Российское крестьянство в годы гражданской войны в России

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Российское  крестьянство в годы Гражданской  войны в России

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание

Введение………………………………………………………………………….3

Глава I

  1. Партийно-государственная политика в отношении крестьянства ………4

  2. Первые сполохи гражданской войны и два большевизма………………..9

Глава II

   1. Формирование крестьянского  движения и борьба с ним………………..11

  2. Двойственная сущность гражданской войны……………………………...14

  Заключение ……………………………………………………………………..23

  Список литературы …………………………………………………………….25

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Актуальность темы обусловлена  особой ролью крестьянства в истории  России, в решении острейших социально-экономических  и политических проблем Советского государства. Изучение опыта взаимоотношений  крестьянства с властью в один из самых сложных и противоречивых периодов отечественной истории - в годы Гражданской войны имеет особую значимость. Именно позиция, занимаемая крестьянством в то время, подъём и спад крестьянских выступлений против советской власти во многом определили исход Гражданской войны и дальнейшую политику власти.

В работе рассматривается  отношение крестьянства к советской власти в годы Гражданской войны: от поддержки до открытой конфронтации и последующего признания и крестьянские выступления как различные формы проявления взаимоотношений с властью в 1918-1921 гг., обусловленные партийно-государственной политикой в деревне.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава I

1. Партийно-государственная  политика в отношении  крестьянства.

В начале 1990-х гг. выдающийся отечественный историк-аграрник В. Данилов выступил с концепцией крестьянской революции 1902 - 1922 гг. в России, затронувшей вопросы, остающиеся предметом острой идеологической полемики. "Масштаб и характер Русской революции, - писал ученый, - прежде всего определялись участием крестьянства, составлявшего 80% населения страны. На основе крестьянской революции развертывались и все другие - буржуазные, пролетарские, значение и исход которых определялись, в конечном итоге, их отношением к этой основе - к крестьянской революции" [5, с.10].

Если российскому самодержавию удалось с грехом пополам, за счет политических и демагогических маневров, пережить первый политический кризис, связанный с развитием большой крестьянской революции к 1905 г., то следующий кризис в начале 1917 г. оказался для царизма фатальным. Гибельным он был и для всех других (кроме большевиков) организованных политических сил, рвавшихся к власти в России. Почему так получилось? Потому что никакая другая политическая партия или коалиция, претендовавшие на власть в стране, не могли дать крестьянам того, чего они упорно и вполне сознательно добивались уже в течение полутора десятилетий - земли. Стало быть, есть определенный резон утверждать, что именно революционное крестьянство вознесло большевиков в 1917 г. к вершинам государственной власти. В ходе последующих бурных политических событий, которые в широком смысле и следует называть гражданской войной в России [5,с. 10], крестьяне заставили большевистскую партию распорядиться этой властью так, чтобы задачи крестьянской революции были решены радикально. Решение аграрного вопроса диктовалось к 1917 г. реальными настроениями в деревне и на фронте, где под ружьем был в основном деревенский люд. Крестьян не могли удовлетворить ни кривошеинская политика наделения землей, ни первые опыты продразверстки 1916 г., являвшейся средством ведения войны до победного конца,- все это в конечном счете и стоило трона последнему самодержцу. Кадеты, чьи позиции во Временном правительстве оказались ведущими, уже в марте 1917 г. заявили о необходимости решения вопроса о земле "на справедливых и разумных началах для пользы всего государства" [Осипова, 2001, с. 9]. Эти "начала" имели мало общего с представлением о справедливости крестьянского самозахвата земли.

