Русь и монголо-татары: резкий поворот или продолжение естественного развития?

IV Всероссийский конкурс  на лучшую работу по русской  истории

«Наследие предков –  молодым. 2008»

Номинация  «Переломные точки русской истории»

Русь и монголо-татары: резкий поворот или продолжение  естественного развития?

 Гринько А. А.

За свою более чем тысячелетнюю историю Россия пережила немало событий, которые коренным образом влияли на ее дальнейшую судьбу. Следует признать, что практически все они могут считаться переломными. Переломными потому, что не просто изменяли направление дальнейшего развития страны, а зачастую кардинально перестраивали государственное и общественное устройство или вообще ставили вопрос о существовании и независимости России.

Такие «точки»  можно найти практически на каждом этапе истории страны, однако, одни исследователи расценивают их как переломные, а другие – ничем не выделяют из ряда других явлений и процессов. Периодически возникали и продолжают возникать споры о значимости тех или иных событий для России, зачастую, в угоду определенным заинтересованным сторонам. Уже несколько веков продолжается спор о том, самобытен ли русский народ, способен ли существовать независимо, или же он развивается только благодаря вмешательству извне. Это противостояние было положено «норманнской теорией» образования Древнерусского государства и продолжалось по каждому, так или иначе значимому, событию в нашей истории.

Одним из таких событий, дискуссия вокруг которого продолжается вплоть до настоящего времени и имеет принципиальный характер, являлось вторжение монголо-татар на русские земли и последовавший затем период так называемого «ига». Впрочем, само понятие «монголо-татарское иго» не встречается в исторических документах тех времен, к которым относится. Впервые оно было зафиксировано в XVIII веке, когда в петровские времена Россия (а точнее, власть) ощутила отсталость страны по отношению к Европе.

Проблема монголо-татарского влияния  на развитие России всегда волновала русское общество. В отечественной историографии вплоть до настоящего времени существуют различные точки зрения по этому вопросу.

По мнению Н. Карамзина, Н. Костомарова, Н. Загоскина и других историков, монголо-татары оказали большое влияние на общественную и социальную организацию русского народа, на формирование и развитие Московского государства. В частности, Н. Карамзин, с одной стороны, осуждая насилие монголов на Руси и признавая «иго» причиной отставания русских земель от Европы, с другой стороны, считал, что в целом их влияние было положительным: ханы мешали междоусобицам среди князей, усилению удельной раздробленности и привели русские земли к единодержавию. «Свершилось при монголах, легко и тихо, чего не сделали ни Андрей Боголюбский, ни Всеволод III, – пишет Н.М. Карамзин, – во Владимире и везде, кроме Новгорода и Пскова, умолк вечевой колокол, … рождалось самодержавие; усилившаяся Москва обязана своим величием ханам» [13, с.215-219, 221-223].

Н.И. Костомаров утверждал, что «в северо-восточной  Руси до татар не было сделано никакого шага к уничтожению удельно-вечевого строя» и только в татарском «рабстве Русь нашла свое единство, до которого не додумалась в период свободы». В целом, по Н.И. Костомарову, «татарское завоевание дало Руси толчок и крутой поворот к монархии», которая и наступила в результате ослабления Золотой Орды и «перехода верховной власти к великому московскому князю» [18]. Такого же мнения придерживались многие представители российской историографии XIX в.

Пожалуй, основным идеологом направления, отстаивающего огромное влияние  монголо-татар на все стороны жизни России, можно назвать А. Рихтера. По его мнению, под их влиянием русские превратились в «народ азиатский», «приучились к низким хитростям, к обманам, к корыстолюбию», «нравы ожесточились»; появилось «рабство и затворничество женщин по образцу татарскому»; было перенято «азиатское великолепие царей» и «раболепное преклонение перед ними»; «древний национальный костюм наших предков» был «заменен татарским»; русские переняли военную тактику и вооружение монголов (преобладание легкой конницы, нападение из засад); значительное влияние оказали татары на «гражданские законы» (введение смертной казни и телесных наказаний, правеж, тарханные грамоты), а также «на словестность» (появление большого количества «татарских слов» в русском языке) и т.д. [30].

Эта точка зрения получила свое развитие в работах евразийцев, и, особенно, в трудах Л.Н. Гумилева.

Л.Н. Гумилев утверждал, что никакого татаро-монгольского ига  в действительности не существовало. Был братский союз русского и монгольского народов, которые дружно противостояли опасному Западу и совместными усилиями отбили его натиск.

