Автор работы: Пользователь скрыл имя, 31 Октября 2013 в 08:25, курсовая работа
Совсем недавно крещеный, а по сути, все еще языческий, русский народ постепенно усваивал учение Христа и был готов к переменам в сознании, быту и даже поступках. Однако одной теории для этого явно не хватало, ибо сказано, что «вера без дел мертва». Для перелома, который должен был произойти, требовались герои, готовые на практике исполнить заповеди библейских притч, и такие герои вскоре появились. Борьба за власть при Владимире Крестителе велась исключительно по языческим понятиям, жёстко и беспринципно. Сын восставал на отца, отец убивал сыновей, и хорошим тоном считалось отплатить своему врагу за смерть близкого тем же - смертью, поэтому кровная месть была в то время вполне обычным явлением.
Введение
Объектом исследования является.
Предметом исследования являются.
Цель работы – раскрыть сущность и особенности.
Задачи работы:
1. Рассмотреть
2. Проанализировать
3. Сформулировать выводы по теме.
В отличие от «Сказания» в «Чтении» довольно подробно рассказывается о предпринятых по повелению Ярослава поисках, обретении и перенесении останков Глеба в Вышгород. Завершается произведение Нестора рассказами о чудесах, происходивших у гробницы «святую блаженую страстотерпцю Бориса и Глеба». Только у Нестора, в отличие от «Сказания», этот комплекс рассказов не примыкает к основному тексту, а является его непосредственным продолжением.
Борисо-Глебский литературный цикл издавна привлек внимание ученых. Представители светской науки более всего интересовались вопросами литературной истории составляющих этот цикл текстов, вопросами их взаимоотношения, художественной специфики, фактографической и идейной связи с конкретной историей русского общества XI-XII веков. Напротив, менее всего исследователей интересовал вопрос о духовном содержании и значении самого подвига Бориса и Глеба, равно и произведений, посвященных этой теме. Определенные успехи на этом пути были достигнуты известным православным историком и мыслителем XX века Г. П. Федотовым (1886-1951).
В своей книге «Святые Древней Руси» (Париж, 1931) ученый вслед за многими историками древнерусской литературы признавал, что и в «Сказании» и в «Чтении» повествование о Борисе и Глебе подчинено было этико-политической идее послушания младших старшим, характеризующей нормы жизни русского общества XI века. Особенно отчетливо эта идея выражена Нестором. Вот как он ее сформулировал в «Сказании о чудесах»: «Видите ли, братие, коль высоко покорение, еже стяжаста святая къ старейшу брату. Си аще бо быста супротивилася ему, едва быста такому дару чюдесному сподоблена отъ Бога. Мнози бо суть ныне детескы князи не покоряющеся старейшимъ и супротивящеся имъ и убиваеми суть. Ти не суть такой благодети сподоблени, яко же святая сия…». Однако Федотов, понимая, «что добровольная смерть двух сыновей Владимира не могла быть их политическим долгом, находит и другие мотивы их подвига. Так, текст анонимного «Сказания» позволяет думать о евангельском значении подвига Бориса и Глеба. Например, в размышлениях Бориса перед смертью отчетливо звучат мотивы смирения, непротивления, любви к ближнему; выражается в них и аскетическая мысль о бессмысленности власти и богатства. Особенно сильно переживает он мысль о мученичестве как «вольном подражании Христу, совершенном исполнении Евангелия». Это находит выражение в одной из его предсмертных молитв: «Господи Иисусе Христе, иже симь образомь явися на земли, изволивый волею пригвоздитися на кресте и приимь страсть грех ради нашихъ! Сподоби и мя прияти страсть!». В «Чтении» все отмеченные идейные мотивы так же звучат, но обслуживают уже другие - утилитарные, морально-практические задачи автора.
