Советско-германские отношения в 30-х гг

Советско-германские отношения в 30-х  гг

План реферата

1. Введение

2. Советско-германские отношения  с 1933 по 1938 гг.

3. Советско-германские переговоры  в 1939 г.

4. Заключение

5. Использованная литература

1. Введение

Вторая мировая война - самая масштабная из всех войн, произошедших в истории человечества. Вот почему историки будут вновь и вновь  возвращаться к теме этой войны, находя какие-то новые факты, касающиеся ее.

Тема данного реферата - советско-германские дипломатические  отношения в 30-е гг.

Казалось бы, тема напрямую не относится ко Второй мировой войне, и вместе с тем без досконального  знания советско-германских отношений  в предвоенное десятилетие трудно понять многие причины, обусловившие начало войны. Германия и СССР к началу тридцатых  годов превратились в мощные индустриальные державы.

Плюс к этому в Германии к власти пришел Гитлер, проповедовавший  идеи нацизма. Германия, испытавшая позор  и поражение после Первой мировой  войны, жаждала реванша, СССР тоже долгое время после Первой мировой войны  находился в положении отверженного. Только усиление мощи Советского государства  в результате проведенной Сталиным индустриализации заставило считаться  с Советами все капиталистические  страны.

Сталин и Гитлер... История 30—40-гг. нашего века поставила рядом  эти имена. Отсюда непреходящий интерес  к их взаимоотношениям, а точнее к отношениям государств - Советского Союза и Германии, которые они  авторитарно возглавляли. Особое внимание, и это естественно, привлекает развитие советско-германских отношений в  предвоенные годы. Более того, в  истории современной дипломатии найдется не так уж много объектов, которые привлекали бы столь пристальное  внимание мировой общественности. Этой теме посвящены и серьезные научные  исследования, и бесчисленное множество  публицистических работ, и заявления  различных политических и общественных деятелей. Причем зачастую даются не только диаметрально противоположные, но и  взаимоисключающие друг друга оценки тогдашних событий, действий исторических персонажей на дипломатической арене.

Данный реферат с позиции  объективных попытается дать оценку советско-германских дипломатических  отношений 30-х гг. ХХ в.

2. Советско-германские отношения  с 1933 по 1938 гг.

В 1933 г. к власти в Германии приходит глава национал-социалистической партии Гитлер. 1933 г. становится годом  перелома в советско-германских отношениях. «Наши взаимоотношения с Германией  за последний год стали, можно  сказать, неузнаваемыми», - констатировал  нарком иностранных дел М. М. Литвинов, выступая 29 декабря 1933 г. на сессии ЦИК СССР.* Весьма развитые между двумя странами связи - политические, военные, экономические (к 1932 г. Германия далеко обошла все другие страны Запада по объему торговли с СССР) - были свернуты в кратчайший срок. Наметившиеся со времени заключения в 1922 г. в Рапалло советско-германского договора совпадение или близость позиций обеих стран по многим проблемам после Версальской Европы уступили место стремительно растущей конфронтации. С 1933 г. Советский Союз и фашистская Германия занимали по существу противоположные позиции по всем международным вопросам, а по всему периметру советских границ - от Финляндии до Маньчжурии - германская дипломатия блокировалась с силами, враждебными СССР.

С осени 1936 г. на полях сражений в Испании, где шла гражданская  война, Германия и СССР фактически выступали  как противники: на стороне франкистов выступали свыше 25 тыс. солдат и офицеров нацистского вермахта, а на стороне республиканцев выступало около 3 тыс. советских добровольцев.* В основе глубокого антагонизма между СССР и фашистской Германией лежали агрессивные внешнеполитические установки

«Нам нужны не провинции, а континенты, - объявил Гитлер, - не поражение, а уничтожение противника, не союзники, а сателлиты, не перемещение  границ, а перестановка всего земного  шара, не мирный договор, а смертный приговор. Таковы должны быть цели великой  войны».* Нацистская дипломатия базировалась на «трех китах»: фашистской геополитике, национал-социализме и расовой теории.

Фашистская геополитика, выдвигая на первый план значение географического  фактора в развитии человеческого  общества и отдельных государств, провозгласила тезис о недостатке у немецкого народа «жизненного  пространства». «Мы - народ без пространства. Имеющаяся площадь слишком ограничена для 60 млн населения», - говорил Гитлер.* Он утверждал, что добыть «жизненное пространство» можно лишь путем войны, «никакая ловкость здесь не поможет, решение проблемы возможно лишь при помощи меча».* По мысли нацистских геополитиков, Берлин должен был в конце концов стать центром не только Евразии, но и «Еврафрики».

Теоретическим базисом агрессивной  внешней политики фашистской Германии служила и гитлеровская концепция  национал-социализма, в соответствии с которой установки и понятия  классовой борьбы переносились на международную  арену. Умелым сочетанием милитаристской пропаганды с клятвенными обещаниями уже в ближайшее время обеспечить всяческие блага каждому немцу  Гитлеру удалось привлечь на свою сторону широкие массы населения  Германии и сделать их послушным  орудием при осуществлении своих  агрессивных замыслов.

