Влияние религиозного фактора на терроризм (историко-политологический аспект)

- мотивы самоутверждения, молодежной романтики и героики, придания своей деятельности особой значимости, преодоления отчуждения, обезличивания, стандартизации;

-  корыстные мотивы, которые могут вытеснять идейные или переплетаться с ними. Кроме того, кого-то просто нанимают для совершения террористических актов;

- очень часто терроризм является результатом “железного” убеждения в обладании естественной, высшей, окончательной истиной, уникальным рецептом “спасения” своего народа или даже всего человечества (“идейный абсолютизм”).

Приведенная типология  далека от совершенства. Некоторые ее пункты переплетаются. Так, “идейный абсолютизм” может сопрягаться с корыстной заинтересованностью или быть присущим лицам с психическими отклонениями. Однако представление о мотивах террористической деятельности, пусть даже логически не слишком строгое, необходимо не только в исследовательских, но и в практических целях. [7, c. 32]

Тем не менее, следует  заметить, что корни терроризма лежат  не столько в психологии, сколько  в политических, экономических и  иных

социальных  отношениях. И террористической деятельностью люди занимаются не в силу психологических аномалий (хотя они, как уже отмечалось, и могут иметь место). Важнейшими причинами являются все же аномалии политические, территориальные, идеологические, религиозные. Углубляющийся социальный, экономический, духовный и политический кризис, ослабление правопорядка порождают новые противоречия, для разрешения которых отдельные лица и организации все чаще прибегают к насилию. Разрушая и убивая, террористы преследуют отдаленные цели, а сами убийства и взрывы рассматриваются ими лишь как средства достижения целей. Терроризм в широком понимании сочетает самые разные формы террористической деятельности – от политической, идеологической, религиозной до разовых кровавых акций, от справедливой вынужденной борьбы за свое выживание, существование или освобождение до зверского уничтожения ни в чем не повинных людей в узко корыстных и политических интересах.

Рассмотренные предпосылки и причины терроризма, конечно, не дают полной картины этого  сложного феномена. Имеется много частных, индивидуальных причин и мотивов обращения к террористической деятельности, например, личные обиды, зависть, ущербность, садистские наклонности, эмоциональные аффекты и т.д. [7, c.46]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 2. ВЛИЯНИЕ РЕЛИГИОЗНОГО ФАКТОРА НА ТЕРРОРИЗМ

 

2.1.Мотивация терроризма. Личность террориста.

 

К сожалению, в настоящее  время отсутствуют развернутые  характеристики личности террориста на достаточно репрезентативном уровне. Поэтому мы можем располагать  лишь отдельными, даже разрозненными сведениями по этому поводу, имеющему весьма важное значение для понимания мотивации терроризма.  
    И.В. Линдер и С.А. Титков приводят некоторые интересные сведения о личности террориста, но, к сожалению, не указывают, из каких источников, кем и какими методами они получены. Они считают доказанным, что большая часть террористов — люди, обделенные в детстве материнским вниманием. У них очень часто встречаются заболевания среднего уха. Есть определенные закономерности: недостаточное развитие, детский травматизм, какие-то (?) врожденные заболевания. Часть из них люди с ярко выраженным дефектом личности, многие же — абсолютно адекватные, хорошо закамуфлированные люди с актерскими данными. Есть такие, которые «больны» сверхидеей и осознанно идут на совершение террористического акта, прекрасно осознавая все его последствия для себя. Указанные авторы акцентируют внимание на том, что среди террористов много лиц, которые в детстве, молодости подвергались унижениям, не могли самоутвердиться. Потом, выйдя на следующий уровень развития, они поняли, что могут отомстить, причем не только своим обидчикам, но и всему обществу. Это люди, которые не смогли реализовать свои идеи. Такое положение вызывает неудовлетворенность и желание любым способом самоутвердиться, доказать свое «Я». Человек подчас не осознает, что не мог реализовать это в свое время не потому, что ему не дали, а потому, что он вообще не мог этого сделать — ему это было не дано. Но он не может или не хочет себе в этом признаться. Ему кажется, что общество недооценило, неправильно обошлось с ним. И достаточно часто такие рассуждения имеют под собой почву.  
   Очень многие террористы — это люди, которые в свое время, выступая за какие-то права и свободы, были осуждены государством, выброшены, поставлены за черту закона, и для них терроризм становится социальной местью этому государству. Это люди, хорошо мотивированные, те же, которые борются с терроризмом, часто мотивированы хуже и подвержены фрустрациям. Фрустрация у последних связана с недостатком материальных благ и риском.  
   Большинство террористов (по данным И.Б. Линдера и С.А. Титкова) составляют мужчины, хотя много и женщин, роль которых в террористических организациях очень высока. С начала терроризма в России XIX века женщинам в нем отводилась важная роль, многие были идеологами, сами осуществляли террористические акты. Такие террористические организации, как Ирландская революционная армия, Красные бригады, латиноамериканские группы и т.д., активно используют женщин в агентурных и боевых целях.  
   По данным Дж. Поуста, террористы не попадают в специфическую диагностико-психиатрическую категорию. Хотя был установлен некоторый ряд от нормального типа до психопата, большая часть сравнительных исследований не обнаружила никакой явной психической ненормальности в большинстве случаев. Тем не менее индивиды со специфической личностной предрасположенностью становятся на путь терроризма. Суэллволд наблюдал значительную долю озлобленных паранойяльных индивидов среди членов террористических групп. Общая черта многих террористов — тенденция к экстернализации, поиску вовне источников личных проблем. Хотя эта черта не является явно паранойяльной, имеет место сверхсосредоточенность на защите «Я» путем проекции. Другие характерные черты — постоянная оборонительная готовность, чрезмерная поглощенность собой и незначительное внимание к чувствам других. На основе психодинамически ориентированных интервью с небольшой группой захваченных террористов из Фракции Красной Армии (РАФ) Боллингер обнаружил психодинамику, сходную с той, которая была обнаружена в случаях, пограничных с нарциссическими. Особое впечатление на него произвела история нарциссических травм, которые ведут к недостаточному чувству самоуважения и неадекватной интеграции личности. Террористы, которых он интервьюировал, обнаружили черты расщепления, характерные для индивидов с нарциссической и пограничной личностью. Он выявил, что они отщепляют низкооцениваемые части самих себя и проецируют их на истеблишмент, который является угрозой для их агрессивности. Индивиды, вошедшие в террористические группы, рекрутируются из всех профессий, из всех слоев общества. Они представляют собой самые разнообразные культуры и национальности, поддерживают широкий спектр идеологических направлений.  
     Личностные особенности террористов будут заметно разниться в зависимости от конкретного вида террористической активности. Политические и «идеалистические» террористы заметно отличаются от националистических, религиозных и тем более криминальных. Однако не следует думать, что специфика каждого однозначно явственна, что любой, к примеру, политический террорист более развит и интеллектуален, чем националистический, участвующий в разбойничьи-устрашающем набеге на соседний народ. Конечно, современный политический террорист должен быть более образован, тактически и технически подготовлен, чем любой другой, особенно если он действует в группе, созданной, оснащенной и поддерживаемой тоталитарным государством. Но не каждый даже политический экстремист должен обладать названными качествами, уметь профессионально анализировать информацию, прогнозировать и планировать свои и чужие действия — он может быть и простым исполнителем. Даже руководители политических террористических групп будут существенно отличаться друг от друга в зависимости от идеологической основы своего функционирования, состава группы, масштаба и целей ее действий, технической оснащенности, конкретных целей и т.д.  
     Терроризм, по мнению В.В.Витюка, опирается на извечные свойства человеческой натуры, которые доминируют в психологии и определяют менталитет не очень большой группы лиц, но в той или иной мере присущи многим, если не всем людям. Готовность к насилию вообще и террористическому, в частности, корнями уходит в органически присущую человеку склонность к агрессивности и разрушительным инстинктам. Качества эти с различной силой выражены у разных людей и в той или иной мере обузданы существующими правовыми и нравственными нормами, воспитанием и культурой. Но не в одинаковой мере и не одинаково эффективно. Лица того психического склада, для которого характерны примат эмоций над разумом, непосредственных активных реакций на действительность над ее осмыслением, предвзятость оценок, низкий порог терпимости и отсутствие должного самоконтроля, достаточно легко и естественно сживаются с идеей насилия. То же самое относится и к лицам вполне рационалистического склада, которые отличаются завышенными самооценками, жаждой самоутверждения, властолюбием, презрением к людям или политическим фанатизмом.  
     Все эти характеристики лиц, склонных к насилию, верны. Действительно, примат эмоций над разумом (импульсивность), предвзятость оценок, низкий порог терпимости (раздражительность, возбудимость), отсутствие должного самоконтроля и другие достаточно точно описывают личность насильственного преступника и вписаны в мотивацию его поведения. Однако среди перечисленных черт нет таких, или, точнее, сочетания таких, которые отличали бы именно террористов. Между тем их поиск составляет основную задачу научного объяснения мотивации террористического поведения, как, впрочем, и любого другого человеческого поведения. Указание на «извечные свойства человеческой натуры, которые доминируют в психологии», здесь ничего не проясняет, поскольку непонятно, о каких свойствах в данном случае идет речь.

