Предпосылки появления Русского Библиографического Общества

В начале века появляется ряд  работ, посвященных русским книжным  редкостям. Тщательное изучение книги  сменяется почти мистическим  ее культом. В эти годы замкнутого существования РБО отказалось от роли всероссийского библиографического центра, поэтому о его жизни  складывались смутные представления  даже в среде петербургских библиографов.

В период первой русской  революции тематика докладов Общества полностью отрешена от общественной жизни и современности. В эти  годы преобладают беседы и доклады  о редчайших книгах, книжниках  и любителях, о судьбах отдельных  изданий. Правда в реферате И.К. Николаева  «К вопросу о газетных публикациях» (1907 год) автор затронул вопросы современной  действительности и вышел за рамки  узеньких библиофильских тем, но это  выступление оказалось не к чести  Общества. Реферат был чрезмерно  консервативным, все члены Общества его осудили. В защиту русской  печати пришлось выступить Ульянинскому, не согласившемуся со всеми положениями  референта. Это единственный эпизод, свидетельствующий, хотя и косвенно, о каком-то прикосновении к актуальным вопросам современности.

Безыдейность, оторванность от нужд практической жизни и замкнутое  существование не столько Общества, сколько небольшой группы любителей  должны были привести РБО или к  полному распаду и застою, или  с неизбежностью к новой реорганизации.

В 1910 году Ульянинский отошел от руководства обществом и посвятил себя описанию собственной библиотеки. Библиофильские интересы постепенно оттеснились пропагандой международных библиографических идей, главным образом пропагандой универсальной десятичной классификации книг, которая нашла ревностного поборника в лице секретаря РБО, его фактического руководителя Боднарского.

Задуманные юбилейные  торжества не состоялись по воле великого князя Сергея Александровича. Вещественным результатом работы комиссии явились  три номера «Бюллетеня «Рабочего  бюро», содержащие информацию о ходе подготовки празднования и статьи по истории русской периодической  печати и новом обществе книжников. Вероятно, горький опыт Юбилейного комитета привел к решению отметить 200-летие гражданского шрифта лишь чтением  докладов и организацией выставки. 8 и 9 марта 1908 г. экспозицию, состоящую  из книг, гравюр, портретов (всего 230 номеров), принадлежащих главным образом  членам общества, осмотрело более 100 человек. В составе общества функционировала комиссия сибирской библиографии (до 1913 г. — кружок), начавшая деятельность в 1907 г. под руководством проф. С.К. Кузнецова. Она выросла из студенческого кружка и главной задачей считала продолжение труда В.И. Межова по составлению библиографии Сибири. Этому были посвящены 87 заседаний, специальные библиографические экскурсии на места для описания сибирских изданий, выступления членов комиссии в Иркутском обществе изучения Сибири, публикации в сибирских газетах.

Представляют интерес  выработанные комиссией правила  библиографического описания, опубликованные в «Библиографических известиях» 1913 года. После разгрома помещения общества в 1917 году комиссия была ликвидирована  и возродилась только в 1922 году, когда  под руководством Н.В. Здобнова развернулась коллективная работа по созданию библиографии Сибири, Урала и Дальнего Востока (планировалось Н.В. Здобновым и  изменение названия: Комиссия Урало-Сибирской  библиографии). До революции в комиссии работали 10 членов общества и 84 сотрудника, из них 35 женщин, в том числе одна из Читы. Н.В. Здобнов надеялся на помощь Московского отделения Центрального бюро краеведения при Академии наук в издании подготовленных трудов, но, к сожалению, сотрудничество не состоялось.

Созданная в 1911 г. Толстовская комиссия использовала после ожесточенных споров десятичную классификацию при составлении исчерпывающей библиографии произведений Льва Николаевича Толстого. Как уже не раз до этого, общество разослало информацию о новой комиссии с просьбой о помощи 152 лицам, 62 периодическим изданиям и 19 ученым обществам. 80% пришедших ответов были положительными [17]. О хорошо продуманном плане работы говорит и тот факт, что после перехода комиссии в 1912 г. в ведение образовавшегося Толстовского общества, в рамках которого она просуществовала до 1930 г., намеченные направления деятельности остались неизменными. Комиссия, состоявшая из 16 членов общества и 25 сотрудников (в их числе С.А. Толстая, В.Г. Чертков, С.Л. Толстой, М.А. Стахович), провела в 1911—1912 гг. восемь заседаний, где, помимо обсуждения составляемого указателя, было прочитано несколько посвященных Толстому докладов.