С приходом Гитлера к власти 30 января 1933 г. подготовка к агрессивной  войне была возведена в ранг государственной  политики Германии. Более того, из заявлений  Гитлера следовало, что магистральный  путь к достижению своих захватнических целей он видит в ликвидации государственной  независимости народов СССР и  их порабощении. «Мы, национал-социалисты, - писал Гитлер в книге Майн кампф», - сознательно подводим черту под внешней политикой довоенной Германии. Мы начинаем там, где Германия кончила шестьсот лет назад.

Мы кладем предел вечному  движению германцев на юг и на запад  Европы и обращаем взор к землям на Востоке.

Мы прекращаем, наконец, колониальную и торговую политику довоенного времени  и переходим к политике будущего - к политике территориальных завоеваний. Но когда мы в настоящее время говорим о новых землях в Европе, то мы можем в первую очередь иметь ввиду лишь Россию и подвластные ей окраинные государства.

Сама судьба как бы указывает  нам путь».* * СССР - Германия. 1939—1941. Вильнюс, 1989. Т. 1. С. 38.

Гитлеровцы умело поддерживали и подпитывали в Германии антисоветские  настроения. Фашистские власти объявили недействительным советско-германское торговое соглашение от 2 мая 1932 г. В результате лишь за первую половину 1933 г. советский экспорт в Германию сократился на 44 %.* За 1933 г. советское полпредство в Берлине направило в МИД Германии 217 нот, протестуя против антисоветских акций фашистских властей (незаконных арестов советских граждан в Германии, обысков на их квартирах и т. д.). Советское правительство официально поставило перед Гитлером вопрос, остается ли в силе его заявление об экспансии на Восток, сделанное им в «Майн кампф». Ответа не последовало, и Советское правительство было вынуждено констатировать: «По-видимому, это заявление остается в силе, ибо только при этом предположении становится понятным многое в теперешних отношениях Германии с Советским Союзом».* * Там же, с. 41.

Одновременно с установлением  единовластия Гитлера в Германии к 1933 г. можно говорить и о параллельном установлении единовластия Сталина  в СССР. Конечно, главную роль в многолетнем удержании в своих руках нитей политического руководства страной сыграли личные качества Сталина: хитрость, коварство, жестокость и мстительность по отношению к противникам, безграничные честолюбие и властолюбие, умение разбираться в окружающих и использовать их в своих интересах, маниакальная недоверчивость и подозрительность, недюжинные организаторские способности, природный ум и колоссальная работоспособность, умение четко

Но главное, когда мы говорим  о «дипломатии Сталина», заключалось  не в его личных качествах. Сталин стал олицетворением и неразрывной  частью, точнее, вершиной пирамиды созданной  в стране командно- административной системы. Его сила заключалась в поддержке не только административных звеньев этой системы, но и многомиллионных масс рожденного первыми пятилетками рабочего класса, новой технической и творческой интеллигенции, молодежи, для которых Сталин и возглавляемая им система были воплощением надежд на лучшую жизнь, причем в самом недалеком будущем. Это и позволило Сталину сосредоточить в своих руках столь огромную власть и практически беспрепятственно ею пользоваться после того, как всякая оппозиция была подавлена. Сталин мог с намного большим основанием, чем Людовик XIV, сказать: «Государство - это я».

Итак, дипломатия Сталина  была реальной действительностью международной  жизни 30-х гг. Какие же принципиальные основы определяли ее деятельность? Сталин считал, что необходимо по крайней мере несколько пятилеток, для того чтобы превратить СССР в высокоиндустриальную державу мирового класса, равную по своей силе и политическому влиянию США и Западной Европе. Помешать этому могла лишь новая война, начатая против СССР капиталистическими странами. Если в 20-е гг. ее организаторами могли практически стать лишь Англия и Франция, то после оккупации в 1931 г. Японией Маньчжурии реальная угроза агрессии нависла над СССР на Дальнем Востоке, а после прихода Гитлера к власти, стремительного роста германской военной машины и появления нацистских планов экспансии на Восток - и со стороны фашистской Германии.

В этих условиях основная задача советской внешней политики, как  считал Сталин, состояла в том, чтобы  никоим образом не допустить создания единой антисоветской коалиции империалистических держав, в частности, возникновения  для Советского Союза двух фронтов - одного на Дальнем Востоке, другого  в Европе, и, если потребуется, пойти  для этого на определенные политические и идеологические уступки.* * Розанов Г. Л. Указ. соч. С. 23.

Решению этой стратегической задачи могло способствовать наличие  глубоких объективных противоречий, заложенных версальско-вашингтонской  системой: между США, Англией и  Францией, с одной стороны, Германией  и Японией с другой. О том, какой  линии намеревался придерживаться Сталин в случае, если бы эти противоречия переросли в военную межимпериалистическую  схватку, дает представление его  выступление на Пленуме ЦК (РКП(б) 19 января 1925 г., в котором он сказал: «Наше знамя остается по-прежнему знаменем мира.

Но если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, - нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступили для того, чтобы бросить решающую гирю на чашу весов, гирю, которая могла бы перевесить».* * Волков С. В. До и после секретных переговоров. М., 1990. С. 103.

