Развитие политической ситуации после смерти Петра I

Следующим императором стал 11-летний Петр II (1727-1730). В составе Верховного тайного совета возобладала старая аристократия.

Воцарение Петра II было подготовлено новой придворной интригой не без  участия гвардии. Екатерина с Меншиковым и другими своими приверженцами, конечно, желала оставить престол после себя одной из своих дочерей; но, по общему мнению, единственным законным наследником Петра Великого являлся его внук великий князь Петр.

Грозил раздор между сторонниками племянника и теток, между двумя семьями Петра I от обеих его жен - вечный источник смут в государстве, где царский двор представлял подобие крепостной барской усадьбы. Хитроумный Остерман предложил способ помирить ощетинившиеся друг на друга стороны - женить 12-летнего племянника на 17-летней тетке Елизавете, а для оправдания брака в столь близком родстве не побрезговал такими библейскими соображениями о первоначальном размножении рода человеческого, что даже Екатерина I стыдливо прикрыла рукой этот проект. Иностранные дипломаты при русском дворе придумали мировую поумнее: Меншиков изменяет своей партии, становится за внука и уговаривает императрицу назначить великого князя наследником с условием жениться на дочери Меньшикова, девице года на два помоложе тетки Елизаветы.

В 1727 г., когда Екатерина незадолго  до своей смерти опасно занемогла, для  решения вопроса о ее преемнике  во дворце собрались члены высших правительственных учреждений, Верховного тайного совета, возникшего при Екатерине, Сената, Синода и президенты коллегий, но приглашены были на совещание и майоры гвардии, как будто гвардейские офицеры составляли особенную государственную корпорацию, без участия которой нельзя было решить такого важного вопроса.

Это верховное совещание  решительно предпочло внука обеим дочерям Петра. С трудом согласилась Екатерина назначить этого внука своим преемником. Рассказывали, что всего за несколько дней до смерти она решительно объявила Меншикову о своем желании передать престол дочери своей Елизавете и, скрепя сердце, уступила противной стороне, только когда ей поставили на вид, что иначе не ручаются за возможность для нее доцарствовать спокойно.

Перед самой смертью спешно составлено было завещание, подписанное Елизаветой вместо больной матери. Этот "тестамент" должен был примирить враждебные стороны, приверженцев обоих семейств Петра I. К престолонаследию,призывались поочередно четыре лица: великий князь-внук, цесаревны Анна и Елизавета и великая княжна Наталья (сестра Петра П), каждое лицо со своим потомством, со своими "десцендентами"; каждое следующее лицо наследует предшественнику в случае его беспотомственной смерти.

В истории престолонаследия это  завещание - ничего не значащий акт: после  Петра II, который и без него считался законным наследником, престол замещался  в таком порядке, какого не сумел  бы предвидеть самый дальновидный тестамент. Но это завещание имеет свое место в истории русского законодательства о престолонаследии, вносит в него если не новую норму, то новую тенденцию.

Пользуясь законом Петра I, оно имело  целью восполнить пустоту, образованную этим самым законом, делало первую попытку  установить постоянный законный порядок престолонаследия, создать настоящий основной закон государства: само завещание определяет себя как основной закон, имеющий навсегда остаться в силе, никогда не подлежащий отмене. Потому тестамент, прочитанный в торжественном собрании царской фамилии и высших государственных учреждений 7 мая 1727г., на другой день по смерти Екатерины I, можно признать предшественником закона 5 апреля 1797 г. о преемстве престола. Для истории русской законодательной мысли не будет лишним заметить, что тестамент Екатерины I был составлен находившимся тогда в Петербурге министром герцога голштинского Бассевичем.

Почти сразу же после вступления Петра II на престол, 26 июля 1727 года, был  издан указ Верховного тайного совета об изъятии (надо полагать - для последующего уничтожения) из всех присутственных мест и у всех частных лиц "Устава о наследии" Петра Великого. Это явно делалось для того, чтобы вернуться к старой системе наследования по мужской нисходящей линии. Тем самым дезавуировалось "Завещание" Екатерины I и претензии детей и внуков Петра Великого от брака с лифляндской пленницей "подлого" происхождения отводились. Особенно важен был этот шаг потому, что в 1728 году старшая дочь Петра Великого Анна родила мальчика - Карла-Петера-Ульриха (будущего Петра III). В борьбе против младшей ветви династии совпали интересы и будущего тестя юного царя А. Д. Меншикова, и родовитой верхушки Долгоруких и Голицыных, имевших большое влияние на сына царевича Алексея. Но Меншиков, репрессировав своих сторонников и друзей, пытавшихся воспротивиться этому союзу, просчитался - не прошло и полугода после вступления на престол Петра II, как пал и этот казавшийся всемогущим властелин - сентябрьский 1727 года переворот, хитроумно задуманный и осуществленный А. И. Остерманом и кланом Долгоруких, дал неожиданный и радостный для всех многочисленных врагов Меншикова результат: титан рухнул, его ноги, оказывается, были сделаны из глины.⁴

Но и царствование Петра II оказалось  недолгим. В середине января 1730 г. накануне своей свадьбы с Е. А. Долгорукой Петр II простудился на охоте и скоропостижно умер.

