Влияние религиозного фактора на терроризм (историко-политологический аспект)

Понятие «исламский фундаментализм» сегодня, на наш взгляд, не всегда оправданно распространяется на довольно широкое, расплывчатое и во многом разномастное религиозно-политическое движение, выступающее за возврат к «первородным, коренным ценностям ислама» (неслучайно по-арабски «фундаменталисты» переводятся как «корневики»), за свой, самобытный путь развития мусульманских стран в современном мире.

Корни этого движения, у истоков которого стояли члены группировки «братья-мусульмане», организационно оформившейся в Египте к концу 20-х годов прошлого века и распространившей затем свое влияние и структуры на многие арабские страны, восходят к периоду зарождения освободительных процессов в «третьем мире» и в арабским странах, в частности. Оно тесно связано с эволюцией ситуации в арабском мире в последние десятилетия и вокруг него, поэтому стоит, хотя бы кратко, рассмотреть её в этом контексте.

- Исторический фон активизации исламизма

Кардинальные  изменения, произошедшие в расстановке  сил на международной арене после  распада Советского Союза, а с  ним и системы социалистических государств, побудили многих политиков  и политологов как у нас  в стране, так и за ее пределами, в ближнем и дальнем зарубежье повести речь о формировании «нового мирового порядка».

Когда рассуждают о наступлении «нового мирового порядка» (этот термин был пущен в международный политический оборот президентом Дж. Бушем-старшим после победы США в войне против Ирака в 1991 г.), то подразумевают, прежде всего, перестройку структуры взаимоотношений между государствами по линии Запад-Восток, бывшей до недавнего времени ареной жесткой и изнурительной конфронтации, возглавлявшейся двумя антагонистическими сверхдержавами.

Сейчас, когда «главное противоречие минувшей эпохи – между капитализмом и социализмом» резко ослабло и в основном сошло на нет, на повестку дня международной жизни с еще большей остротой встают проблемы интеграции мусульманских стран в стремительно глобализирующийся мир, от решения которых, без преувеличения, напрямую зависит безопасность и стабильность на нашей планете.

Глобальная  конфронтация в «холодной войне», смертельно опасное и трудно предсказуемое балансирование на грани войны «горячей» в течение почти полувека не только серьезно отравляли международный политический климат, но и глубоко искривили пути развития целых регионов. Очевидный пример тому – Ближний Восток, страны которого, на наш взгляд, по своей калейдоскопической пестроте и многообразию, по несхожести исторических судеб и даже в ряде случаев полюсности в развитии могут с известным допущением служить миниатюрной моделью всего мусульманского мира.

Обретя, во многом благодаря глобальной конфронтации, политическую независимость, ближневосточные, как и другие освободившиеся государства, оказались перед выбором модели самостоятельного развития. Большинство из них предпочли, «не мудрствуя лукаво», вступить не без влияния прежних колониальных метрополий на традиционный капиталистический путь развития. Другие, и их было подавляющее меньшинство, в поисках решения своих острейших политических и социально-экономических проблем попытались стать новаторами и воплотить у себя заимствованные социалистические схемы.

Со времени  этого исторического выбора прошло 30-40 лет, так что можно подвести некоторые, пусть для отдельных стран предварительные, итоги.

Главный из них  для стран обеих ориентаций неутешителен. Лишь очень немногим из них, да и  то крупнейшим и богатым природными и людскими ресурсами, удалось до известных пределов вырваться из пут зависимости, доставшейся от колониальной эпохи, модернизировать архаичные хозяйственные структуры, приблизиться к уровню промышленно развитых государств, стать по модной ныне и во многом пока спорной терминологии «новыми индустриальными странами» В целом же арабский, как и весь мусульманский мир, остался на положении мировой деревни, снабжающей капиталистический город сырьем и дешевой (часто нелегальной) рабочей силой. Его удел – «догоняющая» модель развития.

Более того, как  отмечалось на прошедшем в июне 1994 года в египетской столице совещании  министров иностранных дел стран  – членов Движения неприсоединения, многие проблемы, с которыми эти  страны подошли к независимости, такие как беспросветная нищета и забитость широких слоев населения, а зачастую и голод, узость внутреннего рынка и скудость источников накопления, за десятилетия самостоятельного развития не только не нашли своего разрешения, но и еще более обострились.

Характерен, несмотря на его некоторую размашистость, комментарий, приуроченный к работе совещания каирской газетой «Аль-Ахбар», которая отмечала, что во времена «холодной войны» народам «третьего мира» жилось лучше, чем сейчас. Вместо мира, справедливости и уважения прав человека они получили серию кровопролитных вооруженных конфликтов.

