Россия XVI века глазами иностранцев

Посетив Вологду, К. де Бруин дает некоторое описание русских церквей. Он восхищен внешним их обликом: «… у большей части главы покрыты жестью, с позолоченными крестами, что производит прекрасное впечатление, когда солнце играет на этих главах и крестах». Иностранец пишет также о власти в городе, о ее распределении, сравнивая с прошлым веком. Если раньше в городе было единогласие, то впоследствии власть военная и гражданская разделилась. Также К. де Бруин описывает таможню, что, конечно, немаловажно для иностранных гостей: «Сюда ежедневно приезжает главный таможенный смотритель ко времени прибытия товаров для охранения доходов, извлекаемых Его царским Величеством из торговли, а также для закупки вещей, приобретенных для двора его».

В XVII веке на двух противоположных окраинах Московского государства важное торговое значение имели два города: один новый – Архангельск, другой старый – Астрахань.

 Архангельск,  по описанию Олеария, построен при устье Двины. Город невелик, но знаменит обширной торговлей; ежегодно голландские, английские и гамбургские корабли приходят туда с разными товарами. Этот город описывается иностранцами как довольно богатый в отношении товаров широкого потребления и получающий хороший доход от таможенных пошлин.

Когда-то на Севере России было очень много и  животных, и птиц, которые сегодня  стали редкостью. Все богатство  края не может не оставить яркого впечатления  у иностранных гостей. В заметках К. де Бруина мы встречаем такие строки: «Что до предметов жизненной необходимости, то они находятся здесь в изобилии. Там много живности, и чрезвычайно дешевой… Много там и уток, и между прочим одна порода их, называемая гагарой, имеющая весьма быстрый полет и залетающая весьма высоко. Реки там богаты рыбой. Излишне было бы говорить о лососи, которая, как всякому известно, высылается отсюда соленая и копченая к нам и в чужие страны. Мясо также изобильно… Здесь всякий имеет индеек в своем дворе».

 Об алкогольных  напитках К. де Бруин пишет, проводя параллель с другими странами: «Сюда привозят вино и водку из Франции морем, но последняя очень дорога по причине большой пошлины, которою она обложена. Но в этой стране гонится своя водка из хлеба, которая очень хороша и цены умеренной. Иностранцы не пьют, кроме последней, никакой другой водки».

Преобладающее значение в торговле на севере Московского  государства получили голландские  купцы; по словам Невиля, они держали в Архангельске более 200 агентов, которые зимой ездили в Москву и другие города для закупки русских товаров. Архангельск был главным местом сбыта хлеба за границу. Купцы фламандские и гамбургские, по свидетельству Невиля, вывозили из России через Архангельск преимущественно воск и железо.

 Также  приводятся примеры товаров, экспортируемых  за границу. Из России вывозили  в другие страны поташ, вайду,  юфту, пеньку, сало, лосиную кожу и многие другие виды пушных товаров.

Теперь обратимся  к южной части России. Астрахань, по описанию Олеария, расположена на песчаном острове Долгом, при главном рукаве Волги. Штраус называет Астрахань одним из лучших городов Московии, как по величине, так и по красоте.

 Автор  записок «Путешествие в Московию»  отмечает особенности базара  в этом городе: «После обеда  татарам торговать не дозволяется,  так как время это предоставлено  для торгу только русским, к чему, впрочем, допускаются и армяне. Но индийцы совершают свои торговые сделки в помещении своего караван-сарая».

Очень хвалит иностранный гость рыбу в Астрахани. Самыми лучшими он считает белугу, которая попадается иногда сажени в  две длиной, и стерлядь.

 Не остались  без внимания и прекрасные  сады Астраханцев: «Там есть дыни вкуса удивительного, лучше персидских и всяких других. Виноградники свои русские растят до высоты человека, затем подрезают их так, чтобы выше они уже не росли… Но вино выделывается из того винограда, который растет в садах или в упомянутых выше виноградниках, исключительно принадлежащих царю. Вина эти красные и на вкус приятные».

Не оставлены  без внимания и города Сибири, которые  также посещали иностранные гости. Одно из самых ярких впечатлений о Сибири оставляют, пожалуй, сибирские зимы.

 Важным пунктом в торговле Москвы с Востоком была Астрахань. По английским известиям из Бухарии привозили в Астрахань и Москву пряные коренья, мускус, серую амбру, ревень, хлопчатобумажные материалы, шелк, краски, также меха, которые они скупали в Сибири. Драгоценные камни привозились в Москву с Востока в таком количестве, что иностранцы из Западной Европы дивились низким ценам, по которым они продавались в Москве. По словам Коллинса, русские привозили из Китая через Сибирь чай и баньян.