§ 3. Царица Анна Ивановна

В начале 1730 года, решая судьбу русского престола после смерти бездетного Петра 11, верховники при выборе кандидатуры  на освободившееся место исходили из собственных политических расчетов и не считались ни со старым, ни с новым порядком наследования - ведь и по традиции, и по "Завещанию" Екатерины на престоле должен был быть сын старшей дочери Петра, Анны Петровны, которому оказывалось преимущество как единственному из здравствующих мужчин династии Романовых. Но этого не произошло; призвание на престол Анны Ивановны - племянницы Петра I (дочери его брата Ивана Алексеевича) (1730-1740), курляндской герцогини - было признано верховниками наиболее целесообразным вариантом, который позволил бы им успешно осуществить давнюю мечту: с помощью условий - "кондиций" - ограничить самодержавие. Согласно им, без ведома тайного совета, императрице запрещалось объявлять войну и заключать мир, вводить новые налоги, награждать чином выше полковника, жаловать или отнимать вотчины без суда. Но верховники просчитались: подписав "кондиции", Анна приехала в Москву, здесь она быстро разобралась в обстановке и, воспользовавшись недовольством части дворянства поступками верховников, порвала "кондиции", восстановив самодержавие.⁵

Примечательны ее дальнейшие действия: особым указом 17 декабря 1731 года был "возвращен" из забвения "Устав о наследии" 1722 года, что должно было развязать  новой императрице руки при назначении себе наследника. Тогда же россияне услышали дивный указ: они должны были присягнуть в верности ребенку мужского пола, которого предстояло родить царской племяннице Анне Леопольдовне, для которой еще даже не подобрали мужа. Многие тогда, подобно Артемию Волынскому с его друзьями-"конфедентами", были поражены: "Почему знать, что принц мужеска полу родится?" Но Анна Ивановна знала, что делала: как будто по ее заданию, правда девять лет спустя после этого указа, Анна Леопольдовна, выданная в 1739 году замуж за Антона-Ульриха принца Брауншвейгского, для "матушки-царицы" родила в августе 1740 года "богатыря" - принца Ивана. Ивана тотчас объявили наследником престола, хотя по старому счету его "бил" все тот же сын Анны Петровны. Но тут-то и сгодился "Устав о престолонаследии" Петра Великого, который позволял Анне Ивановне распоряжаться будущим по своему усмотрению.

Анна Ивановна тяготилась государственными делами. Стремясь от них избавиться, в 1735 г. она издала указ, по которому подписи трех министров приравнивались к ее собственной. В управлении государством важную роль играл фаворит императрицы Э. Бирон, мелкопоместный курляндский дворянин.

Царствование Анны Ивановны - так  называемая бироновщина, традиционно  считалось мрачным периодом террора, небывалого засилья иностранцев, которые  де попирали российские интересы, подавляли русских и т.п. Однако такие оценки появились главным образом при Елизавете I, взошедшей на трон в результате государственного переворота, а в советскую эпоху они оказались незаменимым аргументом в "борьбе с тлетворным влиянием Запада". Факты же рисуют несколько иную картину.

В 30-х годах экономика шагнула  далеко вперед. Достаточно сказать, что  вывоз железа увеличился в 5 раз! Определенные успехи были достигнуты и во внешней  политике (об этом см. ниже). Никакой "немецкой партии", контролировавшей верховную власть в стране, не было. Вместе с действительно многочисленными иностранцами (их число увеличивалось с XVII в. и особенно в правление Петра I) у власти находились русские: Г. И. Головкин (канцлер), А. М. Черкасский, А. П. Волынский и др. Правящую элиту разделяла не столько национальность, сколько острая борьба за власть. Именно она послужила причиной казни ряда видных вельмож (Долгоруковых, Голицыных, Волынского). Всего по политическим мотивам было арестовано - главным образом за сплетни о жизни императрицы и ее окружения - до 10 тыс. человек и менее тысячи из них были сосланы в Сибирь. Количество политических дел за 10 лет правления Анны Ивановны (2 тыс.) было меньше, чем при Елизавете I (2,5 тыс. - в первое десятилетие ее царствования и 2,4 тыс. - во второе).

