Предпосылки и особенности индустриализации в СССР

3. Экономические и социальные  итоги, цена и последствия индустриализации  и коллективизации

Новый курс социально - экономической политики Советской власти - так несколько позже охарактеризовал действия большевистского правительства, связанные с осуществлением индустриализации страны и постепенным отходом на этой основе от принципов нэпа, выдающийся отечественный экономист Н. Кондратьев. Данный курс выражался, с одной стороны, в том, что были определены форсированные темпы развития промышленности, а с другой, в том, что саморазвитие индустрии происходило непропорционально, с обеспечением явных приоритетов производству средств производства в ущерб производства средств потребления. В поисках средств на необходимые капиталовложения государство встало на путь перераспределения национального дохода страны посредством перекачки значительной его части из деревни в город, из сельского хозяйства в промышленность. [8, с. 147]

Однако мелкое крестьянское хозяйство, на котором базировался аграрный сектор российской экономики, ограничивало возможности такой перекачки. Это обстоятельство, а также задачи создания социально-однородного и политически монолитного общества, предопределили объективную необходимость столь же ускоренного обобществления крестьянского сельского хозяйства страны. Того же требовали и интересы укрепления обороноспособности страны, особенно если учесть реально растущую угрозу войны. Эти соображения были отражены в докладе сектора обороны Госплана СССР Совету труда и обороны страны, посвященном вопросам учета интересов обороны в первом пятилетнем плане. Намечаемое планом существенное увеличение доли обобществленных крестьянских хозяйств было признано в этом документе социально-экономическим мероприятием, которое всецело отвечало интересам обороны страны. «Не приходится сомневаться, - подчеркивалось в докладе, - что в условиях войны, когда особенно важно сохранение возможностей регулирования, обобществленный сектор будет иметь исключительное значение. Столь же важно наличие крупных производственных единиц, легче поддающихся плановому воздействию, чем многочисленная масса мелких, распыленных крестьянских хозяйств».

Курс на осуществление перехода распыленных крестьянских хозяйств на рельсы крупного производства наметил XV съезд ВКП(б), состоявшийся в декабре 1927 г. Одновременно он выдвинул задачу «развивать дальше наступление на кулачество», принять «ряд новых мер, ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму».

Политика наступления на кулачество выразилась в произвольном применении усиленного индивидуального обложения зажиточного крестьянства сельскохозяйственным налогом, а затем и системы твердых заданий по хлебозаготовкам (при невыполнении эти задания увеличивались в несколько раз), принудительном выкупе тракторов и сложных машин, изъятии земельных излишков, резком сокращении, а вскоре и прекращении кредитования и снабжения этого слоя деревни средствами производства.

Печальную память оставила по себе эта политика в отечественной деревне главным образом потому, что в накаленной обстановке тех лет ярлык кулака - «буржуя» нередко наклеивался на состоятельного, крепкого, пусть и «прижимистого» хозяина-труженика, способного при нормальных условиях накормить не только себя, но и всю страну.

Во многом произвольное нагнетание борьбы с кулачеством резко возросло с выходом в свет летом 1929 г. постановления «О нецелесообразности приема кулака в состав колхозов и необходимости систематической работы по очистке колхозов от кулацких элементов, пытающихся разлагать колхозы изнутри». Этим решением и без того уже подвергнутые экономическому и политическому остракизму многие зажиточные семьи были поставлены буквально в безвыходное положение, лишались будущего. При активной поддержке сельчан вроде Игнашки Сопронова, чей собирательный образ талантливо воссоздал на страницах романа «Кануны» Василий Белов, была развязана кампания чистки колхозов от кулаков, причем само вступление последних в колхозы рассматривалось как уголовное деяние, а созданные с их участием колхозы квалифицировались как лжеколхозы. В сентябре 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР дополнили Уголовный кодекс республики статьями, в которых уголовно наказуемыми деяниями объявлялись как образование таких колхозов, так и содействие в их организации и деятельности. А Колхозцентр вскоре определил признаки лжеколхозов, среди которых оказались и такие, как распределение доходов не только по труду, но и по внесенному имуществу, что было присуще первичным формам коллективных хозяйств, поскольку они отражали интересы средних слоев крестьянства.

Но сколь бы, ни была значима политика наступления на кулачество, все, же основной вектор нового партийно-государственного курса в деревне, как показали дальнейшие события, отражали те решения XV съезда ВКП(б), в которых говорилось о переводе мелкого крестьянского хозяйства на рельсы крупного производства.

