Развитие политической ситуации после смерти Петра I

"Устав" 1722 года не был просто  декларацией. При нем прилагалось  "Клятвенное обещание", по форме  которого все "верные подданные, духовные и мирские без изъятия", должны были публично поклясться, что "ежели его величество по своей высокой воле и по нем правительствующие государи российского престола кого похотят учинить наследником, то в их величества воли да будет...", а сами подданные обязывались признавать эти решения без сопротивления: "А ежели я сему явлюсь противен,- вслух произносил каждый из них в церкви,- или инако противное что помянутому уставу толковать стану, то за изменника почтен и смертной казни и церковной клятве подлежать буду".

Многие повторявшие слова клятвы понимали, что царь придумал все  это для того, чтобы воспрепятствовать  своему внуку Петру Алексеевичу  занять престол. Не менее ясна была и другая акция, торжественно осуществленная в мае 1724 года в главном храме России - Успенском соборе Московского Кремля - коронация Екатерины, ставшей с тех пор императрицей. Французский посланник при русском дворе Ж. Ж. Кампредон писал по этому поводу своему правительству: "Весьма и особенно примечательно то, что над царицей совершен был, против обыкновения, обряд помазания так, что этим она признана правительницей и государыней после смерти царя своего супруга".

И хотя Петр, умирая, не успел назначить  официального наследника согласно "Уставу", Екатерина была утверждена на престоле Меншиковым и К° именно под тем предлогом, о котором писал французский дипломат.

§ 2. Хронология дворцовых переворотов.

Прежде чем приступить к детальному изучению истории дворцовых переворотов, необходимо разобраться с хронологией  событий этой эпохи.

Хронология событий "эпохи дворцовых  переворотов" выглядит таким образом:

январь 1725 года - "новая знать" во главе с Меншиковым, преодолевая  сопротивление "старой" родовитой  знати, делавшей ставку на внука Петра I великого князя Петра Алексеевича, возводит на престол Екатерину I;

май 1727 года - Екатерина умирает; Меншиков, расправившись со своими ближайшими коллегами и друзьями, сажает на престол внука Петра Великого Петра 11, сделав его женихом своей  дочери;

сентябрь 1727 года - в результате заговора и переворота смещен и отправлен в ссылку Меншиков, к власти приходит "партия" Долгоруких;

январь 1730 года -смерть Петра II. Переворот "верховников" с целью ограничения  самодержавия Анны Ивановны рядом условий. Контрпереворот Анны Ивановны, восстановление неограниченной власти самодержца;

октябрь 1740 года - Анна умирает, Бирон  становится регентом до совершеннолетия  двухмесячного императора Ивана VI Антоновича;

ноябрь 1740 года - фельдмаршал Миних  с гвардейцами свергает Бирона, а  затем сам становится жертвой придворной интриги и подает в отставку;

ноябрь 1741 года - Елизавета Петровна совершает государственный переворот  и свергает Ивана Антоновича, который  навсегда вместе с семьей становится узником;

июль 1762 года - жена Петра III Екатерина  Алексеевна свергает своего мужа, которого чуть позже убивают в Ропше.

Давно историки задумываются над причинами  столь "нервной" политической жизни  страны. Не секрет для всех, знакомых с этой эпохой, что судьба престола зависела прежде всего от того, за кем  пойдет гвардия. Именно настроение гвардии определяло успех переворота или неудачу мятежа (вспомните Маршака: "Мятеж не может кончиться удачей // В противном случае его зовут иначе"). Существует довольно устойчивый стереотип - гвардия выражала интересы дворянства, защищала его классовые интересы. Реальная история, далекая от социологизированных схем, говорит другое. Анализ состава гвардейцев, совершивших дворцовый переворот 1741 года и возведших на престол Елизавету Петровну, показывает, что собственно дворян в группе захвата дворца было всего 17 %, а выходцев из крестьян - 42 % и разночинцев - 37 %. Полагать, что гвардейцы, совершившие переворот в пользу Елизаветы, отражали социальные воззрения тех сословий, из которых они вышли, было бы явной вульгаризацией, упрощением, ибо в основе взглядов и психологии гвардейцев лежали идеи, которые хотя и отличались от взглядов и психологии рядовых помещиков, но и не отражали психологию и стремления слоев, из которых вышли гвардейцы-недворяне.