После библиотечного съезда в декабре 1911 г. была образована самая  многочисленная в структуре общества комиссия библиотековедения. В ее состав входили 30 членов общества и 102 библиотекаря не только из Москвы, но и из провинции, в том числе 63 женщины. Комиссия провела 24 заседания. Кроме подготовки и обсуждения докладов, комиссия занималась составлением «нормального» каталога общедоступной библиотеки, детской библиотеки (анализировались, например, результаты, полученные в ходе анкетирования), изданием списка необходимых для большинства библиотек библиотечных руководств. Она участвовала в заседаниях Московской городской управы по поводу сметных расходов на содержание городских библиотек, а также вырабатывала правила организации сети общедоступных библиотек в Москве.

После начала первой мировой  войны вышел «Список важнейших  книг о войне и государствах, участвующих  в текущей войне», составленный по материалам комиссии. Был создан музей  библиотечной техники, куда вошло значительное количество образцов, характеризующих  делопроизводство библиотек: каталоги, отчеты, уставы, инструкции, инвентарь, абонементные книжки, карточки и другие материалы библиотечного обихода. Комиссия стала для Москвы таким  же связующим библиотекарей центром, как для Петрограда Общество библиотековедения. Она просуществовала в рамках Русского библиографического общества до середины 1916г., когда была реорганизована (с передачей материалов музея  и специальных книг из библиотеки общества) в самостоятельное Русское  библиотечное общество.

С этой комиссией связано  создание в России первых курсов библиотековедения. Они открылись в 1913 г., срок обучения был определен в три недели. Общество постоянно поддерживало курсы, предоставляло в их распоряжение книги из своей библиотеки и материалы  по библиотечной технике из музея. На курсах читались такие дисциплины, как «Практическое книговедение», «История книги», «Общее книговедение». В специальной печати (журналах «Библиотекарь», «Русская школа», «Библиографические известия») подробно освещалась деятельность курсов, печатались программа, фамилии  преподавателей, приводились как  восторженные, так и критические  отзывы. Комиссия постоянно интересовалась курсами. По окончании первого учебного цикла было организовано совещание, на которое пригласили слушателей. Собралось около 100 человек, а если учесть, что в первый год было записано 358 человек [18], из них много  иногородних, то это показатель большого интереса к данному начинанию. Аналогичные  курсы были организованы и в других городах.

В качестве помощи государству  во время Первой мировой войны  общество рассматривало деятельность организованной в 1914 г. комиссии книгоснабжения раненых воинов. Единственная неакадемическая комиссия из 21 члена просуществовала до 1917 г. и провела 17 заседаний, на которых осуществлялись прием пожертвованных книг и их распределение по госпиталям (главным образом Москвы).

В первые дни Февральской  буржуазно-демократической революции, когда возникла опасность ликвидации «Книжной летописи», РБО выступило  на защиту органа государственной регистрации, обратившись со специальным письмом  к министру внутренних дел Временного правительства. А когда всё-таки прекратилась государственная регистрация  произведений печати, возникла комиссия по регистрации литературы текущего момента, единственная до октября 1917 г. обслуживаемая исключительно членами общества (их было 9). Инициатором и председателем комиссии являлся Боднарский. Она просуществовала недолго — с 29 апреля 1917 г. по 12 мая 1918 г., провела всего три заседания, но фактически продолжила издание «Книжной летописи» в тяжелейшее время.

Книгоиздательство «Звезда» выпустило составленный Боднарским первый выпуск указателя литературы текущего момента. В 1920-е гг. была проведена  реформа комиссий. Боднарский доложил  на заседании совета о специальной  инструкции, где комиссии названы  «библиографическими лабораториями», прорабатывающими наиболее важные вопросы. Члены общества рассматривали книговедение как сумму четырех дисциплин: библиологии (теоретическая часть), библиотекономии, библиофилии и  библиотехнии (книжное и печатное дело). Соответственно этому образовывались комиссии. Комиссия библиологии находилась в стадии организации еще в 1923 г., но окончательно оформилась в начале 1925 г. и просуществовала до 1929 г., проведя 17 заседаний. Она возглавлялась  Б.С. Боднарским и насчитывала восемь сотрудников.

На заседаниях анализировалось  понятие «книга» (этому вопросу  было посвящено семь заседаний в 1925 г.), вырабатывалась книговедческая терминология, оценивались статистические данные и «физиологические условия» книги. Помимо общекниговедческих, обсуждались  наиболее существенные проблемы библиографии: библиографическая терминология (прежде всего определение понятия «библиография»), виды библиографии, библиографическое  описание и классификация. Кроме  докладов, обращенных к прошлому, таких  как «Библиография военной библиографии до первой мировой войны» и «Библиография  старопечатных изданий», заслушивались  и обсуждались сообщения о  современном состоянии библиографии, которое во многом не устраивало членов общества.