На их основе весной 1928 г. Наркомзем и Колхозцентр РСФСР составили проект пятилетнего плана коллективизации крестьянских хозяйств, согласно которому к концу пятилетки, т. е. к 1933 г., предусматривалось вовлечь в колхозы 1,1 млн. хозяйств (4 % от их общего количества в республике). Летом того же года Союз союзов сельскохозяйственной кооперации эту цифру увеличил до 3 млн. хозяйств (12 %). А в утвержденном весной 1929 г. пятилетнем плане намечалось коллективизировать уже 4-4, 5 млн. хозяйств, т. е. 16-18 % их общего числа.

Как можно объяснить тот факт, что в течение года цифры плана менялись несколько раз, а их окончательный вариант в четыре раза превышал первоначальный.

Во-первых, это связано с тем, что темпы колхозного движения практически оказались более быстрыми, чем вначале предполагалось: к июню 1929 г. в колхозах насчитывалось уже более миллиона крестьянских хозяйств или примерно столько, сколько первоначально планировалось на конец пятилетки.

Во-вторых, руководители партии и государства надеялись ускоренным строительством колхозов и совхозов форсировать решение хлебной проблемы, которая особенно обострилась в 1928-1929 гг.

Со второй половины 1929 г. масштабы и темпы колхозного строительства заметно возросли. Если к лету 1929 г. в колхозах значился примерно 1 млн. крестьянских хозяйств, то к октябрю того же года - 1, 9 млн.; уровень же коллективизации поднялся с 3, 9 до 7, 6 %. Особенно быстро росло число колхозов и крестьянских хозяйств в них в основных зерновых районах - Северном Кавказе, Нижне - и Средне-Волжском краях. Здесь число колхозников за 4 месяца 1929 г. (июнь-сентябрь) увеличилось в 2-3 раза.

В конце июля 1929 г. Чкаловский район Средне - Волжского края выступил с инициативой объявления его районом сплошной коллективизации. К сентябрю здесь было создано 500 колхозов (461 товарищество по совместной обработке земли, 34 артели и 5 коммун), которые включали 6441 хозяйство (около 64 % общего их числа), обобществляли 131 тыс. га земельных угодий (из 220 тыс. га).

Аналогичное движение возникло и в некоторых других районах республики.

Чтобы поддержать это движение, отдел ЦК ВКП (б) по работе в деревне созвал в августе того же года совещание, на котором рассматривался вопрос о коллективизации целых районов. Идея сплошной коллективизации зерновых районов стала проводиться в жизнь.

В осенние месяцы 1929 г. при краевых, областных и окружных комитетах партии создаются комиссии содействия коллективизации. Деятельность партийно-государственных и хозяйственных организаций и учреждений деревни, политическая работа в массах все в большей мере подчинялись задаче строительства колхозов. С каждым днем усиливалась пропаганда этого дела в печати.

Вслед за Средне - Волжским краем районы сплошной коллективизации стали появляться и в других краях и областях. На Северном Кавказе приступили к сплошной коллективизации почти одновременно семь районов, на Нижней Волге - пять, в Центрально-Черноземной области - тоже пять, в Уральской области - три. Постепенно аналогичное движение распространяется и на отдельные районы потребляющей полосы. Всего в августе 1929 г. на территории РСФСР насчитывалось 24 района, где проводилась сплошная коллективизация. В некоторых из них в колхозах значилось до 50 % крестьянских дворов, но в большинстве охват колхозами не превышал 15-20 % дворов. [7, с. 135]

Тогда же на Нижней Волге возник ставший символическим для всей так называемой «революции сверху» почин осуществить сплошную коллективизацию в масштабе целого округа - Хоперского. В конце августа 1929 г. окружной комитет партии решил завершить сплошную коллективизацию в течение пятилетки. Ровно через неделю Колхозцентр республики, рассмотрев представленные Хоперским округом материалы о темпах и условиях развития коллективного движения, счел необходимым «проведение сплошной коллективизации всего округа (осуществить) в течение текущей пятилетки». Спустя два дня правление этого органа создало комиссию для разработки конкретного плана коллективизации, которую возглавил инструктор Колхозцентра Баранов. Почин партаппаратчиков Хопра одобрило бюро Нижне-Волжского крайкома ВКП (б), а Совнарком РСФСР объявил округ опытно-показательным по коллективизации. С 15 сентября в округе проходил месячник по коллективизации. Как и водится, в этот «маяк» было направлено около 400 работников партийных, советских, профсоюзных и кооперативных органов в качестве «толкачей» (так их окрестит позже народная молва).

Итогом их усилий было то, что уже к октябрю 27 тыс. дворов (в большинстве своем бедняцко-батрацких) значились в колхозах.

