Теория денег С. Гезеля и ее развитие

Проценты как средство обеспечения оборачиваемости денег  являются в рамках современной денежной системы средством скрытого перераспределения  денег, основывающегося не на трудовом участии, а являющегося результатом  того, что кто-либо может мешать развитию свободного рыночного хозяйства, т.е. обмену товаров и услуг путем  придерживания средств обмена, даже получить за это вознаграждение. Таким  образом, по иронии судьбы происходит отток денег от тех, кто имеет  их меньше, чем ему нужно, к тем, у кого денег больше, чем им нужно. Это другая, значительно более  хитроумная и эффективная форма  эксплуатации, чем та, которую пытался  устранить Маркс. Он был, безусловно, прав, указывая на наличие в сфере  производства источника “прибавочной стоимости”. Распределение “прибавочной стоимости”, однако, происходит в значительной доле — в сфере циркуляции денег. Сегодня, в конце длительного периода экономического роста и отделения денег от золотого стандарта, это видится значительно более ясно, чем во времена Маркса. Конец будет характеризоваться тем, что все большие суммы денег будут концентрироваться в руках все меньшего числа индивидуумов и фирм. С 1980 года прибыль от спекуляции деньгами в мировом масштабе более чем удвоилась. В одном лишь Нью-Йорке ежедневная сумма обмена валюты увеличилась с 1980 по 1986 год с 18 до 50 млрд. долларов. По оценкам Международного банка реконструкции и развития, сумма денежных операций в мировом масштабе в 15—20 раз превышает ту сумму, которая практически необходима для ведения торговли, т.е. для товарообмена. [ 5 ]

Механизм выплаты процентов  и сложных процентов не только приводит в действие механизм патологического  развития экономики и денежной массы, но и действует против законных прав индивидуума в большинстве стран. Если конституция гарантирует одинаковый доступ индивидуумов ко всем государственным услугам, а денежная система может рассматриваться в качестве таковой, то положение, когда в рамках этой системы 10% населения постоянно получают больше, чем платят, за счет других 80% населения, которые соответственно меньше получают, чем платят, является незаконным.

Может сложиться впечатление, что изменение нашей денежной системы будет служить интересам  “только” 80% населения, которые в  настоящее время платят больше, чем  это следовало бы в соответствии с их справедливой долей. [5]

ЗАБЛУЖДЕНИЕ № 4:

ИНФЛЯЦИЯ ЯВЛЯЕТСЯ НЕОТЪЕМЛЕМОЙ ЧАСТЬЮ ЛЮБОЙ СВОБОДНОЙ  РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ.

Четвертое недоразумение  касается роли инфляции в нашей экономической  системе. Большинство людей считает  инфляцию почти естественной вследствие того, что в мире нет ни одной  капиталистической страны со свободным  рыночным хозяйством без инфляции.

 

 

Рис. 5, иллюстрирующий динамику развития различных экономических  показателей в ФРГ, позволяет  распознать фактор, тесно связанный  с инфляцией. В то время как  федеральные доходы, валовой национальный продукт, а также заработная плата  выросли с 1968 по 1982 год “только” в три раза (300%), то процентное бремя  выросло более чем в 11 раз (1160%). Тенденция становится понятной —  долги и проценты по кредитам в  народном хозяйстве растут быстрее, чем доходы, что рано или поздно должно привести к коллапсу, даже в  высокоразвитых странах. Если ребенок  вырастет от года до 10 лет в три  раза, а его ноги вырастут за это  же время в 11 раз, каждый поймет, что  это ненормально. Проблема в том, что лишь очень немногие распознали признаки болезни денежной системы  и еще меньше знают рецепт излечения. Ведь до настоящего времени никому не удалось создать здоровой устойчивой денежной системы.

Немногие сознают, что  инфляция действует как другая форма  налогообложения, применяя которую, правительство  имеет возможность справляться  с самыми сложными проблемами растущей задолженности. Очевидно, что необходимый  уровень инфляции должен быть тем  выше, чем больше разрыв между национальным доходом и задолженностью. Правительство  может снижать свою задолженность, разрешая эмиссионным банкам печатать деньги.

Специалист по истории  экономики Джон Л. Кинг проводит параллель  между инфляцией и выплатой процентов  для “кредитного мыльного пузыря США”. В письме от 8 января 1988 года он пишет мне: “До настоящего времени  я удовлетворялся тем, что писал  о процентах, как о важнейшей  причине повышения цен, так как они в скрытой форме присутствуют в ценах на все вещи, которые мы приобретаем, однако эта мысль, хотя и правильная, до сих пор не получила действительного признания. 9 биллионов долларов внутреннего долга США дают при 10% 900 миллиардов долларов, оплачиваемые за счет повышения цен, что точно соответствует 4%-ному повышению цен, которое “эксперты” называют инфляцией. Я всегда рассматривал проценты и сложные проценты как невидимую машину разрушения, которая как раз сейчас работает особенно усердно. Мы должны попытаться освободиться от всего этого бессмысленного финансового безумия”. [5]