Согласно его концепции русский этнос имел две стадии этногенеза. Первая: V–ХII вв., вторая: с XIII в. по настоящее время. Монголы, став пассионариями, создали за короткое время великую империю. Русские же к началу XIII в. переживали фазу надлома своего этноса, что проявлялось в падении нравственных ценностей, отсутствии чувства патриотизма и раздробленности государства. Поскольку русские и монголы были комплиментарными этносами, ассимиляция шла естественно и давала талантливых потомков. Шло заимствование культуры, языка, элементов общественного устройства. Пассионарность монголов, которая передавалась генетически, позволила русским не просто сохранить себя как этнос, но и вступить в новую стадию этногенеза. При этом у русских произошли изменения в физиологии и ментальности. Последнее отразилось, прежде всего, в языке, в восприятии окружающего мира и в отношении к природе. Изменилась и общественная жизнь русских. Л.Н. Гумилев считал, что монголы оказали настолько сильное воздействие на русский народ, его судьбу в истории, что это позволяет говорить о домонгольской и послемонгольской эпохах отечественной истории.

Кроме того, сторонники «положительного влияния» монгол считают, что не «ужасом перед завоевателем» объясняется покорность русских и отсутствие освободительных антиордынских восстаний. В XIII веке из-за своего географического положения Русь испытала на себе одновременное вторжение азиатских военных сил и наступление с Запада крестоносцев. В этой ситуации встал вопрос: смириться с потерей независимости и раствориться в западноевропейском этносе или воссоздать свой народ и сохранить геополитическое пространство, порвав с европейским путем развития. Рассматривая данную дилемму, часть историков считает, что Восток в лице монголов оказался ближе русским, он был меньшим из двух зол, потому что:

1. Монголы и русские были комплиментарными этносами.

2. Своеобразной была система ордынского господства:

а) «Яса» Чингисхана, правовой кодекс монголов, на территории Руси не действовала, на Руси действовали собственные правовые нормы;

б) монголы не устранили русских князей, не создали своей династии на Руси, как это было в завоеванной ими Персии;

в) они не имели постоянного наместника: баскаки только наблюдали за сбором дани и не занимались управлением;

г) Русь сохраняла свою духовную основу – православие. Сначала  языческая, а затем мусульманская Золотая Орда не настаивала на смене веры. Монастыри и все русское духовенство избежали обложения данью и пошлинами, т. к. закон (яса), признаваемый татарами, предписывал им «относиться с уважением к служителям чужого бога». Хотя татары в это время были язычниками, по отношению к русскому духовенству и монашеству они проявляли почтение и даже некоторый суеверный страх.

Господство же Запада означало для Руси потерю ее духовной основы, окатоличивание, окончательный развал, исчезновение национальной самобытности.

В этой ситуации понятен  выбор Александра Невского и всей Руси – ориентация на монголов: у них Русь искала защиту от более опасного для себя врага – католического Запада. На заключение военного союза с ханом Батыем в борьбе с немецкими рыцарями (1242 г.) Александр Невский согласился, но отверг предложения о союзе, выдвинутые в 1248 г. в послании к нему папы Иннокентия IV.

Г. Вернадский считал, что  «Александр видел в монголах дружественную в культурном отношении силу, которая могла помочь ему сохранить и утвердить русскую культурную самобытность от латинского Запада» [14, с.242].

Такого же мнения придерживался  и С. Пушкарев, который писал, что  с восточными соседями-кочевниками русский народ «мирно уживался гораздо легче, чем с соседями западными», и больше того, «татары защищали Россию от Европы» [14, с.240].

Запад неоднократно предлагал  русским князьям участвовать в походе против монголо-татар, но вслед за Александром Невским все они, за исключением Даниила Галицкого и Михаила Черниговского, отказывались.

С другой стороны, в исторической литературе зачастую отмечается, что своим героическим сопротивлением монголам Русь спасла Западную Европу от разгрома, который испытала сама. Приняв на себя главный удар кочевников, она обеспечила благоприятные условия для развития европейской цивилизации.

Данная точка зрения является традиционной и существует в отечественной историографии  уже долгое время. А.С. Пушкин в свое время писал: «России определено было великое предназначение: ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы… образующееся Просвещение было спасено растерзанной Россией» [29, с.184].