Красноярск  отмечает П.С. Паллас, побывавший в этих краях в 1772 году, как центр торговли с Китаем: «Российские товары в Красноярске обыкновенно дороже продаются, нежели в Иркутске, а китайские – посредственною ценою».

 Поражает  иностранца и низкий уровень  жизни, как в Красноярске, так и в России: «Вокруг Красноярска чем более урожая, тем жизнь дешевле, … хотя в благополучной сей империи нет ни одного уезда, где б на дороговизну жаловаться можно было, однако ни в которой части сего государства земные продукты так дешевле не находятся, как здесь».

Сравнивая изложенные известия о восточной и западной торговле Московского государства, мы находим разницу между той  и другой относительно предметов  вывоза; в товарах, отпускавшихся  на Восток, преобладали продукты более  или менее обработанные; на Запад, напротив, Московская земля отпускала  почти исключительно сырье. Между  тем, с половины XVI века торговые связи Московского государства расширяются.

 Герберштейн отзывается о торговых людях Москвы следующим образом: «Они ведут торговлю с величайшим лукавством и обманом. Покупая иностранные товары, они всегда понижают их цену наполовину. Иностранцам они все продают дороже... Есть у них обычай ставить себя посредником между продавцом и покупателем, и, взяв подарки особо и с той, и с другой стороны, обеим обещать свое верное содействие».

Главнейшие  доходы России получаются из мехов, хлеба, кожи, поташа, смолы, сала и другого  сырья. Много дохода приносят и кабаки, принадлежащие царю. Таможня также доставляет значительные доходы.

КУЛЬТУРА  И РЕЛИГИЯ

Другим вопросом, который был актуален для России того периода, был религиозный, поэтому  англичане не могли не обратить на него внимание. «Русские соблюдают  греческий закон  с такими суеверными крайностями, о каких и не слыхано. В их церквах нет высеченных изображении, но только писанные, дабы не нарушать заповеди “Не сотвори себе кумира”; но к  своим писаным иконам они относятся  с таким идолопоклонством, о каком  в Англии и не слыхали. Они не поклоняются и не почитают никакой иконы, сделанной в их стране. По их словам, начертания и образы их икон установлены от Бога».

Надо сказать, что Ченслер увидел реформированную церковь. Дело в том, что Иван Грозный в 1551 году на церковном соборе выступил за установление норм внутренней жизни духовенства и ее прихожан. Помимо этого на Стоглавом соборе говорилось о заметном и противоестественном (для христиан) присутствии язычества в жизни русского народа.

Горсей Джером отмечал, что церковные службы проходят на родном языке (русском). Но при этом «все время, пока священник читает, народ сидит, и люди болтают друг с другом. Но когда священник совершает службу, никто не сидит, но все гогочут и кланяются. Как стадо гусей. В знании молитв они малоискусны». Возможно, описанный случай был единичным, но не стоит забывать и о том, что церковь была фактически единственным местом обмена информацией. Так же путешественник отмечает, что русские про себя говорят, что плохо соблюдают посты или вовсе не соблюдают.

Еще одной  отличительной чертой в отношении  к религии отмечалась особенность  ставить большое количество свечей и частое пожертвование денег. Например, Флетчер пишет о том, что зажиточные простолюдины, опасаясь лишиться своего имущества, стараются отдать собственность в монастыри. Да действительно многие люди пытались вымолить прощение, для этого они отдавали монастырям земли, имущество, чтобы монахи молились за них, тем самым, снимая с прихожан грехи.

Знакомившись  с русскими и сопоставляя их жизнь  со своей, англичане не забывали и о своих интересах – о торговле и ремесле. Поэтому в источниках эта тема занимает значительное место. Флетчер писал: «… они не отличаются никаким даже ремесленным производством, тем менее в науках или какими-либо сведениями в литературе…не дозволено у них иностранцам приезжать в их государство из какой-либо образованной державы иначе, как по торговым сношениям, для сбыта им своих товаров и для получения чрез их руки произведений чужеземных».

Но это  достаточно противоречивый факт, поскольку  в других источниках отмечается противоположное. Например, Маскевич С. отмечал: «Все русские ремесленники превосходны, очень искусны и так смышлены, что все, чего с рода не видывали, не только не делывали, с первого взгляда поймут и сработают столь хорошо, как будто с малолетства привыкли, в особенности Турецкие вещи: чепраки, сбруи, седла, сабли с золотой насечкою. Все вещи не уступят настоящим Турецким…».

