Соборное уложение 1649 года

   
Достаточно обширный законодательный массив о праве собственности XVI-XVII вв. вошел в Уложение 1649 г. Признавая важность недвижимости, законодатель выделил в отдельные главы вопрос о поместных и вотчинных землях (гл. 16 и 17). Размер поместий определялся сословным статусом лица в пределах от 200 до 10 четвертей соответственно для бояр, стряпчих и детей боярских (ст. 1, гл. 16). Разрешался обмен поместьями между владельцами из расчета один к одному, обмен поместья на вотчину осуществлялся с сохранением службы. Любой обмен должен был пройти государственную регистрацию (ст. 4-8). Вдовы и несовершеннолетние дети после смерти помещика оставались во владении поместьем и могли «сдавать» эти «прожиточные поместья» взрослым родственникам. По достижении совершеннолетия сыновья становились полноправными помещиками, дочери (как и вдовы) получали часть на «прожиток». Подробно оговорено, в каких случаях и сколько земли остается за потомками умершего помещика, установлены права помещиков-иностранцев и помещиков нерусского происхождения. Например, у татар и мордвы имелся собственный поместный фонд, запрещался переход в него русских земель под угрозой конфискации. За казаками сохранялся свой, запрещенный для обмена земельный фонд. Поместные массивы были зарегистрированы, и их обмен не влиял на количество служилых людей.

Законодательство  о вотчинах гарантировало их сохранность  в роде. Они переходили по наследству сыновьям, при их отсутствии — дочерям  при отсутствии наследников —  родственникам. Продажа поместий в  «вотчину» разрешалась лишь по государеву «именному указу» (ст. 9). Земли купленные  и родовые, в отличие от поместий, могли стать предметом залога. Кредитор имел право пользоваться ими  до наступления срока платежа, при  неуплате долга земля переходила в его собственность (ст. 32-36). Незаконные сделки расторгались принудительно. Во всех случаях права собственников  и владельцев любых земель основывались строго на документах и юридических  актах, но теоретической конструкции  права собственности в Уложении нет.

Закон предусматривал имущественную ответственность  за нанесение ущерба движимой и недвижимой собственности (ст. 208-225, гл. 10), в полном объеме возмещался вред и устанавливались  государственные штрафы за порчу  вещей. Возмещение полагалось только при  наличии вины в каком-либо виде (неосторожность, умысел), невиновные действия (например, причинение ущерба соседям при пожаре) не влекли имущественной ответственности. Уложению известны сервитуты (право  на чужую вещь), если это не причиняет  вред собственнику (например, право  запруды на реках, право охоты  в лесах собственников). Распоряжение движимым имуществом зависело исключительно  от воли собственника. В Уложении не установлен возраст субъекта собственности, хотя в некоторых случаях упоминается  о женщинах, достигших 15-петнего  возраста, вступающих в обладание  частью поместья. Скорее всего, полноправие  наступало с момента достижения возраста, установленного церковным  правом для заключения брака.

По Уложению крестьянин сохранял хозяйственную самостоятельность, но четкие границы его правомочий не определены. В случае побега крестьяне  возвращались принудительно на старое место жительства вместе со всем движимым имуществом (хлеб, скот), с женами и  детьми (ст. 1-9, гл. 11), «со всеми животы». Недвижимое имущество оставалось, естественно, по старому месту жительства. Но здесь действовал принцип главенства мужчины сбежавшие женщины, вышедшие замуж на новом месте, возвращались с семьей, но без имущества мужа (ст. 12, гл. 11). При покупке земель и обмене поместий и вотчин крестьян могли переселять на новые земли также со всем движимым имуществом (ст. 31, гл. 11).

Крестьянин имел право на возмещение вреда, причиненного его имуществу и посевам, и  сам нес ответственность за причиненный  вред, но земля частновладельческих  крестьян не могла быть предметом  ответственности. В среде черносошных  крестьян положение было иным. Здесь  по-прежнему практиковались сделки на землю с сохранением повинностей, и черносошные крестьяне выступали  в судебных тяжбах о земле в  качестве истцов и ответчиков.

И частновладельческие, и черносошные общины могли проводить  внутриземельные переделы по собственной  инициативе, в обычаи крестьян государство  и феодалы не вмешивались.

Обязательства и договоры.

В Уложении 1649 г. отражена достаточно развитая для того времени  система обязательств. Но на нем  сказались и крепостнические  тенденции, чем объясняется некоторая  «размытость» положения субъектов  обязательств из разных сословий.