За последние 33 года частная  и общественная задолженность выросла  в США на 1000%, при этом большая  часть приходится на частных заемщиков. Правительство использовало все  средства, чтобы постоянно подстегивать этот рост: гарантии при размещении процентов, дотирование ипотечных  ставок, низкие первые взносы при покупке  недвижимости и товаров народного  потребления, облегчение условий при  предоставлении кредитов, преимущества в налогообложении, вторичные рынки, страхование платежей и т.д. Вследствие быстрого экономического роста, следующего за экспоненциальным ростом денег, социальные последствия некоторое время  остаются незаметными. Порочный круг, который тоже крутится все быстрее, называется так: больше инфляции, больше социальной несправедливости и все  более разрушительное воздействие  на окружающую среду. Итак, многие факторы  свидетельствуют в пользу замены данного разрушительного финансового  процентного механизма на другие средства обеспечения денежного  обращения.

Проценты, однако, являются не единственным фактором, вызывающим инфляцию. Истощение сырьевых ресурсов (как во времена нефтяного кризиса), непомерные расходы на вооружение или  войны (например, в странах Ближнего Востока) могут также приводить  к усилению инфляционных тенденций. Однако в обычных условиях при  проведении эмиссионным банком разумной политики в области денежной системы, отказ от процентов как средства обеспечения обращения денег  привел бы к устранению важного фактора  постоянной инфляции. [3]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ТЕОРИИ  «СВОБОДНЫХ ДЕНЕГ» С. ГЕЗЕЛЯ

 

 

2.1. ПРИМЕНЕНИЕ ТЕОРИИ  НА ПРАКТИКЕ

 

 

Йохан Сильвио Гезелль (1862-1930) — немецкий предприниматель, финансовый теоретик и социальный реформатор, близкий к анархизму.

Известен, прежде всего, своей  теорией о «свободной экономике».

Был седьмым из девяти детей  в семье прусса Эрнста Гезелля из Ахена и валлонки Жанетт Тальбо из Бельгии. В 1887 году переехал в Буэнос-Айрес, Аргентина. В Буэнос-Айресе был преуспевающим немецким купцом, начал изучать проблемы денежного обращения под влиянием экономического кризиса конца 1880-х годов, который был особенно сильным в Аргентине.

Его первый научный труд: «Реформа монетного дела как путь к социальному государству» - был опубликован в Буэнос-Айресе в 1891 г. Основные идеи о деньгах опубликованы в том же году в Буэнос-Айресе в работе «Nervus rerum», а также во многих последующих книгах и памфлетах. В 1907—1911 годах вновь жил в Аргентине, затем вернулся в Германию. Здесь он издавал журнал «Физиократ», закрытый в связи с цензурой, усилившейся после начала Первой мировой войны.

Первая часть его классической работы «Осуществление права на полный рабочий день» была опубликована в 1906 г. в Швейцарии, а вторая — в 1911 г. в Берлине под названием «Новое учение о проценте». Обе части были опубликованы в Берлине и в Швейцарии во время войны (1916 г.) и выдержали при его жизни шесть изданий, последнее из которых называется «Свободное государство и свободные деньги как путь к естественному экономическому порядку». В английском переводе (Филиппа Раи) эта работа издана под названием «Естественный экономический порядок».

В 1918 году, вскоре после окончания Первой мировой войны, когда все только и говорили о мире, он фактически предсказал начало Второй мировой войны в письме издателю берлинской газеты «Цайтунг ам миттаг»:

«Несмотря на то, что народы дают священную клятву заклеймить войну  на все времена, несмотря на призыв миллионов: «Нет войне!», вопреки всем надеждам на лучшее будущее я должен сказать: если нынешняя денежная система  сохранит процентное хозяйство, то я  решусь утверждать уже сегодня, что  не пройдет и 25 лет, и мы будем  стоять перед лицом новой, ещё  более разрушительной войны. Я очень  отчётливо вижу развитие событий. Сегодняшний  уровень техники позволит экономике  быстро достигнуть наивысшей производительности. Несмотря на значительные потери в  войне, будет происходить быстрое  образование капиталов, которые  вследствие избыточности предложения  снизят проценты. Тогда деньги будут  изъяты из обращения. Это приведёт к  сокращению промышленного производства, на улицу будут выброшены армии  безработных… В недовольных массах пробудятся дикие, революционные настроения, снова пробьются ядовитые ростки сверхнационализма. Ни одна страна не сможет больше понять другую, и финалом может стать только война».

