Преступление и наказание в мусульманском праве

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И  НАКАЗАНИЕ ПО МУСУЛЬМАНСКОМУ ПРАВУ

Введение

Мусульманское право оказало  глубокое влияние на историю развития государства и права целого ряда стран Востока. Сфера его действия как юридического и идеологического  фактора в наше время также  остается весьма широкой, что во многом предопределяется тесными связями  мусульманского права с исламом  как религиозной системой, которая  до сих пор имеет едва ли не определяющее значение для мировоззрения самых  широких слоев населения в  этих странах? Кроме того, из всех мировых  религий ислам, пожалуй, наиболее близко соприкасается с государством и  правом. Связующим звеном здесь выступают  мусульманское право и исламская  правовая идеология. В свою очередь, подчеркивая государственный характер ислама, мусульманское право всегда стояло в центре его учения и воспринималось не только как система норм, но не в последнюю очередь как универсальная  политико-правовая доктрина.

В настоящее время общая  численность мусульман, проживающих  в зарубежных странах, составляет около 800 млн. человек. Причем из более чем 120 стран мира, где имеются мусульманские  общины, почти в 40 последователи  ислама представляют большинство населения, а в ряде других государств представляют весьма заметное и влиятельное меньшинство (например, в Индии мусульманская  община насчитывает примерно 100 млн. человек). Более того, приблизительно в 30 странах мира ислам признан  государственной религией.

Исламские страны отличаются друг от друга как по социально-экономическим  и политическим характеристикам, так  и по масштабам и направленности влияния ислама и мусульманского права на их государственно-правовое развитие. Наряду с общими чертами, характеризующими такое влияние  в большинстве из них, можно обнаружить и особенности, присущие .лишь отдельным  рассматриваемым странам. Однако в  целом роль, которая в настоящее  время отводится мусульманскому праву в правовом развитии, политике и идеологии стран Востока, наглядно подтверждает, что оно сохранило  еще достаточно широкие возможности  активно действовать в новой  исторической обстановке. Важное значение мусульманского права в качестве нормативного регулятора и идейно-политического  фактора заставляет обратиться к  исследованию его специфических  черт как самостоятельной (правовой системы. Особую актуальность приобретает  анализ того места, которое занимает мусульманское право (в правовом развитии зарубежного Востока, а  это в свою очередь предполагает изучение ело теоретических основ, выявление особенностей его структуры  и влияния на современное законодательство. При этом важная задача состоит в  установлении юридических характеристик, отличающих его от других крупнейших правовых систем современности, а значит, определении места мусульманского права среди названных систем.

Указанные проблемы изучаются  в работах советских историков, посвященные изучению различных  сторон происхождения, исторической эволюции и современной роли ислама. Среди  них выделяются труды В. В. Бартольда, Е. А. Беляева, Л. С. Васильева, П. А. Гряз-невича, Д. Е. Еремеева, Н. А. Иванова, А. И. Ионовой, Л. И. Климовича, 3. И. Левина, Л. И. Надирадзе, И. П. Петрушевского, М. Б. Пиотровского, Л. Р. Полонской, С. М. Прозорова, М. Т. Степанянц  и др.

В советской юридической  литературе имеются исследования, в  которых затрагиваются отдельные  аспекты истории и теории мусульманского (права в указанном понимании, дается характеристика его отдельных  отраслей, В частности, этим вопросам специально посвящены монографии М. И. Садагдара и М. Муллаева, касается их и работа Г. М. Керимова. Конкретным вкладом в изучение мусульманского права как юридического феномена являются труды А. И. Асадова, А. С. Боголюбова, А. Л. Могилевского, Г. И. Муромцева, М. С. Хайдаровой, Ф. Ш. Шабанова, О. К. Юлдашевой. Комплексные исследования теории и  практики мусульманского права в  юридическом смысле редки и в  зарубежной литературе, хотя буржуазные правоведы — прежде всего Н. Агнайдес, Дж. Андерсон, Р. Давид, Н. Коулсон, А. Кремер, X. Лайбесии, Л. Мийо, С. Фицджеральд, Р. Шарль, И. Шахт — внесли существенный вклад  в разработку указанной проблематики. Не потеряли своего значения и “работы  крупных западных исламоведов (С. Гойтейна, И. Гольдциера, (Г. Грюнебаума, А. Массэ, У. Уотта и др.), в (которых затрагиваются  вопросы истории и теории мусульманского права.

Все это предопределило цель настоящей работы, которая заключается  в анализе отдельных юридических  особенностей мусульманского права, установлении его соотношения с религиозной  системой ислама преимущественно на примере арабских стран.