У других крупных политических партий были собственные представления о разумном решении аграрного вопроса. Причем с крестьянской точки зрения наиболее адекватной была аграрная программа эсеров, обобщавшая крестьянские наказы 1905 - 1907 гг., то есть опиравшаяся на общинные и трудовые идеалы, традиции и формы жизни крестьянства. Программа содержала требование "социализации земли", то есть ее изъятия из товарного оборота, обращения в общенародное достояние без выкупа с передачей функций распоряжения ею местным органам городского и сельского самоуправления. Но даже эсеры оказались не готовы смириться с начавшимся самозахватом земли. 4 марта 1917 г. Петроградская областная конференция партии социалистов-революционеров (ПСР), подтвердив свою принципиальную программную установку на отмену частной собственности на землю и передачу ее трудовому народу, обошла молчанием свой прежний лозунг конфискации помещичьей земли без выкупа. Более того, стихийная инициатива крестьянства, начавшего активные действия против помещиков, была осуждена конференцией, и вопрос о земле предлагалось решать законодательным путем через Учредительное собрание. Эсеров можно понять. Перспектива безвозмездной передачи крестьянам помещичьей земли была чревата финансовым кризисом в связи с огромной задолженностью крупных землевладельцев банкам. К 1917 г. в 27 губерниях Европейской России заложенными оказались порядка 32 млн. десятин частновладельческих (в основном помещичьих) земель, под которые было выдано более 32 млрд. руб. - почти столько же, сколько на кредитование всей промышленности [Осипова, 2001, с. 7 - 8]. Самозахват этих земель грозил обрушением всей кредитно-финансовой системы страны, безнадежным обесцениванием банковских ценных бумаг и бумажных денег, что означало полный распад экономики страны, и в конечном счете - ту или иную форму зависимости от Запада. Приходилось только уповать на то, что Учредительное собрание станет панацеей от всех этих напастей, дав скорое и вразумительное решение аграрного вопроса в России, способное устроить все заинтересованные стороны. Однако стремительное развитие событий крестьянской революции уже не оставляло времени для благостных упований. С самого начала марта повсеместно стали возникать волостные и сельские крестьянские комитеты, весьма решительно приступавшие к практическому распутыванию тех узлов, которые составляли земельный вопрос. Движение это было массовым и организованным. В результате уже 19 марта министр-председатель Г. Львов вынужден был издать циркуляр, задним числом официально разрешавший организацию таких комитетов. Об инициативном создании подобных органов свидетельствует разнобой в системе выборов, численном составе комитетов, их структуре. Даже назывались они по-разному: комитеты народной власти, общественной безопасности, а также исполнительные, революционные, распорядительные, народные комитеты, союзы, советы [Седов, 1971]. Их деятельность чаще всего шла вразрез с аграрной политикой правительства. Уже 9 марта в связи с распространением самовольных захватов земли, поджогов и других посягательств на права частных собственников Временное правительство постановило, что при подавлении крестьянских восстаний должно применяться оружие. В марте-мае в 20 уездах для охраны помещичьих имений от посягавших на их земли крестьян были направлены войска.

С апреля при министерстве земледелия централизованным порядком стали создаваться губернские, уездные и волостные земельные комитеты под руководством Главного земельного комитета. Эти комитеты должны были заняться подготовкой материалов по земельному вопросу для Учредительного собрания. Причем деятельность комитетов первичного звена, видимо, не слишком интересовала Временное правительство, а потому создание таковых предусматривалось только в том случае, если крестьяне сами того пожелают. Крестьяне же всеми силами стремились взять инициативу на местах в свои руки. Поэтому вопреки планам правительства открыть земельные комитеты примерно в 20% всех волостей страны, к осени

1917 г. они  были учреждены более чем в  8400 (84%) волостях Европейской России [Кострикин, 1975, с.137].

Так часто происходит в  крестьянских обществах: одни правительственные постановления, направленные, казалось бы, на удовлетворение народных нужд, игнорируются деревней, превращаются в никчемные бюрократические нововведения. В других же законодательных инициативах политической верхушки крестьяне умудряются почувствовать нечто созвучное собственным интересам и настроениям и начинают предпринимать действия по их реализации, результаты которых часто неприятно удивляют самого законодателя.