На этом неблагоприятном  фоне в мусульманском мире падает авторитет прежних светских лидеров  национально-освободительных движений, усиливаются настроения безысходности  и социального отчаяния, растет внутренняя нестабильность, выливающаяся в череду переворотов, перманентную борьбу за власть, ожесточенные региональные конфликты, создающие серьезную угрозу международному миру и безопасности (вспомним, к примеру, почти десятилетнюю кровопролитную, без преувеличения сказать, варварскую и практически безрезультатную войну между Ираком и Ираном, неожиданный захват Ираком беззащитного Кувейта и тому подобные яростные столкновения, которым в современном мире конца не видно).

Не стали  панацеей от всех бед и резко возросшие в первой половине1970-х годов доходы арабских, как и других из «третьего мира», экспортеров нефти. Они не привели к структурным сдвигам в экономике, хотя заметно ускорили развитие отдельных стран. Большая же их часть оказалась вложенной за пределами региона.

Для иллюстрации  приведем лишь одно разительное сравнение: объем зарубежных капвложений в  экономику арабских стран в 2004 г. не превышал сравнительно скромной величины в 8 миллиардов долларов, тогда как арабские инвестиции за рубежом в том же году достигли 1,5 триллионов  долларов

В целом же арабский регион, как и прежде, остается главным  образом поставщиком сырой нефти  и импортером обширной гаммы промышленных и продовольственных товаров.

Более того, рост цен на нефть повлек за собой углубление противоречий в мусульманском мире, привел к еще большему размежеванию между богатыми и бедными странами. Многие ближневосточные политологи справедливо полагают, что нефть и доходы от нее лежат в основе нынешних и будущих конфликтов в регионе и за его пределами.

Развернувшиеся  во всю ширь на рубеже веков процессы глобализации лишь добавили проблем  арабским странам, подавляющее большинство  которых, как справедливо отмечает российский исследователь А.А. Ткаченко, «изрядно задержались со стартом назревших экономических и политических реформ. Нельзя забывать и о том, что арабские страны в основной своей массе относятся к государствам с относительно низким уровнем экономического развития: годовой доход на душу населения здесь составляет 1000-2000 долларов. Для региона, за некоторым исключением (нефтедобывающие монархии Персидского залива), характерно наличие огромного «социального дна» – доходы от 20-30 до 40% и более населения ниже или едва соответствуют прожиточному минимуму» Тревожные выводы напрашиваются и после анализа удручающих данных, содержащихся в докладе Программы развития ООН (PNUD) и Арабского фонда экономического и социального развития (АФЭСР), опубликованном в г. Аммане (Иордания) 20 октября 2003 г.

Приведем для  наглядности лишь некоторые самые  разительные из них:

ВВП 21 страны-члена  ЛАГ и палестинских территорий вместе взятых, с населением более 280 миллионов  человек, лишь не намного превышал ВВП  всего одной и то не самой развитой страны Западной Европы – Испании  с населением в 7 раз меньше, чем  арабское.

Число женщин в  парламентах арабских стран составляло 3,5% всех депутатских мест, тогда  как в остальном мире – 13,5%. С 1970 г. число грамотных женщин в арабских странах, благодаря развитию систем образования, утроилось, но 50% женского населения оставалось незнакомым с азбукой

На 1 тысячу жителей  в арабском регионе приходилось 53 ежедневных газеты, а в развитых странах 285. На арабский язык переводилось в 5 раз меньше работ, чем на греческий, на котором говорят лишь 11 миллионов  человек по сравнению с более чем 280 миллионами арабов.

За 2000-2001 гг. число  пользователей Интернетом в арабских странах возросло на 60%, но доступ к  этому всемирному источнику информации имели лишь 1,6% населения, тогда как  в США – 79%, а в Великобритании – 68%.

В сфере научных исследований и технических разработок в арабских странах работало почти в три раза меньше ученых и специалистов из расчета на 1 миллион населения, чем по всему миру (371 и 979 соответственно).

Да и расходы  на научные исследования в арабских странах не шли ни в какое сравнение с развитыми: в арабских странах около 0,2 % бюджетных отчислений, тогда как в США – 3,6%, Швеции – 3,8%, Швейцарии и Японии – 2,7%, во Франции и Дании – 2%

Число компьютеров  на тысячу жителей в 2003 г. в арабских странах составляло 18, тогда как в среднем по всему миру – 78,3 (Le Monde. 27.02.04).