Обязательства по договорам  в Уложении преобладают. Оно предписывает имущественную ответственность  при нанесении ущерба. Сделки, заключенные  в состоянии опьянения, считались  недействительными. Имущество в  договорах должно принадлежать контрагентам на законном основании. Прекращение  договоров имело место при  их исполнении, расторжении, смерти лица. В некоторых случаях государственные  органы принудительно прекращали договоры или продлевали их. Согласно общему правилу, смерть должника могла служить основанием для переноса имущественной ответственности на его родственников (жена, дети, братья), но проследить конкретное содержание такой ответственности не представляется возможным (ст. 132, гл. 10). Во всяком случае, статья об этом, помещенная в главе «О суде», не упоминает сословности лиц и имеет, видимо, общее значение. Ответственность по долгам распространялась на все виды имущества: есть прямое указание, что взыскания обращаются на «поместья, вотчины и живот» (ст. 142, гл. 10).

Купля-продажа регламентируется в различных главах Уложения. Условия  ее базируются как на товарном обмене, так и сословности участников. Основой выступало свободное  волеизъявление сторон. Для воинских чинов покупка имущества и  провианта предписывалась «без всякого  насилия» по «прямой цене». Цена зависела от рынка и государственного регулирования. Применивший насилие покупатель или обманщик-продавец возмещали  разницу прямой цены (гл. 7). При совместном ведении торговых операций потерявший свою часть денег или товаров  в результате стихийного бедствия или  грабежа не выплачивал «товарищу» никаких  убытков (ст. 276, гл. 10). Продажа поместных  земель в «вотчину» разрешалась  только с «именного государства  указа» (ст. 9, гл. 17). Вотчины в свободном  обороте были только купленные, с  соответствующим документальным офомлением. Ha родовые и выслуженные вотчины  существовало право «родового выкупа»  родственниками (сроком в 40 лет). Купля-продажа крестьян Уложению неизвестна, они являлись самостоятельным субъектом договоров. Но законодатель не проводил грани между крестьянами и их имуществом: при возврате беглых прежним хозяевам забиралось все их движимое имущество.

Для рассмотрения судами споров по займам требовалось оформить договор в письменной форме при  нескольких свидетелях. За неграмотных  лиц письменные договоры составляли священники или дьяки (ст. 246, гл. 10). Частичное  возвращение долга фиксировалось  и документе во избежание претензий. Запрещалось взимать проценты при  займах, сумма долга оговаривалась  в письменном документе (хотя она  могла быть и выше взятой суммы  — своего рода обходной «маневр»). Этот запрет основывался на постановлениях церкви, поскольку христианство запрещает  мздоимство (ст. 235, гл. 10). Уплата долга  полностью также фиксировалась  в документе при свидетелях. Если взявший взаймы пропивал долг, то он отдавался кредитору до полной отработки (ст. 206, гл. 10). Но приоритетной была имущественная  ответственность. По всей видимости, пьянство представляет собой единственный случаи личной ответственности, в других ситуациях  ответственность должника переносилась на его родных.

Разорившемуся вследствие стихийного бедствия или в результате грабежа заемщику предоставлялась  рассрочка сроком до трех лет в  выплате долга без процентов. Он давал подписку о невыезде и  представлял поручителей. В случае смерти должника или его бегстве  взыскания переносились на его родственников  и поручителей (ст. 203, 204, гл. 10). По истечении  трех лет должник отдавался кредитору  «головою до искупа», то есть до полной отработки долга. Но, видимо, во всех случаях прежде отработки применялся правеж. Закон устанавливал месяц  правежа за 100 руб. долга. После этого  имущество должника распродавалось, а сам он начинал положенную отработку  недостающей суммы.

Существовали сословные  запреты на продажу имущества  за долги. Дворы, лавки торговцев  и посадских людей в городах  продавались посадской общие  и не могли переходить к феодалам «беломестцам» (ст. 269, гл. 10).

Мена движимого  имущества была свободной, хотя во избежание  последующих претензий обмен  оформлялся документально в присутствии  свидетелей. Мена поместий регистрировалась и проводилась через государственные  органы (ст. 2-3, гл. 16) поскольку все  поместья были «переписаны» для всех «чинов». Обмен производился из расчета  один к одному, пустошь на пустошь. Примерно так же осуществлялся обмен  вотчинами.

Требовалось документальное оформление и договора поклажи. Без  того имущественные претензии судами не принимались. Для служилых воинских чинов поклажа могла осуществляться без такого оформления, но при свидетелях. Разновидностью поклажи был заклад имущества за деньги, при просрочке  выплаты имущество переходило в  собственность хранителя.