Разумеется, определенные противоречия на национальной почве давали себя знать. Однако, именно во времена Анны Ивановны были изданы правительственные  постановления о недопущении  особых привилегий для иностранцев, принимаемых на русскую службу. Русские офицеры отныне стали получать столько же, сколько и иностранные, в то время как при Петре I иностранцы-офицеры получали в 2 раза больше русских. С 1728 по 1738 г. доля генералов-иностранцев понизилась с 58% до 51%. Таким образом, правление Анны Ивановны оказалось не таким одномерным, как это представлялось еще недавно.

Перед смертью императрица выбрала  себе наследником Ивана Антоновича - правнука царя Ивана Алексеевича, сына Анны Леопольдовны (племянницы Анны Ивановны). Но поскольку тот был еще младенцем, регентом был назначен Бирон: Императрица умерла 17 октября 1740 г., а уже 8 ноября фельдмаршал Миних совершил государственный переворот и арестовал Бирона. Однако вскоре Миних был отстранен Остерманом.⁶

§ 4. Царица Елизавета Петровна

25 ноября 1741 г. при помощи гвардейцев  на престол взошла дочь Петра  I - Елизавета (1741-1761). Малолетний император  Иван Антонович, его родители  и многие иностранцы, занимавшие  ключевые должности, были арестованы. Знать осталась равнодушной к заговору дочери Петра I. Среди 308 гвардейцев, поддержавших Елизавету, было лишь 17,5% дворян, но 44% крестьян и 38% разночинцев. Несмотря на изменившийся социальный состав - результат "чистки" гвардии при Анне Ивановне - гвардия по-прежнему оставалась привилегированной частью армии с ярко выраженным корпоративным духом и преторианской психологией. Будучи одним из "детищ" Петра I, она выступила против умаления собственного влияния.

Пользуясь слабостью правительства  и своей популярностью, особенно в гвардейских казармах, цесаревна Елизавета, дочь Петра I, в ночь на 25 ноября 1741 г. с гренадерской ротой Преображенского полка произвела новый переворот с характерными подробностями. Горячо помолившись Богу и дав обет во все царствование не подписывать смертных приговоров, Елизавета в кирасе поверх платья, только без шлема и с крестом в руке вместо копья, без музыки, но со своим старым учителем музыки Шварцем явилась новой Палладой в казармы Преображенского полка, напомнила подготовленный уже гренадерам, чья она дочь, стала на колени и, показывая крест тоже коленопреклоненным гренадерам, сказала: "Клянусь умереть за вас; клянетесь ли вы умереть за меня?" Получив утвердительный ответ, она повела их в Зимний дворец, без сопротивления проникла в спальню правительницы и разбудила ее словами: "Пора вставать, сестрица!" - "Как, это вы, сударыня??" - спросила Анна спросонья - и была арестована самой цесаревной, которая, расцеловав низвергаемого ребенка-императора, отвезла мать в свой дворец. Принц-отец, разбуженный в своей спальне, растерянно сидел на постели; гренадеры завернули его в одеяло, как Бирона год назад, снесли вниз и отвезли вслед за женой во дворец Елизаветы. Туда же собрали и важнейших деятелей павшего правительства, в том числе и Миниха с Остерманом, сильно помятых солдатами при аресте, а вслед за арестантами стеклись к новой императрице ее приверженцы, заждавшиеся своей правительственной очереди.

Восторженно приветствуемая народом  и гвардией, Елизавета в тот  же день перебралась в очищенный Зимний дворец.

Когда вьюжной ноябрьской ночью 1741 года Елизавета Петровна свергла  младенца императора Ивана VI Антоновича, то она поступила как классический узурпатор, ибо, с одной стороны, она, как и все, присягала в  верности завещанию Анны Ивановны, а с другой стороны, согласно традиции и "Завещанию" Екатерины I, под которым стояла подпись и Елизаветы, престол должен был отойти к десцендентам Анны Петровны, то есть к Карлу-Петеру-Ульриху, родному племяннику младшей дочери Петра Великого. Чтобы избежать династических и международных осложнений, Елизавета срочно выписала из Голштинии племянника, оставшегося к этому времени круглым сиротой (мать умерла в 1728-м, а отец - в 1733 году), крестила его как Петра Федоровича и официально объявила наследником престола. Законный же император Иван VI все годы царствования Елизаветы Петровны сидел в темнице, и его имя было официально запрещено упоминать где бы то ни было. Многочисленные указы Елизаветы повелевали изъять из обращения все манифесты, монеты, книги с упоминанием имени или изображением юного императора, а также его матери. Более того, Елизавета пошла на беспрецедентный (правда, в дореволюционной истории) шаг - изо всех государственных учреждений были изъяты абсолютно все делопроизводственные бумаги за весь краткий период правления Ивана VI - с 17 октября 1740 до 25 ноября 1741 года. Когда же избежать упоминания Ивана было невозможно, то писали глухо: "принц" или "известная особа". Не будем распространяться на тот предмет, что лучшего способа повысить популярность человека в народной среде, чем запретить упоминание его имени, трудно и придумать.