Присоединение Сибири к России

Кучум стал высылать против казаков отряды. На Тоболе-реке в  узком месте велел протянуть через реку железные цепи, цепями этими остановить лодки Ермака и напасть на него. Так и сделали. Цепи не пустили Ермака дальше, и он три дня бился с татарами и никак их не мог одолеть. Тогда он поднялся на хитрости. Велел навязать пуков из хвороста и надеть эти пуки в лишнее казацкое платье и расставить их в лодках. Потом вышел на берег с казаками и ударил на татар. Те стали было биться опять, да увидели, что в лодках еще казаков много (они не разглядели, что это чучела) и бросились бежать. Ермак тогда поплыл дальше.

Видит Кучум, одолевает  его Ермак, и разослал гонцов во все  царства, чтоб все шли на войну. Собралось  у него войско. Велел он родственнику своему Махметкулу идти с конницей на русских, а себе велел сделать  засеку возле Иртыша, под горою  Чувашью. Засеку сделали неподалеку от города Сибири — вал земляной насыпали, камнями его укрепили. Махметкул пошел против Ермака, а Кучум остался в Сибири и думает: «Если не справится Махметкул с русскими, тогда я сам выйду из Сибири, засяду в засеку и не пущу их в город, и всех перебью».[4, с. 154].

Махметкул дошел до одного урочища; называлось оно Бабасан  и было между Тавдою и Иртышем; тут увидал он казаков на берегу. Велел он своей рати скакать на казаков. Татары поскакали на них, стрел  пустили в них целую тучу, копья бросали. Казаки увидели множество неприятелей и, сперва, было смешались, но Ермак бросился вперед и ободрил их. Стали казаки стрелять по татарам и многих из них повалили. Сначала татары испугались выстрелов, но потом оправились и начали биться с казаками. Долго они бились — досталось и казакам. Видит Ермак, что татар не перебьешь всех, сказал своим казакам: «Видно, не дождаться нам, пока побегут от нас татары, а пороху мы и так много истратили. Давайте садиться в лодки и поплывем — ничего они нам не сделают».[4, с. 155]. Сели казаки в лодки и поплыли, а берега реки крутые-прекрутые. Татары идут по берегу и все стреляют с кручи в казаков. Так и обдает их стрелами, словно дождем. Однако вреда больше не сделали татары казакам и бросили их. А Ермак проплыл немного по Тоболу-реке и увидел, что на берегу стоит татарский городок. Он вышел со своими на берег и бросился на городок. Начальник этого городка, Карача, вывел своих татар против Ермака, и стали они драться. Ермак разбил татар и их городок, взял тут золота, серебра, каменьев самоцветных, меду много — все это перенес на лодки и поплыл далее по Тоболу.

Возле самого устья, где  Тобол в Иртыш впал, Ермак увидел опять множество татар пеших  и конных. «Какая их пропасть, — думает Ермак. — Хорошо бы уплыть от них без боя, а то зарядов жаль — понадобятся еще пуще этого. От пеших-то еще можно бы уплыть, а вот от конных-то как уплывешь? Разве попробовать».[4, с. 155]. Поплыли, было, казаки, дружно веслами заработали, а на них так и сыплются сверху с крутых берегов стрелы, звенят по их кольчугам, впиваются в дерево, а иная и поранит казака. Выйдут казаки из терпения, надоедят им эти стрелы, пустят они вверх несколько выстрелов. Татары отстанут на минуту, потом опять стреляют. Минуты не проходит, чтоб десятков стрел не прожужжало мимо ушей. Ермак видит, что надо отбить татар, а то не пройти так под их стрелами. Велел он причаливать. Вышли казаки на берег и бросились на татар. Началась жестокая битва. Татары убили несколько казаков, а переранили их своими стрелами и пиками всех до одного. Храбро бились татары, крепко стояли они за свою родную землю, однако казаки пересилили их, и татары побежали. Ермак велел казакам опять садиться в лодки и плыть вверх по Иртышу.

В тот же день, к вечеру, казаки подплыли ближе к Чувашьей горе. Кучум, проведав, что везде разбивают казаки его войска, сам вышел с большою ратью из столицы своей и стал на горе Чувашьей. А Махметкул засел в укреплении под горой, и все ждали казаков.

Солнышко было уже  низко — казаки тихо подвигались  против воды по быстрому Иртышу. Ермак стал думать, что ночью не годится плыть, что, наверно, где-нибудь засели татары: столица была близко, стало быть, не пропустят же они их без боя. Да и устали казаки — отдохнуть бы не мешало. Заметив невдалеке городок Атик-Мурзы, Ермак взял его уже почти ночью и засел там со своими казаками. Только что стали, было, они на покой собираться, как вдруг заметили татар под Чувашьей горой. Несколько тысяч собрал тут Кучум. На казаков напал страх. Заговорили они, зашумели. «Сбирайтесь в круг! Сбирайтесь в круг!», — закричали они. Собрались в круг и начали совет держать: «Назад ли идти или вперед?».[4, с. 156].