1. Классификация  преступлений и наказаний в  исламе

Разрабатывая теорию правонарушения, мусульманские юристы исходили из двух основополагающих философско-богословских начал. Прежде всего, они считали, что  все поступки и даже мысли людей  гак или иначе предопределяются волей Аллаха. Однако, по мнению представителей большинства мусульманско-правовых школ, установленные “божественным  откровением” рамки достаточно гибки, чтобы позволять человеку во многих случаях самостоятельно выбрать  вариант своего поведения. Поэтому  любой серьезный проступок рассматривается  как наказуемое нарушение мусульманских  запретов, смысл которых заключается  в общей направленности ислама, в  частности его правовых принципов  и норм, на защиту пяти основных ценностей  — религии, жизни, разума, продолжения  потомства и собственности.

Другим принципиально  важным моментом является рассмотрение правонарушения как непослушания воле Аллаха. Поэтому, по мнению мусульманских  ученых-юристов, любое неправомерное  в юридическом, смысле поведение  не просто представляет собой отклонение от предписаний мусульманского права, за которое следует соответствующая  “земная” санкция, но в то же время  выступает как религиозный грех, влекущий потустороннюю кару.

Подобный подход накладывает  отпечаток на всю уголовно-правовую мусульманскую концепцию, в которой  широкое понимание правонарушения как серьезного греха сочетается с его узким определением в  формально-юридическом значении. С  этой точки зрения, согласно общепризнанному  выводу ал-Маварди, крупнейшего представителя  мусульманско-правовой теории правонарушения (974—1058), последнее состоит в совершении запрещенного и наказуемого Аллахом  деяния.

Авторитетные мусульманские  правоведы средневековья и современные  исследователи разработали немало классификаций правонарушений, анализ которых помогает лучше понять специфику  мусульманского деликтного права. В  основу большинства из них кладутся два основных критерия: степень определенности наказания за тот или иной проступок  и характер нарушенных интересов  и прав. Наибольшее распространение  получила классификация, согласно которой все правонарушения подразделяются на три группы. Первая из них включает преступления, которые представляют наибольшую общественную опасность, посягают на “права Аллаха” (т. е. интересы всей мусульманской общины) и наказываются точно определенной санкцией — хадд. Вторая объединяет преступления, которые также влекут фиксированное наказание (кисас, кавад или дица), но нарушают права отдельных лиц. Наконец, третью категорию составляют все иные правонарушения, которые наказываются не жестко установленной санкцией — тазир и могут затрагивать как “права Аллаха” (к ним относят нарушения всех религиозных обязанностей), так и частные интересы.

1.1 Преступления категории  хадд

Большинство современных  исследователей мусульманского деликтного права понимают под хадд ответственность  за деяния, которые, во-первых, посягают только на интересы всей общины (“права Аллаха”) и во-вторых, влекут наказания, либо однозначно определенные Кораном  или сунной, либо нормативно точно  установленные правоприменительной  практикой “праведных” халифов. Однако мусульманские ученые-юристы не единодушны в том, какие конкретно  правонарушения должны быть включены в данную категорию преступлении. Большинство исследователей полагают, что к ним относятся семь наиболее опасных общественных деяний — прелюбодеяние, употребление спиртных напитков, кража, разбой, недоказанное обвинение в  прелюбодеянии, вероотступничество и  бунт. Однако Ибрахим Дасуки аш-Шахави, например, исключает — из этого  перечня бунт, а Атийа Мустафа  Машрафа, кроме того — и вероотступничество.

Такое весьма характерное  отсутствие единства относительно классификации  этих правонарушений наглядно подтверждает, что мусульманское право не отличается формальной определенностью, однозначным  закреплением большинства принципов  и норм, которые в рамках различных  школ понимаются по-разному.

Кража

Исследователи мусульманского деликтного права единодушны в отнесении  кражи к преступлениям, за которые  Кораном установлена строго определенная мера наказания: “Вору и воровке  отсекайте их руки в воздаяние  за то, что они приобрели, как устрашение от Аллаха. Поистине, Аллах — великий, мудрый! А кто обратится после  своей несправедливости и исправит, то Аллах обратится к нему. Поистине, Аллах — прощающий милосердный!”. Столь суровая кара за кражу объясняется  тем, что она посягает на собственность  — одну из пяти охраняемых исламом  ценностей.

Мусульманско-правовая теория разработала строгие нормативные  требования к объективной и субъективной сторонам кражи, которая только при  определенных обстоятельствах может  считаться преступлением категории  хадд. Так, сторонники большинства толков полагают, что подобною суровую ответственность  может нести только свободное  лицо, достигшее совершеннолетия  и находящееся в полном рассудке, а последователе шафиитской и  ханбалитской школ допускали наказание  рабов, несовершеннолетних и умалишенных  отсечением руки.