 Герберштейн описывает церемонию исповеди и отношение к ней людей: «Хотя исповедь и полагается по их уставу, простой народ думает, что это дело государей и что она преимущественно приличествует знатным господам и наиболее именитым мужам. Исповедуются около праздника Пасхи с великим сердечным сокрушением и благоговением. Исповедующий вместе с исповедующимся становятся посередине храма, обратив лицо к какой-нибудь иконе, нарочно для этого поставленной. Затем по окончании исповеди и наложения сообразно с родом греха покаяния они преклоняются перед этой иконой, осеняют крестным знамением лоб и грудь и, наконец, с громким стенанием восклицают: «Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!» – ибо эта молитва у них общепринята. Существует множество причин, к тому же совершенно ничтожных, по которым у них запрещается вход в церковь, однако не допущенные становятся обычно у дверей и оттуда видят и слышат священнодействие так же, как если бы они были в храме».

 Некоторые  религиозные традиции и обряды  отличаются у православных в  России от католиков в Европе. Естественно, это вызывает интерес  европейцев, и они, приезжая в  Россию, описывают их. Одну из  таких записей оставил нам  Герберштейн. Вот как описывает он обряд причастия: «Причащаются они под обоими видами, соединяя хлеб с вином, то есть тело с кровью. Священник берет лжицею частицу из чаши и подает ее причащающемуся. Всякий может принимать тело Господне столько раз в году, сколько ему будет угодно, но при условии предварительной исповеди; впрочем, у них есть для того и установленное время – около праздника Пасхи».

Особое внимание среди всех праздников на Руси, конечно, уделялось свадьбе. Это целый  комплекс определенных обрядов, правил и традиций, исходящих из глубины  веков.

 «Бесчестным  и позорным считается для молодого  человека самому свататься за  девушку, – пишет Герберштейн. Дело отца – обратиться к юноше, с предложением жениться на его дочери. Потом, если родители юноши и изъявляют согласие, они собираются вместе и обсуждают, что отец хочет дать дочери в приданое. Затем, определив приданое, назначают день свадьбы. В качестве приданого чаще всего даются лошади, платье, оружие, скот и т.д. Приглашенные на свадьбу редко приносят деньги, но все же присылают невесте дары, каждый из которых жених старательно помечает и откладывает».

Однако брак не всегда был прочным, как того хотелось. Не всегда мужья были верны женам, а жены – мужьям. И Герберштейн рассказывает об изменах супругов: «Прелюбодеянием у них считается тот случай, когда кто-либо имел общение с чужой женой. Любовь между супругами по большей части умеренна, в особенности у мужей именитых и знатных. Это происходит оттого, что они женятся на девушках, которых раньше никогда не видели, а затем, занятые государственной службой, вынуждены, бывают покидать жен и в это время пятнают себя позорными связями на стороне. Развод они допускают и дают разводную грамоту; однако тщательно скрывают это, ибо знают, что это вопреки вере и уставам».

Не остались без внимания иностранцев, конечно  же, русские женщины. Описание ее внешности  оставил в своих записках К. де Бруин: «Надо заметить, что открытая прическа обозначает девицу, потому что было бы бесчестьем для замужней женщины, если бы она явилась с непокрытой головой. Женщины носят на голове меховую шапочку. Называется она треух. Головной убор девиц имеет вид короны и усеян жемчугом и бриллиантами, называется он перевязью. Некоторые привязывают к этому убору ленты, называемые связки. Украшения, носимые девицами на шее, называются ожерелья, а в ушах – серьги. Верхняя одежда их, подбитая мехом, называется шубой, нижняя – телогрейкой или сарафаном, сорочкой или рубахой. Браслет или украшение на руках называется у них зарукавье. На ногах носят они так называемые чулки, а обувь их из красной или желтой кожи, с высокими каблуками и острыми носами, называется башмаками».

 Однако  женщины занимали далеко не  лучшее место в обществе. «Положение  женщины весьма плачевно, – пишет  Герберштейн. – Они (московиты) не верят в честь женщины, если она не живет взаперти дома и не находится под такой охраной, что никуда не выходит. Они отказывают женщине в целомудрии, если она позволяет смотреть на себя посторонним или иностранцам. Заключенные дома, они только прядут и сучат нитки, не имея совершенно никакого голоса и участия в хозяйстве; все домашние работы считаются делом рабов. Весьма редко допускаются женщины в храм, еще реже – на беседы с друзьями, и то только в том случае, если эти друзья – совершенные старики и свободны от всякого подозрения».