     Трудно предположить, что какие-то психологические свойства без указания на то, что они собой конкретно представляют, действительно детерминируют террористическое поведение. Я полагаю, что по своим психологическим особенностям террористы особенно близки должны быть убийцам, поскольку терроризм в первую очередь и в основном — это убийство. Точнее — его особая разновидность, когда посягательство на чужую жизнь чаще происходит не из-за ненависти или вражды к данному конкретному человеку, а в связи с тем, что он является представителем какой-то социальной группы, исполнителем определенной социальной роли. Это, за исключением нападений на государственных и общественных деятелей, так сказать неличностные преступления. Если вернуться к «обыкновенным», «нетеррористическим» убийцам, то их, согласно нашим исследованиям, отличают такие черты, как подозрительность, злопамятность, отчужденность, мстительность, эмоциональная холодность, отсутствие эмпатий. Некоторых из таких убийц характеризует высокая уязвимость, ранимость, болезненная восприимчивость в области межличностных отношений.  
     Все эти личностные особенности можно обнаружить и среди террористов-убийц. Есть основание считать достоверным существование террористического типа личности, как есть причины, причем очень веские, говорить вообще о преступниках как об определенном типе личности. В этом нас убеждают многие социологические и психологические исследования конкретного характера. Но есть, конечно, и другое мнение по этому поводу, основывающееся больше на абстрактных размышлениях, чем на эмпирических данных.  
    Так, применительно к «левому» терроризму В.В. Витюк и С.А. Эфиров в 1987 г. писали, что само понятие «экстремистский тип личности» или «экстремистский тип сознания» выглядит весьма расплывчатым, неоднозначным и вряд ли поддается строгому определению. Пытаться установить единый психологический и интеллектуальный прототип экстремиста — неблагодарная, вероятно, даже безнадежная задача. Уже одно число попыток такого рода, их разнообразие, а часто и несовместимость красноречиво свидетельствуют об этом. Террористов квалифицировали как идеалистов и как шизофреников, как фанатиков догмы и как садистов, как людей ущербных, закомплексованных, самоутверждающихся, пожираемых личными амбициями и властолюбием либо отчаянием и жаждой уничтожения, как людей морально глухих и как мучеников высшего морального императива, как преступников и как героев.  
    Указанные авторы приводят мнение некоторых западных специалистов, которые считают, что легче описать то, что не характерно для террориста, чем то, что для него характерно. В целом террористы — это не трепетные искатели, не психопаты, не высоко идейные личности, не люди низкого соцэкономиче-ского статуса и не исключительные люди. Террористическое движение содержит в равной мере альтруистических идеалистов и безнравственных богохульников, писал Н.Ливингстоун, прожектеров и негодяев, умеренных и экстремистов, тех, кто ищет удобного случая, и тех, кто спасается бегством от банкротства, сторонников авторитарной власти и противников всяческой устоявшейся власти. Богатые, как и бедные, оказываются рекрутированными в террористические организации, ученые наравне с неграмотными, те, кто побуждается личными амбициями, а также и те, кто движим идеологическими мотивами.  
    В.В. Витюк и С.А. Эфиров, несмотря на весь свой скептицизм по поводу возможности определения типа личности рецидивиста, тем не менее утверждают, что они имели возможность убедиться, что террористам присуща предельная нетерпимость к инакомыслию и фанатизм, порожденные максималистским идеалистическим утопизмом, ненавистью к существующему строю или обостренным чувством отверженности. Им свойственна твердая вера в обладание абсолютной, единственной и окончательной истиной, вера в мессианское предназначение, в высшую — и уникальную — миссию во имя спасения или счастья человечества. Вера в названную миссию может быть «темной», чисто эмоциональной, а может основываться на «рациональных», идеологических постулатах, но ее наличие отличает истинного экстремиста от «попутчиков» и людей, по тем или иным причинам случайно оказавшихся в экстремистских группах. В них могут быть и просто проходимцы, темные, неосведомленные или недалекие люди, попавшие под чье-то влияние.  
     Описываемый тип личности — «закрытый» тип — так считают В.В. Витюк и С.А. Эфиров, видимо, забыв собственное утверждение о невозможности определения типа личности террориста. «Закрытый» он потому (с этим нельзя не согласиться), что исключает всяческую критическую мысль, свободу выбора, несмотря на то что видит мир только в свете предустановленной «единственной истины», хотя она, быть может, не имеет никакой связи с реальностью или давно ее утратила. Логичным следствием «закрытости» и фанатизма является поразительная, подчас парадоксальная узость, односторонность, ведущая к максималистской абсолютизации частного, вырванного из общей системы связей. В силу этого мир в результате трансформации в таком сознании теряет реальные очертания, само же сознание становится мифологизированным.  
     Я намеренно привожу столь многие соображения В.В. Витюка и С.А. Эфирова потому, что из их описаний вытекает противоположное тому, что они же отрицали, а именно, тип личности «левого» террориста. Как оказывается, создание такого типа отнюдь не неблагодарная и не безнадежная задача, если, конечно, не исходить из того, что какой-то данный тип должен обладать только теми чертами, которые не присущи никакому иному. Понятно, что этого просто не может быть. Если бы было так, типологические научные исследования просто прекратились бы. Вместе с тем грубой ошибкой выглядела бы попытка типологизировать личность террориста независимо от типа самого терроризма и объединить в одну типологическую группу, например, партизан, «левых» и «правых» террористов с вымогателями из преступных организаций, прибегающих к террору для запугивания предпринимателей или своих конкурентов из других банд. Естественно, что политические террористы будут иметь мало общего с партизанами или организованными преступниками. Соображения же исследователей, что политическими (в данном случае «левыми») террористами являются закомплексованные, самоутверждающиеся, морально глухие, фанатично настроенные и т.п. люди, являются, по-моему, достоверными.  
 
