Судьба английского агента Колчака

Первая мировая война

Для защиты столицы от возможного нападения  германского флота Минная дивизия  по личному приказу адмирала Эссена в ночь на 18 июля 1914 выставила минные заграждения в водах Финского залива, не дожидаясь разрешения морского министра и Николая II.

Осенью 1914 г. при личном участии Колчака была разработана операция по минной блокаде немецких военно-морских баз. В 1914—1915 гг. эсминцы и крейсеры, в том числе и под командованием Колчака, выставили мины у Киля, Данцига (Гданьска), Пиллау (современный Балтийск), Виндавы и даже у острова Борнхольм. В результате на этих минных полях подорвалось 4 германских крейсера (2 из них затонули — «Фридрих Карл» и «Бремен» (по другим данным, потоплен ПЛ Е-9), 8 эсминцев и 11 транспортов.

При этом попытка перехвата немецкого  конвоя, перевозившего руду из Швеции, в которой Колчак принимал непосредственное участие, закончилась неудачей^[10].

В литературе за Колчаком закрепилась слава способного минера. Хотя непосредственно на миноносцах будущий адмирал служил в сумме всего-то чуть более года. Так что толком освоить ремесло Колчак времени не имел, и в минном деле его надо бы скорее рассматривать как талантливого авантюриста...

На  рубеже 1915-1916 года Колчак был завербован британской разведкой. В это время он был капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте.

9 октября  1915 года А. В. Колчак был награжден орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV-й степени^[11].

В 1915 году в его жизни произошло  еще одно важное событие, значение которого он, правда, понял не сразу. В январе он познакомился с 22-летней Анной Васильевной  Тимиревой. Она была внучкой Ивана Вышнеградского, известного математика, дельца и министра финансов при Александре III, дочерью талантливого музыканта Василия Сафонова и… женой хорошего знакомого Колчака — капитана 2-го ранга Сергея Тимирева. «Не заметить Александра Васильевича было нельзя, — вспоминала она много позже, — где бы он ни был, он всегда был центром». В маленьком офицерском мире Гельсингфорса (ныне Хельсинки) встречи происходили постоянно. Дружили семьями. «Где бы мы ни встречались, всегда выходило так, что мы были рядом, не могли наговориться, и всегда он говорил: «Не надо, знаете ли, расходиться — кто знает, будет ли еще когда-нибудь так хорошо, как сегодня». Все уже устали, а нам — и ему, и мне — все было мало, нас несло, как на гребне волны». «Я думаю, что если бы меня разбудить ночью и спросить, чего я хочу, я сразу бы ответила: видеть его», — добавляла она. Отношения сложились сугубо платонические, но напряжение в обеих семьях росло. «Вот увидите, — говорила Софья Федоровна, — Александр Васильевич разойдется со мной и женится на Анне Васильевне».

В апреле 1916 года он был произведён в контр-адмиралы.

Летом 1916 года Ставка начала подготовку десантной операции для захвата Константинополя и Черноморских проливов.

28 июня 1916 года приказом российского  Императора Николая II Александр Васильевич был произведён в вице-адмиралы и назначен командующим Черноморским флотом.

Вот как объяснял причину этого перевода с Балтийского моря на Чёрное сам Колчак:

…назначение меня в Чёрное море обусловливалось тем, что весною 1917 года предполагалось выполнить так  называемую Босфорскую операцию, то есть произвести уже удар на Константинополь…На мой вопрос почему именно меня вызвали, когда я все время работал в Балтийском флоте… — ген. Алексеев сказал, что общее мнение в ставке было таково, что я лично, по своим свойствам, могу выполнить эту операцию успешнее, чем кто-либо другой^[13]

Колчак  также вспоминал об этом:

«Затем, после выяснения всех вопросов, я  явился к Государю. Он меня принял в  саду и очень долго, около часу, меня также инструктировал относительно положения вещей на фронте, главным  образом, в связи с выступлением Румынии, которая его чрезвычайно  заботила, ввиду того, что Румыния, по-видимому, не вполне готова, чтобы  начать военные действия, и ее выступление  не может дать положительных результатов. [...] Я спросил относительно Босфорской операции. Он сказал, что сейчас говорить об этом трудно, но мы должны готовиться к ней и разрабатывать два варианта: будущий фронт, наступающий на западном берегу Черного моря и самостоятельная операция на Босфоре, перевозка десанта и выброска его на Босфор. Тут еще было прибавлено Государем: «Я совершенно не сочувствую при настоящем положении выступлению Румынии, я боюсь, что это будет невыгодное предприятие, которое только удлинит наш фронт, но на этом настаивает французское союзное командование: они требуют, чтобы Румыния во что бы то ни стало выступила, они послали в Румынию специальную миссию, боевые боеприпасы, и приходится уступать давлению союзного командования»» ^[14]

Однако, как известно, назначение Колчака  произошло при прямой протекции  резидента английской разведки в  России полковника Сэмюэля Хора и британского посла в Российской империи Бъюкенена. Становясь по такой протекции командующим одним из важнейших тогда флотов России, Колчак принял на себя обязательства по выполнению официального задания британской разведки по дезорганизации и снижению боеспособности этого флота. И, в конце концов, он выполнил его - попросту бросил флот и в августе 1917 г. тайно удрал в Англию.