Важно то, что гвардейцы были носителями типично преторианской психологии. Служа при дворе, они видели его жизнь изнутри. Подробности быта, поведения монархов, вельмож были всегда перед глазами стоявших в карауле солдат, являлись основной темой разговоров и воспоминании в гвардейской казарме. Многолетняя служба при дворце приводила к тому, что гвардейцы чувствовали свою причастность ко всем крупным и мелким событиям жизни двора и его обитателей. Пышность двора, ослеплявшая провинциала, не приводила их в состояние благоговения, да это было и невозможно - столько видели и примечали глаза стоящих подчас у каждой двери часовых. Может быть, больше их знали только лакеи. Но почему же перевороты совершались не лакеями? Дело в том, что гвардия представляла собой сплоченное, хорошо обученное воинское соединение со сложившимися традициями и ярко выраженным корпоративным духом, что обеспечивало ей единство, дисциплинированность и согласованность действий в ответственные моменты истории, в отличие от корпораций чиновников, придворных и т. п. или лакеев. Все это порождало у гвардии особое, преувеличенное представление о своей роли в жизни страны. Из материалов следствия по делу Миниха в 1742 году известно, что, воодушевляя солдат на переворот 7 ноября 1740 года, он говорил им: "Ежели они хотят служить ея императорскому величеству, то бы шли с ним ево (Бирона) арестовывать; ибо де кого хотят государем, тот и быть может". Миних, конечно, льстил гвардейцам, которые являлись силой несамостоятельной, оказывались орудием в руках политических дельцов.

Но так бывало не всегда. История возведения на престол Елизаветы Петровны - это история победы сильного патриотического начала в психологии гвардии, когда ее вели не предстоящие награды или гордое сознание своих возможностей, а долг перед Отечеством, как она это понимала. И в этом была особенность действий гвардейцев. Теми же идеями они руководствовались, выступив против Петра III, который, по их мнению, унижал достоинство России, русских.

То, что гвардия выдвинулась  на первый план, не было случайностью. Это было обусловлено всей системой власти, укрепившейся при Петре, системой наследования престола, ставшей предметом далеко не мирных и даже кровавых разбирательств.¹

Глава III. ТЕХНОЛОГИИ ДВОРЦОВЫХ ПЕРЕВОРОТОВ

§ 1. Воцарение Екатерины I

Итак, в 1725 г. Петр умер, так и не успев назвать наследника. Возможно, он просто не видел достойного преемника, хотя одно время склонялся к кандидатуре своей второй жены Екатерины Алексеевны (лифляндки Марты Скавронской, взятой в плен в ходе Северной войны). Старая знать боролась за кандидатуру Петра Алексеевича - внука Петра I, сына царевича Алексея. Но выдвиженцы Петра I и, что особенно важно, гвардия поддержали Екатерину (1725-1727) и та заняла престол.²

Простившись с безмолвным уже царем, гвардейские офицеры отведены были Меньшиковым к царице и с рыданиями поклялись ей скорее умереть у ее ног, чем допустить на престол кого-либо другого. Все было обработано расторопно и толково, в то время как противная сторона сидела сложа руки. Ночью на 28 января 1725 г., когда Петр лежал в предсмертной агонии, сенаторы и другие сановники собрались во дворце для совещания о преемнике. Спорили долго, искали воли умиравшего императора всюду, только не там, где можно было ее найти, не в законе 5 февраля, призвали кабинет-секретаря Макарова, спрашивали у него, нет ли чего на этот счет, и получили отрицательный ответ. Сторонники великого князя предлагали противникам сделку - возвести его на престол с тем, чтобы до его совершеннолетия правила Екатерина с Сенатом; но изворотливый Толстой с большой диалектикой возражал на это.

При этих прениях в углу залы совещания  каким-то образом очутились офицеры  гвардии, неизвестно кем и зачем  сюда призванные. Подобно хору античной драмы, не принимая прямого участия  в развертывавшейся на сцене игре, а только как бы размышляя вслух, они до неприличия откровенно выражали свои суждения о ходе совещания, заявляя, что разобьют головы старым боярам, если они пойдут против их матери Екатерины. Вдруг раздался с площади барабанный бой: оказалось, что перед дворцом выстроены были под ружьем оба гвардейских полка, тоже неизвестно кем и зачем сюда вызванные из казарм. Князь Репнин, президент военной коллегии, сердито спросил: "Кто смел без моего ведома привести сюда полки? Разве я не фельдмаршал?" Бутурлин, командир Семеновского полка, отвечал Репнину, что полки призвал он, Бутурлин, по воле императрицы, которой все подданные обязаны повиноваться, "не исключая и тебя", добавил он внушительно. При гвардейском содействии искомая воля императора единодушно без пререканий была найдена в короновании Екатерины, совершившемся в 1724г.; этим-то актом она назначена наследницей престола в силу закона 5 февраля; ее Сенат и провозгласил самодержавной императрицей. Отменив закон его толкованием, Сенат в манифесте от себя, а также от Синода и генералитета, вовсе и не участвовавших в сенатском совещании, объявлял о воцарении Екатерины не как о своем избирательном акте, а только как об истолкованной Сенатом воле покойного государя: он удостоил свою супругу короною и помазанием; того для объявляется во всенародное известие, дабы все о том ведали и ей, самодержице всероссийской, верно служили.

О земском соборе, в котором прежде видели основной источник права, когда  государство оставалось без государя, теперь не было и помина: недавнее прошлое  успело стать давно забытой стариной, хотя еще сам Петр был избран на престол чем-то вроде земского собора. При Петре не принято было говорить о земском соборе, и только чудак Посошков сделал Петру запоздалое напоминание о созыве всех чинов для составления нового уложения.

