийцев в практической медицине. Но далее встал вопрос о природе человека. Книдийцам становится известно учение пиевматиков по этому вопросу, и они присоединяются к нему, умалчивая лишь о воздухе как первооснове организма.

В трактате «О древней медицине», который пошел в « Гиппократов сборник», но который вернее всего принадлежит неизвестному автору ни книдской школы, сказано, что организм гостит из противоположностей, что главными противоположностями являются теплое и холодное и что эта пара противоположностей является исходной, из которой развиваются все остальные: «и горькое, и соленое, и сладкое, и кислое, и жесткое, и мягкое, и многое другое в бесконечном числе, разнообразное по свойствам, количеству и силе». Понимание организма как состоящего из противоположностей, таким образом, полностью сохраняется у книдийцев. Живет у них (лишь в более аполитичной формулировке) и идея Алкмеона об изономни противоположностей как основе здоровья человека, и о монархии одной из них как причине болезни. Термины «изономия» и «монархия» они заменили терминами «краза» и «дискразия». Словом «краза» греки называли правильное смешение противоположных начал в организме, словом «дискразия» — расстройство этого смешения. В трактате «О древней медицине» это учение изложено в следующих словах: организм здоров, если его противоположные начала «смешанные и умеренные друг другом, не выступают наружу и не тяготят человека. Но когда какое-нибудь из них отделится и будет выступать само по себе, тогда оно делается видимым и поражает человека тяжестью».

Итак, не изономия и монархия, а равномерное смешение (краза) и расстройство этого смешения (дискразия) — формулировки различные, но в сущности одни и те же.

Следуют книдийцы и выдвинутому пневматиками принципу 1срапии «противное врачуй противным». Но главное достижение книдийцев—дальнейшее развитие ими учения Алкмеона о патогенезе. У книдийцев это учение вылилось в форму знаменитой гуморальной теории патогенеза, которая существовала затем вплоть до середины XIX столетия н. э., хотя и в искаженной на идеалистический лад форме.

Сущность этой теории в  следующем.

Противоположные начала, содержащиеся в организме, мыслятся в виде «влаг». Пока влаги находятся в состоянии  «кразы», организм здоров. Но вот под влиянием той или иной внешней причины одна из влаг становится более «острой», чем обычно, — произошла «дискразия» влаг; острота возмутившейся влаги делает соответствующий орган воспаленным, горячим и заставляет его опухать. Затем воспаление прекращается. Оно прекращается потому, что острая влага, почему-то вновь смешалась с такой, какой она была раньше, и при этом смешении она «сварилась»; при сварении она потеряла свою остроту, стала густой и выделяется теперь без всякого вреда для соответствующего органа; «дискразия» вновь перешла в «кразу».

Из всех влаг книднйцы наибольшее значение придавали слизи и желчи. О крови речь не шла. Не было речи и о душе, живущей в крови, как об этом учили жрецы. Следовательно, когда книдийцы дали свой вариант гуморальной патологии, то это был материалистический, а не идеалистический вариант.

Гуморальная теория патогенеза в ее первом, материалистическом, варианте была принята всеми передовыми врачами  Греции того времени.

Мы встретимся с ней  в трудах Гиппократа. Мы встретимся с ней и позднее, когда эта  теория со всеми ее терминами-- краза, дискразия, сварение—будет целиком приписываться Гиппократу.

Таковы в общих чертах достижения книдской медицинской школы античной Греции, главнейшие из которых: создание начатков диагностики и семиотики и создание самой первой в истории медицины теории патогенеза. В вопросе же о природе человека она ничего нового внести не смогла.

2.6 Идеалистические  школы в медицине античной  Греции 

В условиях острой классовой  борьбы, которой характеризуется  вся история древней Греции, врачи  Греции разделились на дна противоположных  лагеря по их идеологи и по их медицинским  учениям: на лагерь сторонников аристокритии и идеалистов. С идеологией и медицинскими учениями первых мы познакомились. Познакомимся с идеологией и медициной вторых.