Это мнение практически без изменений сохраняется и в настоящее время. В частности, в учебнике для ВУЗов «История России», разработанном на историческом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова отмечается: «Решающую всемирно-историческую роль в спасении европейской цивилизации от монгольских орд сыграла героическая борьба против них русского и других народов нашей страны, принявших на себя первый удар захватчиков. В ожесточенных боях на Руси погибла лучшая часть монгольского войска. Монголы утратили наступательную мощь. Они не могли не считаться с освободительной борьбой, развернувшейся в тылу их войск…» [24, с.71].

Однако помимо этой «официальной» концепции в настоящее время существуют и другие, не менее жизнеспособные взгляды на монголо-татарское нашествие и его последствия.

Некоторые исследователи считают, что не русские «необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы». Завоеватели ушли из Западной, Центральной и Восточной Европы не потому, что завоевание этих стран оказалось непосильной для них задачей. Разумеется, монголы понесли серьезные потери, но ушли из Европы в первую очередь из-за того, что в 1241 года умер великий хан Угедей, сын и преемник Чингисхана. Закон же, установленный Чингисханом («Яса»), гласил, что «в случае смерти правителя все чингизиды, где бы ни находились, обязаны немедленно вернуться в Монголию, чтобы принять участие в курултае – выборах нового великого хана».

А.С. Пушкин, а в след за ним и  многие отечественные историки, говорил  о Руси, ставшей щитом, укрывшим Европу от варваров и позволившим ей взлелеять Просвещение.

Однако после своего ухода в 1242 г. монголы в Европу больше не возвращались. Единственный шаг в  их экспансии на этом направлении имел место при хане Берке (1256-1266 гг.), когда совершались набеги на Венгрию, Польшу и на Балканы. Так называемый «русский щит» Европе вряд ли мог помочь, если бы монголы всерьез решили захватить европейские земли. Тем более, что в походах на Запад участвовали значительно меньшие силы завоевателей, чем те, которые напали на Северо-Восточную Русь, и их было явно недостаточно для захвата Европы.

С другой стороны, из монгольских источников можно понять, что русский улус помимо своей экономической ценности как источника дани играл и  другую роль – щита, предохраняющего  «цивилизованную и культурную Орду от посягательств варваров Запада».

Но и с этим взглядом нельзя согласиться  однозначно. В частности, в 1315 г. в  Сарае было учреждено католическое епископство и в начале XIV в. в Золотой Орде было 12 францисканских монастырей [12; 27, с.27]. Только во второй половине XIV в. отношения Орды с Западом ухудшились. При Тимуре были уничтожены все следы католической пропаганды среди монголо-татар.

А.С. Пушкин также писал о том, что «варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились в степи своего Востока». Однако часть исследователей считает, что ушли монголы из Европы по собственной воле, не вернулись и не продолжили завоеваний в силу изменения политических интересов. Кроме того, само словосочетание «порабощенная Русь» вызывает довольно много сомнений. В частности, отправляясь покорять Европу, Батый не оставил в недавно завоеванных русских городах гарнизонов. Видимо, он полагался на лояльность местных правителей. Причем практика подтвердила, что хан имел на это все основания: русские князья признавали владычество Орды и оно было им выгодно: эту внешнюю силу они использовали в собственных семейных распрях. Так, в 1281 г. сын Александра Невского Андрей II Александрович, князь Городецкий, приглашал ордынское войско для борьбы против своего брата великого князя Дмитрия I Александровича и его союзников [27, с.16; 28, с.50].

Впрочем, и с утверждением об отсутствии гарнизонов из-за лояльности русских властей можно поспорить. Дело заключается в том, что монгольское войско кардинальным образом отличалось от армий других народов того времени. В первую очередь, оно было мобильной вооруженной силой, способной сохранять свою огромную мощь только путем ведения постоянных войн. Оставление гарнизонов в русских городах означало не только уменьшение численности армии и снижение ее боеспособности, но и нечто более важное – реальную основу для озлобления местного населения и восстаний в тылу. Монгольские гарнизоны были бы олицетворением захватчиков и только способствовали разжиганию ненависти. И, кроме того, монголо-татары были кочевниками, неспособными находиться долгое время на одном месте, а тем более в русских городах, им был чужд такой образ жизни. Монголо-татарское войско никогда не задумывалось о своем тыле и его защите. В случае восстаний на захваченных территориях войско направлялось в ту или иную восставшую местность, где, используя тактику «выжженной земли», восстанавливало порядок и немедленно уходило в другие земли.