Второй тезис, лежавший в  основе не только дипломатии Сталина, но и всего его политического  курса, вытекал из заметного спада  в развитии международного революционного движения, его выявившейся со всей очевидностью неспособности на решительные  действия при существовавшем соотношении  классовых и политических сил  на мировой арене. Исходя из этого, Сталин все более утверждался в мысли, что расширение сфер влияния социализма произойдет не в результате внутренних процессов в капиталистических  странах, а в результате усиления мощи и политического влияния  Советского Союза, боеспособности его  вооруженных сил.* Поражение рабочего и демократического движения и установление гитлеровского господства в Германии, неудачи народного фронта во Франции и ухудшение республиканских сил в Испании —- все это еще больше убеждало Сталина в слабости революционных и демократических движений на Западе, их неспособности остановить распространение реакции, еще больше поддерживало великодержавие в мышлении Сталина, его представление об уготованной самой историей мессианской роли СССР в тогдашнем мире. Не следует забывать, что перед лицом растущей фашистской угрозы эта точка зрения Сталина разделялась не только советским народом, но и широкими слоями общественности на Западе, включая таких выдающихся ее представителей, как Анри Барбюс, Бернард Шоу, Ромен Роллан, Томас Манн, Эрнст Хемингуэй и др.

Таким образом курс Гитлера на подготовку и развязывание агрессивной войны, с одной стороны, и стратегическая установка Сталина на оттягивание военного столкновения - с другой, определяли сложный, противоречивый характер развития советско-германских отношений в 1933—1938 гг. Если проанализировать содержание бесед М. М. Литвинова (министра иностранных дел СССР) с министром иностранных дел Германии К. Нейратом и немецким посланником в Москве

Уже 27 февраля 1933 г. заместитель  наркома иностранных дел Н. Н. Крестинский заявил Г. Дирксену, что «мы не хотим проводить и не проводим никакого изменения нашей политики по отношению к Германии».* В марте 1933 г. М. М. Литвинов в беседе с К. Нейратом подтвердил: «Мы, конечно, не намерены менять наших отношений с Германией».* 4 августа 1933 г. Дирксен был принят Председателем Совнаркома СССР. «Что касается взаимоотношений между СССР и Германией, - заявил ему В. М. Молотов, - то Советское правительство руководствуется основным принципом - сохранения и укрепления дружественных отношений со всеми странами.

Этот принцип применялся Советским правительством в отношении  Германии прежде, он и теперь остается в силе».* * Там же, с. 44.

Исходя из того, что словесных  деклараций о желании поддерживать хорошие отношения недостаточно, СССР 28 марта 1934 г. предложил Германии подписать совместный договор, где  говорилось, что «правительства СССР и Германии, движимые стремлением  к улучшению отношений друг с  другом и укреплению международного мира вообще и в Восточной Европе, в частности, обязуются неизменно  учитывать в своей внешней  политике обязанность сохранения независимости  и неприкосновенности Прибалтийских стран и воздерживаться от каких бы то ни было действий, которые могли бы прочно или косвенно нанести ущерб этой независимости».* В тот же день Р. Надольному, встретившемуся с наркомом по военным и морским делам К. Е. Ворошиловым, было разъяснено, что «отрицательный ответ на наше предложение будет понят общественным мнением всего мира как доказательство того, что у германского правительства имеются агрессивные намерения против Прибалтийских государств».* «Нарушение мира в этой части Европы может оказаться, и, по всей видимости, окажется, прелюдией к возникновению новой войны», - подчеркивал М. М. Литвинов значение укрепления мира в Прибалтике.* * Волков С. В. Указ. соч. С. 121.

Тем не менее 14 апреля 1934 г. правительство фашистской Германии под рядом предлогов (будто бы протокол может быть направлен против третьих стран, что он устанавливает протекторат СССР и Германии над Прибалтийскими странами) отвергло советское предложение. «Мы расцениваем ответ Германии как указание на первоочередность агрессии в сторону Прибалтики», - заявил М. М. Литвинов польскому послу в Москве Ю.

Лукасевичу, давая принципиальную оценку ситуации.* Другой проблемой, разделявшей СССР и Германию по вопросам укрепления европейской безопасности, явился так называемый Восточный пакт.

В июле 1934 г. СССР и Франция  выступили с инициативой дополнить  Локарнский гарантийный пакт, участниками которого были страны Западной Европы, региональным пактом, который включал бы в себя Советский Союз, Польшу, Чехословакию, Эстонию, Финляндию, Латвию и Литву.* 17 июля 1934 г. Литвинов передал проект «договора о региональной взаимомощи» заинтересованным сторонам, который предусматривал, что страны - его участницы обязуются в соответствии с Уставом Лиги Наций оказывать друг другу немедленную помощь в случае нападения одного из договаривающихся государств на другое, что они не будут оказывать какую- либо поддержку стране-агрессору, не являвшейся участницей соглашения.* Реализация Восточного пакта означала бы создание в Европе устойчивой системы коллективной безопасности, поставила бы серьезную преграду на пути потенциального агрессора. Германия буквально с порога отвергла идею Восточного пакта.