С апреля 1917 г. революционные  органы крестьянского самоуправления власти предпочитали официально именовать временными исполнительными комитетами, как бы подчеркивая, что они существуют лишь для разрешения текущих проблем, пока земельный вопрос не получит окончательного законодательного урегулирования. Но крестьянам было слишком тесно в таких узких рамках. Они забирали помещичьи земли, леса, луга, обращая их в общинное пользование. Многие комитеты обязывали помещиков сдавать землю в аренду на условиях, напоминавших конфискацию. Эта деятельность крестьянства в течение марта-апреля фактически смела земские органы местного управления, сформированные на основе всесословного представительства. Участие других сословий в решении земельного вопроса воспринималось крестьянством как вмешательство в их внутренние дела. Поэтому политическая линия Временного правительства на возрождение всесословных земств оказалась тупиковой. Власти не удалось сдержать общинное крестьянство в его стремлении разрешить вопрос о земле незамедлительно, пренебрегая "демократическими" препятствиями вроде Учредительного собрания, используя имеющиеся средства и исключительно в своих интересах. Волостные и сельские сходы как традиционные органы общинного самоуправления принимали радикальные решения по земельному вопросу, переводя земли владельцев в распоряжение крестьянских обществ на началах уравнительного землепользования с переделом по едокам. В марте-мае 1917 г. в европейской части России подобные земельные постановления утвердили 67 уездных и 29 губернских съездов крестьян. Некоторые съезды оставляли владельцам только то количество земли, которое они могли обработать силами своей семьи [Осипова, 2001, с. 19 - 20]. Многие съезды принимали решения о передаче всех земель, не засеянных владельцами и арендаторами, равно как и всего свободного инвентаря в распоряжение волостных крестьянских комитетов [Кострикин, 1977, с. 17].

С 4 по 28 мая 1917 г. прошел I Всероссийский  съезд крестьянских депутатов. Позиция  крестьян-общинников прозвучала на нем прежде всего в выступлениях делегатов из числа крестьян и в их записках в президиум. Депутаты предлагали объявить землю всенародной собственностью и тем самым остановить самозахват, раз другого способа для этого не существует. На совещаниях делегатов по областям прозвучало требование к Всероссийскому совету немедленно передать всю землю крестьянам, с тем чтобы Учредительное собрание задним числом придало этому акту законную силу. Правоэсеровское руководство съезда предпринимало отчаянные усилия для того, чтобы удержать делегатов в рамках верности политике Временного

правительства. Однако большинство представителей крестьянской общественности были настроены  весьма решительно, так что руководству пришлось согласиться на левоэсеровскую формулировку, по которой Вт резолюции съезда предлагалось перевести все без исключения земли в ведение земельных комитетов с предоставлением последним широких полномочий в определении порядка их обработки. Все, что могли сделать правые эсеры, чтобы не разрушить свою коалицию с кадетами во Временном правительстве, - попытаться представить данную резолюцию как некое пожелание крестьянских депутатов, которое должно учитываться в постановлениях и действиях правительства. Однако крестьяне на местах предпочитали воспринимать резолюцию всероссийского съезда как реальный закон , а действия правительства по подавлению крестьянского движения - как незаконные.

 

2. Первые сполохи гражданской войны и два большевизма

Движение крестьянства в 1917 г. принимало такие размах и  формы, что гражданская война  становилась неизбежной. По 28 губерниям Европейской России прошло более 15 тыс. открытых выступлений крестьян против частного землевладения [Осипова, 1974, с. 227 - 243]. Причем если с марта по август в деревне преобладали различные формы экономического притеснения землевладельцев с сохранением за ними права собственности на землю, то осенью более типичным становятся захват и разгром помещичьих имений, террор против частных собственников земли, вооруженное сопротивление властям. Так, удельный вес актов ликвидации частновладельческих имений в мае-июне составил 4,5% от общего числа выступлений, в июле - августе превысил 8%, а в сентябре-октябре поднялся до 31,4% при абсолютном росте числа выступлений почти вдвое [Кострикин, 1977, с. 28].