Ниже мы сможем убедиться, что террористам присущи и некоторые другие, весьма важные личностные особенности, которые имеют первостепенное мотивационное значение. Многие из них связаны с тем фактом, что террорист непосредственно соприкасается со смертью, которая, с одной стороны, влияет на его психику, поступки и на события, в которые он включен, а с другой — его личностная специфика такова, что он стремится к ней. Террорист начинает соответствовать ей, разрушает последние преграды, отделяющие от нее, позволяет ей непосредственно влиять на себя. Смерть отпечатывает на нем свой образ, начинает говорить с ним не на человеческом, а на своем языке, и ее речь приносит то понимание, которое не может дать никакой другой человек. Террорист не защищен от нее задачей выживания, чаще всего он и не ставит таковой перед собой, приходя по своей воле в зону смерти, от которой обычно стремится держаться подальше любое живое существо. Раз приблизившись к смерти, такой человек начинает приобретать опыт, который либо осознается и становится основой внутреннего развития, либо не осознается и на уровне личностного смысла определяет поведение, в том числе через потребность вновь и вновь испытать дрожь соприкосновения с тем, что находится за гранью. Наркотическая для них атмосфера близости смерти может толкать на совершение и других убийств, не обязательно террористических, например, на участие в разных военных конфликтах. Среди террористов встречаются люди разных возрастов, и многое зависит от того, какое место занимает конкретное лицо в иерархии террористической организации. Руководителями и организаторами терроризма чаще бывают лица старших возрастов, исполнителями — молодые. Их век недолог, именно они наиболее уязвимы и для пуль стражей порядка, и для уголовной юстиции.  
   Женщины, конечно, составляют меньшинство среди террористов, но среди них встречаются весьма яркие личности. Например, Ульрика Майнхоф, одна из руководителей Фракции Красной Армии, ведущий теоретик терроризма и преданная ему до испепеляющего фанатизма, до абсолютно тотальной ему верности. Это ей принадлежит утверждение: «Мы заявляем, что тот, кто носит униформу, — свинья, т.е. он уже не является человеческим существом: таково наше решение проблемы. С этими людьми вообще нельзя говорить, и выстрелы здесь само собой разумеются». Ради революции она отказалась от своих двух детей; покончила самоубийством в возрасте 42 лет, что еще раз подтверждает неискоренимое влечение террористов к смерти — к своей и чужой.  
    На Арабском Востоке известность получила Лейла Халед, чья красивая внешность стала дополнительным фактором для ее популярности как террористки. Характер терроризма в целом, как и смысл отдельных террористических актов определяются не только сегодняшними социально-политическими, национальными и иными реалиями и противоречиями: он уходит своими корнями в глубь человеческой истории, в самые древние, даже первобытные времена, в дорелигиозные и религиозные представления, определяется мироощущением человека, его отношением к обществу и самому себе, его вечным и бесплодным поиском защиты и справедливости. Наряду с социальными факторами, детерминирующими террористические проявления, особого внимания заслуживают психологические аспекты проблемы. Это необходимо для объяснения не только конкретного террористического акта и его причин, но и всего явления терроризма в целом. Знание психологии терроризма позволяет также понять, от кого можно ожидать соответствующих действий, что представляет собой террорист как личность, как предупреждать и расследовать преступления, связанные с террором, как наказывать виновных.  
    Основу психологического познания терроризма составляет анализ мотивов этого преступления. Имеются в виду, конечно же, не внешне видимые причины поведения отдельных лиц, совершающих террористические акты, а собственно мотивы — как смысл, субъективное значение такого поведения. Главный вопрос, возникающий здесь, видится в следующем: в чем выигрыш, в первую очередь психологический, от совершения соответствующих действий для самого виновного, в том числе и в тех случаях, когда он действует за материальное вознаграждение. Последнее обстоятельство выделено в связи с тем, что корыстные стимулы лишь внешне выглядят единственными мотивами, а под ними, в глубине, на бессознательном уровне, функционируют еще и другие, не менее мощные побуждения, которые достаточно часто являются ведущими мотивами. Следовательно, мотив — это не то, что лежит на поверхности, не то, что может объяснить сам преступник, и не то, разумеется, что указано в приговоре.  
    Терроризм представляет собой порождение деструктивных сил в обществе и человеке, отражает культ насилия и всемерно способствует его усилению и распространению, обесценивая человеческую жизнь. Терроризм резко снижает значимость законов и возможность компромиссов, которые являются непременным атрибутом цивилизации, в то же время возводя наглую и жестокую силу в ранг едва ли не главного регулятора жизни, в том числе международной. В этой последней сфере он порождает серьезные затруднения в деле сотрудничества и взаимопонимания разных стран, иногда даже ставя под сомнение возможность их сосуществования.  
    Терроризм способен приводить к свертыванию политических, правовых, этических, экономических и социальных гарантий прав и свобод человека, так как нередко вызывает со стороны государства ответные меры, не всегда согласующиеся с буквой закона. В некоторых случаях сам терроризм выступает в качестве главного разрушителя гарантий. Он разрушителен и потому, что вызывает ответные оборонительные агрессивные действия со стороны тех, кто стал непосредственным объектом террористических домогательств, что приводит к длительным межнациональным и межконфессионным конфликтам. В процессе их развития нередко забывается их источник и взаимные обиды и мщения начинают нагромождаться друг на друга.

    И.Е. Задорожнюк, выступая за «круглым столом» журнала «Государство и право» в декабре 1994 г., справедливо отметил, что с психологической точки зрения важно не только выявить склонность кого-то к терроризму, но и подчеркнуть абсолютную социальную деструктивность этого явления, ибо терроризм — это почти всегда тенденция к саморазрушению носителей протеррористического поведения, которое не может наступить, если сохраняется общество или общность. Террорист (или группа таковых) всегда слеп в постановке и осуществлении своих целей, даже в случае тщательной проработки самого акта террора. Это принципиальный момент. Один из важнейших параметров такой слепоты — расхождение мотивов, когда малая гомогенная (этнически, социально, религиозно и т.д.) группа как бы навязывает свою волю сообществу, которое гетерогенно, т.е. отличается плюрализмом в постановке и осуществлении своих целей. Метафорически выражаясь, террористы «производят» свои цели, исходя из завышенной самооценки своей гомогенности, считая себя «самыми-самыми» и делая потому то, что никто другой не посмеет.

