Сталин и коллективизация: противоречивость мнений

Промышленность и сельское хозяйство в годы нэпа, по мнению Миронина, в противовес мнению антисталинистов В. Попова и Н. Шмелева, находились в перманентном кризисе. Убедительно продемонстрировал это в своих работах М. Таугер (на которого ссылается в своей работе Миронин), который прямо пишет — нэп не был периодом истории СССР, при котором будто бы не было голода. М. Таугер указывает, что нэп был периодом хронического отсутствия безопасности в отношении продовольственного снабжения страны.

Автор работы так же подчеркивает важность и необходимость коллективизации, из-за отсталости страны, которая не смогла бы даже вступить в военные действия, которые уже тогда предвидел мудрый И. В. Сталин. Л. Исаков, на чьи слова ссылается Миронин, как подтверждение своей мысли, пишет об экспорте продовольствия, необходимом для страны: «Сама жестокость этого события прямо утверждала — Сталин осознавал войну, как данность неизбежную и неустранимую, только в безусловной уверенности мог он осуществить это действие — первую битву нескорой еще военной драмы, более тяжелую, чем грядущие сражения, которую он должен был выиграть у собственного народа, взяв у небогатых необходимое ради того, что еще не осознавалось».

Так что сталинская «коллективизация»  — не побочное дитя индустриализации, а важнейшее звено в цепи мер по подготовке к войне, по версии Миронина.

Он так же отмечает, что проведение индустриализации в СССР традиционными путями, т.е. за счет накопления денежных средств внутри страны и внешних займов, было невозможно. У населения необходимые накопления отсутствовали, а займы не могли быть осуществлены ни по экономическим (мировой экономический кризис), ни по политическим причинам. Одним из путей могло бы быть внеэкономическое давление на крестьян. Однако крестьяне, в полном соответствии с законом А. Чаянова о роли тягостности труда в производстве зерна, не хотели напрягаться для страны. Они хотели жить для себя. Оставалось одно — расхлябанную манеру жизни заменить на мобилизационную. Еще в 1924 году в журнале «Вестник коммунистической академии» Преображенский предложил сделать ставку на ускоренную индустриализацию за счет накопления средств, получаемых преимущественно от крестьянства. Но крестьянин среагировал на попытки государства увеличить налоги не как цивилизованный кооператор и, конечно, денег не дал. Как я уже указывал, попытки давления на деревню с помощью налогов привели к кризису хлебозаготовок. Поиск способа, который позволил бы государству в наиболее простой форме перераспределять денежные средства между секторами экономики, продолжался в течение всего периода свертывания нэпа. Решение было найдено в 5-летнем планировании и дополнительном печатании денег. Да, индустриализация в стране проводилась за счет эмиссионного финансирования после фактического отказа от золотой привязки. Однако рост денежной массы усугубил кризис хлебозаготовок и привел к огромной инфляции. Если эмиссия в 1928 году была незначительной, то в 1929 — 800 млн. рублей, в 1930 и 1931 — по 1,5 млрд., а в 1932 — уже 2,7 млрд. рублей. В 1932 году цены свободного рынка превысили уровень 1928 года в 8 раз.

Необходимо было что-то решать. Видя безвыходное положение, Сталин решился на ампутацию гангренозной конечности сельского рынка прямо без анестезии — он решается на жесткий по отношению к населению вариант одновременной коллективизации и индустриализации, в котором роль предпринимателя-организатора-контролера должно было играть государство, т.е., в первую очередь партаппарат.

Предлагаемая кем-либо альтернатива проведения коллективизации должна включать поправки на человеческий фактор, на неизбежные серьезные искажения в исполнении правительственных решений. Очевидно, что мелкие хозяйства, надо было вытеснять крупными, а фискальное давление увеличивать, но заранее угадать оптимальный способ реализации этой программы было непросто. Если говорится, что коллективизацию нужно было провести мягче, то нужно ответить и на вопрос, какие конкретные действия правительства должны были быть иными и исходя из какой информации, правительство должно было до этого догадаться.

Миронин утверждает, что  низкие показатели хлебозаготовок не мало зависели от некой лени крестьян, в результате чего правительству  «…пришлось принимать меры. За лето 1948 года только из РСФСР были высланы в отдаленные районы 12 тысяч колхозников за уклонение от работы. Причем высылались они по решению колхозного собрания...» 

У коллективизации альтернативы не было, а с учетом условий, ее и нельзя было провести более мягко, чем это сумели сделать. Коллективизация прекрасно справилась с этой задачей, она позволила и увеличить обрабатываемые площади, и повысить товарное производство сельхозпродукции.