В апреле 1919 г. С. Гезелль по приглашению Эрнста Никиша входил в качестве министра финансов и члена комиссии по социализации в просуществовавший короткое время революционный кабинет Баварской советской республики, избрав в качестве своих помощников швейцарского математика Теофила Кристена и экономиста Эрнста Поленске. Он пытался осуществить свои теоретические построения на практике, однако уже через 7 дней его нахождения на посту баварская революция была жестоко подавлена, С. Гезелль был задержан и впоследствии был осуждён военным трибуналом. Из-за его участия в правительстве советской республики швейцарские власти отказали С. Гезеллю в возможности вернуться на его ферму в Невшателе. Последнее десятилетие своей жизни он провёл в Берлине и Швейцарии, посвятив себя пропаганде своих идей. [2]

Его экономические взгляды  были основаны на упразднении процента по кредитам и национализации земли. С. Гезелль пришел к выводу, что равномерная скорость обращения денег является важным условием для бескризисной экономики. Деньги должны служить лишь в качестве средства обмена, а не как средство сбережения. Он полагал, что «естественный экономический порядок», обеспечивающий обращение денег — это порядок, при котором деньги становятся платной государственной услугой, так называемые «деньги с отрицательным процентом», когда текущие владельцы денег обязаны регулярно передавать государству некоторую небольшую сумму, как плату за право пользоваться деньгами государственной эмиссии.

Деньги, таким образом, выполняют  функцию  неограниченного обмена.

Первым практическим применением  взглядов С. Гезелля был эксперимент в 1932 году в австрийском городке Вёргль с населением 3000 человек. В результате эксперимента в городе был построен мост, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы. Именно в это время, когда многие страны Европы вынуждены были бороться с растущей безработицей, уровень безработицы в Вёргле снизился за год на 25 %. Когда более 300 общин в Австрии заинтересовались данной моделью, Национальный банк Австрии усмотрел в этом угрозу своей монополии и запретил печатание свободных местных денег. Несмотря на то, что спор длился очень долго и рассматривался даже в высших судебных инстанциях Австрии, ни Вёрглю, ни другим европейским общинам не удалось повторить этот эксперимент. [9]

Логичным продолжением идей С. Гезелля являются разные варианты «торговых систем местного обмена», существующие сегодня как в США, так и в Европе.

Остановимся кратко на его  теории. В конце ХIХ века С. Гезель, будучи коммерсантом, заметил, что иногда его товары продавались быстро и за хорошую цену, а в другое время продавались медленно, с тенденцией к снижению цен.  Он  начал размышлять об этом  и искать причины такого хода событий, и быстро понял, что такие подъемы и спады мало зависят от спроса на его товары или их качества, а почти исключительно - от цены денег на денежном рынке.

С. Гезель начал следить за такими колебаниями, и скоро пришел к выводу, что люди  покупали тогда,  когда  процентные ставки были низкими,  и не покупали тогда, когда они были высоки. Причина того, что денег было то меньше, то больше, заключалась в желании или  нежелании обладателей денег давать их под проценты. Если они могли получить меньше 2,5%, преобладающей становилась тенденция к тому, чтобы оставлять деньги у себя, что приводило к уменьшению объемов капиталовложений, приводившего, в свою очередь, к банкротству фирм и уменьшению количества рабочих мест. Если  через некоторое время вновь отмечалась готовность людей платить больше процентов за получаемые деньги, они снова охотно предоставлялись. Таким образом, начинался новый экономический цикл. В его начале процентные ставки и цены на товары были высокими, затем, с постепенным увеличением товарной и ускоренным увеличением денежной массы, процентные ставки снова снижались и, наконец, снова приводили к "забастовке" капитала.

С. Гезель объяснял этот феномен тем, что в отличие от всех других товаров и услуг деньги можно оставлять у себя практически без затрат. Если у одного человека есть  корзина яблок, а у  другого  есть деньги,  то владелец яблок будет  вынужден продать их уже через короткий срок,  чтобы не потерять свой товар. А обладатель денег может подождать, пока цена не придет в соответствие с его представлениями. Его деньги не  требуют "складских расходов", а наоборот, дают "выгоду ликвидности", т.е., имея в кармане или на счете в банке деньги, можно ожидать того, когда наступит удобный момент или цена снизится до такого уровня, когда товар выгодно купить.

С. Гезель делает  вывод: если бы мы смогли создать денежную систему, в которой деньги (как и все другие товары и услуги) требовали бы складских расходов (при этом в основу таких складских расходов следовало бы заложить в среднем 5% годовых, что в точности соответствовало бы тем процентам, которые платились в ходе истории за деньги), то экономика была бы освобождена от подъемов и спадов в результате спекуляции деньгами. Он предложил создать в рамках этой денежной системы такие условия, чтобы деньги при этом "ржавели", т.е. облагались бы платой за пользование. [1]

Именно эта концепция  и была заложена в основу проведенного эксперимента в Баварской провинции. Происходило все следующим образом.

В самый разгар Великой  депрессии в 32-33 годах ХХ века на пост мэра города Вергль, население  которого тогда не превышало 5000 человек, пришел социал–демократ Михаэль  Унтергугенберг.

Он убедил жителей и  предпринимателей провести денежную реформу, используя идею «свободных денег» С. Гезеля. Надо заметить, что до этого времени подобный эксперимент уже был проведен в Германии, однако не получил столь широкой огласки в обществе и прессе.