    На последнем моменте я хотел бы остановиться. Представление о себе как о «самом-самом» — самом справедливом, самом храбром, самом значительном и т.д. — есть не что иное, как нарциссизм. Его проявления в форме самолюбования, утверждений об исключительности и особых правах своей национальной, религиозной или классовой группы и ее представителей, о собственных выдающихся способностях и др. можно обнаружить у большинства террористических объединений, например, чеченских и ирландских. Между тем нарциссизм в аспекте терроризма еще не исследовался, хотя Э. Фромм специально анализирует это явление в причинном комплексе человеческой деструктивности, составной частью которой терроризм не может не быть.  
    Э.Фромм определяет нарциссизм «как такое эмоциональное состояние, при котором человек реально проявляет интерес только к своей собственной персоне, своему телу, своим потребностям, своим мыслям, своим чувствам, своей собственности и т.д. В то время как все остальное, что не составляет часть его самого и не является объектом его устремлений, — для него не наполнено настоящей жизненной реальностью, лишено цвета, вкуса, тяжести, а воспринимается лишь на уровне разума. Мера нарциссизма определяет у человека двойной масштаб восприятия. Лишь то имеет значимость, что касается его самого, а остальной мир в эмоциональном отношении не имеет ни запаха, ни цвета; и потому человек-нарцисс обнаруживает слабую способность к объективности и серьезные просчеты в оценках».  
     Совершенно обоснованно Э.Фромм отмечает, что нередко человек-нарцисс достигает чувства уверенности вовсе не ценою своих трудов и достижений, а благодаря тому, что он субъективно убежден в своем совершенстве, в своих выдающихся личных качествах и превосходстве над другими людьми. Нарцисс-террорист черпает силы не только в статической уверенности в том, что он «самый мудрый», «самый дальновидный», «самый храбрый» и т.д., но и в том, что доказывает это себе и другим, совершая дерзкие нападения и пренебрегая общепринятыми ценностями. Но дело не только в этом: он исключителен и достоин восхищения еще и по той причине, что представляет тоже исключительную же и единственно «правильную» национальную (религиозную, политическую, иную) группу, питается ее соками, ее ореол светится и над его головой. Групповая проповедь своего несомненного превосходства и «успехи» собственно терроризма рождают нарциссическую эпидемию, которой рядовому обывателю очень трудно противостоять. Агрессивный нарциссизм обычно встречает сопротивление, что часто может представлять собой угрозу витальным интересам соответствующих личностей, а поэтому должен быстро и эффективно подавляться с помощью тех же террористических методов. Такое насилие тем беспощаднее, чем больше ущемлены в своем нарциссизме конкретные личности, тем более лидеры или группы.  
     Террористы часто нуждаются в огласке своих действий и по той психологической причине, что в реакциях средств массовой информации, политических и государственных деятелей и других людей они, как в зеркале, видят свое признание и подтверждение своей исключительности. Поэтому можно говорить о своеобразной, но несомненной и скрытой связи между обществом и терроризмом. Средства массовой информации, торгуя Деяниями столь экстраординарных людей, как террористы, с одной стороны, удовлетворяют жгучий интерес обывателей в сенсациях и «звездах», а с другой — нарциссические потребности самих таких преступников. Можно предположить, что многие террористы прекратили бы свою деятельность, если она не находила бы никакого отражения в средствах массовой информации и репрессии в отношении них осуществлялись бы тайно. Следовательно, в определенных пределах само общество порождает терроризм.  
     Поскольку нарциссизм означает сосредоточение на самом себе, своих интересах и переживаниях, нарциссическая личность бывает дезадаптированной вне своего нарциссического окружения — национального, кланового, религиозного и др. По этой причине подобная личность будет: - весьма агрессивной по отношению ко всем тем, кто находится вне ее группы, а поэтому способен снизить самооценку. Агрессивность может и не проявляться во вне; - предпринимать все усилия для того, чтобы сохранить свою групповую принадлежность, поскольку, особенно если человек ничтожен и мелок, если он в действительности не удовлетворен жизнью, на этом зиждется его представление о своем превосходстве. В таких случаях иногда формируется фанатизм, присущий некоторым террористам-самоубийцам и являющийся характерной чертой нарциссизма.  
 
По мнению Э.Фромма, те, чей нарциссизм касается в большей мере группы, чем себя лично, весьма чувствительны, и на любое явное или воображаемое оскорбление в адрес своей группы реагируют весьма бурно. Эта реакция часто бывает гораздо интенсивнее, чем у нарциссов-индивидуалистов. Индивид еще может усомниться, глядя на себя в зеркало. Участник группы не знает таких сомнений. А в случае конфликта с другой группой, которая также страдает коллективным нарциссизмом, возникает жуткая вражда. В этих схватках обычно возвеличивается образ собственной группы и принижается до крайней точки образ враждебной группы.  
Групповой нарциссизм представляет собой один из главных источников человеческой агрессивности.  
    Здесь групповое террористическое насилие может достигать необыкновенной интенсивности, порой граничащей с патологией. Такое можно было наблюдать во время столкновений мусульман с индуистами в Индии, тамилов и сингалов в Шри Ланке, армян и азербайджанцев в Закавказье. Заметим, что крайняя ярость часто наблюдается в тех межнациональных и межрелигиозных конфликтах (порой переплетающихся), сторонами в которых выступают беднейшие группы населения. Я полагаю, что проявляемая ими неистовая жестокость есть и протест против своего трагического положения, и бессознательное желание защитить то наиболее ценное, что они называют своим национальным или религиозным достоинством и что служит одной из главных гарантий их сохранности.  
     Психологическую основу группового нарциссизма составляет кичливость из-за принадлежности к определенной стране, нации, религии, иной социальной группе, восхваление их, восхищение ими, что нередко воспринимается как патриотизм, убежденность, лояльность, твердая жизненная позиция. При этом упускается из виду, что национальная, классовая или религиозная кичливость всегда и неизбежно предполагает сравнение с другими нациями, классами и религиями, но всегда и неизбежно не в пользу последних. Это уже значительно облегчает совершение насильственных действий, если такое потребуется, в отношении представителей других народов и классов или верующих в иных богов, тем более, что нарциссическая личность всегда разделяет общие для своей группы ценности и готова на все ради их защиты. То, что в действительности представляет собой лишь фантазию, причем иногда довольно опасную, для нарциссической личности реальность, в которую она свято верит, а эта вера подкреплена групповой солидарностью.  
    Нарциссически ориентированный человек, признанный своей группой, может особенно гордиться своей персоной, а если ему еще придется пострадать за свою верность, гордиться будет вдвойне. Чем больше он неудовлетворен своей реальной жизнью, тем крепче его приверженность группе и готовность ради нее на все.  
 