Во время коллективизации  деревня сделала мощный рывок  вперед, к современной организации  производства и труда, цивилизованной культуре и быту. Но ожидать каких-то чудодейственных результатов, ликвидации отставания от Запада за эти кратчайшие сроки просто нереально. Только в начале 50-х годов у государства впервые появилась возможность направить на развитие сельского хозяйства крупные силы и средства. До этого город во многом жил за счет деревни, и другого выхода не было, разве лишь в кабинетных иллюзиях «видных историков». Да, деревня заплатила тяжелую для нее дань индустриализации, но и индустриализация стала скоро платить проценты по взятому в долг. Несмотря на все трудности, индустриализация привела к резкому росту технической вооруженности сельского хозяйства. Уже до войны произошли существенные сдвиги в области механизации сельского хозяйства, преимущественно его зерновой отрасли.

По мнению Миронина, коллективизация и её жестокая цена вполне окупилась спустя время: в 1938—1941 годах все без исключения зарубежные авторы отмечают резкий рост уровня жизни крестьян. Улучшение жизни крестьян по сравнению со временами нэпа заключалось не только в улучшении питания, но и в увеличении потребления промышленных товаров, но особенно — в улучшении социальной сферы. С 1927 по 1937 год количество коек в сельских больницах увеличилось в 3 раза, а число сельских врачей — в 2,5 раза. Поэтому С. С. замечает, что мысль об «Ограблении крестьянства» для целей индустриализации есть злостная клевета, так как первоочередными стройками в ходе индустриализации были предприятия, призванные в первую очередь облегчить тяжелый сельский труд на пахоте и перевозках. Ведь именно на этих предприятиях нашли работу бывшие крестьяне.

Таким образом,  наш  современник С. С. Миронин, имеет  свою точку зрения относительно Сталинской коллективизации: все минусы коллективизации  покрываются после её проведения. У каждого «взлета» есть своя цена и её неизбежно надо платить. И. В. Сталин не хотел всего того что произошло отрицательного в этом процессе, как смог, он компенсировал это после с минимальными потерями для страны.

На уже имеющиеся  обвинительные и осуждающие приговоры относительно Сталинской коллективизации, С. Миронин отвечает некой аналогией: «Да, жертвы были и много. Но много было жертв при любом освоении нового. Много жертв во время дорожно-транспортных происшествий, во время покорения горных вершин, во время штурма полюсов земли, во время освоения новых месторождений полезных ископаемых... Сталин никого не хотел морить голодом. За что же каяться? Может, кто-то считает, что вины пешеходов при дорожно-транспортных происшествиях не бывает? Мне возразят, что не надо было садиться за руль управления страной. Но тогда точно бы СССР и Россия перестали существовать после нападения Гитлера».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава II. Вопрос гуманности.

Разобрав данную тему, беру на себя смелость и решимость  вынести собственное суждение по вопросу Сталинской коллективизации. Выше рассмотренные взгляды на этот вопрос совершенно различные, от этого и возникает дилемма: разбирая один источник, ты соглашаешься с ним и выдвинутое суждение кажется единственно верным, но затем, углубляешься в другою точку зрения, противоположную первой, и она кажется не менее убедительной, потому что так же доказательна. Причем, вдобавок ко всему, обе точки зрения непоколебимы и основательны, буд-то две горы, стоящие рядом, и ничто и никто не может склонить одну к другой.

И в момент вынесения  суждения, все равно остается двоякое чувство и хочется отметить «за» и «против» в каждой теории. Взгляды В. Попова и Н. Шмелева правдивы и честны, чувствуется любовь к народу, и обида за него, на его несчастья и тяготы, нанесенные Сталинской коллективизацией. Приводится доказательная база всех цифр, указываются источники. Авторы твердо убеждены в том, что коллективизацию изначально можно было миновать, продолжив политику нэпа. Минусы свершившегося целиком ложиться на плечи И. В. Сталина. Частично, я согласна с мнением ученых,  веря их доказательствам: политика нэпа была куда более эффективной, и продолжив её, можно было бы мирно и безопасно для народа получить большие результаты, чем при свершении болезненной коллективизации. Но, одновременно, я не могу поверить в столь категоричное суждение: не могу согласиться с тем, что этот вариант не был рассмотрен правительством, не был взвешен. Могу предположить, что Сталин в этот решающий момент, имея логический, острый и жесткий склад мышления, не поверил в возможность мирного и тихого «выхода» из сложившихся обстоятельств. Думаю, он просто не мог допустить видимого бездействия, должно было что-то быстро меняться, чтобы было движение, действия, и чем решительнее они бы были, тем больше бы было впечатление, что «дело не стоит на месте».

