Реформы Горбочева

Первые пять лет горбачевского  периода народ упивался обилием митингов, конференций, съездов — их было превеликое множество. Открытые споры, дискуссии, диспуты — все это транслировалось по телевидению, — беспрецедентная попытка культивировать и мобилизовать общественное мнение. Горбачев произнес много речей, которые широко освещались средствами массовой информации. В ЦК, который утвердил его Генеральным секретарем, Горбачеву приходилось проявлять осторожность: постепенно продвигаясь к намеченной цели, важно было заручиться поддержкой ЦК и Политбюро. Он сразу заменил две трети руководителей, высших партийных иерархов, и в течение нескольких лет проводил кадровые перестановки и замены. В апрели 1985 года на заседании ЦК были приняты основные положения перестройки и утвержден план проведения реформ. В целях достижения большей эффективности работы центральных министерств были сокращены дублирующие подразделения. В сельском хозяйстве шесть самостоятельных министерств были объединены в одно большое министерство (с сокращением 20 000 человек). По базовым отраслям машиностроения и программирования были созданы два супер-министерства. К сожалению, сами министерства были оснащены компьютерами, чье программное обеспечение оставляло желать лучшего: для решения сложных экономических задач они явно не подходили.

25 февраля 1986 года в Москве  открылся XXVII: съезд КПСС. На улицах  висели красочные плакаты «Народ и партия едины»; разумеется, это не соответствовало действительности. На съезде, который продолжал свою работу десять дней, был принят за основу проект Горбачева о реформировании социалистической экономики, но документы о реформировании партии! были заблокированы. Провалилась и попытка реанимировать инструкции, принятые в свое время Хрущевым: ни один партийный функционер не может занимать свой пост более пятнадцати лет, а треть членов, всех комитетов должна сменяться каждые пять лет. То есть все осталось по-прежнему: практически все партийные «патриархи» брежневской эпохи остались на своих руководящих постах, однако их привилегии были в значительной степени урезаны. Они стали подотчетными снизу доверху (нижестоящим и вышестоящим организациям), да и коррупция становилась небезопасным занятием. Миллионы рядовых коммунистов от горбачевских реформ ничего не выиграли, их перемены не коснулись, а жизнь к лучшему не изменилась, — усиливалось разочарование происходящим.

1986 год был драматическим  годом для Советского Союза. 26 апреля произошла страшная трагедия: взорвался атомный реактор на Чернобыльской АЭС. Больше всего пострадала Украина: 30 человек погибли, тысячи были обречены на страшные заболевания, вызванные облучением. Богатейшая плодоносная земля была заражена и брошена на многие десятилетия. Чернобыльская трагедия ударила рикошетом по всей советской экономике. Более того, катастрофа послужила испытанием для советского общества, ступающего на путь демократии. О какой же хваленой гласности может идти речь, если Горбачев и члены Политбюро в течение нескольких дней хранили молчание, прежде чем сделать правду достоянием общественности. К тому времени радиационные осадки выпали на всей западно-европейской территории, в том числе и в Скандинавии. Во всех бывших республиках СССР действуют реакторы такого же типа, как чернобыльский; ликвидировать их не представляется возможным, следовательно, все они являются своеобразными минами замедленного действия. Однако Горбачев выгодно отличался от своих предшественников. Он сумел разбудить, раскачать скрытые, скованные разумом и нравственностью стремления, порывы человеческой души, он раскрепостил миллионы советских людей. Народ ждал перемен, однако в 1985- 86 годах, мало что изменилось к лучшему в жизни рядового советского гражданина. На Горбачева возлагали слишком большие надежды, и ох, как велика была опасность того, что он их не оправдает. Но как бы там ни было признаки грядущих перемен были налицо. Гласность положила конец преследованиям и репрессиям защитников прав человека — знаменитый диссидент Андрей Сахаров в декабре 1986 году был освобожден из горьковской ссылки. В июле 1985 году новым министром иностранных дел СССР был назначен Эдуард Шеварднадзе вместо ушедшего, наконец, в отставку воинствующего Андрея Громыко, закаленного в горниле «холодной войны». Последнему даровали пост Председателя Президиума Верховного Совета — фактически он был «свадебным генералом». В октябре 1986 году в Рейкьявике состоялась советско-американская встреча на высшем уровне: генеральный секретарь ЦК КПСС встретился с президентом США Р. Рейганом. Горбачев выдвинул предложение провести полное ядерное разоружение. Однако столь умопомрачительное предложение не встретило должного отклика: Рейган отклонил условие Горбачева свернуть эксперименты с СОИ («звездные войны») и ограничить их лабораторными разработками. Однако это вовсе не означало, что с разрядкой международной напряженности покончено, — это было лишь начало.