Нарциссические настроения и эмоции можно встретить у представителей и больших, и малых (по численности) народов. В 90-х годах мы часто наблюдаем самолюбование некоторых кавказских наций, и особенно главарей террористических групп, составленных из их представителей.  
     В группе террорист не только укрепляет свой нарциссизм, но и достигает личностной идентичности, полностью спрятавшись в ней. Для многих террористов, особенно молодых, группа выполняет роль коллективного отца, обеспечивающего своим детям прибежище и защиту. Потребность в идентичности может быть весьма сильна у тех, кто в силу своей маргинальности в той или иной форме был отчужден от среды, терпел неудачи в трудовой деятельности, при получении образования, в личной жизни либо в иных сферах жизнедеятельности.  
     Поскольку такой террорист предан группе, групповые нормы и цели идеализируются, становясь всеобщими и обязательными, а все остальное отменяется. Отсюда нетерпимость к любому инакомыслию, отсутствие колебаний и сомнений, враждебность к тем, кто придерживается иных взглядов, и готовность подавить таких людей любой ценой. В то же время сопротивление, оказываемое террористической группе или группе, готовой к террористическим действиям, или тому более крупному объединения, которое любая из первых двух представляет, укрепляет их, уменьшает внутригрупповые противоречия, способствует оправданию самых бесчеловечных[8, c.18] шагов.  
    Нахождение в социальной группе способствует возникновению определенных мотивов поведения, их конкуренции, вычленению ведущих мотивов в данном виде деятельности, постановке новых целей и отпадению старых, смещению мотива на цель и т.д. При формировании мотивов и целей террористической активности в группе может происходить обмен мнениями, знаниями, опытом, а также взаимное убеждение и внушение, ускоряющее решимость совершить данное преступление. Характер мотивации поведения каждого члена и всей группы в целом различается по силе и направленности. Сила зависит от взаимного влияния участников группы, их консолидации. Поскольку террористические группы, как правило, сплоченные, происходит усиление мотивированности поведения каждого участника. Направленность мотивации выражается через ориентацию на личный и групповой успех, на выполнение общего дела. Это весьма важно, так как в отрицательном случае для каждого члена наступит катастрофа, поскольку любое государство реагирует на террористические акты очень остро. Поэтому при большой взаимосвязанности увеличивается мотивация группы на общую эффективность совместных усилий.  
    Автономные террористические группы чаще бывают эталонными, т.е. такими, чья система взглядов, ценностей и представлений, направленность деятельности рассматривается данным человеком как эталон. Это порождает и исключительную преданность террористов своей группе, их переживания в случае утраты связи с ней. В подобных группах мотив нередко перемещается на саму деятельность — показать свою силу, бесстрашие, находчивость, умения.  
    Дж. Поуст различает среди европейских террористов две группы: первую составляют те, которые ставят целью разрушить мир отцов, их посягательства — это акты возмездия за действительные или воображаемые обиды, акты, направленные против общества их родителей; ко второй относятся те (в основном, национал-сепаратисты), которые осуществляют миссию отцов, мстят обществу за обиду, нанесенную их родителям. Таким образом, в первом случае имеют место (на символическом уровне) акты протеста против родителей; во втором — акты лояльности и защиты последних. Я полагаю, что для террористов первой группы должно быть характерно раннесемейное неблагополучие в форме неприятия их в детстве родителями, даже эмоционального отвергания, что особенно травматично, если оно исходит от матери. Это повлекло за собой ответную реакцию отвергания родителей и, следовательно, неприятия их мира и их ценностей. Мотивация поведения подобных людей есть, образно говоря, отсроченный ответ собственным родителям на бессознательном, конечно, уровне. Такую мотивацию поведения я многократно наблюдал у «обыкновенных» убийц, которые сводили счеты с родителями, иногда на символическом, психологическом уровне, в других случаях — непосредственно совершая агрессивные действия против отца (матери) или обоих. В первую же группу должны быть отнесены все те, которые по разным причинам воспитывались вне семьи или рано потеряли ее. Во второй группе психологическая связь индивида с родителями, напротив, должна быть очень прочной или представляться ему таковой, он полностью и без остатка принимает их, а значит, их культуру и систему ценностей.  
     Иными словами, через любящих и любимых отца и мать субъект воспринимает свою нацию и ее культуру, свою землю, привычную с детства природу как единственно возможные, только свою родину как свою защитницу и естественную сферу обитания как источник его жизни, без которых его существование бессмысленно. Поскольку это так, любое посягательство на них ощущается как угроза бытию данного человека, которое необходимо защищать любыми способами, лучше всего упреждающе-агрессивными. Возможен и такой вариант: индивид был отвергнут родителями или они были равнодушны к нему или вообще не сыграли для него даже в детстве сколько-нибудь заметной роли из-за его, например, самодостаточности и аутичности. В этом случае он ищет признания, защиты и понимания в малых социальных группах, которые играют для него роль коллективного отца и матери и уже через подобные группы воспринимает культуру и психологию своего народа, которые компенсируют ему то, что он не получил от своих родителей. Так или иначе существует симбиотическая связь с родителями как конкретными людьми, и с родителями как символами родины и народа, причем, что очень важно, названная связь по архетипическим каналам уходит в глубочайшую древность. Сама национальная культура, включая сюда и национальную психологию, может стимулировать террористическое поведение, особенно если эта культура агрессивная, если она опирается на свою необычность, избранность и исключительность, несомненное превосходство над другими народами; если в национальном характере ярко выражены нарциссические черты, если данный характер отличает ригидность, т.е. застреваемость, когда давние обиды вновь и вновь актуализируются, несмотря на заметно изменившиеся внешние условия. У народа с такими чертами террористическое убийство всегда будет расцениваться как героизм: гнусный убийца Басаев стал национальным героем чеченцев после набега на г. Буденновск в 1995 г. и имел шансы стать их президентом. Это не случайность, это закономерность для всех стран с националистическим терроризмом.  
     Как и во многих других случаях, членство в террористической группе обладает достаточно мощным и автономным мотивационным эффектом. Прежде всего это относится к так сказать закрытым группам, которые занимаются политическим и «идеалистическим» терроризмом: их члены ведут нелегальное существование, их связи с обществом оборваны или существенно ограничены, что, как правило, компенсируется самим фактом членства в группе. Как справедливо отмечает Дж. Поуст, дело группы — «идеология» — имеет большое значение, но оно не является ведущим мотивом вступления в группу. Оно служит скорее логическим обоснованием, сознательно и открыто выражаемым мотивом. Главный мотив вступления в нее носит гораздо более личностный характер и коренится в индивидах, в их стремлении к укреплению личностной идентичности и, что особенно важно, к принадлежности к группе. Обследование членов западногерманских и итальянских террористических групп обнаружило у них низкую самооценку, неадекватную интегрированность личности, склонность проецировать на общество свои неудачи, которых было немало и которые они болезненно переживали. Для таких одиноких и отчужденных личностей террористическая группа должна была заменить семью, которой у них никогда не было.  
    Убийца Плеве террорист Сазонов называл Боевую организацию эсеров, членом которой он состоял, «возлюбленной матерью» и всегда писал о ней в выспреннем стиле. Руководителя Боевой организации в 1901-1903 гг. Гершуни он считал «воплощением того, чем человек должен стать... через сотни лет», образцами для подражания для него были террористы Мария Спиридонова, Иван Каляев, Борис Савинков, последнего Сазонов считал «чудесным цветком, откуда-то занесенным». Он чрезвычайно болезненно воспринял разоблачение Азефа, руководителя Боевой организации, как предателя, что, как полагают некоторые исследователи, особенно в связи с общим кризисом партии эсэров и свертыванием террора активно способствовало ухудшению психического здоровья и самоубийству Сазонова в 1910 г. Организация для него была его семьей.  
     Террористические группы могут состоять не только из давних неудачников, неуверенных в себе и страдающих неполноценностью лиц, но и из умных, волевых, уверенных в своих силах. Первые, как уже отмечалось, ищут в группе признание и психологическое убежище, вторые, если они становятся лидерами, отличаются тенденцией к доминированию и управлению окружающими. Если это так, то, по-видимому, за указанной тенденцией стоит высокая тревожность, поскольку человек, наделенный волевыми качествами, стремится управлять другими и организовывать их на самую жестокую агрессию в связи с тем, что в ином случае он бессознательно опасается сам стать объектом насилия. Чаще именно такие личности (они могут действовать не только в составе группы, но и в одиночку) являются творцами идеологии терроризма либо, усвоив, приняв чье-то чужое учение, активнейшим образом поддерживают его и варварскими методами пытаются внедрить в жизнь.  
    Естественно, что опасность для террористической, как и любой другой преступной группы, со стороны в первую очередь государственной власти вполне реальна, но группа редко признает, что именно она породила такую реакцию своими общественно опасными действиями. Образ же врага группа создает еще в самом начале, когда она только формируется — это ее исходная позиция на грани паранойяльности: враг должен быть, чтобы было кого сокрушать и тем самым дать выход всей накопившейся деструктивной энергии. Если бы врага не было, агрессия была бы направлена на другие такие же или иные преступные группы. Хотя накопившийся разрушительный потенциал при достижении определенного уровня должен найти выход, т.е. внешнюю цель, для самого его накопления нужно некоторое время, а само накопление складывается из выбросов отдельных соучастников и сами выбросы обретают новое качество. Группа нуждается во внешнем поступке для того, чтобы (кроме других очень важных целей) снижать свою внутреннюю направленность, оправдать свое существование и поддержать социально-психологическую сплоченность.  
     Когда «официально» декларируемые цели достигнуты, для отдельных террористов может наступить личная катастрофа — я имею в виду тех, которые начали заниматься терроризмом из некрофильских или игровых побуждений, из желания идентифицироваться в группе и получить ее психологическую поддержку, которые во всем винят других и готовы мстить всему миру, которым, наконец, лучше всего удается то дело, когда нужно пользоваться оружием, и они не смогут найти себя в мирном труде. Выходы: определение новых целей для террористической активности, наемничество, обыкновенный бандитизм, изредка прикрываемый цветастыми «левыми» или «правыми» фразами. Естественно, все это выходы для тех, кто не погиб во время террористической акции и не попал в тюрьму. Кстати, из тюрьмы тоже можно руководить террором.  
 