Подобные квази -успехи были достигнуты в основном методами администрирования и насилия. Это вынужден был признать Баранов в письме, оглашенном на ноябрьском 1929 г. Пленуме ЦК ВКП (б): «Местными органами проводится система ударности и кампанейства, - подчеркивалось в названном документе. - Вся работа по организации проходила под лозунгом: Кто больше». На местах директивы округа иногда преломлялись в лозунг: «Кто не идет в колхоз, тот враг Советской власти. Широкой массовой работы не проводилось... Имели место случаи широкого обещания тракторов и кредитов: «Все дадут - идите в колхоз»... Совокупность этих причин дает формально пока 60 %, а может быть, пока пишу письмо, и 70 % коллективизации. Качественную сторону колхозов мы не изучили... Таким образом, получается сильнейший разрыв между количественным ростом и качественной организацией крупных производств. Если сейчас же не принять мер к укреплению колхозов, дело может себя скомпрометировать. Колхозы начнут разваливаться».

Таким образом, Хоперский полигон сплошной коллективизации воочию продемонстрировал основные недуги деревенской «революции сверху», которые после распространения во всесоюзном масштабе получат из уст Сталина наименование «перегибов» генеральной линии, отнесенных им исключительно в пассив потерявших голову местных партийных, советских и иных активистов.

Хоперский эксперимент для той поры не являлся чем-то из ряда вон выходящим. Аналогичные тенденции, может быть только в менее концентрированном виде, наблюдались и у «первопроходцев» массовой коллективизации в других, прежде всего, зерновых регионах страны. Северо -Кавказский крайком ВКП (б) еще 19 июня 1929 г. одобрил предложение Северо-Осетинского облисполкома о вовлечении в колхозы к 1931-1932 гг. всех крестьянских хозяйств. К 10 октября в колхозах области числилось уже более трети хозяйств. Средневолжский облисполком констатировал, что вместо намеченных планом 5, 5% к 1 октября уровень коллективизации в области месяцем раньше достиг 7, 5 %. На Украине к октябрю в колхозах было 10, 4 % дворов против 5, 6 % в июне. А в степной части эти показатели были в 1, 5 раза выше. Несомненно, здесь, как и в Хоперском округе, колхозы зачастую создавались административным путем. «У нас на Украине... были истории, - говорил об этом времени секретарь ЦК КП (б) У С. Косиор, - когда организовывали совхозы, а крестьяне под трактор ложились и не давали пахать землю..., когда переходили в коллектив целые села, а потом они быстро разваливались, и нас выгоняли оттуда с барабанным боем. Мы имели сплошную коллективизацию на территории десятков сел, а потом оказывалось, что все это дутое, искусственно созданное, и население в этом не участвует и ничего не знает».

4. Цели, направления и  методы проведения «культурной  революции» в СССР

При общих закономерностях и национальных особенностях культурная революция имеет конкретные цели, методы и задачи.

Главную задачу культурной революции В.И. Ленин видел в том, чтобы сделать культуру подлинно народной. Для этого требуется, - указывал он, - во-первых, ликвидировать пропасть, которая разделяет в условиях эксплуататорского общества народ и культуру, превратить все богатства культуры, завоевания науки и искусства в безраздельное достояние народа, решительно поднять образовательный и культурный уровень всей массы трудящихся; во-вторых, открыть широкий простор для народных талантов, для полного развития творческих сил народа и превращения его в активного субъекта культурного прогресса.

Первейшей задачей культурной революции В.И. Ленин считал приобщение трудящихся масс к достижениям культуры прошлого, ибо только на этой основе можно делать новые шаги в культуре, дальше развивать науку и искусство.

Среди других важнейших задач культурной революции следует выделить следующие:

- подготовка новой интеллигенции из числа рабочих и крестьян и перевоспитание старой интеллигенции;

- преодоление влияния старой идеологии и утверждение социалистической идеологии, создание новой, социалистической культуры, нового быта;

- создание необходимых духовных предпосылок для победы коммунизма (коммунистическое воспитание трудящих, полное преодоление пережитков старого в сознании и поведении людей всестороннее развитие способностей каждого).

Мы не случайно называем революцией процесс, призванный сделать культуру достоянием масс. Задача состояла не только в том, чтобы научить людей читать и писать. Надо было утвердить новую, социалистическую идеологию во всех сферах духовной жизни общества. Надо было подготовить свои, советские высококвалифицированные кадры. Надо было создать социалистическую культуру, которой предстояло не только вобрать в себя все лучшее, передовое, что создали люди на протяжении тысячелетий, но и сделать новый шаг вперед в духовном развитии всего человечества. [5, с. 174]

Решающее условие культурной революции Ленин видел в целенаправленной руководящей деятельности Коммунистической партии. «Мы, - говорил Владимир Ильич на IX съезде РКП (б), - должны весь аппарат государственный употребить на то, чтобы учебные заведения, внешкольное образование, практическая подготовка - все это шло, под руководством коммунистов, для пролетариев, для рабочих, для трудящихся крестьян». [7, с. 254]