Попытка Горбачева перестроить  политику в своей стране и за рубежом  встретила ожесточенное сопротивление с двух противоборствующих сторон. Егор Лигачев, всемогущий секретарь ЦК КПСС, курировавший организационную работу, выступал против проведения реформ — его не устраивал курс, который проводил Горбачев. С недоверием воспринимал многие шаги Горбачева и 1-й секретарь МГК КПСС, кандидат в члены Политбюро Ельцин, которому раньше до того, как его заметил Горбачев, протежировал Лигачев. Лигачев собирался ослабить влияние радикально настроенного московского лидера, который активно боролся с партийными привилегиями, коррупцией и даже против нового культа личности (слова Ельцина) Генерального секретаря ЦК КПСС. В октябре 1987 года на заседании Центрального комитета Ельцин устроил грандиозный скандал, заявив о своем желании выйти из состава Политбюро. Горбачев был вне себя от гнева. Подрывалась вера в единство и сплоченность ЦК КПСС — и все это накануне ежегодного празднования годовщины Октябрьской революции. Тяжело больной Ельцин (может быть, очередной сердечный приступ) вынужден был пройти курс лечения в клинике. То, что случилось потом  характеризует Горбачева как жестокого человека. Ельцина заставили явиться на заседание Московского городского комитета партии, где он был унижен и снят с должности, — триумф и месть Лигачева. Однако и опала Ельцина стала началом ожесточенной борьбы, политического и личного соперничества, поединка между Ельциным и Горбачевым. На некоторое время Ельцина отбросили «на задворки» политической жизни. А его новый выход на политическую арену ознаменовал изменение естественного хода советской истории.

В 1987 году Горбачев понял, что пришло время кардинальных перемен на государственном и партийном уровне. В январе он внес предложение в ЦК о том, что депутаты в региональные и республиканские советы должны не назначаться аппаратом, как это было ранее, а избираться народом. Людям надо предоставить возможность выбирать депутатов из нескольких кандидатур. Более того, депутаты не обязательно должны быть партийными работниками, они могут представлять любой общественный класс, специалистов всех отраслей народного хозяйства. Голосование было тайным. До подлинной демократии было еще очень далеко: кандидаты проверялись специальными избирательными комиссиями, которые могли забраковать недостойную кандидатуру. Однако для Советского Союза подобный акт был поистине революционным шагом, знаменующим разрыв с прошлым. Подобные комиссии должны были повсеместно создаваться на всех предприятиях с целью избрания директорского корпуса. Тогда же Горбачев выдвинул предложение о созыве внеочередной XIX партийной конференции.

В 1987 году были предприняты  робкие попытки реформировать советскую экономику, было выдвинуто несколько заслуживающих внимание инициатив. В планы Горбачева входило ввести в практику сдачу земли в сельскохозяйственных угодий в аренду, разрешили открывать собственное дело, кооперативы — некоторые предприимчивые люди сразу разбогатели. Если сначала в кооперативном движении участвовало всего 133 тысячи человек (1989), то позже число кооператоров и свободных предпринимателей возросло до 3 млн. Однако существовало немало факторов, сдерживающих проявление индивидуальной инициативы, — полностью развернуться кооперативы и частные хозяйства еще не могли. Государство, прямо или косвенно, выступало в роли нанимателя подавляющего большинства населения СССР, оно же являлось и самым главным потребителем. Попытка повысить эффективность государственного сектора экономики такими мерами, как принятие «Закона  о государственных предприятиях» (июнь 1987), закончилась полным провалом. Закон ослаблял контроль центральных плановых органов. Реформирование проводилось медленно и вяло. Цены устанавливал не рынок и потребительский спрос, а Госплан и другие органы, занимающиеся планированием. Реальный ценовой учет отсутствовал, был ослаблен и партийный контроль. Советская экономика оказалась на грани катастрофы: отсутствовало строгое планирование, но экономика еще не вступила в рыночную фазу развития.