— Надо, братья, убираться  отсюда подобру-поздорову, — заговорили некоторые. — Татар видимо-невидимо — они одолеют нас, как мух перебьют.

— Известно, отходить надо, — послышались голоса. — Что  тут думать еще долго. Чего нам  на верную смерть лезть? Тут и гадать нечего — о двух головах пропадешь. Только свою шкуру загубишь, а чужой  не добудешь. Да и чего нам еще? Поработали — и будет. Добра у нас вдоволь, а жадность Бог наказывает. Пожалуй, за крохой погонишься, да ломоть потеряешь.

— Полноте, братцы, что  вы затеваете недоброе? — заговорили те, кто посмелей был. — Авось Бог не выдаст, свинья не съест.

— Говорите — одному придется против двадцати стоять? Нас всех-то пятисот не будет, а там тысячи…

— Экая невидаль, что  против двадцати драться придется. Разве прежде не дрались?

— Бог поможет. К удалому  и Бог пристает… 

— Да нет, братцы, что  тут слушать? Давайте в лодки  садиться, да назад. Пускай, кто хочет, остается…

— С Богом. В лодки, ребята! Сбираться в лодки! — зашумели казаки.[4, с. 157].

Видит Ермак — дело плохо: люди его совсем струсили и, не шутя, хотят убраться домой. Он вошел в круг и стал уговаривать их и увещевать. К нему пристали те, что были посмелее. «Куда нам бежать? — говорил Ермак. — Пришли мы сюда водою, а отсюда как пойдем? Уж вода мерзнет. И какая про нас слава пойдет? Скажут: ходили только разбойничать; разбойники были, разбойники и есть. Нет, братцы, постоим до конца — тогда и при жизни добром нас помянут, и по смерти нашей слава о нас не оскудеет и вечна будет».[4, с. 157].

— Быть так, — сказали  казаки. — Оставаться, так оставаться. До смерти стоять будем, а там —  что Бог даст.[4, с. 157].

Солнце только что начало всходить, а Ермак был уже на ногах. Это было 23 октября, на пятьдесят третий день похода казаков. Ермак стал торопить дружину свою к битве. Когда все собрались, он сказал им:

— Помолимся Богу, чтоб сохранил Он нас от нечестивых и окаянных врагов.[4, с. 157].

Сотворили казаки молитву, и вышли из городка. Одни говорили: «Господи, помоги нам!» — другие — «С нами Бог!»[4, с. 157] и смело пошли к засеке. Стрелы так и осыпали их градом. Начался бой. И с той, и с другой стороны падают убитые и раненые. Казаки все подходят ближе, а людей у них валится все больше. Видят это татары и думают: «Одолеем их». Пробили сами в трех местах засеку свою и бросились на казаков. Казаки схватились с ними врукопашную, и сеча началась страшная. Бились долго, наконец, казаки ранили Махметкула. Татары подхватили его и увезли за Иртыш. От этого сделалось смятение у татар, а казаки подвинулись вперед.

А царь Кучум стоит на горе и  ждет, чем кончится бой. Когда сказали  ему: «Уступают наши»[4, с. 158], он велел своим муллам (священникам) творить молитву, просить Аллаха о помощи!

Муллы творят молитву, призывают на помощь Аллаха, а казаки все вперед продвигаются, все смелее и смелее. Видят остяки, что дело плохо, не сломить казаков и побежали. Вслед  за ними побежали и татары. «Наши  бегут!» — говорят Кучуму те, что возле него стояли. «Горе, горе мне! — кричит Кучум. — Горсть казаков тысячи моих воинов победила», — и сам побежал в страхе. Устали казаки от этого боя и не гнались уже за татарами, а пошли в свой городок, сторожей поставили и крепко уснули. На утро посчитали товарищей — 107 человек убито в бою. Погоревали, пошли они к городу Сибири и через три дня были у него. Город небольшой — с одной стороны крутой берег Иртыша, а с другой стороны — тройной вал и ров. Дома из деревьев и из нежженого кирпича. Подошли казаки и слушают: ничего не слышно, словно все в городе вымерли. Ермак думает: «Наверное, проклятые, засаду сделали и притаились. Нужно все наперед высмотреть, а то попадешься как кур в щи». Послал он несколько казаков все выглядеть вокруг города. Казаки все выглядели, пришли назад и говорят: «Ни души нет нигде».[4, с. 158].