Принадлежность к таким референтным группам, причастность к ее «героическим» делам, а тем более активное участие в них, значительно повышают самооценку личности, снижают тревожность по поводу своих социальных и социально-психологических статусов, формируют смысл жизни. Психологическая зависимость индивида от группы будет еще сильнее, если он ведом игровыми мотивами, склонен к участию в ситуациях высокого, даже смертельного риска, если он живет наиболее полной жизнью в острых, эмоционально насыщенных обстоятельствах, а их терроризм как раз предоставляет в изобилии. Чем больше преступлений совершает группа, тем жестче его привязанность к ней, поскольку теперь она выступает главной и даже единственной защитницей от весьма реальных внешних опасностей. Иногда лидеры толкают группу на совершение какого-нибудь тяжкого и даже нетеррористического преступления, например убийства (так поступали некоторые дореволюционные российские террористы), чтобы еще теснее связать ее членов, сцементировать внутригрупповую солидарность. Колеблющиеся и сомневающиеся не нужны такому неформальному объединению, тем более, если оно законспирировано и ведет нелегальное существование; от таких необходимо избавляться любым способом. Есть и добровольный исход, когда некоторые люди сами прекращают участие в террористических формированиях, но это связано не столько с их «умудрением», сколько со сменой индивидуальных жизненных циклов.  
 
Хотя решение вступить в националистическо-сепаратистскую группу носит, по мнению Дж. Поуста, менее глубокий характер и не представляет собой полного разрыва с обществом, здесь также желание вступить в группу вполне может возникать из чувства отчуждения. Страна басков в Испании примечательным образом однородна. Только 8% семей являются смешанными испано-баскскими, и дети из этих семей презираются и отвергаются. Однако целых 40% членов террористической организации ЭТА, цель которой состоит в установлении отдельного баскского государства, происходят из таких смешанных семей. Не принадлежа к определенной группе, находясь на обочине общества, они стремятся стать «басками из басков». Они преувеличивают свою политическую идентичность с целью достигнуть социально-психологической идентичности. Потребность принадлежности к группе свойственна террористам во всем мире, какими бы различными ни были их идеологические цели. В основе такой потребности лежит неполная или раздробленная социально-психологическая идентичность, так что единственное, благодаря чему индивид чувствует себя достаточно целостным, является связь с группой, принадлежность к ней становится важным компонентом его самопознания и фундаментом социально-психологической идентичности.  
 
Конечно, группа идеализируется ее преданным членом или мечтающим в нее попасть, ее стандарты становятся стимулами поведения субъекта, но то, что она говорит, полностью соответствует его «Я», то, что она требует, желаемо им самим. Ему комфортно и потому, что на все свои вопросы, порой мучительные, жизненно значимые, он почти наверняка найдет ответы у нее, причем очень часто готовые. Все, что вне ее или вне той социальной общности, которую она так достойно представляет, все чуждо, непонятно, враждебно, а поэтому должно быть отвергнуто, а если нужно — уничтожено.  
     Важным способом обеспечения внутригрупповой сплоченности и подчинения каждого общим интересам — это формирование образа беспощадного, коварного, на все готового врага в лице общества, государственной власти, социальной группы, другой религии, другой нации и т.д. При этом должно быть обеспечено черно-белое видение мира в том смысле, что «все не наше — плохое, все наше — хорошее». «Всем плохим» в более редких случаях может быть весь мир, как и «всем хорошим» — только группа, и тоже в более редких случаях.  
     Названные представления находят живой отклик, особенно у неофитов, которые всегда смутно ощущали, что их жизненные неудачи и провалы произошли не потому, что они неверно или безнравственно поступали, а потому, что к ним все были несправедливы, их без всяких оснований преследовали и т.д. Только здесь, среди смелых и решительных людей, готовых на все, они нашли, наконец, признание и поддержку. Отныне ненависть к обществу (власти, строю, социальной группе и др.) будет скреплять их вместе. Как только враг определен, какой-либо нравственный самоупрек исчезает, поскольку уничтожить, пусть и весьма жестоким образом, этого ненавистного противника, ответственного за все беды, совсем не аморально.  
      Названными характеристиками в большей мере обладают автономные террористические группы, чем те, которые составляют часть большой террористической организации или намеренно создаются государством для, например, международного терроризма. В последнем случае она может включать в себя кадровых сотрудников спецслужб и больше походит на военную единицу. В ней споры о лидерстве практически не возникают, поскольку ее возглавляет тот, кто назначен вышестоящим руководством. Но вообще строгая дисциплина, подчинение приказу или указанию командира (лидера, главаря), соблюдение конспирации, четкое взаимодействие и т.д. являются условиями выживания любой такой группы и важным моментом ситуационной мотивации.