В целях сдерживания недовольства населения, правительство продолжало печатать деньги. В результате сложилась  парадоксальная ситуации: денег много, а купить  нечего: на «черном» рынке  и рынке свободной торговли цены устанавливались запредельные. Поставки в сеть государственной торговли сокращались, ибо гораздо  выгоднее было все это перепродать на рынке  свободной торговли. Стремление провести более глубокие реформы ускоренными темпами встречало сильное сопротивление. Радикальные реформаторы и экономисты (типа Ельцина) распыляли свои силы на борьбу с консервативно настроенными реакционерами. Горбачев проявлял  осторожность и был достаточно сдержан в оценках.

В 1987 году возникли серьезные  проблемы в союзных республиках: всплеск национально-этнических волнений. В августе 1987 года по всем прибалтийским республикам (Литве, Латвии, Эстонии) прошли массовые многотысячные демонстрации. Следует заметить, что эти республики были присоединены к Советскому Союзу — точнее оккупированы Красной Армией — в 1940 году после тайного соглашения Сталина с Гитлером. В 1988 году все громче раздавались требования об автономии, вплоть до полного отделения от СССР. Депутаты эстонского парламента заявили, что правомочны налагать вето на законы, принятые Верховным Советом СССР (что касается национальных проблем). В Закавказье разгорался конфликт между исповедовавшими христианство армянами Нагорного Карабаха — автономный округ Азербайджана — и азербайджанцами-мусульманами. Нагорный Карабах пролилась кровь. В конфликт оказалась втянутой и Армения, но центр (Москва) уже не мог полностью контролировать ситуацию. Этнические конфликты представляли серьезную угрозу реформам Горбачева, так как они могли спровоцировать наступление консерваторов и свести на нет относительную свободу от партийного контроля, — именно это и являлось основной целью перестройки. Горбачев заявил, что Армения нанесла ему удар в спину. Генеральный секретарь явно не симпатизировал и с подозрительностью относился к националистической ^: пропаганде, будь то в Прибалтике или в Закавказье.

Именно в 1987 году Горбачев добился международного признания. После окончившихся провалом переговоров в Рейкьявике, консультации между Москвой и Вашингтоном продолжались. К концу года было достигнуто соглашение о ликвидации двух классов ракет среднего и ближнего радиуса действия. Соответствующий договор был подписан Рейганом и Горбачевым в Вашингтоне. Это было важное событие — отношения между СССР и США теперь строились на принципиально новой основе.

XIX партийная конференция,  созванная по инициативе Горбачева 28 июня 1988 года, собрала более 5 тысяч коммунистов со всей страны. Несмотря на все препоны консерваторов, на конференции присутствовали и радикалы, правда в явном меньшинстве. Среди них был и Борис Ельцин — не везде выборы проходили по заранее намеченной схеме, как в «старые добрые времена», когда все выборы были «карманными». Во многих городах прошли массовые демонстрации, осуждающие линию партии. Демонстрация в центре Москвы на Пушкинской площади привлекла всеобщее внимание. Радикально настроенные коммунисты образовали Демократическую платформу, ставящую целью создание многопартийной демократической парламентской системы. Большая часть депутатов-радикалов участвовала в скандальной акции на Пушкинской площади — всего в ней приняли участие 2 тысячи человек. Попытки вооруженных милиционеров схватить активистов были засняты телевизионными камерами. Так люди геройски отстаивали свое право (заметим, гарантированное) на свободное выражение взглядов.