Описывая события осени 1917 г., специалисты нередко употребляют  словосочетания "крестьянская война" и даже "гражданская война". И если огонь крестьянской войны в начале XX в. постепенно распространялся на просторы страны от украинских губерний, то теперь центром вспыхнувшего пожара стало российское Черноземье, а именно Козловский уезд Тамбовской губернии, где в начале сентября за неделю были разгромлены 54 имения. На придорожных столбах охваченной войной губернии были развешены призывы: "Товарищи-крестьяне! Обратите внимание, помещики убрались из тех имений, которые разгромлены, и сидят еще в тех, которые уцелели. Призываем вас сжечь и эти имения, чтобы противное семя убралось оттуда, и тогда вы получите землю и волю". Причем с самого начала этого мощного подъема разгромно-захватнического движения обнаружились элементы "второй социальной войны": треть пострадавших собственников были из крестьян - кулаки, отрубники, хуторяне [Осипова, 2001, с. 53].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II

        1 .Формирование крестьянского движения и борьба с ним.

Временное правительство  усугубляло шаткость своего положения попытками военного подавления крестьянского движения. Солдаты тыловых гарнизонов отказывались стрелять в народ, часто переходили на его сторону, поэтому всерьез готовился перевод с фронта наиболее дисциплинированных частей, то есть кавалерии и казаков. Характеризуя обстановку в стране в 1917 г., Данилов писал: "Настоящая крестьянская война развернулась с окончанием полевых работ - в конце августа-сентябре. С 1 сентября по 20 октября было зарегистрировано свыше 5 тысяч выступлений... Требования крестьянских наказов стали осуществляться до принятия 26 октября 1917 года ленинского декрета "О земле"... И без этого декрета к весне 1918 года они были бы реализованы крестьянской революцией по всей России..." [Данилов, 1997, с.18]. Последняя мысль важна, поскольку дает возможность лучше понять, что кризис власти в крестьянском обществе наступает тогда, когда правительство обнаруживает нежелание и неспособность решать задачи крестьянской революции; принимая характер настоящей крестьянской войны, последняя реализует эти задачи самостоятельно, нейтрализуя поползновения власти навести свой "порядок". Позиция большевиков по земельному вопросу учитывала сложившиеся реалии. В. Ленин призывал крестьян "к немедленному, самочинному осуществлению земельного преобразования и к немедленной конфискации помещичьих земель по решениям крестьянских депутатов на местах" [Ленин, т. 31, с. 167]. Как и общинное крестьянство, большевики не уповали на возможность разрешения аграрного вопроса Учредительным собранием, но считали необходимым немедленно реализовать на практике требования, из года в год повторявшиеся в крестьянских наказах. Придя к власти в октябре 1917 г., они первым делом узаконили то, что уже вовсю осуществляла крестьянская революция [Кострикин, 1977, с. 20]. Но означает ли это, что большевики фактически и были той истинно народной, крестьянской партией, на роль которой всегда и не без основания претендовали эсеры? Это не так, что и показали последующие события. Но пониманию специфики отношений большевиков и крестьянства в разные периоды революции и гражданской войны мешает односторонняя позиция противостоящих направлений в историографии.

Советские историки неизменно  подавали политику большевиков как  выражение интересов огромного большинства народа. Западные же советологи усматривали "великий парадокс, великую иронию современной истории" [Mitrany, 1951, р. 1] в том, "что марксизм, который был неизменно враждебен к живущим и работающим на земле, во всех случаях пришел к власти на спинах возмущенных крестьян" [Laird, Laird, 1970, p. 49]. При этом антикрестьянский характер политики большевиков обосновывался последними как бы задним числом, с опорой на описание более поздних событий (комбеды, коллективизация). Это затушевывает то фундаментальное обстоятельство, что большевики пришли к власти на волне крестьянской революции и какое-то время удерживали власть лишь постольку, поскольку углубляли и развивали эту революцию. Следовательно, была какая-то специфическая сопряженность между движением крестьян за землю и борьбой большевиков за власть.