Звание  адмирала Колчак получил из рук Временного правительства, коему тоже присягнул  на верность. И которое предал! Тайно  сбежав в Англию, он уже в августе 1917г. совместно с начальником  Морского генерального штаба Великобритании генерал Холлом обсуждал вопрос о  необходимости установления в России диктатуры! Проще говоря, вопрос о  свержении Временного правительства! Если еще проще - то вопрос о государственном  перевороте.^[8]

Первоочередной  стратегической задачей Черноморского  флота было отражение набегов  германских крейсеров «Гебен» и «Бреслау» на русские порты и транспортные коммуникации.^[15] Второй основной задачей, было минирование русскими кораблями выходов из Босфора.^[15]Эта задача была успешно выполнена^[12].

Из  воспоминаний близкого сподвижника  и друга Колчака контр-адмирала М. Смирнова:

«Тотчас по вступлении Колчака в командование флотом было получено известие секретной  разведки о том, что крейсер «Бреслау» вышел из Босфора в Черное море в неизвестном направлении. Адмирал Колчак хотел немедленно выйти с флотом в море для встречи с «Бреслау», но оказалось, что… выходные фарватеры не протралены и протраление их займет 6 часов времени... Стало ясно, почему… флот никогда не мог выйти вовремя в море для встречи противника, который успевал делать набеги на наши берега... Утром флот Колчак вывел, около 4 часов дня настиг врага на пути к Кавказскому побережью. Приблизившись на 90 кабельтовых, флагман-линкор «Императрица Мария» дал по «Бреслау» залп, который накрыл его. Противник поспешил выпустить дымовую завесу и, пользуясь быстроходностью, двинулся восвояси, не выполнив задания. Хотя шансов догнать немецкий крейсер у кораблей Колчака не было, он преследовал его до вечера. С этого времени как этот, так и другой немецкий быстроходный линейный крейсер «Гебен» не отваживались выходить в море и нападать на российское побережье. По отработанным на Балтике методам через некоторое время под своим личным руководством Колчак провел минирование Босфора, турецкого побережья, которое затем повторялось, и практически вообще лишил противника возможности активных действий. «Гебен» подорвался на минах и вообще вышел из строя. Подорвались на минах 6 вражеских подводных лодок. В соответствии с замыслом командующего мины ставили, по возможности, не далее 5 миль от берега с тем расчетом, чтобы при необходимости можно было бомбардировать Босфорские укрепления с моря. Кроме того, было организовано постоянное наблюдение за портами противника, состоянием минных заграждений. Близ них, т.е. у берегов Турции, постоянно курсировали миноносцы, с которыми нередко выходил в плавание и Колчак». ^[12]

Минная  блокада лишила крейсера и подводные  лодки^[16] противника возможности беспрепятственного выхода в Черное море, ослабила напряжение транспортной службы русского флота ^[12]

С конца 1916 года начинается комплексная практическая подготовка к Босфорской операции: проводятся тренировки по высадке десанта, стрельбе с кораблей, разведывательные походы отрядов миноносцев к Босфору, всесторонне изучается побережье, проводится аэрофотосъемка ^[16]

После присяги временному правительству

После Февральской революции 1917 Колчак первым на Черноморском флоте присягнул на верность Временному правительству. Удостоился благодарности от военного министра Гучкова за быстрые разумные свои действия, коими он способствовал сохранению порядка на Черноморском флоте.

Однако  из-за пораженческой пропаганды и  агитации, проникавших после Февраля 1917 г. в армию и флот, и армия, и флот стали двигаться к своему развалу. 25 апреля 1917 года Александр Васильевич выступил на собрании офицеров с докладом «Положение нашей вооружённой силы и взаимоотношения с союзниками». Кроме прочего Колчак отмечал:

Мы стоим перед распадом и уничтожением нашей вооружённой силы, ибо старые формы дисциплины рухнули, а новые создать не удалось.