— Ну, верно, бросили татары город, — говорит Ермак. — Пойдемте с  Богом.[4, с. 158].

Вошли казаки в город. Он точно был  пуст. Кучум приезжал сюда после  сражения, захватил кое-что на скорую руку из своего добра и убежал в степь.

Казаки нашли в Сибири много  серебра, золота, камней самоцветных, куньих, собольих и лисьих мехов — и  все это поровну разделили  между собой.

Три дня жил Ермак в Сибири — никто к нему не приходил, а запасы все вышли; казаки начали говорить: «Пропадаем мы тут совсем. И хлеба нет, и пуль мало осталось».[4, с. 158]. Но вот на четвертый день приходит к нему остяцкий князь со своим народом, приносит много мехов и рыбы и говорит: «Я был в бою под Чувашьей горой и увидел, что тебя победить нельзя. Сказал об этом своему народу — и вот мы пришли к тебе с подарками. Будь нашим заступником».[4, с. 158]. Казаки обрадовались, Ермак ласково обошелся с князем и сказал: «Ступайте, живите на прежних местах, никто вас не тронет». Остяки ушли. За остяками стали приходить с Иртыша и Тобола татары с женами и детьми. Они было разбежались, испугавшись казаков, а теперь опять пришли просить у Ермака защиты. За татарами вогуличи пришли. Всех Ермак обласкал, успокоил: «Живите только смирно, — говорил он им, — а я ни своим людям, ни Кучумовым не дам вас трогать».[4, с. 158]. Ермак никогда не позволял казакам своевольничать и крепко их наказывал. Еще на походе в Сибирь двадцать казаков собрались, было убежать в Россию. Ермак узнал про это, велел посадить их в мешки, да накласть в мешки камней и песку, и опустить в воду. Так эти казаки и утонули в мешках. За меньшие преступления в платье виновным накладывали песку и становили в воду на несколько часов.

Сибиряки были довольны Ермаком, хвалили его, что он малую дань с них положил, и все пошло тихо и смирно. Только раз, в начале декабря, пошло двадцать казаков рыбу ловить в одно озеро. Половили и легли соснуть в куренях. Вдруг, откуда ни возьмись, нагрянул на них Махметкул и всех до одно перебил. Когда узнал об этом Ермак, сильно рассердился. «Сейчас, — говорил он казакам, — собирайтесь в поход — не хочу я этого дела так оставлять. Отмщу я им знатно». И точно, догнал он татар, до ночи бился с ними и разбил. Татары убежали.

Вся зима прошла тихо. Казаки на охоту ходили — зверей били: белок, куниц, лисиц, соболей. Весна пришла, реки разлились. В это время пришел к Ермаку один татарин и говорит: «Царевич Махметкул стоит на реке Вагае, верст за сто отсюда».[4, с. 159]. Ермак тотчас же снарядил казаков и послал их на Вагай-реку. Казаки подошли к стану Махметкула ночью, когда многие уже спали, и стали бить татар, окружили шатер Махметкула со всех сторон, взяли его живьем и к Ермаку в Сибирь привели. Ермак обрадовался, говорил ласковые речи царевичу, утешал его и стал отпускать ему самый лучший корм, а своим приказал, чтоб никто не смел, обижать царевича. Царь Кучум стоял в это время на реке Ишим, которая в Иртыш течет и от города Сибири вдвое дальше, чем Вагай. Услыхав про плен Махметкула, Кучум горько заплакал и сказал: «Теперь я совсем пропал».[4, с. 159]. А тут к этой беде еще две прибавились. Пришли и сказали Кучуму: «Ты убил князя Бекбулата, сын его убежал тогда с матерью. Теперь этот Бекбулатов сын, князь Сейдяк, идет на тебя войною — хочет отмстить тебе за смерть отца своего».[4, с. 159]. После этого Карача, думный его и приятель, покинул его со своими людьми. Кучум заплакал опять и сказал: «Кого Бог не милует, тому, и честь на бесчестье приходит, того и любимые друзья оставляют».[4, с. 159].