 

 

 

 

 

2.2.Главные террористические организации планеты

 

«Бригады мучеников Аль-Аксы» (Палестина). Существует с 2000 года. По данным спецслужб Израиля, у этой организации несколько руководителей, в числе которых международные террористы Насер Бадави и Маслама Тхабет. «Бригады» организуют взрывы с использованием террористов-самоубийц, в том числе женщин. Организация финансируется из бюджета партии ФАТХ. Ясир Арафат отвергает свою причастность к деятельности «Бригад», однако, по предположениям спецслужб, именно с его заграничных счетов переводятся деньги для финансирования движения. Так, в июне 2002 года Израиль предоставил исчерпывающие доказательства прямого перевода 20 тысяч долларов США со счета Арафата на счет «Бригад мучеников Аль-Аксы».  
     «Вооруженная исламская группа» (GIA, Алжир). В 1992 году в Алжире началась кровопролитная гражданская война, в ходе которой GIA пыталась отстаивать свои интересы и бороться за власть в стране. Основной целью организации является военный переворот в Алжире и установление исламского государства. Лидером GIA с 2002 года считается Антар Зуабри. На счету GIA значатся теракты как на территории Алжира, так и во Франции. Так, в 1994 году члены группировки захватили самолет авиакомпании Air France, в 1995-м - организовали на территории Франции несколько взрывов. В декабре 1999 года на американо-канадской границе полиции удалось задержать члена GIA Ахмеда Рессама, который, по некоторым данным, также причастен к деятельности «Аль-Кайеды». По мнению сотрудников американских спецслужб, GIA является одной из ячеек мировой сети «Аль-Кайеды» и поставляет для осуществления ее целей своих боевиков. Группировка финансируется главным образом за счет грабежей населения Алжира, а также денежных пожертвований алжирцев, проживающих в странах Западной Европы.  
    «Аум Синрике» (Япония). Религиозная секта исповедует культ своего вождя Секо Асахары и идеи апокалипсиса. Секта была причислена к террористическим организациям только после того, как в 1995 году провела газовую атаку с использованием зарина в токийском метро. Крупнейший за всю историю Японии теракт был организован для того, чтобы «приблизить наступление конца света». После теракта многие члены «Аум Синрике» попали в тюрьму. В их числе оказался и Секо Асахара, которому полиция Токио инкриминировала сразу 17 преступлений, включая террористическую деятельность, распространение наркотиков, убийства и похищения людей. После 1995 года организация сменила свое название на «Алеф». В настоящий момент она состоит из двух тысяч сектантов, пожертвования которых являются основным источником финансирования.  
     ETA (Испания). Террористическая организация «Баскское Отечество и свобода» - леворадикальное движение этнических басков. Главная цель, которую преследуют террористы, заключается в создании независимого баскского государства на севере Испании и юго-западе Франции. ETA была образована в 1959 году группой молодых активистов в ответ на диктаторские меры генерала Франко по отношению к баскскому населению. В качестве официальной идеологии члены ETA избрали учение Маркса. Мишенью баскских сепаратистов являются чиновники и правительственные учреждения Испании. «Фирменным стилем» ETA стали взрывные устройства с часовым механизмом или дистанционным управлением, о которых террористы заранее предупреждают полицию. Последним громким терактом в Испании, в причастности к которому подозревали ETA, стали взрывы поездов в Мадриде. Однако после того как лидеры «Аль-Кайеды» официально взяли на себя ответственность за организацию этих терактов, подозрения с ETA были сняты. Среди баскских сепаратистов нет единого лидера. Основными источниками финансирования организации являются средства, полученные в качестве выкупа за похищенных людей, наркоторговля, а также проценты с банковских операций, производимых в Стране Басков.  
     ХАМАС (Палестина). Являясь движением палестинских исламских фундаменталистов, ХАМАС выступает в качестве основного противника мира и достижения договоренностей Палестины с Израилем. ХАМАС представляет собой мощную оппозицию правительству Арафата. Исповедуя фундаменталистские идеи и придерживаясь политики жесткого национализма, члены ХАМАС являются одними из самых непримиримых врагов Израиля. ХАМАС был образован на волне палестинского восстания против израильских властей в конце 1987 года. Активисты группировки сразу же развернули террористическую деятельность в cекторе Газа. В общей сложности на их совести более 200 убитых и тысячи раненых в результате взрывов, осуществленных террористами-смертниками. До недавнего времени ХАМАС возглавлял идейный лидер и вдохновитель всех исламских фундаменталистов шейх Ахмед Ясин. После того как Ясин был ликвидирован в результате операции израильских спецслужб, ХАМАС возглавил новый лидер, Абдель Азиз аль-Рантисси. Ранее он занимал должность пресс-секретаря террористической группировки.  
    Денежный поток, ежегодно поступающий на нужды ХАМАС, оценивается в среднем в 30 миллионов долларов США. Эти деньги в основном поступают от сторонников организации в Саудовской Аравии и в других странах - экспортерах нефти в Персидском заливе.  
     «Хезболла» (Ливан). Группировка ливанских шиитов, борющихся за создание фундаменталистского исламского государства по модели Ирана. Название группировки переводится как «партия Аллаха». В отличие от других террористических организаций «Хезболла» имеет даже свое политическое представительство (ее члены занимают 128 мест в ливанском парламенте) и время от времени идет на заключение договоренностей со своими противниками. В частности, в январе текущего года по взаимной договоренности «Хезболла» и правительство Израиля провели обмен пленными. Период особенно активной террористической деятельности организации приходится на 90-е годы, когда членам группировки удалось организовать ряд взрывов в Ливане и Аргентине, а также регулярно похищать американских граждан. Лидером организации является шейх Хасан Насралла, в качестве ее духовного вождя Госдепартамент США называет Мухаммеда Хусейна Фадлаллаха. Основными спонсорами движения считаются правительства Сирии и Ирана.  
     «Аль-Гамаа аль-Исламийя» (Египет). «Группа исламистов» существует с 70-х годов прошлого века и является самой крупной радикальной исламской организацией в Египте. На ее счету значатся нападения на американских граждан, египетское правительство и христиан на территории страны. Так, в 1993 году «Аль-Гамаа аль-Исламийя» осуществила несколько взрывов домов в Каире, а в 1997 году боевики этой организации убили в Луксоре 71 иностранного туриста. Духовным лидером группировки является шейх Омар Абдель Рахман, содержащийся в американской тюрьме. Источники финансирования организации неизвестны, однако, по утверждениям американского Госдепартамента, «ее прикрывают суданское и иранское правительства».  