Наиболее ранней идеалистической  медицинской школой в античной Греции была пифагорейская школа. Основатель ее – Пифагор из Самоса (571-497 г. До н. э.). Он был очень опасным врагом демократии. После победы демократической партии в Афинах он бежал в Южную Италию и там организовал свою партию (« пифагорейский союз») в целях реставрации аристократического строя. Он был выдаюзимся философом и математиком. Как философ, он создал оригинальную систему, согласно которой основным элементом всего существующего является, якобы число. Он же, повидимому, первым из греческих философии в заговорил о душе. Он мыслил ее материалистически в виде «солнечных пылинок», но вместе с тем заимствовал у жрецов веру в переселение душ и на этом основании сделался вегетарианцем. Как математик он оставил глубокий след в измерительной геометрии. Известна его теорема о том, что сумма ква дратов, построенных на катетах, равняется квадрату, построенному на гипотенузе прямоугольного треугольника. Большое значение имела разработка школой Пифагора учения о правильных многоугольниках и многогранниках.

Кроме того, Пифагор занимался  медициной, причем лучшей из медицинских  систем счел систему храмовой медицины. Он лечил, как полагается по правилам храмовой медицины, пением религиозных  гимнов, исполнением их на музыкальных  инструментах, очистительными обрядами и религиозными танцами. Все лекарственные  средства он отвергал на том основании, что возлагая упования на богов, незачем  надеяться на другие средства, но и  тут допустил непоследовательность, сделав исключение для холодных компрессов и для морской капусты.

Также идеалистической медицинской  школой в античной Греции была школа  Эмпедокла (около 400—430 гг. до н. э.), хотя сам Эмпедокл, судя по некоторым чертам своего философского учения, относится к философам-материалистам. Он возглавлял медицинскую школу в г. Агригенте, в Сицилии (сицилийская школа). По роду своих занятий он был философ и врач. Как философ он сводил все многообразие природы к четырем основным элементам (стихия), которыми он считал огонь, воздух, воду, землю. Это учение о четырех стихиях на протяжении многих веков держалось в древней и средневековой медицине. В практической деятельности медицинская сицилийская школа придерживалась ритуалов храмовой медицины.

Подобно Пифагору, Эмпедокл воспринял от жрецов представление  о душе и веру в переселение  душ. Вегетарианцем же он был настолько  принципиальным, что даже сандалии носил не из кожи, а из меди или  серебра. Душу он отожествил с мышлением. Считал, что мышление и есть то, что жрецы называют душой, а поскольку душа, по учению жрецов, жила в крови, то мышление он тоже отнес к крови: «Более всего мыслят кровью», -- говорил он, и с этой позиции вел полемику с Алкмеоном, который, как мы помним. органом мышления считал головной мозг.

Он был городским врачом в Агригенте и в этой должности неплохо проявил себя: он осушил болото и прорубил для живительных северных ветров проход в скале, закрывавшей город с северной стороны.

Еще очной идеалистической  медицинской школой в античной Греции била школа Платона (427—347 г. до н. а.). Платон жил в период глубокого экономического кризиса Греции, идейного и политического разложения демократии, порожденной рабовладельческим строем. Ярый враг демократии и материализма, он задался целью сокрушить материализм. Платон скупал рукописи Демокрита и сжигал_ их, чтобы его учение ие сохранилось для будущих поколений. Материализму Демокрита он противопоставил собственное учение, которое явилось первой в истории философии (если не считать вавилонских жрецов) законченной системой так называемого объективного идеализма. Философская система Платона достаточно примитивна, как примитивны и все философские системы того времени. Он построил ее, исходя из вопроса о том, откуда берутся наши общие родовые понятия, например, понятие «человек», понятие «дом», понятие «книга» и т. д. Здравомыслящие люди считают, что эти понятия мы выводим, обобщая наши наблюдения над единичными вещами одного и того же рода, что понятия эти суть продукт нашей мыслительной деятельности, и в них нет ничего сверхъестественного или, что то же, божественного. Платон же мыслил обратное. Его точка зрения сводится к следующим трем положениям.