Горбачев председательствовал  на конференции. Он приложил немало усилий, чтобы выглядеть эдаким миротворцем среди большинства коммунистов консерваторов и пассивных попутчиков, с одной стороны, и небольшой группой радикалов, негласным лидером которой был Ельцин, с другой. Горбачев обнародовал свой план реформирования партии. Секретариат ЦК КПСС больше не будет контролировать правительственные миниотделены друг от друга. Горбачев предложил реформировать Верховный Совет, изменив, прежде всего, полномочия Съезда народных депутатов. Две трети депутатов планировалось избирать из списка кандидатов, представленных избирательными комиссиями. Одна треть депутатов должна была назначаться: сто человек — Коммунистической партией; а остальные — широким спектром общественных и государственных организаций: двадцать мест выделялись Академии наук, остальные — Обществу Красного Креста, Союзу филателистов и т.д. — всего 2 250 человек. В задачи Съезда народных депутатов, кроме выслушивания докладов на заседаниях (2-3 в год) входило также избрание нового Верховного Совета. Этот орган, численностью от 400 до 450 человек, должен был избираться депутатами Съезда и стать действующим парламентом, заседающим восемь месяцев в году. Председатель Верховного Совета становится главой государства, в функции которого входил контроль за деятельностью правительства, вопросами внешней политики и обороны. Горбачев убедил партийную конференцию в целесообразности утверждения его плана. Таким образом, Съезд народных депутатов, который предстояло избрать весной 1989 года, мог утвердить конституционные реформы.

Работа конференции транслировалась  телевидением — люди стали свидетелями многочисленных споров, жарких дебатов — это ли не следствие демократизации общества, о которой так мечтал Горбачев! Подобных зрелищ в Советском Союзе еще не наблюдали. Самым интересным был последний день работы конференции, когда неуклюжий, мужиковатый Борис Ельцин попросил слово для выступления. Горбачев — он председательствал на конференции — мог лишить его этой возможности, однако он не воспользовался своим правом. В своем выступлении Ельцин заявил о необходимости ускорить процесс демократических преобразований, потребовал проведения прямых выборов. Ельцин утверждал, что при перестройке необходимо сначала добиться успехов в иной или нескольких отраслях экономики, а затем распространить этот положительный опыт на все сферы жизни. Люди, по его словам, теряют веру, и происходит это из-за того, что реформы топчутся на месте и нет никакого движения вперед. Консерватор Лигачев выступил с ответным словом, оспаривая, правда неубедительно, заявления Ельцина, стараясь высмеять его. Он голословно отрицал тот факт, что партийные руководили пользуются неограниченными привилегиями и позволяют себе непозволительную роскошь. Однако советские люди, которые наблюдали за происходящим (по телевидению и радио), сами разобрались в том, кто горит правду. Ельцин не побоялся пойти на конфронтацию с партийными боссами; своим исключительным жестом он привлек к себе всеобщее внимание как альтернативный Горбачеву реформатор. Росло число его сторонников. В конце концов конференция приняла горбачевские поправки к конституции, как представляющие наименьшее зло. Подчинение воле Генерального секретаря все еще было нормой жизни советского общества. И диктаторские замашки Горбачева сыграли не последнюю роль в проведении реформ.

«Демократизация» по Горбачеву  привела не только к конфликту  между коммунистами-консерваторами (типа Лигачева), боявшимися, что партия потеряет контроль над страной, но и радикалами, обвинявшими Горбачева в желании остановить реформы на полпути, попытке создания некоего симбиоза старой партийной системы с зачатками демократии.

Горбачевские преобразования привели также к столкновению центра с независимыми республиками и грозили распадом Союза. В прибалтийских республиках движение за получение независимости обретало небывалый размах. Годовщина подписания Пакта Молотова — Рибенторопа (1939), согласно которому три прибалтийские республики: Латвия, Литва, Эстония подпадали под советскую сферу влияния, а в 1940-41 годах были незаконно оккупированы советскими войсками, стала поводом для массовых протестов. Живая цепочка жителей трех прибалтийских государствстала грандиозной демонстрацией солидарности. В республиках были образованы Народные фронты, объединявшие прогрессивно мыслящих коммунистов и националистов — самой влиятельной организацией был литовский «Саюдис». Попытки Прибалтики добиться суверенитета Горбачев охарактеризовал как «крайний экстремизм националистов». В течение года отношения между Центром и прибалтийским руководством продолжали ухудшаться. Горбачев полагал, что выход из создавшейся ситуации можно найти только в том случае, если решить национальный вопрос. Единственное обещание которое он мог выполнить — так это предоставить экономическую самостоятельность республикам, но это не удовлетворяло националистов.