Колчак  требовал прекратить доморощенные реформы, основанные на «самомнении невежества», и принять формы дисциплины и  организации внутренней жизни, уже  принятые у союзников. 29 апреля 1917 года с санкции Колчака из Севастополя выехала делегация в составе около 300 матросов и севастопольских рабочих с целью повлиять на Балтийский флот и армии фронта, «чтобы вели войну активно при полном напряжении сил».

В июне 1917 года Севастопольский совет постановил разоружить офицеров, заподозренных  в контрреволюции, в том числе, отобрать и у Колчака его Георгиевское оружие — вручённую ему за Порт-Артур золотую саблю. Адмирал предпочёл выбросить клинок за борт со словами: «Газеты не хотят, чтобы у нас было оружие, так пусть идёт в море». В тот же день Александр Васильевич сдал дела контр-адмиралу В. К. Лукину. Через три недели водолазы подняли саблю со дна и вручили Колчаку^[18], выгравировав на лезвии надпись: «Рыцарю чести адмиралу Колчаку от Союза офицеров армии и флота». В это время Колчак, наравне с Генерального штаба генералом от инфантерии Л. Г. Корниловым, рассматривался как потенциальный кандидат в военные диктаторы. Именно по этой причине в августе А. Ф. Керенский вызвал адмирала в Петроград, где принудил его подать в отставку.

7 июня 1917 г. Колчак познакомился в  Севастополе с шестидесятилетним  американским контр-адмиралом Джеймсом  Гарольдом Гленноном, который с группой морских офицеров приехал на Черное море якобы для того, чтобы под руководством Колчака изучить у него постановку минного дела.

Однако  Колчак только что командование флотом сдал (точнее - флот бросил). Вообще-то, кроме Колчака, были на флоте и  другие офицеры с немалым уже  боевым минным опытом. Однако миссия Гленнона почему-то интерес к Черноморскому флоту без Колчака сразу же утратила. И в тот же вечер американцы уехали обратно в Санкт-Петербург. Туда же ехал и Колчак. ^[7]

Нет, не за минным опытом приезжал Гленнон, а за Колчаком. И явно еще до их совместного прибытия в русскую столицу два адмирала познакомились. Однако зачем Колчак так потребовался Гленнону? Ведь не был же, конечно, Александр Васильевич настолько всемирно знаменит, чтобы о нем знали в Штатах. Но зато его политический облик был неплохо известен в Петрограде тем российским "верхам", которым "красный" ход русской революции ничего хорошего не сулил. Да и Антанте от надвигающейся большевистской революции ожидать приятности не приходилось.

Приехав в Петербург в начале июня 1917 г., адмирал почти сразу же - после  встреч с контр-адмиралом Гленноном - согласился поехать в Америку как консультант.^[7]

Сам Колчак так комментировал его  поездку в США:

…адмирал Гленон совершенно секретно сообщил мне, что в Америке существует предположение предпринять активные действия американского флота в Средиземном море против турок и Дарданелл. Зная, что я занимался аналогичными операциями, адм. Гленон сказал мне, что было бы желательно, чтобы я дал все сведения по вопросу о десантных операциях в Босфоре. Относительно этой десантной операции он просил меня никому ничего не говорить и не сообщать об этом даже правительству, так как он будет просить правительство командировать меня в Америку, официально для сообщения сведений по минному делу и борьбе с подводными лодками^[13]:235-236

Известно, что Керенский на отъезд адмирала соглашался...

Колчак  же почему-то задерживается и… возглавляет  военный отдел Республиканского национального центра, который с  мая 1917 г. исподволь начал готовить военный переворот.

Центр был образован под эгидой мощного  Сибирского банка не столько военными, сколько контрреволюционно настроенными... инженерами и дельцами. Но после  того, как командующий Петроградским военным округом Лавр Корнилов стал Верховным главнокомандующим, руководство этим "инженерско-бизнесменским" Центром перешло к нему.

Колчак  остается в столице, хотя вроде бы намерен ехать в Америку как  простой наемник-кондотьер - якобы  для "секретной подготовки" Дарданелльской операции союзников. Секретной настолько, что янки сообщают ему (все - со слов Колчака), что будут ходатайствовать об его отправке в США как инструктора-минера, о Дарданеллах ничего не говоря. Сговариваться с кем-то, пусть и с представителями союзника, за спиной собственного правительства для флотоводца - линия поведения не самая честная и патриотичная.

Но  во всей этой "дарданелльщине" странным выглядит само привлечение адмирала к якобы подготовке операций американского флота в зоне Дарданелл. Дело в том, что в течение 1915 г. англичане и французы уже развивали там бешеную активность. Причем захватом Дарданелл и Босфора они имели в виду лишить союзную им Россию права претендовать на те проливы, мечтая о которых Россия и втянулась в мировую войну.