И «Сказание» и «Чтение» о Борисе и Глебе оказались первым русским опытом литературного повествоания о святых и вместе способствовали впоследствии развитию в Древней Руси такой жанровой разновидности агиографической литературы, как княжеские жития. Однако должно признать, что «Сказание» в плане художественно-эмоциональной выразительности является, конечно, куда более ярким памятником, нежели «Чтение». Именно поэтому, видимо, русские книжники отдавали предпочтение первому, а не второму тексту. Это видно хотя бы по числу сохранившихся списков обоих произведений: на сегодняшний день выявлено более 220 списков «Сказания», тогда как текст «Чтения» известен лишь по 26 спискам. Причины популярности «Сказания» замечательно объясняются словами Н. А. Некрасова, сказанными им в поэме «Русские женщины», конечно же, по другому поводу: «Ты любишь несчастного, русский народ». Действительно, неправедно изгнанные, замученные, обездоленные всегда вызывали у нашего народа жалость, сочувствие и особенные симпатии. Между прочим, популярность «Сказания» выявляется не только статистически. О ней можно судить и по тому, что текст этого памятника служил древнерусским создателям аналогичных произведений образцом и, соответственно, отразился в таких сочинениях, как «Жития» Александра Невского, Михаила Черниговского, Довмонта Псковского и других русских князей, которые прославились, прежде всего, своими воинскими подвигами на поприще защиты Руси от иноземных врагов и силой духа, воспитанного христианской верой, в своем противостоянии этим врагам.
О первом факте написании образа святых братьев сообщает Нестор в своём «Чтении о святых Борисе и Глебе» и связывает это с указанием Ярослава Мудрого: «повелѣ же и на иконѣ святою написати, да входяще вернии людии въ церковь ти видяще ею образъ написанъ, и акы самою зряще, ти тако с верою и любовию покланяющеся има и целующе образъ ею».
Однако исследователи отмечают, что до 1070-х годов иконография святых не выработалась, их образов нет в Софийском соборе Киева, не сохранились печати с их изображениями. Среди произведений XI - первой половины XII веков образы Бориса и Глеба сохранились на произведениях «малых форм» (кресты-мощевики и т. п.), что связывают с почитанием князей как целителей и покровителей заказчика изделия.
Святые братья обычно представлены на иконах вдвоём, в полный рост. Их изображают в княжеских одеждах: круглых шапках, отороченных мехом, иплащах, в руки помещают мученический крест или крест с мечом, указывающий на их происхождение и воинскую славу. Данные о внешности Бориса сохранились в Сказании о Борисе и Глебе, написанном не позднее 1072 года: «Телом был красив, высок, лицом кругл, плечи широкие, тонок в талии, глазами добр, весел лицом, возрастом мал и ус молодой еще был».
О внешности Глеба таких сведений нет, и его, как младшего брата, изображают юным, безбородым, с длинными волосами, спадающими на плечи. На иконах XV-XVI веков традиционным становится изображение святых во фронтальных одинаковых позах, на некоторых иконах фигурам предают излишнюю удлинённость, чтобы подчеркнуть внешнюю хрупкость. Также братьев изображают в небольшом развороте друг к другу, изображая их беседу.
В 1102 году раки с мощами святых братьев по указанию Владимира Мономаха покрыли серебряными позолоченными пластинами. После перенесения мощей в новую церковь он повелел украсить их рельефными изображениями святых: «Исковав бо сребрьныя дъскы и святыя по ним издражав и позолотив» - эти изображения стали основой для редких одиночных изображений Бориса и Глеба.
Житийные иконы Бориса и Глеба известны со второй половины XIV века: в их клеймах иконописцы подчёркивают смирение и кротость братьев, их христианскую любовь к ближним, готовность к мученичеству, а также помещают изображения чудес, приписываемых им. Академик В. Н. Лазарев, описывая житийную икону Бориса и Глеба московской школы XIV века, пишет: Самой сильной частью иконы являются лица Бориса и Глеба. В них есть подкупающая доброта и мягкость. Художник стремился подчеркнуть идею жертвенности, красной нитью проходящую через всё «Сказание о Борисе и Глебе».
В после монгольский период в иконографии Бориса и Глеба появляется позднеантичная и византийская традиции изображения святых на конях, возникшая под влиянием образов святых Сергия и Вакха, Георгия Победоносца, Димитрия Солунского и других. В этом проявляется заступническая и воинская функция культа этих святых.
Известны иконы, отражающие представление о Борисе и Глебе как о защитниках и покровителях городов (например, икона начала XVIII века, написанная в память о спасении от пожара города Каргополя, приписываемому заступничеству братьев). Для них характерно изображение святых в молении к облачному Спасу (образу Иисуса Христа в небе). На одной из таких икон второй половины XVIII века одежда братьев прорисована киноварью, символизирующей как пролитую ими кровь, так и багряницу Христову.
Таким образом,