Во все короткое царствование Екатерины  правительство заботливо ласкало  гвардию. В официальной газете не раз появлялись правительственные  сообщения о том, как правительство  печется о гвардии. Императрица  на смотрах в своей палатке  из собственных рук угощала вином гвардейских офицеров. Под таким прикрытием Екатерина процарствовала с лишком два года благополучно и даже весело, мало занимаясь делами, которые плохо понимала, вела беспорядочную жизнь, привыкнув, несмотря на свою болезненность и излишнюю полноту, засиживаться до пяти часов утра на пирушках среди близких людей, распустила управление, в котором, по словам одного посла, все думают лишь о том, как бы украсть, и в последний год жизни истратила на свои прихоти огромную сумму, между тем как недовольные за кулисами на тайных сборищах пили здоровье обойденного великого князя, а тайная полиция каждый день вешала неосторожных болтунов. Такие слухи шли к европейским дворам из Петербурга.

В 1726 г. при императрице был создан Верховный тайный совет, обладавший высшими законодательными правами, но реальная власть во многом сосредоточивалась в руках А. Д. Меньшикова. Его усилия были направлены главным образом на всемерное обогащение и упрочение собственных позиций. Он даже рассчитывал женить наследника престола Петра Алексеевича на своей дочери. Однако в результате заговора представителей старой знати Долгоруких и Голицыных Меньшиков вскоре после смерти Екатерины был арестован и сослан с семьей в Березов. Его огромное имущество, в том числе более 100 тыс. крепостных, было конфисковано.

Слабое здоровье Екатерины I вынуждало  ее окружение думать о будущем  престола. И вот тогда, в апреле 1727 года, незадолго до смерти императрицы, появилось на свет ее "Завещание", подготовленное в кругу Меньшикова, чему предшествовала серьезная политическая борьба. Дело в том, что Меньшиков, пытаясь сохранить за собой то ведущее положение, которое он занимал при Екатерине, задумал необычайный и казавшийся ему компромиссным альянс - женить великого князя Петра Алексеевича на своей дочери Марии и тем самым удержаться у власти. Первым шагом в этом направлении и было "Завещание" Екатерины I, отдававшее престол внуку Петра Великого, что не могло не вызвать противодействия вчерашних сторонников Меньшикова, которые, подобно П. Толстому, участвовали в преследовании и убийстве царевича Алексея.

Как бы то ни было, "Завещание", подписанное  Екатериной I незадолго перед смертью  и заверенное подписями первейших  вельмож империи, сочетало в себе два различных принципа в подходе  к престолонаследию: традиционный принцип прямого нисходящего наследования и принцип голой воли царствующего монарха избирать себе в наследники любого из своих подданных.

Чтобы разобраться в смысле "Завещания" и всей довольно запутанной династической  ситуации XVIII века, обратимся к краткой генеалогической таблице рода Романовых XVII- XVIII веков. К моменту смерти Екатерины I в апреле 1727 года здравствовали несколько потенциальных кандидатов в наследники - как тогда их называли, "сукцессоров". От старшей ветви рода (отпрыски брака царя Алексея Михайловича и Марии Ильиничны Милославской) к 1727 году в живых оставались три дочери царя Ивана Алексеевича и Прасковьи Федоровны: Анна, Екатерина и Прасковья. Следующее поколение этой ветви представляла Анна Леопольдовна - дочь Екатерины Ивановны и мекленбургского герцога Карла Леопольда.

От младшей ветви Романовых - детей Алексея Михайловича и  Наталии Кирилловны Нарышкиной - остались в живых четверо: две дочери Петра  от брака с Екатериной I - Анна и  Елизавета - и двое внуков Петра Великого и его первой жены Евдокии Лопухиной - Петр и Наталия Алексеевичи.

Согласно старому, традиционному  закону о престолонаследии бесспорное право на престол имел Петр Алексеевич - единственный прямой потомок Романовых  по мужской линии, внук Петра Великого. Собственно, это как аксиому и признает "Завещание" Екатерины I, ставя его на первое место в ряду наследников - "сукцессоров": "1. Великий князь Петр Алексеевич имеет быть (нашим) сукцессором; 2. И именно со всеми правами и прерогативами как мы оным владели". А далее, в случае, если Петр II умрет бездетным, "передел" наследия шел бы так, как было выгодно детям Екатерины - здесь уже вступал в силу принцип "Устава о наследии" Петра Великого: "8. Ежели Великий князь без наследников преставитца, то имеет по нем (то есть после него.- Е. А.) цесаревна Анна со своими десцендентами (потомками; как раз в 1726 году Анна Петровна вышла замуж за голштинского герцога Карла-Фридриха.-?. А.), по ней цесаревна Елизавета и ея десценденты, а потом Великая княжна (то есть сестра Петра II Наталья Алексеевна) и ея десценденты наследовать, однакож мужеска пола наследники пред женским предпочтены быть имеют". Как видим, дети брата Петра, Ивана Алексеевича,- Анна, Прасковья и Екатерина со своею дочерью Анной Леопольдовной даже не упомянуты среди наследников.³

§ 2. Воцарение Петра II