Чуть позже, в том же 1925 г. под председательством К.Ф. Гесселя и в составе восьми человек начала функционировать комиссия библиотекономии. На заседаниях поднимались вопросы определения понятия «библиотека», типизации библиотек, где основой выделения был признан «характер читательской и книжной массы» и игнорировался количественный признак; обсуждались итоги I Всесоюзного совещания библиотечных работников домов просвещения; сравнивалась практика издания библиографических карточек в Североамериканских Соединенных Штатах и в СССР. Комиссия вынесла на рассмотрение Второго Всероссийского библиографического съезда вопрос об объединении графики и транскрипции при библиографическом описании. За три года было проведено всего пять заседаний. Весной 1928 г. комиссия перестала существовать.

Еще менее значителен результат  деятельности комиссии библиотехнии — последней по времени создания (весна 1926 г.) и самой недолговечной: второе и последнее заседание, на котором был заслушан и обсужден доклад, прошло в марте 1927 г. под председательством В.Я. Адарюкова, в комиссии работало девять человек. В отчете общества за 1928 г. она еще упоминается, но с пометкой «докладов не было». Под библиотехнией понималась наука, изучающая «материальные процессы, связанные с книгой и являющиеся синонимами того понятия, которое мы раньше выражали термином «книжное дело», она входит как составная часть наряду с чистой библиографией и библиотекономией в область библиографии в широком смысле (книговедение), распадаясь, в свою очередь, на две ветки — книгопечатание и книгоиздательство с книготорговлей». Комиссия рассматривала вопросы формата книг и стандартизации форматов бумаги, которые были вынесены на обсуждение общего собрания общества. Решение об организации комиссии библиофилии выполнено не было. После революции такая организационная форма деятельности общества, как комиссия, стала неэффективной, что учитывали и члены этих групп.

Русское библиографическое  общество, будучи одним из наиболее стабильных профессиональных объединений  книжников России конца XIX — первой трети XX в., обладало значительным научным  потенциалом и внесло решающий вклад  в формирование научной теории книговедения. В немалой степени этому способствовали различные комиссии в составе  общества, которые позволяли наиболее гибко и оперативно реагировать  на изменяющиеся требования книжной  науки и практики.

Закрытие русского библиографического общества

Одно из "белых пятен" истории советской библиографии - закрытие Русского библиографического общества при Московском университете. Учебники лишь констатируют: общество просуществовало до 1930 г. Иногда в  них лишь упоминается, что РБО  было закрыто за идеологически вредную  деятельность. Государством была поставлена задача «очищения советских учреждений от классово враждебных элементов» [21]. В рамках этой политики началась повсеместная принудительная ликвидация общественных организаций как буржуазных. РБО, преобладающее место в котором  занимали старые – «буржуазные» - интеллигенты, стало одним из многих уничтоженных в эти годы научных объединений.

Библиографический список

     1. Алексеева, Г.А. Журнал «Книговедение» - орган Московского библиографического кружка / Г.А. Алексеева // Кн. Дело. – М., 1994. - №5. - С. 76-77.

     2. Библиография: Общий курс / Под ред. М.А. Бриксмана,  А.Д. Эйхенгольца. - М., 1969. - 560 с.

     3. Васькова, Н.И.  Б.С. Боднарский и Русское библиографическое  Общество // Книга: Исслед. и материалы. - 1989. - Сб. 59. - С. 110-120.

     4. Владимиров, Д.А. Все началось с "Низка"/ Д.А. Владимиров // Московский журнал. - № 9. - Сент., 2003. - С.6-7.

     5. Гречихин, А.А.  Общая библиография: Учебник для  вузов / А.А. Гречихин. - М.: Изд-во  МГУП, 2000. - 588 с.

     6. Здобнов,  Н.В. История русской библиографии  до начала ХХ века / Н.В. Здобнов. - 3-е изд. - М.,1955. - 607 с.

     8. Из истории  советского книговедения: Переписка  Б.С. Боднарского и А.Г. Фомина / Публ. М.Д. Эльзона // Книга: Исслед. и материалы. - 1977. - Сб. 34. - С. 47-54.

    10.  Книга: Энциклопедия. - М., 1998. - 800 с.

    11. Национальная  русская библиография: Опыт составления  библиографического материала Русским  библиографическим обществом // Библиогр. изв. - 1917. - № Ѕ. - С. 9-14.

    12.  Орлов, Н.Н.  Русское библиографическое общество  при Московском университете  в 1917-1924 гг.: Доклад, прочитанный 2 декабря 1924 г. на I Всероссийском  библиографическом съезде. - М., 1926. - 12 с.

    13.  Орлов, Н.Н. 35 лет деятельности Русского библиографического  общества при Московском университете. - М., 1925. - 129 с. - Отт. из жур. «Библиогр.  изв.» - 1924.- № 1.