Еще более мрачные  показатели в 2005 г. сделала достоянием гласности Арабская организация по вопросам образования, культуры и науки (АЛЕКСО, региональный аналог ЮНЕСКО): число неграмотных в рассматриваемых странах за 35 лет (1970-2005 гг.) не только не сократилось, но и пугающе выросло– с 50 до почти 70 миллионов человек. Из этого скорбного числа 25% составляли мужчины (старше 15 лет) и 40% – женщины.

Удручающие  перспективы в сфере народного образования вырисовывались из следующих данных той же организации: 20% детей от 6 до 11 лет и 40% от 12 до 17 лет или 23 миллионов молодых людей не посещали школу, и таким образом, готовились пополнить ряды неграмотных Вялая экономическая конъюнктура приводила к обострению проблемы занятости молодежи. Дело в том, что к середине первого десятилетия нового века 90% производственного потенциала арабских стран все еще составляли средние и малые предприятия. «Золотые времена» взлета нефтяных доходов в середине 1970-х годов привели к развитию инфраструктуры, а не обрабатывающих отраслей промышленности (они давали лишь 10,5% ВВП), в которых и создаются дополнительные рабочие места В условиях острой конкуренции как на страновом, так и региональном и мировом уровнях и при хроническом недостатке финансовых средств эти предприятия, чтобы выжить, были вынуждены идти по линии сокращения числа работающих. В результате ежегодный рост безработицы в арабском мире в рассматриваемый период составлял 2,5%. К 2005 г. в этих странах было 14% безработных, или 12,5 миллиона активного населения, в большинстве своем в возрасте от 15 до 24 лет. При сохранении указанных темпов роста к 2020 г. число незанятых в арабских странах может составить 25 миллионов человек По расчетам Программы развития ООН и Всемирного экономического форума в Давосе, арабским странам в предстоявшие 15 лет нужно ежегодно создавать 6 миллионов рабочих мест для обеспечения занятости молодежи, вступающей на рынок труда. Это потребовало бы экономического роста на 4% в год, чего в прошлом никогда не было достигнуто

Не находя достойного применения своим способностям и  полученным знаниям на родине, многие молодые специалисты из арабских стран отправлялись на Запад в  поисках лучшей доли и условий  жизни: с 1998 по 2000 гг. отток только врачей из региона превысил 15 тысяч человек.

По оценкам  Арабской организации труда, если потери арабских стран от «утечки мозгов» в 1970-х годах составляли 11 миллиардов долларов, то к середине первого десятилетия ХХ I века они увеличились в 20 раз, подскочив до 200 миллиардов

На основе анализа  современного положения арабских стран  в мирохозяйственной структуре  российский исследователь В.М. Ахмедов  приходит к обоснованному выводу, что «сегодня большинство арабо-мусульманских стран Ближнего Востока переживают переходный, индустриализирующийся характер развития. Это предполагает создание не столько демократических режимов, сколько государства, ориентированного на модернизацию экономики и социальное развитие»

Социально-экономические  факторы консервации отсталости в регионе дополнялись политическими. Борьба с терроризмом, почти полувековая неурегулированность конфликта с Израилем, обострение положения в Ираке служили для многих режимов благовидными предлогами, оправдывающими сохранение существенных ограничений демократических прав и свобод. Недоступность несиловых методов борьбы с несправедливостью усиливала радикальные исламистские тенденции и группы, проповедовавшие насилие.

Отставание  от Запада, разочарование в избранном  пути развития, дискредитация традиционных светских харизматических лидеров приводят в мусульманском мире, что особенно заметно на примере мира арабского, к нарастанию агрессивного национализма, часто облаченного в религиозно-конфессиональные одежды. Отсюда поиски своего, особенного, «третьего», ни капиталистического, ни социалистического пути развития, претензии к развитому капиталистическому миру относительно компенсации за отсталость.

С другой стороны, не следует сбрасывать со счета и  такой «колониальный комплекс», как потребительское, иждивенческое отношение правящих кругов многих мусульманских стран к связям с бывшими метрополиями, осознанная или нередко подсознательная ориентация на них в вопросах внутренней и внешней политики. Много примеров проявления этого комплекса читатель найдет на страницах мемуаров экс-президента Франции В.Ж. д'Эстена, посвященных франко-африканским отношениям [12, c.12].

В этих условиях нередко происходит «сшибка» поднимающейся волны национализма и коллаборационистских тенденций в политике верхов, что приводит к накапливанию в ряде стран горючей, взрывоопасной смеси недовольства широких масс коррумпированностью, заангажированностью правящих кругов перед Западом.