     Курдская рабочая партия (КРП, Турция). Функционирует с 1973 года. Используя марксистские лозунги, партия преследует своей целью образование единого коммунистического курдского государства. С 1980 года КРП активно сотрудничала с правительством Сирии, предоставлявшей курдским сепаратистам идеологическую и материальную поддержку. В середине 80-х годов восстание курдов против турецкого правительства обернулось кровопролитными сражениями. Боевики и партизаны КРП организовывали взрывы террористов-смертников, похищения туристов и теракты, направленные против турецких посольств в Европе. Волна насилия, захлестнувшая Турцию в то время, обернулась гибелью более чем 30 тысяч мирных граждан. На протяжении 90-х годов активисты КРП использовали все возможные формы и методы для борьбы с турецким правительством. Взрывы курортных мест, атаки на посольства и представительства Турции сразу в шести странах Западной Европы, акты вандализма по отношению к государственной символике Турции продолжались вплоть до поимки в 1999 году лидера курдских террористов Абдаллы Оджалана. После того как последний попался в руки турецким спецслужбам, партия официально отказалась от террористической деятельности.  
     'Тигры освобождения Тамил Илама' (Шри-Ланка). Организация возникла в 1976 году на острове Шри-Ланка, ее активисты добиваются создания независимого тамильского государства. С 1983 года «Тигры» ведут кровавую гражданскую войну с правительством, используя партизанские и террористические методы. За это время партизаны и террористы-смертники убили 60 тысяч человек. В первые годы существования «Тигры» тренировались в лагерях Организации освобождения Палестины. Сейчас численность сторонников этой организации составляет 10 тысяч человек. Деньги организация получает от торговли наркотиками и от многочисленных тамильских диаспор, разбросанных по всему миру.  
      Ирландская республиканская армия (ИРА, Северная Ирландия). Организация 85 лет борется против «незаконной британской оккупации» и юнионистов (или лоялистов - ирландцев-протестантов, лояльных британской короне) Северной Ирландии и выступает за ее объединение с Ирландской республикой. Свою деятельность ИРА начала 21 января 1919 года с убийства двух королевских констеблей-ирландцев, обвиненных в том, что они согласились служить англичанам. В тот же день политическая партия ирландских националистов 'Шинн фейн' на общем собрании приняла 'Декларацию независимости Ирландии'. Одной из главных вех в истории ИРА считается 21 июля 1972 года, когда в одном только Белфасте прогремел 21 взрыв, в результате чего погибли 9 человек и еще несколько сотен получили ранения. В 1984 году ИРА организовала покушение на премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Террористы взорвали 'Гранд-отель' в городе Брайтон, где остановилась 'железная леди', но Тэтчер не пострадала. В настоящее время численность ИРА достигает тысячи бойцов. Террористы получают финансовую и политическую помощь от ирландской диаспоры США, оружие и взрывчатку поставляли в Ирландию Ливия и ООП. По данным мировых спецслужб, ИРА является частью так называемого 'красного пояса', содружества международных сепаратистских организаций, в которое входят также ETA (Страна Басков), FARC (Колумбия) и некоторые другие.  
     В 1998 году 'Шинн фейн' и юнионисты подписали мирный договор (так называемый 'Договор страстной пятницы') о совместном управлении Северной Ирландией. В 2002 году четыре члена 'Шинн фейн' даже стали депутатами британского парламента.  
     Революционные вооруженные силы Колумбии (FARC) и Армия национального освобождения (АНО). FARC, крупнейшая террористическая организация марксистского толка, насчитывает 18 тысяч боевиков, которые контролируют чуть не половину территории Колумбии: джунгли юга и предгорья Анд. Силы АНО значительно меньше, в ее рядах состоят 8 тысяч бойцов, базы которых расположены на севере. Боевики этих двух организаций ежегодно похищают более трех тысяч человек. Из всех похищений, происходящих в мире, 60% совершаются в Колумбии. В частности, революционеры похитили и убили бывшего министра культуры Колумбии Консуэлу Араухо Ногеру, сенатора Марту Каталину Даниэльс, кандидата в президенты от партии 'зеленых' Ингрид Бетанкур, губернатора провинции Антиокия Гийермо Гавириа, бывшего министра обороны Хильберто Эчеверриа. Заложники нужны повстанцам, чтобы обменивать их на соратников, находящихся в правительственных тюрьмах; они также являются для террористов постоянным источником дохода. Помимо этого, по данным журнала Economist, колумбийские партизанские группировки зарабатывают наркоторговлей и рэкетом, получая от занятий последним до 250-300 миллионов долларов в год. В 1998 году конгресс США принял 'План Колумбия', в рамках которого Боготе было выделено 1,7 миллиарда долларов на ликвидацию наркоторговли.  
      'Аль-Кайеда'. Интернациональная террористическая организация с автономными подпольными ячейками в 50 странах мира, в том числе в США, Великобритании, Германии, Испании, Франции. Даже если ее основателя Усаму бен Ладена схватят или уничтожат, она вряд ли прекратит свое существование, поскольку «великолепно создана для того, чтобы функционировать без головы» (мнение Мишеля Флоурноя, эксперта Центра стратегических и международных исследований. - ГАЗЕТА). Уроженец Саудовской Аравии, сын миллионера и сам миллионер, ветеран войны в Афганистане, бен Ладен создал свою организацию в 1988 году. Для этого он использовал весь опыт и связи, наработанные в 'Мактаб аль-Кидамат' - сети, созданной при непосредственном участии ЦРУ для вербовки по всему миру добровольцев, желающих принять участие в джихаде против СССР. За годы войны в Афганистане сформировалась многочисленная группа профессиональных воинов, способных вести эффективную партизанскую войну. Афганские ветераны и стали костяком новой организации бен Ладена. С 1994 года основной базой 'Аль-Кайеды' становится Судан, в котором Усама бен Ладен создает для своего детища развитую инфраструктуру и тренировочные базы. Его фирмы занимаются дорожным строительством, банковским делом, экспортно-импортными операциями, спутниковой связью. Эти предприятия приносят доход в десятки миллионов долларов, что позволяет содержать и обучать маленькую армию. В мае 1996 года под давлением США правительство Судана вынудило бен Ладена покинуть страну, и ему пришлось перебраться в Афганистан. Талибы предоставили 'Аль-Кайеде' убежище, а террористическая организация в свою очередь обеспечила молодому режиму финансовую поддержку.  
     Главная цель 'Аль-Кайеды' - установление во всем мире исламского порядка, основанного на шариате. По мнению вождей организации, к числу врагов мусульман относятся не только США и весь западный мир, но и умеренные исламские режимы. В 1998 году бен Ладен объявил о формировании объединенной организации 'Исламский мировой фронт борьбы против евреев и крестоносцев'. В него вошли террористические группы: 'Исламский джихад', 'Гамаат аль-Исламия', йеменская 'Исламская армия Адена', кашмирская 'Лашкар-э-Тайба', Исламское движение Узбекистана, Группа Абу Сайяфа и прочие. Впрочем, каждая из этих организаций действует абсолютно самостоятельно, а общие цели Фронта определяет 'шура', во главе которой стоит сам бен Ладен. К терактам, спланированным и осуществленным 'Аль-Кайедой', относятся: 7 августа 1998 года - взрыв посольств США в Кении и Танзании; октябрь 2000 года - взрыв эсминца ВМС США Cole; 11 сентября 2001 года - уничтожение Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и западного крыла здания Пентагона в Вашингтоне.