Система ответственности  в Уложении весьма тщательно разработана. Если имущество погибало от стихийного бедствия или вследствие грабежа  вместе с имуществом хранителя, то решался  вопрос о полном прощении долга. Если погибало только имущество заложенное, то убытки распределял суд. При случайной гибели заложенного скота («без хитрости») требовалась к уплате половины его стоимости (ст. 194, 197, гл. 10) Лицо, закладывающее имущество, могло опечатать его своей печатью, и трогать его запрещалось Нарушение печати влекло полную имущественную ответственность нарушителя (ст. 195, гл. 10).

Дарение сколько-нибудь значительных вещей должно было документально  оформляться при свидетелях, даже если это касалось родственников, дабы избежать споров и претензий. Для  дарения недвижимости требовались  регистрация и разрешение государственных  органов.

Подряд на выполнение каких-либо работ имел, видимо, широкое  распространение. От сторон зависело, какие доказательства они могут  предъявить суду в случае спора. Окончательно вопрос решался судом (ст. 193, гл. 10). Уложение специально оговаривает ювелирные  и высокоценные подряды. Порча украшений, алмазов, драгоценных камней обязывала  мастера выплатить стоимость  испорченной вещи по оценке сторонних  экспертов. Кроме того, возвращалась и сама вещь (ст. 272-274, гл. 10). Это правило  можно признать действующим для  всех форм подряда.

Найм мог быть имущественный и личный. Имущественный  найм зависел от условий договора на основе свободного волеизъявления сторон. Возвращались оговоренная сумма  и само имущество. Особое значение имел личный найм, отражавший потребности  хозяйства в свободном труде. Уложение устанавливало, что крестьянам «вольно поступать в найм»  без оформления крепостей. Но здесь  требовалось соблюдение пропорций  между государством и владельцем поместья в исполнении повинностей (ст. 32, гл. 11). Найм подразумевался самый  различный: обработка земли, охрана имущества, хозяйственные работы и  т.д. Если договор был связан с  сохранностью имущества, то наемное  лицо выплачивало его стоимость  при повреждении или сгорании.

Договор перевозки  через реки или в иной форме  осуществлялся по взаимному соглашению сторон. Подробно он не регламентировался, но существовало правило (гл. 9), согласно которому перевозка лиц, состоящих  на «государевой службе», при ее исполнении осуществлялась бесплатно.

Обязательства из причинения вреда строились по общему правилу, согласно которому убийство животного  влекло возмещение двойной стоимости  ущерба. Однако в ряде случаев закон  устанавливал твердые штрафы за истребление  имущества.

Аренда недвижимости (земли, водоемов и т.д.) имела широкое  распространение в крестьянской среде. Основную роль игpaли здесь свидетели, способные в случае споров подтвердить  условия договора.

Семейно-наследственное право.

Уложение 1649 г. регулировало семейный быт после «Смуты», что  способствовало устойчивости правил Домостроя. В XVII в. господство мужчины в семье  и власть родителей над детьми были законодательно утверждены. Согласие на брак родителей являлось обязательным. Дети обязаны были чтить родителей  и повиноваться им. Родители имели  право наказывать детей. Жалобы детей  на родителей Уложение запретило  под страхом наказания. Муж имел право отдавать жену и детей для  отработки долга в услужение. Убийство родителей детьми наказывалось «нещадной смертью», убийство детей родителями — годом тюрьмы и церковным покаянием. В брак разрешалось вступать трижды, четвертый брак запрещался. Внебрачные дети не имели наследственных прав. Для заключения брака требовалось разрешение архиерея («венечная память») священнику на венчание, на основании чего проверялось, нет ли препятствий к браку (наличие кровного родства, прошлого брака и т.д.). После церковного венчания брак вступал в силу и был юридическим основанием для возникновения наследственных прав.

Уложение допускало к наследованию женщин и разделяло наследование по завещанию и по закону. В нем  много говорится о вотчинах и  поместьях, но не раскрывается ситуация в крестьянской среде, где еще  сильно было влияние обычного права. Наследование у прикрепленных к  земле крестьян было направлено к  переходу земли к семье с сохранением  на крестьянском наделе налогов и повинностей. Поэтому в перераспределении наделов большую роль играла община, завещательные отказы были ограничены. Свобода завещаний в посадской среде ограничивалась из-за стремления сохранить городские земли в посадских общинах. Купленные вотчины могли передаваться по завещанию, родовые и выслуженные сохранялись внутри рода,  их не имели права передавать посторонним лицам и женщинам. Завещать недвижимость церкви запрещалось. Действовал ранее сформировавшийся принцип обеспечения имущественных интересов всех членов семьи законной долей «на прожиток» при завещании собственности кому-то другому. Движимостью собственник распоряжался свободно.