Важно отметить, что кражей категории хадд считалось умышленное и тайное хищение, а открытое присвоение чужого имущества (грабеж) не наказывалось столь строго. Кроме того, по мнению большинства правоведов, относительно места нахождения похищенного имущества  в момент кражи и права собственности  на него не должно было быть шубха (“сомнения”). Это, прежде всего, означает, что для  отсечения руки вору имущество должно быть тайно похищено с места его  постоянного хранения, куда преступник не имеет свободного доступа. Поэтому, например, если ювелирное украшение украдено не оттуда, где оно постоянно хранится с обычными мерами предосторожности, а было подобрано на месте, в котором оно оказалось случайно, то такая кража не наказывается отсечением руки. Аналогично решается вопрос об ответственности за хищение из помещения, в которое вор мог беспрепятственно входить — например, если слуга украл что-либо в комнате своего хозяина, сын — у отца, гость — у пригласившего его хозяина и т. п. По мнению некоторых мусульманских юристов, не считалась преступлением хадд кража, совершенная в общественном месте (например, в общественной бане, торговой лавке или на транспорте), а также хищение домашних животных с открытого пастбища или плодов из неохраняемого сада. На этом основании отдельные правоведы полагали, что вор-карманник также не наказывается отсечением руки, в то время как другие не освобождали его от такого наказания.

Для наказания кражи отсечением руки само похищенное имущество должно отвечать ряду требований. Так, его  стоимость не должна быть ниже определенного  минимума, который. согласно выводам  различных толков, устанавливался в  сумме от 1/4 до 1 динара. Далее, данное имущество должно быть “разрешено”  для мусульман и продаваться  на рынке. Поэтому кража вина или  свинины, запрещенных исламом к  употреблению, не считалась преступлением  хадд. Кроме того, ханифиты исключали  отсечение руки за хищение скоропортящихся  продуктов и рукописных экземпляров  Корана (возможно потому, что преступник практически не мог реализовать  их на рынке), а также так называемых разрешенных предметов — рыбы, выловленной в естественном водоеме, или дичи, подстреленной на охоте  в диком лесу. В отличие от них  шафииты не делали изъятия для  последней категории вещей.

При наличии всех отмеченных условий преступник наказывался  отсечением правой руки. За вторую кражу, по общему мнению, полагалось отрубить левую ногу (в зависимости от толка  — по лодыжку или по колено). В  случае совершения аналогичного преступления в третий раз шафииты требовали  отpyбить левую руку, а в четвертый  — правую ногу. Однако, согласно выводам  большинства толков, начиная с  третьей кражи преступник наказывался  по усмотрению судьи (тазир), которому рекомендовалось выбрать лишение  свободы либо смертную казнь, если вор  не исправляется. При участии в  краже нескольких лиц все они  несут одинаковую ответственность.

Прелюбодеяние

К числу наиболее опасных  преступлений мусульманско-правовая теория относит прелюбодеяние — внебрачные половые отношения, за которые следует  наказание хадд. Особая общественная опасность данного преступления по мусульманскому праву обусловлена  тем, что оно посягает на одну из основных охраняемых законом ценностей  — продолжение рода, угрожая одновременно устоям морали и интересам семьи. Коран предусматривает строгую  и определенную меру наказания за это преступление: “Прелюбодея и  прелюбодейку — побивайте каждого  из них сотней ударов. Пусть не овладевает вами жалость к ним в религии  Аллаха, если вы веруете в Аллаха и в последний день. И пусть  присутствует при их наказании группа верующих”.

В соответствии с преданием, для доказательства совершения прелюбодеяния  необходимы показания четырех свидетелей. Причем последователи ханифитского толка принимали показания только мужчин и лишь в течение года с  момента преступления. Виновность в  совершении прелюбодеяния могла  быть .доказана и признанием преступника. При этом ханбалиты допускали, чтобы  подозреваемый четырежды признался  в любой форме, даже путем простого устного повтора признания в  одной фразе, а ханифиты принимали  признание в качестве основания  для привлечения преступника к ответственности только в том случае, если оно подтверждено подозреваемым четыре раза с интервалами, в течение которых он может взвесить все последствия своего признания и отказаться от него. Интересно отметить, что в настоящее время в Саудовской Аравии практически не встречаются случаи прелюбодеяния, доказанного свидетельскими показаниями, и суд применяет наказание за это преступление только на основе признания.

Интересно отметить, что муж, ложно обвинивший в прелюбодеянии  свою жену, сам не привлекается к  ответственности за такое преступление. Если он утверждает, что жена родила ребенка не от него и повторяет  свое обвинение пять раз (лиан), то жена должна быть наказана за прелюбодеяние. Однако, если она, в свою очередь, пять раз поклянется Аллахом в том, что ребенок рожден от мужа, то отцом  ребенка признается муж, но брак расторгается навсегда. Не случайно данная норма  в качестве юридической фикции часто  использовалась для расторжения  брака по взаимному согласию между  супругами, когда муж не имел формальных оснований требовать развода.