Противоположное мнение С. Миронина, гласит о том, что у  И. В. Сталина был единственный способ действия в сложившихся обстоятельствах  – коллективизация и, пусть и  насильственное, но изъятие излишек  хлеба у крестьян. Наш современник  утверждает, что все вытерпленные несчастья, выпавшие на долю крестьянства, после были искуплены своими результатами, причем он не отрицает наличие жертв и жестокости нанесенной русскому народу. Да, они были, но результаты, оправдывают все действия своими показателями. И, действительно, в данной точке зрения тоже можно увидеть свою неоспоримость: результаты индустриализации подняли страну на неслыханные высоты, благодаря которым СССР вышел на мировой уровень отношений.  А коллективизация была путем к индустриализации, «переходником», без которого индустриализация не состоялась бы, за не имением средств. Но как можно согласиться с многочисленными жертвами? Размышляя отдаленно, можно сказать, что это неизбежная цена, но если представить, что эту цену платит твоя семья, твои друзья? Я честно признаю, что нет оправдания у подобных действий, если это касается чего-то близкого и дорогого, и соответственно даже чужих, незнакомых и неизвестных людей.

Как можно оценить  действия правителя, главы государства, царя? Исключительно по тому, как живется народу, над которым он поставлен. Довольны ли они своими доходами, своим жильем, чувствуют ли они себя безопасно в своей стране (Хотя не побоюсь это заявить, у Россиян совершенно особенная натура и «русскость», «смеяться сквозь слезы», и быть недовольным, когда все есть, ровно так же и наоборот, быть довольным и счастливым, когда вокруг все плохо). Тут опять же мнения расходятся: с одной стороны индустриальное обеспечение, всеобщий прогресс, рабочие места, средняя, стабильная обеспеченность при наличии желания.  И, одновременно страх, неуверенность в завтрашнем дне, моральное давление.

С какой стороны не рассматривать вопрос о Сталинской коллективизации он окажется двояк. Я уверенна в том, что любая  категоричная точка зрения будет  неверной и найдет возражения. Полагаю, что самое важное в этом вопросе – мудрость и взвешенность. Своего рода гуманность относительно данной темы. Понимание и признание её серьезности. Анализировать, и причем с двух точек зрения, для того чтобы видеть и понимать, разбирать ошибки, совершенные как обществом, народом, так и её главой. Потому что история не может створиться одним человеком, каким бы он ни был. История невероятна тем, что каждый является её творцом, её частью, пусть даже самой мизерной. Обвинять во всем случившемся Сталина, я считаю, не правильно и слишком категорично. Да, он управлял страной, от его действий и решений действительно много зависело, но так же было великое множество поступков и обстоятельств, из-за которых процесс коллективизации появился в головах людей, формировался и исполнялся именно так, а никак иначе. Причем процесс, само зарождение, появлялось задолго до Сталина и его проектов, как я считаю, ещё задолго до формирования Советского Союза.

История – снежный  ком, который летит с горы, набирая скорость с каждой секундой все более и более, и что-то отсечь от него, или остановить, чтобы поправить форму невозможно. Она формируется сама, но, как бы ни парадоксально звучало, и непосредственно из-за маленьких снежинок, то есть обычных людей, граждан страны, которые совсем не задумываются об этом.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

Написав данную работу, я  могу отметить, что получила много информации, которой не владела ранее. Узнала некоторые исторические процессы «изнутри», с более точным и тонким вниманием к ним.

Я изучила отношение  выбранных авторов на данный вопрос, выявила их противоречивые моменты, с вниманием анализировала каждую точку зрения, и признаться, каждая, при её отдельном рассмотрении, показалась мне достоверной и единственно  верной. Но при сопоставлении, я поняла, что одна существует в противовес другой, что делает картину правдоподобной и жизненно сложной, такой неоднозначной, как и множество процессов в нынешнем положении страны и жизни в целом. При всем этом, я сформулировала свою точку зрения, которая объединила в себе две противоположные. Обе точки зрения, под правильным углом их анализа, сливаются в одну, «гуманную».

Я рада, что занималась именно этой темой, в ней я увидела  много интересных и актуальных моментов лично для себя и для моей страны в целом. Распознала и почувствовала некую свободу своего выбора, относительно принятой позиции. Найти понимающие моменты и сопоставить их для меня оказалось очень важно и актуально даже в отношение к нынешней политике, на которую я посмотрела другим взглядом, после разбора некоторых моментов, что считаю самым важным, из полученного лично для себя.

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы.

1. Волкогонов Д.А. Сталинизм: сущность, генезис, эволюция – М.: Вопросы истории 1990 №3.
2. Попов В., Шмелев Н. На развилке дорог. Была ли альтернатива сталинской модели развития? – М., 1989
3. Селюнин В., Ханин Г. Лукавая цифра. – Новый мир, №2, 1987
4. Медведев Р. О Сталине и сталинизме. – М., 1990
5. Миронин С. Голодомор. – М., 2005
6. Куманев Г. Говорят сталинские наркомы. – М., 1991