Узнал Ермак, что Кучуму плохо, оставил  в городе Сибири часть казаков, а  с другими опять пошел воевать  татар, остяков и вогуличей по Иртышу и Оби. Тут он взял татарскую  крепость, многих повесил непокорных, а другим велел целовать в знак верности свою саблю, которая вся была в крови. Взял потом он еще несколько волостей и подошел к остяцкому городку. В этом городке правил князь Демьян, и воинов у него было две тысячи. Ермак стал осаждать крепость, но Демьян держался крепко, и казаки стали говорить Ермаку: «Бросим, его не возьмешь».[4, с. 159]. Тогда один чуваш, бывший у Ермака провожатым, сказал ему: «Остяки оттого твердо держаться, что идол у него есть золотой. Стоит этот идол на блюде с водою, остяки молятся ему, пьют воду из-под идола и от воды той храбрей делаются. А идол этот будто из Киева достался остякам, когда князь Владимир крещение принял. Отпусти меня к ним. Я украду этого идола и принесу к тебе».[4, с. 159]. Ермак отпустил его. На другой день чуваш приходит и говорит: «Остяки в большом страхе. Поставили они идола на стол, а вокруг него в чашках зажгли серу и жир. Сами стали вокруг стола и все молятся и колдуют: сдаться ли казакам, или еще стоять. К ночи они стали говорить, что сдадутся».[4, с. 159]. Ермак повел их на приступ и взял город. А идола долго искал, не нашел. Дальше Ермак покорил еще несколько остяцких князьков и шел Обью до тех пор, когда увидел, что дальше идти нечего. Начинались болота и голая степь, совсем пустая. Тут Ермак повернул назад. Он и радовался, что много покорить успел, и жаль ему было людей убитых, особливо храброго атамана своего Никиту Пана.

Воротившись в Сибирь, Ермак увидел, что нужна ему  подмога, потому что людей у него осталось мало. Пришел он в Сибирь с  восемьюстами, а теперь разве только триста мог насчитать. Надо было послать весть о себе. Он и послал гонца к Строгановым. «Царя Кучума Ермак одолел. Махметкула в плен взял, и город взял и много других городков».[4, с. 159]. И к царю Ивану Грозному с такой же вестью послал храброго своего атамана Ивана Кольцо. Кольцо поехал смело, хоть и знал, что царь велел его непременно изловить и казнить за разбой на Волге.

Иван Кольцо приехал  в Москву. Царь велел его сейчас привести к себе. Кольцо упал царю в ноги и сказал: «Не вели казнить, вели речь держать». Царь отвечал: «Говори, с чем приехал?» Кольцо сказал: «Кланяется тебе Ермак царством Сибирским и царевичем Махметкулом, и прислал тебе гостинец: 60 сороков соболей, 20 черных лисиц и 50 бобров…» Встал Кольцо и подал Ермаку грамоту о покорении Сибири. Царь говорит: «Бояре, читайте грамоту…» Бояре стали ее читать. Царь прослушал ее и очень обрадовался, велел молебен служить, звонить во все московские колокола, нищим подал богатую милостыню. Вся Москва зарадовалась: «Бог новое царство послал», и все только о Ермаке и говорили.[4, с. 160].

Царь Иван Грозный  расспрашивал атамана Кольцо, как  они завладели Сибирью, хвалил казаков, наградил их деньгами, сукнами, камками, а Ермаку послал дорогую шубу со своего плеча, серебряный ковш и два дорогих панциря и величал его князем Сибирским. На подмогу к казакам царь отправил двух воевод — князя Семена Болховского и Ивана Глухова с тремястами ратников.

Болховский и Иван Кольцо приехали в Сибирь и объявили милости царские: «Царь забывает, — говорил Кольцо, — все наши прежние вины, жалует нас деньгами и подарками», — и сейчас раздал царские подарки.[4, с. 160]. Казаки стали рассказывать Ивану Кольцо, как они воевали без него в продолжение 1582 и 1583 годов, как усмиряли татар, какие новые улусы покорили. «Мы, — говорили казаки, — ходили без тебя с Ермаком Тимофеевичем на Тавду и на Пелым, вогуличей воевали и столько их побили, что страсть. Шамана там ихнего видели. Он при нас ножом себе живот разрезал, потом при нас же залечил. Хлеба привезли с собой, добычи всякой. Теперь все там покорено».[4, с. 160]. Ермак пир задал на радостях — ели и ели досыта, и никто ни о каком горе не думал. А горе было за плечами. Болховский мало привез с собой запасов в Сибирь — думал, что у казаков наготовлено их вдоволь; а казаки вовсе не ждали, что царские войска зимой придут, и запаслись только для себя на зиму. Запасы потому скоро вышли, начался голод, цинга всех одолела. Стали умирать и казаки, и ратники московские, умер и воевода Болховский. За вьюгами, трескучими морозами и метелями надо было выходить на охоту — хоть все помирай. Спасибо, весна скоро наступила — и птицы прилетели, на оленей и лосей охота настала. А тут еще татары, остяки и вогуличи навезли казакам рыбы, и мяса, и мехов. Голод миновал.